Черное облако души

Татьяна Бочарова, 2021

Надежда Сергеевна и Никита Кузьмич давно на пенсии. Дети разъехались, и жизнь проходит скучно и однообразно: дом, телевизор, дача. Супруги уже хотят завести собачку, чтобы она скрашивала серые будни, но в один прекрасный день в их дверь звонит веселая девчонка по имени Влада и объявляет старикам радостную новость: она не кто иная, как внучка Никиты Кузьмича! Когда-то давно у него в командировке был роман с некоей Марией, она родила дочь, а та в свою очередь – Владу. Поначалу старики ошарашены таким известием, но обаятельной девушке удается завоевать их доверие и стать настоящим светом в окошке. Однако эта идиллия продолжалась недолго…

10

Через неделю Влада объявила, что успешно спела на экзамене и ее зачислили на первый курс. Занятия шли очень интенсивно, она стала уходить из дома рано утром, а возвращаться затемно. Три раза в неделю совсем поздно — в эти дни она пела в переходе. Никита Кузьмич отчаянно скучал, ждал вечера, как праздника. Часов в десять, в начале одиннадцатого, раздавался звонок, и Шоколад стремглав летел в прихожую. Он кидался на Владу, облизывая ей лицо и руки. Они втроём традиционно прогуливались по бульвару, затем неспешно и душевно ужинали и ложились спать…

Так незаметно промелькнули два осенних месяца. Наступил декабрь. Резко похолодало, задули ледяные ветры, выпал сухой колючий снег. Никита Кузьмич дал Владе денег и настоял, чтобы она купила себе тёплую одежду и обувь. Они вдвоём съездили в «Снежную Королеву» и выбрали там отличную дублёнку светло-шоколадного цвета, длинную, до щиколоток, с красивым капюшоном, отороченным светлым мехом. В ней и в ботинках на толстой подошве Влада была похожа на Герду, отправившуюся из королевского дворца на поиски Кая.

Приближался Новый год, а с ним и первый серьёзный зачёт по вокалу. Влада совсем запропала, приходила домой почти ночью, усталая, осунувшаяся. Даже румянец ее слегка поблек. Вид у неё был сосредоточенный и напряженный. Она рассеянно здоровалась со стариками, вяло ела поданный Надеждой Сергеевной ужин и сразу уходила к себе. Никита заметил, что она стала ещё чаще зависать в телефоне — то переписывается, то просто подолгу говорит с кем-то, запершись в комнате. Тон при этом у неё был не слишком приветливый. Никите стало любопытно и тревожно. Он потихоньку подкрадывался к двери кабинета и старался услышать разговор Влады. Периодически она повышала голос, и до Никиты Кузьмича долетали фразы типа: «Прекрати!», «Сколько можно?!», «Надоело!».

Он окончательно уверился в том, что у Влады роман, причём неудачный. Они со своим скрипачом часто ссорятся и, вероятно, скоро расстанутся. Никите только этого и нужно было. Он мечтал, как они встретят Новый год втроём, а первого января уедут на дачу. Там раздолье, можно топить камин, ходить на лыжах, и Шоколаду будет где побегать и порезвиться.

За неделю до праздников позвонили с завода: сказали, что хотят поздравить и приготовили подарок. Подобное приглашение было обычным делом — Никиту Кузьмича звали на праздничный банкет каждый Новый год. Он не особо любил эти застолья, однако отказываться было неприлично и невежливо.

— Надо съездить, — сказал он Надежде Сергеевне.

— Конечно, съезди, Никитушка, — согласилась та с готовностью. — Спиртное тебе подарят к празднику, а может, и деликатесы какие, как в прошлый раз. К новогоднему столу будет кстати. Поезжай, а я пока уборкой займусь. Не знаешь, Владочка сегодня поздно придёт? А то помогла бы мне.

— Не знаю, позвоню ей сейчас. — Никита с готовностью набрал номер Влады.

Та отозвалась, но не сразу.

— Да. — Голос ее звучал приглушенно, очевидно, она прикрывала трубку рукой. — Что-то случилось? Я на паре.

— Ничего не случилось. Надежда Сергеевна интересуется, когда тебя сегодня ждать. Я отлучусь по делам, а ей требуется помощь в уборке.

— Сегодня у меня вряд ли получится, — вздохнула Влада. — Я поздно буду. У меня зачёт в четыре, потом ещё репетиция к новогоднему концерту. Завтра помогу — я дома целый день.

— Ну хорошо. Удачи! — Никита Кузьмич повесил трубку и крикнул в кухню:

— Влада сказала, что будет поздно. А завтра обещала помочь.

