Мой суженый, мой ряженый

Татьяна Бочарова, 2022

Они такие разные. Она – студентка последнего курса технического вуза, волевая и целеустремленная, привыкшая все делать по плану. Он – лодырь и разгильдяй, с трудом окончивший колледж. Она мечтает о научной карьере, а он не ставит перед собой никаких целей. Общее у них лишь имя: она – Женя Зимина, он – Женька Карцев. И никогда бы их пути не пересеклись, если бы не молодежный любительский хор, в который привела Женю институтская подруга Люба. Девушка и сама не может объяснить странную симпатию к замкнутому угрюмому парню, который либо молчит, либо колко и безжалостно язвит, однако сердцу не прикажешь. Если бы она только знала, как эта страсть перевернет всю жизнь, поставив ее перед жестким выбором… Невероятно чувственные остросюжетные романы Татьяны Бочаровой из серии «Детектив сильных страстей» задевают самые тонкие струны в женской душе, заставляя вспомнить все, о чем мечталось, да не сбылось. Они дарят надежду, что никогда не поздно все изменить!

4

Три недели она держалась со стойкостью оловянного солдатика: строго следовала своему расписанию, не отступая от него ни на йоту. Столбовой был доволен — за это время она полностью проштудировала Курицкого, одолела больше половины труда американца и начала «Моделирование рисковых ситуаций» Дуброва. Кроме того, Женя отыскала в Интернете несколько интересных статей. Две из них были на немецком языке — его она изучала в школе и могла худо-бедно читать со словарем.

Ложиться в половине двенадцатого, конечно, не получалось. Столбовой работал взахлеб, не давая отдыха ни себе, ни Жене и заряжая ее своей энергией. Она почти ежедневно засиживалась до двух часов ночи, а иногда и до половины третьего, но вставала неизменно в семь.

К концу третьей недели ее постепенно охватила апатия. Женя почувствовала, что переоценила свои силы. Ей постоянно хотелось спать, но в то же время она не могла уснуть. Стоило ей лечь и закрыть глаза, в голове начинал роиться ворох мыслей, мелькали отрывки из прочитанного, формулы и уравнения.

Ольга Арнольдовна, поначалу старавшаяся не тревожить дочь и дать ей возможность распоряжаться временем так, как она считает нужным, не на шутку разволновалась.

— Женечка, так нельзя, дорогая, — говорила она, пытаясь прекратить ночные бдения за книгами и компьютером. — Посмотри, на тебе лица нет. И похудела ты ужасно, за три недели добрых три кило скинула.

— Ну и хорошо. — Женя упрямо мотала головой. — Любка завидовать будет. У нее худеть не получается.

— Что ж хорошего? Так и до переутомления недалеко. Ты б сходила куда-нибудь, развеялась, а то сидишь сутки напролет в четырех стенах.

— Некогда, мам.

— Неправда! Я сама училась в институте и писала диплом. И на все у меня хватало времени. Николай Николаевич — замечательный преподаватель, но он наверняка не подозревает, как ты себя истязаешь.

— Он и сам себя истязает так же.

— Ему можно. Он мужчина, к тому же в возрасте. А тебе еще детей рожать.

— Ой, мам, отстань со своими детьми! Мне до этого еще очень далеко. — Женя закрывала ладонями уши, давая понять, что спор окончен.

Ольга Арнольдовна сдавалась и уходила. Женя чувствовала, что мать права, однако остановиться не могла.

В последнее воскресенье сентября они наконец поругались по-крупному. Были именины Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Ольга Арнольдовна собиралась в гости к своей сестре Наде и звала с собой Женю. Та наотрез отказывалась ехать. Слово за слово разговор перешел на повышенные тона, и вдруг, в самый кульминационный момент раздался звонок в дверь. От неожиданности обе — и мать, и дочь — вздрогнули.

— Кто это? — спросила Женя.

— Мне откуда знать? Наверное, соседи — ты слишком громко кричишь!

— Ничего подобного. Это ты кричишь. — Она решительно встала со стула и направилась в прихожую, мать — за ней.

За дверью на площадке стояла Люба, румяная, нарядная, в коротком белоснежном плаще и изящных сапожках. В руках у нее был огромный торт в прозрачной упаковке.

— Если гора не идет к Магомету, значит, Магомет мало заплатил горе. — Люба звонко расхохоталась и, потеснив Женю, зашла в квартиру. — А если честно, то совести у тебя нет, Зимина! Обещала звонить, и ни ответа, ни привета. Между прочим, сегодня мои именины, забыла?

— Ой! — Женя смущенно качнула головой.

— Вот и я о том же! Ладно, я знала, что тебя в гости не дождешься, и сама пришла, с доставкой на дом. Вот, тортик принесла, идемте чай пить.

