Читер, или… Один процент до ста

Татьяна Богатова

Читер – это человек, получающий преимущество перед честными игроками путём мошенничества, это жулик и плут. В этой книге каждый может оказаться читером. Герой, создающий впечатление положительного. Герой, попавший в ловушку хитроумных интриг. И, наконец, проходящий персонаж, едва упомянутый в повествовании. Любой из них и, к тому же не один, может быть читером. Приглашаю Читателя принять участие в увлекательнейшем «расследовании».

Глава 8

Внешне Рябов, как обычно, выглядел безупречно, однако Агата без труда определила, что он провёл бессонную ночь.

— Почти не спал, — потёр ладонями лицо Гриша, подтверждая догадку своего заместителя.

— Кутили с Лёвой? — осторожно предположила Агата.

— Да нет, Лёву я отвёз в гостиницу около двух. А потом, дома, всё прокручивал в голове нашу ситуацию.

— Вы больше не поднимали эту проблему?

— Не поднимали, — покачал головой Рябов. — Знаешь, Крис, — задумчиво произнёс он следом, — у меня создалось по поводу Мятлина двойственное впечатление. С одной стороны, Лёва как будто пытался меня отвлечь. Был оживлён, в клубе заинтересованно оглядывался, словно, — усмехнулся Гриша, — собирался снять подружку на ночь.

— Но не снял? — насмешливо уточнила Агата.

— Какое там! Клуб-то элитарный. Так что, это не совсем то место, где снимают подружку на ночь. Поэтому, дальше оживления дело у Лёвы не пошло. Впрочем, он как обычно рассыпался в благодарностях и, судя по всему, остался вполне доволен вечерней программой.

— Погоди-ка, — вспомнила Михалёва, — вы же вроде в сауну собирались. Не состоялась?

— Почему это. Всё состоялось.

— А потом вы, чисто вымытые, отбыли в клуб, — хихикнула Агата.

— Именно. Причём, Лёва выражал некоторое нетерпение по этому поводу. Словно ему хотелось поскорее оказаться в многолюдном месте. Поэтому я не мог отделаться от ощущения, что у Мятлина особая роль в этой истории.

— Ты что, подозреваешь Лёву?! — изумилась Михалёва.

— Да не знаю я, Крис, — потянулся в кресле Гриша, заломив руки вверх и скрестив их пальцами на затылке. — Говорю же, всю ночь не мог уснуть, очерчивая круг «подозреваемых».

— Я в круге? — заинтересованно подалась к нему Агата.

— Прекрати, — поморщился Рябов.

— Гриш, прости, я же пошутила. Пытаюсь хоть немного тебя подбодрить, но, кажется, у меня не сильно получается.

— Да ладно, проехали.

— Так что там с Лёвой?

— Про Лёву я как раз таки не додумал.

— А про кого додумал?

— Знаешь, — беспомощно глянул шеф, — как ни странно, про Димона.

— Стрельцова?! Гриш, почему ты так решил?! Неужели, только из-за того, что он технически способен взломать аккаунт? Но зачем ему это?! Гриш, точно тебе говорю, что Дима на такое не способен! — горячо воскликнула Агата.

— Взломать аккаунт? — горько усмехнулся Рябов.

— Нет, конечно! При чём тут аккаунт?! Дима не способен подставить, вот в чём дело! У него, как бы это сказать, — прищёлкнула пальцами рук Михалёва, — полностью атрофировано чувство зависти.

— Опа! Вот это выдала!

— Гриш, я просто попыталась найти более точное определение.

— Ты, безусловно, права по поводу зависти, — грустно согласился Гриша. — Видишь ли, именно это меня и настораживает. Как тебе такой сценарий про Диму? Человек всю жизнь был твоим другом, делил с тобой успех, радовался твоим достижениям и, вдруг, в один «прекрасный» момент, отсутствующая прежде зависть внезапно разрастается и — бац! — прорывается таким вот образом. Понимаешь, Крис, — переменив позу, невольно подался к ней Рябов, — я уж подумал, может, чем-то невольно обидел Димку. Я же никогда особо не церемонился с ним, делая выволочку за бухалово.

— Но, ты же, как я понимаю, распекал его с глазу на глаз, не прилюдно.

— Всё так. Но, нельзя забывать, что, несмотря на отсутствие зависти, самолюбие у Димона будь здоров.

— Погоди-погоди, Гриш, у меня зреет мысль по этому поводу, только я никак не могу её сформулировать. Давай, сделаем передышку и попьём кофе.

— Крис, — благодарно глянул на неё Рябов, — ты супер!

— Я могу расценивать этот комплимент, как домогательство на работе? — хохотнула Агата, с удовлетворением ощущая, что Гриша слегка оттаивает.