— Ну завтра так завтра. — Надежда Сергеевна выглянула в коридор. Лицо ее раскраснелось от жара плиты. — Ты на машине поедешь или такси вызовешь?

— Такси, — предусмотрительно ответил Никита, предвкушая обильное застолье и отличную выпивку.

— Ну, осторожненько.

Никита кивнул и скрылся за дверью. Дорога до завода заняла у него не более получаса. Его уже ждали: Куролесов, главная бухгалтерша Зинаида Леонтьевна и кадровик Леонид Степанович.

— Здрасте, здрасте, — приветствовал Никиту Леонид Степанович. — Какие люди к нам пожаловали! Идёмте за стол.

Куролесов подхватил Никиту под руку и отвёл в лифт. Они поднялись на второй этаж и зашли в просторную комнату для переговоров, где обычно проходили банкеты. Скорее, это даже был зал. Вокруг царила праздничная атмосфера, играла негромкая музыка, в углу переливалась огоньками елка, на стенах висели разноцветные гирлянды. За длинным столом, покрытым накрахмаленной скатертью, уже сидел народ: нынешний гендиректор, Хромов, его зам, Батюшкин, и несколько начальников цехов. По залу бесшумно сновала секретарша Лидочка, миловидная, пышная блондинка лет тридцати с хвостиком. Все знали, что она любовница Хромова. Ей помогала буфетчица Арина Максимовна, работавшая в заводской столовой ещё с тех времён, когда директором был Никита Кузьмич. При виде Никиты Хромов расплылся в улыбке. Его широкое гладкое лицо напоминало масляный блин.

— Никита Кузьмич, дорогой, проходите, пожалуйста! Лида, усади гостя.

Лидочка метнулась навстречу Никите, аккуратно взяла его под руку, подвела к столу и отодвинула мягкое кресло.

— Садитесь, Никита Кузьмич.

Никите, с одной стороны, было лестно, что на заводе о нем там пекутся, с другой — давала о себе знать давняя боль. Он здесь никто, просто немощный старик, за которым надо ухаживать, а раньше был здесь хозяином, одно его слово — и все бежали выполнять приказания, слушались беспрекословно… Он уселся в кресло, и Лида тут же положила ему на колени белую полотняную салфетку.

— Что пить будем? — Хромов нетерпеливо потёр ладони. — Как всегда, коньячку?

— Как всегда, — пробурчал Никита Кузьмич.

— Сань, наливай, — велел директор Куролесову.

Тот аккуратно плеснул в стопку дорогущего армянского коньяка. Лида положила в тарелку Никите оливье, тарталетку с икрой и кусок осетрины горячего копчения.

— Пирожки берите, — проворковала Арина Максимовна, выныривая откуда-то сбоку с огромным блюдом в руках. — Эти, круглые, с мясом, продолговатые с капустой.

Пироги у Арины были знатные, Никита это знал. Он взял пару пирожков и надкусил тот, что с мясом.

— Красота! — пропел Хромов и поднял рюмку с водкой. — Ну, Никита Кузьмич, за вас!

— Зачем за меня, — нахмурился Никита. — Вон праздник на носу. Давайте лучше за него.

— За него успеем. Мы ж никуда не торопимся, а закуски вон сколько. — Хромов оглядел стол хозяйским взглядом. — За Никиту Кузьмича, отца родного и учителя!

Все захлопали в ладоши. Хромов с шумом втянул носом воздух и опрокинул рюмку, тут же схватил с тарелки тарталетку и целиком отправил ее в рот. Никита поморщился и выпил коньяк. Сразу же внутри разлилось приятное тепло. Ему захотелось выпить ещё. Хорошо, что они не позвали Надю — та не дала б ему ни стопки принять. Никита подцепил на вилку осетрину.

— Еще? — Куролесов уже услужливо наклонил бутылку.

— Давай.

После третьей рюмки настроение у Никиты Кузьмича стало вполне сносным. Его уже не раздражала ни круглая, лоснящаяся физиономия Хромова, ни широкий и вертлявый зад Лидочки, ни гнусавый бас Батюшкова. Ему захотелось пообщаться, и он жестом подозвал к себе Куролесова. Тот уселся рядом.

— А щенок твой ничего, сукин сын, — с усмешкой произнёс ему на ухо Никита. — Умный, собака, все понимает. Озорует только иногда.

— Ну что ж ему не озоровать, если он ребёнок ещё, — философски заметил Сашка. — Вырастет, серьёзности прибавится. Ты, главное, Кузьмич, гулять с ним ходи, ну и воспитывай. Команды всякие и так далее.

