Последний вечер встречи

Татьяна Бочарова, 2019

Вечер встречи одноклассников заканчивается трагически: признанный лидер класса, ныне успешный бизнесмен Влад Куличенко, убивает свою давнюю любовницу Машу. Вскоре подруга Маши Кристина оказывается в психушке: кто-то скомпрометировал ее в глазах любимого мужа, и тот выгнал жену из дома. Потом лучший друг Куличенко погибает в автоаварии… Из компании друзей, когда-то терроризировавших всю школу, остается одна Вика, но и она получает сообщения с угрозами. Насмерть перепуганная, Вика спешно уезжает из Москвы, но понимает, что скрыться от своего прошлого все равно не получится…

8

Пожилой бородатый врач смотрел на Вику усталыми воспаленными глазами.

— Девушка, ну сколько раз повторять. Нельзя к вашей подруге. Нельзя. Она только-только из реанимации.

— Позавчера нельзя, вчера нельзя. — Вика с отчаянием глянула на доктора. — Я третий день прихожу и все не могу к ней попасть. Что же мне делать?

— Послушайте. — Тон бородатого слегка смягчился. — Зачем вам это? Уверяю вас, ей сейчас не до визитов. Честное слово.

— Что ж она там лежит одна-одинешенька? — не сдавалась Вика. — Это же жестоко — оставлять человека без поддержки близких.

— Отчего же без поддержки? С ней родители. Дежурят днем и ночью.

— Почему им можно, а мне нет?

— О господи, ну как вам объяснить? — Врач поморгал красными глазами. — У Кристины Сташук серьезные проблемы с психикой и…

— Ну еще бы, — нетерпеливо перебила Вика. — После такого у кого их не будет…

— Вы не поняли меня. — Бородатый вдруг взглянул на Вику в упор, отчего у той поползли мурашки по спине. — У вашей подруги тяжелое психическое расстройство. Оно… оно может быть неизлечимо.

— Как неизлечимо? — Вика испуганно смотрела на врача.

— Так. Завтра мы переводим ее в психиатрию, там за ней будут наблюдать. И постараются помочь.

— Не может быть, — запинаясь, проговорила Вика. — Как же так? Почему?

— Девушка, вы серьезно полагаете, что здоровый человек добровольно полезет в петлю? — Бородатый доктор смотрел на Вику со снисходительным сочувствием.

— Это я во всем виновата! — в отчаянии прошептала та.

— Вы? Вы-то тут при чем?

— Я должна была догадаться. Она… она слишком спокойно говорила по телефону. И плакать перестала… — Вика потерянно замолчала и опустила голову.

— Э, милая, не говорите глупости. — Рука врача легла ей на плечо. — Если бы все могли предугадать, когда людям в голову взбредет свести счеты с жизнью! Тогда бы самоубийств на свете было бы в два раза меньше. — Он задумчиво потеребил бородку. — Вот что. Мать только что вышла в магазин. Скоро вернется. Идите, посидите с вашей подругой. Чуть-чуть. Но не пугайтесь, если она будет вести себя непривычно. Если что, в коридоре медсестры. Зовите.

Последнее слово особенно напугало Вику. Оно было сказано с такой интонацией, что Вика поняла — бородатый не шутит и не сгущает краски.

На нетвердых ногах она вошла в палату. Кристина лежала у окна. Рядом стояла капельница. Две другие кровати были пусты.

— Привет! — Вика приблизилась и села на облезлый дерматиновый стул.

Кристина ничего не ответила, продолжая смотреть в белый потолок.

— Кристя, эй! — Вика осторожно потормошила ее за плечо. Ноль эмоций. — Кристиночка, милая, ну что ты? Ты меня не узнаешь? Это я, Вика! Подружка твоя. — Вика почувствовала, как из глаз текут слезы.

Кристина продолжала молчать, разглядывая что-то на потолке. Лицо ее, лишенное косметики, бледное в зелень, казалось резко некрасивым. На шее была повязка.

— Кристя, очнись, — молила Вика, уже понимая, что ответа не будет. — Пожалуйста, поговори со мной! Все будет хорошо, вот увидишь. Ты поправишься и выйдешь отсюда. И Олег… он приедет за тобой. Обязательно.

При слове «Олег» лицо Кристины дрогнуло, губы ее скривились, она начала часто и тяжело дышать. Потом резко подняла голову и так же резко опустила ее, затылком ударившись об изголовье кровати. Вика в ужасе вскрикнула. Кристина продолжала биться головой о кровать — мерно, ритмично. Изо рта ее текла кровавая струйка.

Вика закрыла лицо ладонями и закричала. На крик прибежали две медсестры, одна совсем молоденькая, другая пожилая. Они оттеснили Вику от кровати, загородили от нее Кристину своими телами, суетились, что-то говорили друг другу. Молодая выбежала из палаты и через минуту вернулась со шприцом.

Из-за спин медсестер Вика видела, как дергаются Кристинины ноги. Ей стало дурно, и она села на соседнюю кровать. Перед глазами все плыло в зеленом мареве, голоса становились тише и тоньше и почти исчезли.

Она очнулась от едкого и резкого запаха. Перед ней стояла молодая сестричка и совала ей под нос деревянную палочку, обмотанную ватой, издававшую этот отвратительный приторный запах.

— Как вы? — спросила девушка.

— Ничего, — с трудом выдавила Вика.

— Пришлось вам нашатырь дать, а то вы отключились.

— Как она? — Вика кивнула в сторону кровати, на которой лежала Кристина, опасаясь глядеть туда.

— Спит. Долго теперь будет спать. Потом доктор ее осмотрит.

— Она не поранилась?

— Немного. Это не самое страшное.

— А что самое страшное? — вырвалось у Вики, и тут же она невольно закрыла рот ладонью.

Девушка вздохнула.

— Вы идите. Вам тут нечего делать. Идите.

Вика кивнула и пошла к дверям, стараясь не оборачиваться.