Сказки Освии. Подвиг на троих

Татьяна Бондарь, 2021

Альберт любит выкинуть что-нибудь эдакое, но тут он превзошел самого себя! Теперь Лисичке придется снова рисковать жизнью, искать пропавших друзей и разбираться, при чем тут послы, болотницы и шпион по имени Лелель. Вперед ее поведет бракованное поисковое заклинание, в спину ей будут лететь отравленные иглы, а впереди ждать очень неприятный враг, все желания которого исполняются. Ну, или почти все…

Переговоры как они есть

Замок казался пустым и нежилым. Купол, который когда-то поставил Освальд, так и остался над ним на всякий случай. О том, что внутри все же кто-то есть, говорило единственное светящееся окошко на первом этаже, там, где была кухня. Его живой свет говорил, что няня Мэлли еще не спит, несмотря на позднее время.

Я тихо прошла по пустым коридорам и свернула в нужную дверь. Няня сидела за столом и рыдала, утирая слезы фартуком. Она плакала давно, ее лицо покраснело, глаза опухли, плечи подрагивали. Едва увидев меня, она бросилась навстречу. Ее объятья были крепкими и мокрыми. Она не могла говорить от давящих ее рыданий, и пришлось ждать, пока закипит чайник и розовый цветочек мальвы заварится в фарфоровой чашке. Мальва подействовала безотказно. Мэлли стала понемногу успокаиваться, и без лишних вопросов сама стала рассказывать, что происходило в городе, оставшемся без короля.

Мэлли знала не многим больше меня. Из нового она рассказала, что утром королевские министры, пребывающие в глубокой панике, растрезвонили на всю столицу, что Альберт пропал. Больше они не сумели сделать ничего, и только в отчаянии рвали на себе волосы и выкидывали на кулачках, кто из них пойдет разбираться с аскарскими послами, которые срочно засобирались домой.

Министры даже не попытались организовать поиски пропавших, что указывало на их полную беспомощность в решении хоть каких-либо проблем.

— Завтра я пойду во дворец! — решительно сказала я. — Нужно заставить их отправить королевскую стражу на поиски, а главное — договориться с послами.

Против воли я подумала, что Рональд, как всегда, был прав. Сейчас сохранение мира с Аскарой было для меня не менее важно, чем поиски пропавших братьев. Я решительно настроилась попасть во дворец. Теперь меня не смогли бы остановить ни стражи, ни демоны, ни маги. Передо мной стояла четкая и ясная цель — убедить послов обождать, а министров — взяться за дело и разыскать братьев, и я готова была сделать для этого все. И горе им, если они не согласятся по-хорошему, ведь если я не смогу добиться своего как невеста первого советника, то сделаю это как ведьма-недоучка, и это точно закончиться плохо для всех.

Утро стало набирать силу, и няня Мэлли взялась за меня всерьез.

— Ты не можешь идти во дворец в таком виде, — заявила она, усаживая меня перед зеркалом. — Послы не станут тебя слушать, если ты не будешь выглядеть достойно.

С этими словами она выложила на столик перед зеркалом пять расчесок с разной частотой зубцов и принялась раздирать узлы в моих волосах. Я давно подозревала, что маги придумали бриться налысо только для того, чтобы не мыть волосы и не расчесываться. Когда Мэлли выдирала у меня густым гребнем какой-то особо упрямый колтун, я тоже на секунду задумалась, не последовать ли их примеру, о чем ей и сказала. Няня Мэлли, поставившая твердую цель победить все мои колтуны, ответила, что, возможно, к концу процедуры моя мечта осуществится. Дальше я сносила пытку расческой молча, позволяя себе только вставлять в промежутках между рывками:

— Нянечка, миленькая, быстрее!

Но она, едва закончив с волосами, взялась за мои ногти, щедро сдобренные болотной грязью. Вычистить ее из-под ногтей было не так-то просто, но няня Мэлли оказалась крепким орешком и не бросила это безнадежное занятие. Всего через час я выглядела как одна из поклонниц Альберта — аккуратная до безобразия, с волосами, уложенными в затейливую прическу, и в платье с бантиками и кружевами.

— Какая красота! — успела восхититься няня, а я уже выбегала из комнаты, стараясь не думать, как глупо выгляжу.

Во дворце было очень шумно. Споры, переходящие в крик, были слышны еще на улице. В нашем королевстве советникам приходилось непросто. Они, по сути, были детьми, которых жизнь заставила вместо привычных игр заняться государственными.