— Гуляем. — Никита кивнул и потянулся к рюмке.

— Не хватит ли? — забеспокоился Куролесов. — Надежда Сергеевна меня убьет.

— Не учи ученого, — вмешался в разговор Хромов. — Давай, Никита Кузьмич, выпьем за твоё здоровье. Наливай! — велел он Куролесову.

Тот скорчил физиономию, но послушно взялся за бутылку.

Незаметно в комнате сделалось душно, лица у сидящих разгорелись, все сидели красные, как помидоры, с благостными улыбками. Лидочка затянула грустную песню. Голос у неё был красивый, густой и бархатистый. Никита невольно вспомнил о Владе. Вот бы рассказать о ней, если не всем, то хотя бы Куролесову! Похвастаться, какая у него внученька объявилась… Он уже открыл рот, чтобы начать, но в это время Арина принесла горячее — цыплёнка табака с картофельным пюре и маринованными огурчиками.

Разгоряченный выпивкой народ с жадностью набросился на еду. Никита понял, что никто его слушать не будет, так только — сделают вид из вежливости. Самому ему есть уже не хотелось, да и пить тоже — он явно превысил свою дозу, в голове неприятно шумело, во рту была сухость. «Домой бы сейчас, к Надюше, — подумалось Никите, — там, глядишь, и Владка придёт. Погуляем с Шоколадом, поужинаем втроём». Он невольно зевнул.

— Скучаешь, Никита Кузьмич? — спросил Хромов, от цепкого взгляда которого ничего не укрылось.

— Да не скучаю, а пора мне. Жена дома ждёт.

— Ну погоди чуть-чуть, у нас ещё торт, Аринин фирменный, с желе и миндалем. Пальчики оближешь.

— Правда, Кузьмич, — сладко запел Никите в ухо Куролесов, — чего ты! Посиди ещё. Тут тебе такие презенты от начальства. Посиди.

— Ну, посижу. — Никита сердито вонзил вилку в цыплёнка.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнёс Хромов.

В воздухе гудел нестройный хор голосов, каждый говорил о своём и слушал только себя, но это никого не раздражало. Пьяная Лидочка взгромоздилась Хромову на колени и ласково промокала платочком его потную лысину. Бухгалтерша под столом толкала ногой ногу замдиректора. Никита отлично видел это, вяло поглощая цыплёнка, который, надо сказать, был весьма недурён. Кто-то настежь распахнул окно, и в помещение ворвался свежий морозный воздух.

— Десерт! — зычно объявила буфетчица.

Внесли на подносе огромный торт, весь залитый розово-зелёным желе и утыканный орехами, как стразами, за столом дружно зааплодировали.

— Стоп. — Хромов поднял кверху обе руки. — Это ещё не кульминация, так сказать. Попрошу подарки в студию!

Две молоденькие девушки, помощницы Арины, внесли в зал пару огромных пакетов.

— Вот. — Хромов встал и повернулся к Никите Кузьмичу. — Дорогой наш бывший директор, это вам!

— Так много? — удивился Никита Кузьмич. — Ну спасибо.

— Так же, как и всегда, — самодовольно осклабился Хромов. — Мы наших предшественников помним, мы не какие-нибудь…

Никита не к месту вспомнил вдруг, как двадцать лет назад Хромов был тощим, сутулым и несчастным мужичонкой, от которого недавно ушла жена. Многого же он добился за эти годы! Ни дать ни взять барин в собственной вотчине. А ведь перед правлением стоял выбор между ним и Батюшковым. Предпочтение отдали Хромову, потому что опыта у него было побольше. И не ошиблись, как видно — завод при нем процветает. Открыли собственные фирменные магазины, заключили контракты с частными краснодарскими винодельнями. Время этому благоприятствует. Эх, если бы не проклятый инфаркт, — никому бы не отдал Никита своё детище! Сам бы такое тут развернул… ну да что там…

— Спасибо, — проговорил он с тоской и взял из рук девушек пакеты. — Спасибо, что не забываете, что дружные такие, хлебосольные — за это тоже спасибо. Начальник у вас дельный, грамотный.

Хромов довольно закивал.

— Спасибо всем, — ещё раз повторил Никита и встал.

— Посиди ещё, — попросил его директор.

— Нет, поеду. Домой пора, к семье.

— Супруге большой привет и поздравления. Надеюсь, будет довольна подарком.

— Передам. — Никита Кузьмич неловко вылез из-за стола и двинулся к двери.

Вокруг него суетились Куролесов и Лидочка.