— Конечно, Любаша, идем, — засуетилась Ольга Арнольдовна. — С днем ангела тебя! Хорошо, что приехала, а то с этой Женей просто беда. Совсем свихнулась на почве учебы, может, хоть ты на нее повлияешь, а, Любушка?

— Женюра у нас не поддается влиянию, — засмеялась та. — Ведет себя хуже некуда: друзей забросила, в кино с нами не ходит, день рождения Ленчика пропустила! Куда это годится? Я вот со своей Катериной Ивановной все прекрасно успеваю. — Люба сунула ей в руки коробку с тортом. — Иди нарезай, горе мое! И не вздумай улизнуть за свой компьютер, обижусь на всю оставшуюся жизнь!

— Не улизну, — пообещала Женя.

В глубине души она была рада Любиному визиту, надеясь, что подруга поможет ей хоть на время расслабиться и отвлечься от дел.

За чаем мать и Люба принялись прорабатывать ее на пару. Они наседали, и та не выдержала: к горлу ее подкатил комок, глаза защипало. Женя уронила голову на руки и разрыдалась.

— Да ты что? — испугалась Люба. — Женюрочка! Прости, солнце мое, я тебя вовсе не хотела расстраивать.

— Я… я… — Она всхлипывала, не в состоянии произнести что-нибудь членораздельное, глядя на Любу и мать полными слез глазами.

— Она устала, — со вздохом проговорила Ольга Арнольдовна. — Это самый настоящий стресс. От него до депрессии один шаг.

— Так надо же что-то делать! — воскликнула Люба. — Хотите, я поговорю со Столбовым, чтобы он снял часть нагрузки?

— Н-не надо, — с трудом выговорила Женя, вытирая слезы, — дело не в нагрузке.

— А в чем тогда?

— В том, что я не могу переключиться. Даже если пойду в кино или еще куда-нибудь, все равно буду думать об этом дурацком линейном программировании.

Мать и Люба переглянулись.

— Н-да, — протянула подруга негромко, — это называется «ку-ку». — Она замолчала, сосредоточенно кроша ложечкой остаток торта на блюдце.

Женя тихо всхлипывала, почесывая за ухом Ксенофонта, который, вспрыгнув к ней на колени, громко и блаженно урчал.

— Может быть… — робко начала Ольга Арнольдовна, но Люба внезапно перебила ее:

— Я знаю, что делать! Женька, тебе нужно заиметь хобби. В сфере искусства.

— Какое еще хобби? — не поняла Женя.

— Ну, например, у тебя же есть слух. Когда Костик воет свои песни под гитару, ты всегда подпеваешь.

— При чем здесь Костик и его гитара?

— Правда, Любушка, при чем? — удивилась Ольга Арнольдовна.

— А вот при чем. Помнишь, я тебе говорила, что хожу на хор? Уже второй год. Называется «Орфей», он любительский. Поет молодежь, все только по собственному желанию — и совершенно бесплатно, что немаловажно!

— Господи, Любаша, и когда ты все успеваешь? — Ольга Арнольдовна всплеснула руками, глядя на гостью с восхищением.

Та оставила ее комплимент без внимания и продолжала:

— Тебе надо сходить к нам.

— На хор?!

— Да, на хор. Вторник и пятница вечером у тебя свободны?

Женя задумалась. По вторникам и пятницам Столбовой работал в университете, и эти дни она целиком проводила в библиотеке.

— Раз молчишь, значит, ничего конкретного на это время у тебя не намечено, — тут же перешла в наступление Люба. — Да и что тут сомневаться, это почти рядом, от вас полчаса езды на автобусе. Репетиции с семи до девяти. В десять уже будешь сидеть за своим компьютером. А какую музыку мы там поем! И Чайковский, и Глинка, и русские народные песни. Сразу все термины из башки вылетят. И дирижер отличный, Всеволод Михайлович Лось.

— Нет, это чушь какая-то, — попыталась возразить Женя, но Люба тут же состроила свирепую физиономию:

— Ах, чушь? А в Кащенко не хочешь? Там целое отделение таких, как ты! Послезавтра ровно в половине седьмого я за тобой захожу, и чтоб была готова как штык. Ясно?

— Женюрочка, может, и верно — попробовать? — вмешалась мать. — Занятиям это нисколько не повредит, а голос у тебя с детства хороший. И слух. Не зря же музыкальную школу окончила.

— Ну, я не знаю. — Женя беспомощно развела руками. — Вы обе ненормальные. Тут диплом, а вы мне какой-то хор подсовываете. Ну… — Она последний раз всхлипнула, судорожно вдохнула и неожиданно улыбнулась: — Ну… я только попробую. Один-единственный раз. Уверена, мне не понравится.

— Тебе понравится, — тоном пророка изрекла Люба и потянулась за новым куском торта.