Скрипачка

Татьяна Бочарова, 2022

Невероятно чувственные остросюжетные романы Татьяны Бочаровой заведуют самые тонкие струны в женской душе, заставляя вспомнить все, о чем мечталось, да не сбылось. Они дарят надежду, что никогда не поздно все изменить! Уже целый год молодая скрипачка Аля Бажнина работает в престижном московском оркестре. Жизнь девушки не проста, но Аля старается не унывать. Однако все меняется, когда оркестр уезжает на гастроли. Происходит трагедия: убит дирижёр Павел Кретов. Подозрение падает на флейтиста Валерия Рыбакова, у которого накануне произошел с ним конфликт. Все улики против Валеры. Его арестовывают и увозят в Москву, в СИЗО. В оркестре никто не сомневается в виновности Рыбакова. Есть свидетели того, как перед гибелью Кретов кричал: «Флейта, проклятая флейта, убийца!» Одна лишь Аля не хочет верить в то, что виновен именно Валера. Она сама себе боится признаться, что испытывает к Рыбакову не просто дружеские чувства… В своих романах Татьяна Бочарова синтезирует разные жанры: это и детектив, и мелодрама, и обязательно лирическая история о человеческих чувствах и переживаниях. Ее герои – простые люди, наши с вами современники, которые волею судьбы оказались в сложной ситуации. Им предстоит сделать непростой выбор, разобраться в дебрях козней и обмана, не сломаться, выстоять, помочь не только себе, но и тем, кому необходима их помощь.

12

К своему дому Алька подошла, когда на часах было пять минут одиннадцатого. На кривой лавочке, сосредоточенно глядя себе под ноги, сидел Андрей. Увидев его, Алька вспомнила, что он собирался приехать почти неделю назад. Надо же, поговорила тогда и забыла начисто.

— Привет, — он прытко вскочил навстречу. — Где ж ты бродишь на ночь глядя?

— Привет, — устало проговорила Алька. — По делам брожу. А вот кто-то собирался позвонить и прийти, но уже дней пять прошло.

— Болел я, — смущенно объяснил Андрей. — Поговорил с тобой, и на следующий день меня такой грипп скосил! Температура и все прочее.

— Бедненький, — насмешливо пожалела его Алька. — Витамины пить нужно. Зачем же ты притащился, полубольной, лежал бы дома, звякнул, я б к тебе зашла, поухаживала.

— От тебя дождешься ухаживаний, — хмыкнул Андрей. — Не бойся, не заражу, я уже почти здоров. Потопали лучше, а то холодрыга, я тебя час дожидаюсь.

Дома Алька сразу же вскипятила чайник, налила две чашки, поставила их на поднос вместе с печеньем, булкой, куском колбасы и отнесла все это в комнату. Андрей уселся к самой батарее, вытянув замерзшие ноги. Лицо его было красным, как у Деда Мороза, будто на улице стоял не март, а декабрь. Он мгновенно выпил чай, налил себе еще, осушил вторую чашку и удовлетворенно произнес:

— Теперь порядок, согрелся. Ну рассказывай, как жизнь, что новенького. Дирижер новый приходил?

— Приходил.

— И как?

— Нормально.

— Что-то немногословно.

— Андрюш, я устала, меня с самого утра сегодня дома не было. А Горгадзе мы только первый раз видели. Дирижер как дирижер, в отличие от Крета, матом не кроет, и то славно.

— А тот парень, который его… — Андрей сделал выразительный жест. — С ним что? Сидит?

— Сидит.

— Не повезло ему.

— Не повезло. Давай мы что-нибудь другое обсудим.

— Давай. Например, я снова могу спросить, где ты сегодня была.

— Можешь.

— И ты, конечно, мне не ответишь.

— Ты весьма догадлив.

Андрей засмеялся:

— Алька, ты никогда не изменишься. В тебе нет ни грамма великодушия. Ну скажи, зачем я сюда пришел?

— Не знаю. Наверное, чаю попить.

— Дура!

Андрей уронил руки на колени, опустил голову. В другой раз Алька, наверное, пожалела бы его — в самом деле, бегает за ней парень, совсем разум потерял. И хороший ведь, не кобель, как Копчевский или Чегодаев. Но сейчас Альку почему-то охватила злость. «Меня небось никто не жалеет», — с ожесточением подумала она, демонстративно составила пустые чашки на поднос и отправилась на кухню. Когда она вернулась, Андрей уже был прежний, веселый, добродушный и спокойный.

— Обиделась? — Он попытался заглянуть Альке в глаза.

— За дуру? Ничуть.

— Ну и молодец. Ты же знаешь, мне ничего не нужно.

— Я знаю, Андрюш.

— Просто мне нравится сюда приходить. Тебе ведь не жалко?

— Не жалко. Приходи на здоровье.

Алька вдруг почувствовала, что неимоверно устала. От всего: от враждебной вечерней тишины за стеной, от постоянного напряжения во время игры, от косых, неодобрительных Иркиных взглядов, от необходимости радостно улыбаться Ваське Чегодаеву, Алику, Славке и даже Ленке, когда совсем не хочется. А чего хочется? Разреветься на Андрюшкиной надежной груди, собрать шмотки, уехать с ним в его однокомнатную квартиру, стать если не любящей, то хотя бы любимой, носимой на руках женщиной? Нет, это минутная слабость, она потом себе не простит, всю жизнь будет жалеть, что у нее не хватило последней капельки мужества. Нельзя расслабляться, она сама заварила эту чудовищную кашу, по ее вине в тюрьме ни в чем не виновный человек. Значит, надо идти до конца, выдержать, не распускать сопли. Эх, черт, если бы можно было поговорить с Валеркой, сказать, что она верит ему и сделает все возможное…

Внезапно кровь прилила к лицу. А почему она не может с ним поговорить? Очень даже может! Хоть завтра или в крайнем случае послезавтра.

Андрей изумленно смотрел на ее торжествующее лицо.

— Ты что? — окликнул он тихонько. — У тебя такой вид, будто ты чемодан баксов нашла.

— Пока не нашла, — серьезно сказала Алька. — Но, кажется, знаю, на какой дороге он лежит.