— Я такси вызову. — Куролесов полез в телефон.

— Зачем такси? Шофёр наш отвезёт, Володя. Я ему сейчас позвоню, и он подъедет. — Лидочка вытащила трубку. — Вов? Ты на месте? Ну молодец. Давай к подъезду, человека надо домой доставить. Да, важного, директора бывшего. Ага, давай. Мы спускаемся.

Пока ехал лифт, машина уже прибыла. Куролесов усадил Никиту на заднее сиденье, рядом пристроил пакеты.

— Домчит с ветерком. — Он улыбнулся и подмигнул Лидочке. — А я к вам скоро в гости наведаюсь. Посмотрю, как там ваш питомец.

Дорогой Никита вздремнул. Очнулся он от мягкого толчка.

— Просыпайтесь, — сказал шофёр. Никита выглянул в окно и увидел свой подъезд. — С наступающим, здоровья вам. — Мужчина вышел и распахнул перед Никитой дверцу. — Пакеты помочь донести?

— Не надо, я сам. — Никита Кузьмич подхватил подарки и едва не упал — такие тяжелые они оказались. Немудрено, в каждом по нескольку бутылок, да ещё и куча продуктов.

— Я все же помогу, — сказал Володя и, взяв из рук Никиты Кузьмича пакеты, зашагал к подъезду.

Никита семенил следом, чувствуя себя усталым и разбитым. Последние несколько рюмок явно были лишними. Слегка покалывало в левом боку, в затылке чувствовалась тяжесть. «Немного полежу, — решил Никита Кузьмич, — а если станет легче, пройдусь с Шоколадом. Заодно дойдём до ёлочного базара, купим маленькую елочку». Елочку он запланировал давно — хотел сделать Владе сюрприз. Она рассказывала, что ни разу в жизни у неё в доме не было живой ёлки.

В квартире кипела работа. Надежда Сергеевна встретила Никиту Кузьмича на пороге с тряпкой в руках.

— Пришёл? Вот хорошо, поможешь мне стремянку из кладовки достать.

— Зачем тебе стремянка? — удивился Никита Кузьмич, с облегчением пристраивая пакеты на тумбочку в прихожей.

— Люстры хочу протереть и пыль со шкафа убрать.

— Ты бы подождала с люстрами, — усомнился Никита. — Лучше пусть Влада завтра протрет, ей-то полегче будет, чем тебе, по лестницам лазить.

— Для неё ещё полно дел. Давай, доставай.

Никита разделся, зашёл в кладовку и вытащил оттуда стремянку.

— Спасибо, — поблагодарила Надежда Сергеевна и ласково добавила, поглядев на бледное лицо мужа: — Устал? Что подарили-то? Хоть дельное?

— Сама глянь. — Никита Кузьмич прилёг на диване в гостиной.

Он слушал, как жена в прихожей роется в пакетах.

— Красота какая, Никитушка! — раздался ее радостный голос. — Тут чего только нет — и шампанское, и осетрина, и икра! У нас будет отличный праздник. А ещё я в Интернете рецепт нового пирога нашла, чизкейк называется.

Никита слушал жену и улыбался: не одному ему охота сделать Владе сюрприз. Вон Надя-то как старается, хочет саму себя превзойти. Надежда Сергеевна с восторженными восклицаниями понесла продукты в кухню. Никита Кузьмич с блаженством вытянулся на диване, пристроив затёкшую шею на мягких подушках. Ему захотелось вздремнуть, но он сделал над собой усилие. Нет, спать сейчас нельзя, нужно идти за елкой. Шоколад уютно пристроился сбоку и время от времени облизывал его щеку и нос. Вскоре вернулась Надежда Сергеевна и, охая и кряхтя, полезла на стремянку. Никита посмотрел на неё, покачал головой и встал.

— Ты куда? — удивилась она. — Лежи, тебе нужно отдохнуть. Вот, зелёный весь, и под глазами синяки.

— Нет, я пойду, за елкой схожу. Я быстро, ёлочку возьму маленькую, не тяжелую. Если что — заплачу, мне помогут донести. Ты смотри, осторожней тут.

— Хорошо. — Надежда Сергеевна продолжила энергично орудовать тряпкой. — Только ты давай недолго.

— Не волнуйся, я туда и обратно.

