Черное облако души

Татьяна Бочарова, 2021

Надежда Сергеевна и Никита Кузьмич давно на пенсии. Дети разъехались, и жизнь проходит скучно и однообразно: дом, телевизор, дача. Супруги уже хотят завести собачку, чтобы она скрашивала серые будни, но в один прекрасный день в их дверь звонит веселая девчонка по имени Влада и объявляет старикам радостную новость: она не кто иная, как внучка Никиты Кузьмича! Когда-то давно у него в командировке был роман с некоей Марией, она родила дочь, а та в свою очередь – Владу. Поначалу старики ошарашены таким известием, но обаятельной девушке удается завоевать их доверие и стать настоящим светом в окошке. Однако эта идиллия продолжалась недолго…

6

Ему снилась Маша. Ее невероятные глаза, нежные улыбающиеся губы. Он целовал руки, щеки, волосы, всю ее целовал, с неистовой страстью, даже с исступлением. Была ночь, шел снег, голубые снежинки кружились под тусклым светом желтых фонарей, и не было вокруг ни единой души, ни звука, ни шороха. Никита выпустил Машины руки, слегка отстранил ее от себя. Она молчала, легонько покусывая губы.

— Наконец я нашёл тебя, — шепотом проговорил Никита. — Как я виноват! Виноват, что не решился, уехал, бросил тебя. Но и ты хороша — скрыла от меня, что будет ребёночек. Как ты могла?

— О чем ты? — Маша посмотрела на него с недоумением. — Какой ребёночек?

— Ну как же? Девочка, Аня. Моя дочь. — Он хотел обнять ее снова, но она выскользнула из его рук.

— Ты что-то путаешь, Ник. Я… я… — Ее лицо вдруг сморщилось, губы скривились, Из глаз выкатились две крупные слезинки.

— Не плач, милая! Не надо плакать, я ни в чем тебя не виню. Я люблю тебя. Любил всю жизнь и только теперь понял это.

Он хотел вытереть слёзы с ее лица, но пальцы скользнули в пустоту. Прекрасное видение таяло на глазах, рассеиваясь по снежной ночи. Миг — и перед его глазами осталось лишь чёрное небо с золотым тонким серпом луны.

— Маша! — крикнул Никита и проснулся…

Со сна ему показалось, что он не дома, а в той убогой квартирке в М. Он вздрогнул, облизал пересохшие губы, повернулся и увидел Надежду Сергеевну. Та сидела на кровати и с тревогой глядела на него.

— Что, батюшка, сердце? Ты так стонал во сне. Я уж хотела «Скорую» вызвать.

— Сердце? — хрипло переспросил Никита Кузьмич и вытер со лба холодный пот. — Да нет. Все в порядке, не бойся. Сколько времени? — Он покосился на темное окно.

— Шестой час, — сказала Надежда Сергеевна, глянув в телефон, и зевнула. Никита Кузьмич кряхтя сел на кровати и свесил ноги на пол.

— Ты куда? Рано ещё. Поспи.

— Пить хочется. Пойду попью.

— Там компот в холодильнике.

— Я лучше просто воды.

Надежда Сергеевна кивнула и легла под одеяло. Никита Кузьмич, шаркая тапками, вышел в коридор и побрел в кухню. Проходя мимо кабинета, он невольно прислушался, но из-за двери не доносилось ни звука. «Спит, — подумал Никита о Владе. — Конечно, спит, в ее возрасте все долго спят». Он толкнул кухонную дверь и вздрогнул: в темноте за столом белел силуэт. Никита Кузьмич дрожащей рукой нашарил выключатель.

Вспыхнувшая люстра осветила Владу в коротенькой ночной рубашке, склонившуюся над телефоном. В ее ушах были наушники. Она растерянно смотрела на Никиту Кузьмича.

— Ты чего здесь? — Он подошёл к столу.

— Музыку слушаю. Думаю спеть эту композицию. Хочешь тоже послушать? — Она, не дожидаясь ответа, сняла наушники и воткнула их в уши Никиты. Его тут же оглушила дробь барабанов. — Ну как? — спросила Влада минуту спустя.

— Ничего, — неуверенно выдавил Никита Кузьмич. — А зачем ночью этим заниматься? Да ещё на кухне.

— Мне не спалось. Захотелось чаю. Я выпила и решила позаниматься немного. Я почти все время что-то слушаю. Не могу без этого. — Она обезоруживающе улыбнулась.

Только тогда Никита Кузьмич заметил на столе чашку с недопитым чаем. Он сел рядом с Владой, аккуратно сняв с себя наушники.

— Расскажи о бабушке, ну, о Марии. Как она жила?

— Хорошо жила. Уроки частные давала.

— Одна? Ну, в смысле, без мужа?

— Мужа не было. Но имелся мужчина. Хороший. Они много лет жили вместе.

Никита Кузьмич нахмурился и замолчал. Потом не выдержал и снова поинтересовался:

— Как хоть она выглядела? У тебя есть фотографии?

— Нету. Бабуля не любила фоткаться. Говорила, в молодости красавица была, а сейчас старое чучело.

Никита Кузьмич невольно улыбнулся:

— Так и говорила?

— Ага.

— Это бабушка научила тебя петь?

— Она.

— Я сразу так и подумал. — Никита вздохнул и мечтательно поднял глаза к потолку.

— Дед, — тихонько окликнула его Влада.

— Что?

— Почему ты уехал тогда? Ты ж ее любил.

— Много ты понимаешь. — Никита Кузьмич решительно встал, налил воды в стакан и залпом выпил. — У меня в Москве семья была, жена, дети.

— Дети-то уже, поди, большие были к тому времени. — Влада посмотрела на него с ехидством.

Никита опустил голову.

— Ну да, не маленькие, но все равно, семья есть семья. Тебе этого сейчас не понять.

— А если не понять, так чего спрашиваешь про бабушку? Не все ли равно, как и с кем она жила? — резко проговорила Влада.

— В этом ты права, — согласился Никита. — Должно быть все равно. Но… получается, что нет. — Он потерянно развёл руками.

— Ладно, — миролюбиво произнесла Влада. — Не будем опять ссориться. Где твоя жена?

— Ее зовут Надежда Сергеевна, пора бы запомнить.

— Хорошо. Где Надежда Сергеевна?

— Спит.

— Вовсе я не сплю, — раздался голос с порога.

Никита Кузьмич и Влада встрепенулись. Надежда Сергеевна в длинном байковом халате стояла в дверях и смотрела на них. Лицо ее было спокойным и незлым.

— Вот ведь полуночники. Не спится им. Может, вам яишенки? С колбаской и с помидорами? А?

Никита и Влада переглянулись и дружно закивали.