Каждый год совет выбирался наново. Все, кому не повезло оказаться среди претендентов на роль советников, пытались доказать, почему они не могут взять на себя эту ответственность. У кого не получалось — входили в совет, вопреки своей воле.

Иногда все участники так талантливо описывали свои недостатки, что заставить их вступить в совет было просто кощунством (великий дар красноречия!). Тогда проблема решалась другим путем. Собравшиеся разбивались по три и играли в кулачки, выбрасывая на пальцах Генерала, Башню или Таран. В этой нехитрой игре Башня побеждала Генерала, а Таран, которым Генерал распоряжался по своему усмотрению, сокрушал Башню. Проигравший вступал в новый поединок, и так до тех пор, пока не набиралось достаточное количество проигравших, из которых в итоге и составлялся совет. Такие несерьезные собрания нельзя было проводить при людях, поэтому они совершались всегда за закрытыми дверями.

Когда я появилась в тронном зале — послы, министры и советники уже были готовы перейти ко второму этапу переговоров, то есть к драке. Все немного удивились моему появлению. Я бы даже сказала, что это было эффектно. Уже занесенные кулаки застыли в воздухе, и первый зуб, выбитый у самого нетерпеливого переговорщика, никак не хотел падать на дорогой паркет. Никто не понимал, зачем я заявилась и испортила им удовольствие общения.

В повисшей паузе я прошла в центр зала с гордо поднятой головой. Это был тот самый случай, когда мне больше пригодились знания, полученные не в магической академии, а в институте для благородных девиц. Мое присутствие заставило всех собравшихся отложить второй этап переговоров и временно вернуться к первому. Они разочарованно опустили кулаки и выстроились, как на обычном собрании, незаметно оправляя одежду и придавая себе важный вид.

Аскарская делегация стояла чуть в стороне, и лица у ее представителей были очень суровыми. У них было достаточно времени обдумать произошедшее. Пропажу короля на день они еще могли простить, но, когда исчез и первый советник, а министры ничего толком не смогли объяснить, гордые аскарцы восприняли это как личное оскорбление.

Впавшие в панику министры только усугубили ситуацию. Апофеозом этого политического кошмара стал тот самый зуб, который все-таки долетел до пола и ударился об него со стуком. Я с ужасом поняла, что он принадлежал одному из аскарцев, тому, который стоял, прикрывая рот ладонью. Все молча смотрели на меня и ждали объяснений.

— Я знаю отличного мага, — в сопящем молчании начала я, — который приращивает выбитые зубы обратно быстро и безболезненно, почти без побочки. За этот, — я указала на сиротливо валявшийся на полу резец, — затраты королевство берет на себя. Я приношу извинения дорогим гостям за неудобства, причиненные, скорее, по незнанию, чем из злости.

— Юная гошпоша жабыла предштавичша, — сурово напомнил мне об этикете беззубый аскарец.

Я внимательно посмотрела на собравшихся, изучая их эмоции. Среди послов беззубый был не самый главный и не самый опасный. Куда страшнее показался мне тот из них, который стоял за спинами других, тихо и неприметно, будто даже робко. Однако, это была не робость. Он был оскорблен происходящим больше, чем кто-либо другой, и от него исходило сильное раздражение, уже знакомый мне фанатизм.

Я выцепила его взглядом из толпы. Он был одет, как аскарец, но его смуглая кожа и немного раскосые глаза все равно выдавали в нем фермесца. На память пришел Геральт, с его злой жестокой магией и невыносимым высокомерием. Меня передернуло. Я надеялась, что безумный маг Геральт по-прежнему надежно хранится где-то в аскарских темницах.

В совпадение верилось плохо. Какова была вероятность, что среди аскарских послов окажется фермесец? Не подослан ли он специально своим королем, чтобы рассорить два королевства и столкнуть их в войне. Как это было бы выгодно Фермесу — дождаться, пока Аскара и Освия ослабят друг друга и станут уязвимо-доступны для алчного короля пустынь.

— Прошу простить мою бестактность, — начала я, решив, что за фермесцем буду внимательно следить. — Я — Александра, близкий друг короля, невеста его первого советника и брата, хозяйка родового замка герцогов Освийских, ученица магической и военной академии и хранительница заклинания королевской проверки, — я постаралась одновременно придать себе вес и не соврать.