Никита снова оделся и вышел на улицу. Темнело. Зажглись фонари. Он вдохнул полной грудью морозный воздух и зашагал к супермаркету, возле которого торговали елками. Там он выбрал миниатюрную пушистую красавицу, долго вертел ее, оглядывая со всех сторон и наконец попросил связать. Елочка оказалась совсем легкой, помощи просить не пришлось. Никита Кузьмич без труда донёс ее до дома, загрузил в лифт и поднялся на свой этаж. Руки его были заняты и он, не доставая ключей, позвонил в дверь. Тоненько залаял Шоколад, однако Надежда Сергеевна не открывала.

— Совсем зашилась там со своей уборкой, — недовольно проворчал Никита Кузьмич и, прислонив ёлку к стене, принялся шарить в карманах. Он нашёл ключи, вставил в скважину, повернул. Щенок вертелся у порога, больше в прихожей никого не было. — Ау, Надюш, — позвал Никита Кузьмич, — иди сюда! Посмотри, что я принёс.

Ему никто не ответил.

— Надя, — забеспокоился Никита, — ты там не перетрудилась? Тебе плохо? А, Надюш?

Он торопливо снял обувь и прошёл в гостиную. Надежда Сергеевна лежала посреди комнаты на ковре, неловко подвернув под себя правую ногу. Вокруг ее головы расплывалась темное пятно. Рядом возвышалась стремянка.

— Надя!!! — Никита бросился к супруге, рухнул рядом на колени. — Наденька, что с тобой? Ты упала? Разбилась? Милая, я же говорил! Сейчас, сейчас… — Он повернул ее лицо к себе.

Глаза ее был закрыты, изо рта вытекала струйка крови. Никите стало страшно. Он приложил ухо к груди Надежды Сергеевны и услышал биение сердца — настолько слабое, что казалось, оно вот-вот прервётся и затихнет.

— Слава богу! — Никита Кузьмич осторожно подсунул руку под голову жены. — Слава богу, ты жива! Ты слышишь меня, Надюша? Пожалуйста, открой глаза!

Веки Надежды Сергеевны дрогнули, губы шевельнулись.

— Н-Никита, — прошептала она почти беззвучно. — Никит…

— Милая моя, все будет хорошо. — Он стиснул ее руку. Она была холодной, как лёд. — Я сейчас вызову врачей. Они помогут тебе. Как же ты так умудрилась? Какая неосторожная.

— В-Влада… Она… я не… — Пальцы Надежды Сергеевны выскользнули из Никитиной ладони, голова безвольно склонилась набок.

— Э, ты что? Надя!! Не смей! Смотри на меня, Наденька, пожалуйста! Смотри! — Никита почувствовал, будто стальная рука больно сжимает грудь. Он схватил Надежду Сергеевну за плечи и стал трясти. Та болталась в его руках, словно тряпичная кукла, лицо ее побелело, губы сделались лиловыми. — Господи, Надя, что это?? Что ты наделала? Как быть теперь?

Что-то мокрое и холодное коснулось его руки. Никита вздрогнул и увидел Шоколада. В его чёрных, блестящих глазах была тревога. Никита тяжело поднялся с пола и заходил по комнате, хрипло и шумно дыша. Нужно что-то делать, звонить в «Скорую». Да, конечно, в «Скорую»! Быстрее, быстрее, только бы успеть. Ведь не может быть, чтобы Надя…

Никита Кузьмич застонал и схватился за голову, но тут же отдернул руки и выхватил телефон.

— Ало, «Скорая»! У меня жена… упала с лестницы. Нет, не в доме, в квартире. Какая лестница? Обычная, стремянка. Нет! Нет, она не говорит! Дышит ли? Не знаю, я не знаю!!! Пожалуйста, я прошу вас, скорей, иначе я сойду с ума!

— Успокойтесь, «Скорая» сейчас будет, — произнёс ему в ухо бесстрастный женский голос. — Ждите. — Диспетчер отключился.

Никита Кузьмич снова склонился над женой.

— Надя! Ради всего святого, очнись! Приди в себя, поговори со мной!!

Надежда Сергеевна молчала и не шевелилась. Никита сел рядом с ней на пол, вытер взмокший лоб. Надо ждать. Приедут врачи, помогут, они должны помочь. Это просто кошмарный сон. Сон…

Он очнулся от звонка в дверь, тяжело поднялся с пола и вышел в прихожую. Щелкнул замок. Квартиру тут же наполнили люди.

— Вам лучше выйти в соседнюю комнату, — раздался над его ухом спокойный голос.

— Почему выйти? — растерялся Никита Кузьмич, но чьи-то уверенные руки взяли его за плечи, осторожно развернули и подтолкнули к двери. Он зашёл в спальню и опустился на кровать, следом забежал пёс. До него доносились короткие реплики:

Конец ознакомительного фрагмента.