Местные министры давно знали меня. Вместо того, чтобы в чем-то меня обвинять, они обрадовались моему вмешательству. Вспыльчивые, но отходчивые аскарцы тоже немного подобрели. Аскарцы женщин уважали и ценили. На их язык труды Гельмута Кривого, известного женоненавистника, никогда не были переведены. В зале стало куда уютнее. Только фермесский шпион смотрел на меня с прежней ненавистью.

— Господа послы, как вы знаете, наш король и его первый советник пропали. Кто-то узнал, что король Альберт принял предложение принцессы Амель, и решился похитить его, чтобы не допустить союза наших королевств. Этот таинственный похититель не хочет укрепления Освии и Аскары, а значит, он — враг и для вас, и для нас.

— Ешли молодой король принял предлошение принчэшы, пошему тогда отправилша жа город к невеште швоего брата? Подожрительно! — опять влез беззубый. Послы согласно загудели.

— Потому что невеста его брата — преданный маг, который мог ему помочь в пути! — отрезала я, подняла с пола зуб, плюнула на него и вставила на место дыры во рту посла, прирастив его несложным заклинанием, и сделав поправку на побочку в виде отсутствия любопытства на следующие пару часов.

— А какой титул имеет юная госпожа? — все-таки успел спросить не в меру любопытный посол, до того как выбранная мною побочка вступила в силу.

Он задал тот самый вопрос, на который мне ответить было нечего. Юная госпожа хоть и терлась уже не первый год при дворянах, сама никакого титула или звания не имела. Альберт, как король, запросто мог мне их даровать, но не хотел. По его словам, титул отнимал свободу и привилегии, а не наделял ими. А во дворце все меня слушались и без этого. Но для представителей чужой страны титул, похоже, имел значение.

— Я не имею никакого титула, но рассчитываю на благоразумие наших гостей. Надеюсь, вы не унизите меня своим недоверием и сочтете достаточным расположения ко мне со стороны короля Альберта и его подданных.

Взгляд посла погас вместе с его любопытством. Больше вопросов он не задавал. Зато в разговор вступил фермесец:

— А может быть, король просто сбежал? — небезосновательно предположил он.

Я посмотрела ему в глаза и поняла, что шпион все знает, что его не обманут никакие слова, как бы я ни старалась оправдать Альберта.

— Людям свойственно бежать от своего счастья, — на секунду ушла я в сферу философии. — Но первому советнику Рональду было не от чего бежать, а он исчез вместе с Альбертом, которого сопровождал. Нет, их могли забрать с пути только силой. Причем эта сила должна была быть не маленькой. Скорее всего, похититель применил магию. Надеюсь, что среди вас, господа послы, магов нет.

Они все как один посмотрели на фермесского шпиона. Повисла тяжелая пауза. Я готова была поклясться весами Матери Хранительницы, что именно фермесец был в их компании магом.

— Как видите, нам тоже есть в чем вас подозревать. Сейчас лучшее для обеих сторон — оставить свои домыслы и помочь друг другу. Когда мы найдем пропавших короля и первого советника — все сразу станет ясно, и мы сможем вести переговоры дальше.

Я заставила совет министров отдать приказ капитану стражи об организации тщательных поисков. Они должны были прочесать всю страну, включая леса, болта и горы. Когда приказ был отдан, я облегченно вздохнула, но уйти не получилось. Неиссякаемый поток вопросов лился на меня. Сначала их задавали послы, потом беспомощные министры. Я терпеливо отвечала, стараясь подбирать правильные слова и решения, думая, что сказал бы Рональд на моем месте.

Когда мне задали один и тот же вопрос в третий раз, я поняла, что сами они не уймутся и воспользовалась приемом Альберта, намекнув, что обед уже готов, а в королевском подвале есть неплохое вино. Это выключило неумеренное любопытство собравшихся, и они моментально забыли обо всем остальном. Я облегченно выдохнула и, пока на меня никто не смотрел, проскользнула в соседнюю комнату, где прежний король Альвадо хранил пирожные. Теперь надо было осмотреть комнату Альберта. Я надеялась, что найду в ней хоть какой-нибудь след, намек, ниточку, способную привести меня к похитителю.

Комната Альберта была большой и роскошной. Он считал, что его работа вредная и тяжелая, поэтому пользовался ее преимуществами в полной мере. Из его окон был виден весь город, на столе из голубого хрусталя стояло большое блюдо с заморскими фруктами, половину из которых я видела впервые. Ковер с длинным ворсом был из тех, что ткали в полнолуние дочери магов, которым еще не исполнилось восемнадцати. Это делало его цену баснословной. Ковер обладал магическими свойствами и менял цвет в зависимости от времени суток, погоды, влажности и много чего еще. Когда я вошла, он был нежно-голубым. Это значило либо то, что сейчас полдень, либо то, что в комнате есть кто-то кроме меня.

За спиной деликатно откашлялись. Я готова была поклясться, что секунду назад была совершенно одна в комнате. Теперь в кресле, в углу, сидел мужчина с маленькими черными усиками. Он был ни толстый, ни тонкий, ни темный, ни светлый, ни старый, ни молодой. Если бы не усики, можно было бы сказать, что он был никакой.

Черный дорогой костюм сидел на нем идеально, в руках незнакомец держал изящную чайную чашечку с розочкой. По всему виду незнакомца было понятно, что ему очень удобно. Он умудрился за полсекунды устроиться в чужой спальне с таким комфортом, с каким не все устраиваются у себя дома. Чай в его чашечке пах пряно и сладко.

— Сказать по правде, впечатлен, — заговорил незнакомец так просто, будто мы были знакомы много лет. — Раньше за тобой таких способностей не замечал. Ты умнее, чем хочешь казаться. А может быть, просто повзрослела достаточно, чтобы говорить что-то, кроме глупостей.

— Вы кто? — спросила я, проигнорировав полукомплимент, полуоскорбление незнакомца.

— Да, повторил твою ошибку, забыл представиться. Просто я так давно за тобой наблюдаю, что ты мне уже как своя. — Он встал и слегка поклонился, так и не отставив свою чашку в сторону. — Я — Лелель, свободный шпион.

— Шпион? У Альберта есть шпион?

— Я не говорил, что работаю на Альберта. Я свободный шпион, работаю, на кого посчитаю нужным. В данный момент — на тебя. Сказать по правде, в этот раз я немного сомневался, к кому пойти на службу. Выбрал тебя, потому что с тобою весело.

Я, знаешь ли, уже не молод, у меня осталось мало радостей. Скучно. Единственное, что забавляет меня — чужие глупости. Что-то мне подсказывает, что ты их наделаешь больше, чем кто-либо другой. Кроме того, меня порадовал и Альберт, поэтому я предпочел помочь ему. Перекрасить волосы, сбежать от послов и поехать целоваться с невестой брата! — Лелель хохотнул. Я покраснела.

— Он меня не разочаровал. До него такого не устраивал ни один король, а мне довелось повидать их много. Ты бы удивилась, если бы узнала, какой я востребованный шпион и какие люди меня нанимали. Могу сказать только, что какое-то время я работал и на Альвадо и даже на деда Альвадо. Вот только не надо смотреть на меня с таким презрением, Альвадо, в каком-то смысле, был не худшим правителем, поверь моему опыту. С сегодняшнего дня я временно работаю на тебя. Можешь не благодарить.

— И не собиралась, — буркнула я. Лелель умудрялся каким-то образом сплетать лесть с пренебрежением, отчего было сложно понять, что он думает на самом деле. — Рассчитываться чем я с вами буду? Бусами или мальчиками?

Лелель опять хохотнул и отхлебнул чай.

— Я же не болотница, чтобы просить такие глупости. Я помогу тебе бесплатно. Скажем, у меня есть свои интересы.

— Польщена и готова принять помощь. Что мне может подсказать великий шпион Лелель? — не смогла я удержаться от иронии.

— Здесь ты ничего не найдешь. Зато в трактире «Золотая звезда» на верхней улице есть некто, кого ты будешь рада увидеть, и кто сможет пролить немного света на эту запутанную историю. И идти туда нужно прямо сейчас, иначе твоя жизнь опять окажется под угрозой.

Я на секунду прислушалась к звукам снаружи и к самой себе. К комнате приближался фермесец. Он ненавидел меня еще больше и шел с дурными намерениями. Я прощупала заодно и Лелеля. Ничего кроме удовольствия и благодушия за его спокойствием не пряталось, но я понимала, что верить ему нет никаких оснований. Между тем фермесец стал бесшумно проворачивать дверную ручку.

— Наемник? — шепотом спросила я и немного испуганно посмотрела на Лелеля.

— Ммм, Аштасар! — протянул он, будто смакуя это имя. — Коллега! Шпион, наемник и маг. Три в одном, почти как средство для мытья головы. Пошли, проведу тебя тайным ходом.

— А ты знаешь тайный ход в королевскую спальню?

Лелель посмотрел на меня, как на дуру (еще одна глупость в копилку), и повел за собой. Он без труда находил дорогу в темных проходах дворца, вывел меня на людную улицу за воротами, и исчез так же незаметно, как появился.

Странный был этот Лелель, но других помощников у меня не было, и я отправилась искать «Золотую звезду». Блуждая в ее поисках, я наткнулась на небольшую толпу, собравшуюся на одной из боковых улочек неподалеку от главной площади. Рядом суетилась стража. Любопытство повело меня ближе, захотелось узнать, что заставило людей бросить привычные дела. Протолкавшись вперед, я увидела свою кобылу.

Она лежала на брусчатке совершенно дохлая. Из ее бока, чуть правее седла, окруженная потеком застывшей крови, торчала длинная игла. Что-то мне подсказывало, что эта игла предназначалась мне. Если бы Аштасар не промахнулся, она так же красиво торчала бы сейчас из меня и делала не менее мертвой.

— Я отомщу за тебя, лошадка, — пообещала я про себя, стараясь не вспоминать, что меньше суток назад сама хотела превратить ее в холодец.

***

Чертов трактир был набит битком, а мне так хотелось присесть, отдохнуть и подумать обо всем произошедшем. Не привлечь к себе внимания не получилось, как только я вошла, все разом уставились на меня. Стараниями Мэлли я выглядела неприлично прилично, и если для дворца это было как раз, то для «Золотой звезды», сравнимо с явлением великой богини в хлев к погрязшим во грехе и грязи поросятам. Даже мой вид после болотной практики был бы здесь уместней и не вызвал такой шок у завсегдатаев.

— Э, здрасте! — неуклюже сказала я, разрушая образ благородной дамы. Образ благополучно рухнул, собравшиеся понемногу стали терять ко мне интерес, снова обращаясь к своим тарелкам и кружкам.

Теперь я могла осмотреться. Вертя головой, я шла вглубь зала, протискиваясь между плотно придвинутыми стульями, переступая через чьи-то ноги, сумки, а один раз даже через голову, которая с блаженной улыбкой высовывалась из-под стола. Ни одно лицо не казалось мне хоть сколько-нибудь знакомым. Может быть, подозрительный Лелель просто наврал мне, или заманил в ловушку, или не хотел, чтобы я как следует осмотрела комнату Альберта и пустил меня по ложному следу. Мое настроение становилось еще хуже.

Рыжий пьяница в углу орал во все горло, как он с магом воевал и победил, громко заявляя о своей храбрости и находчивости. Его никто не слушал — один из собутыльников уже спал, уронив голову на стол, а другого больше интересовал собственный ремень, который тот то расстегивал, то застегивал обратно.

Парочка приезжих примостилась у окна и жадно жевала, поглядывая на улицу. Им явно хотелось поскорее доесть и уйти из душного трактира. Сдвинув три стола вместе, сидела большая компания, по виду — рабочие, которые после трудового дня ужинали, шумя о своем, понятном только им.

— Садись ко мне, — скомандовал негромко, но очень отчетливо горбун за маленьким столом в углу, когда я прошла мимо. На незнакомце был капюшон, скрывающий лицо. Горб на его спине был просто огромным, а чувствовал незнакомец злость, досаду и глубокое отчаяние. Я маленько струсила, но от приглашения не отказалась.

— Не трусь, Лиса, — сказал незнакомец. На этот раз сомнений не оставалось, что голос был женским.

— Что, не узнала? — незнакомка приподняла капюшон на секунду показав лицо.

— Василика? — я так удивилась, что назвала ее имя громче, чем надо было бы.

— Заткнись, дура! Я этот плащ в жару таскаю, думаешь, для удовольствия? — прошипела она.

В эту минуту мне показалось, что горб за ее спиной шевельнулся, в его прорези мелькнуло что-то белое и продолговатое, похожее на руку, только очень маленькую.

— Посидеть не получится, уходим! — резко поменяла планы наемница, быстро встала, кинула на стол пару монет и пошла через весь обеденный зал к боковой лестнице, ведущей на второй этаж.

Я следовала за ней, с трудом веря, что это происходит на самом деле. Каким ветром сюда занесло Василику, почему она прячется, и откуда у нее горб? Между тем наемница уверенно толкнула одну из трех дверей на втором этаже и ввалилась внутрь с видом хозяйки. Комната, которую она снимала, была неправдоподобно хорошей для такого заведения.

Едва зайдя в нее, Василика сбросила плащ, открывая тряпичные ремни, обвязанные вокруг ее плеч и живота несколько раз. В широких складках ремня за ее спиной шевелился крошечный ребенок.

— Ребенок?! Откуда у тебя? Ты что, его украла?..

Василика посмотрела на меня как на ненормальную. Ловко развязав ремни, она достала малыша, расстегнула рубашку и принялась кормить розовую кроху.

— Какой хорошенький! — умилилась я.

— Не какой, а какая! Это девочка. Дэми.

В голове не укладывалось, что Василика, грубая и злая, в один момент превратилась в мать, нежно заботящуюся о беспомощной крохе. Так странно было видеть ее, кормящую их с Освальдом ребенка. Тут я поняла, что именно мне не нравится.

— Где Освальд, почему ты без него? — спросила я.

— Освальд пропал, — попыталась холодно ответить наемница, но у нее не получилось, голос все-таки дрогнул. — Три месяца назад, еще до того, как родилась Дэми. Я всю Аскару обыскала. Его там нет. Так что либо Освальд в другой стране, либо мертв.

Она вопреки своей воле не смогла сдержаться, позволила себе слабость и стала рассказывать о том, как на сносях ходила по городу, заглядывая едва ли ни в каждый двор в поисках мужа, как рожала в одиночестве у себя дома, как с крохой продолжила поиски уже на следующий день, как отчаялась найти мужа на родине и решила искать помощи у старых друзей здесь, в Освии. Василика говорила много и жарко, как человек, которому долгое время было не с кем поделиться своей бедой.

— Я приплыла в Альмагард вчера и узнала, что пропали Рональд и Альберт так же бесследно, как и Освальд. Странное совпадение, не правда ли? Поздравляю, теперь мы в одной команде, — невесело заключила она. — И ты подозрительно быстро меня нашла. Кто меня выдал?

— Лелель, — с легкостью сдала я своего сомнительного помощника.

— Кто? Это что, песня такая?

— Нет, это имя. Он шпион.

— Шпион, значит. Хороший шпион, в курсе всего, — настороженно отозвалась Василика. Малышка ела, держась маленькой ручкой за край маминой рубахи. Волосики на ее голове были такими же темными и курчавыми, как у Освальда.

— Выкладывай все, что знаешь. Все, что произошло за последние три месяца, все, что может быть хоть как-то связано с их исчезновением, и умоляю, постарайся ничего не упустить.

Мой рассказ был недолгим. Вся информация, которой я владела, вполне уместилась в пять предложений средней длинны. Они включили и болотную практику, и визит Альберта с Рональдом, и короткие переговоры с аскарскими послами, и убитую кобылу, и все то, что я знала о Лелеле.

— Мне Лелель не понравился, — закончила я рассказ собственным мнением. — Не думаю, что мы можем ему доверять.

— Взрослеешь, — заметила Василика. — Не доверяй.

Мы еще посидели, обсуждая тему доверия в целом, решая, как дальше жить и где искать пропажу.

— Есть у меня одна идея, — с сомнением предложила я, когда поняла, что другие варианты не освятят ни мою голову, ни голову Василики. — Но нам понадобится корень бродячего дерева. Его сложно достать. Это дерево слишком хорошо бродит.

— Это что? Ингредиент для зелья? — поинтересовалась она, свободной рукой Василика подняла увесистую сумку, лежавшую на кровати, и легко бросила мне под ноги. — Поищи здесь. Это походная сумка Освальда. Она лежит всегда собранная. По его словам, в ней есть все необходимое. Я взяла ее на случай, если найду Освальда и ему она понадобится.

У меня не получилось поднять сумку даже двумя руками, и я постыдно и с натугой подтянула ее ближе к себе, не отрывая от пола.

Василика несколько кривила душой. Я была уверена, что она взяла сумку не для того, чтобы передать ее Освальду. Это была та вещь, которая напоминала ей о муже, его частица, расстаться с которой значило бы расстаться с самим Освальдом, потерять надежду найти его и как будто смириться с тем, что он пропал навсегда.

— Мне очень жаль, Василика! — посочувствовала я горю наемницы.

— Не жалей. Теперь ты — в таком же положении, как и я.