***

Передышка на кофе требовалась, прежде всего, самой Агате. Она не кривила душой, отзываясь о Стрельцове, как о человеке с атрофированным чувством зависти. Задолго до появления в агентстве Агаты, за Димой прочно закрепилась слава ловеласа. Почти весь без исключения женский коллектив, от замужних дам до одиноких девушек, был очарован Стрельцовым. Поначалу Агата недоумевала, что они все находят в мужчине среднего роста и телосложения, с тёмно-каштановыми, слегка вьющимися волосами, оттеняющими белую кожу, покрытую едва заметными веснушками. Белозубая улыбка преуспевающего американского парня раздражала Михалёву, препятствуя разглядеть ум и заинтересованность ею в серо-голубых глазах Димы.

В начале работы в рекламном агентстве Агата пребывала в состоянии вяло затухающего стресса после предательства близких людей: бывшего мужа и лучшей подруги. На Стрельцова обращала внимание не больше, чем на любого другого коллегу. Слухи о его бесчисленных романах, безусловно, до неё доходили. Маловероятная в её глазах перспектива оказаться в числе одной из любовниц Димы вызывала отвращение. Агате понадобился год, чтобы переболеть свой неудавшийся брак. Сконцентрировавшись исключительно на карьере, она с удовлетворением приняла должность заместителя директора рекламного агентства. И только тогда сочла для себя возможным оглядеться вокруг заинтересованным взглядом. Отметив отдельные привлекательные черты нескольких представителей из числа холостых мужчин, Агата с сожалением заключила, что ни один из них не удовлетворяет её запросам в полной мере. Будучи неженатым, Дима при этом по-прежнему не входил в круг предпочтений девушки.

Агата «пропала» после того, как, однажды, они со Стрельцовым возвращались домой поздно ночью в его автомобиле. Оба пребывали под влиянием некоторой эйфории. Результатом их творческого тандема стал потрясающий рекламный проект для весьма выгодного клиента. Они прекрасно осознавали, что разработанная ими кампания не только покорит требовательного клиента, но и станет прорывом в рекламе вообще. Так впоследствии и произошло. А в тот вечер молодые люди, почувствовав необычайное притяжение, провели вместе остаток ночи, уединившись в квартире Людмилы Константиновны, где жила тогда Михалёва.

На следующее утро они, как ни в чём не бывало, встретились на работе. В тёплом взгляде Агаты не просматривалось ни восхищения потрясающим любовником, ни превосходства по отношению к нему. Казалось, будто она относится к случившемуся, как само собой разумеющемуся. Двое взрослых людей, воспылав обоюдной страстью, поспешили её удовлетворить. Со своей стороны, по-дружески подмигнувший новоявленной любовнице Дима остался доволен отсутствием назойливости, выражавшейся для него в вопросах, типа: «А ты мне позвонишь?», «А когда мы снова увидимся?» Очарованный Агатой, тем не менее, Стрельцов отдавал себе отчёт в том, что ради неё не готов отказаться от множества других партнёрш. И, в то же время, он интуитивно чувствовал, что с Агатой по-иному нельзя, в случае, если он вознамерится возвести их отношения в ранг постоянных.

К удовольствию обоих, они остались добрыми друзьями и весьма продуктивными в плане работы коллегами. Оба чрезвычайно ценили этот альянс, успешно оберегая его от разрушения посторонними извне, либо своими собственными силами изнутри. Между тем, страстные свидания изредка случались. Неизменно поражая Агату, Стрельцов удивительным образом предугадывал момент, когда она готова ответить на его призыв. Тогда он просто предлагал подвезти её домой. Поскольку, через полтора года после развода Агата вернулась к матери, предоставив тётушке возможность сдавать своё жильё внаём, то они с Димой чаще всего снимали номер в гостинице или пользовались квартирой одного из приятелей Стрельцова.

Задумываясь, порой, о возможном развитии отношений, Агата отмечала несколько положительных моментов. Выйдя замуж за Стрельцова, она несоменно гордилась бы им, как достигшим успеха в своей деятельности. Помимо того, ей было бы очень приятно появляться с ним на людях. Если с внешностью Димы, поначалу вызвавшей отторжение, Михалёва со временем примирилась, то его внешний облик в целом вызывал бесспорный восторг. Никто из мужчин, по мнению Агаты, не умел одеваться так, как делал это Стрельцов. Он выглядел потрясающе в любой одежде, будь то повседневные джинсы с рубашкой навыпуск; редко надеваемые Димой офисные костюмы; тренировочные штаны; особо нелюбимые Агатой шорты и даже телогрейка, которую Стрельцов однажды нацепил, лично снявшись в рекламе, поразив коллег исполнением роли слесаря-сантехника. При этом Михалёва осознавала, что никогда не сможет примириться с бесчисленными романами гипотетического супруга. К тому же, в понимании Агаты, её чувства к Диме мало напоминали любовь. И, в довершение ко всему, самого Стрельцова ни разу не посетила мысль о возможном изменении своего статуса холостяка.

Может быть, именно поэтому их дружба только крепла год от года. Невзирая на любвеобильность Димы, Агата в полной мере сумела оценить его порядочность, парадоксальным образом проявляемую им в отношении партнёрш. Не без оснований, Агата догадывалась, что ни с одной из них Стрельцов не обсуждал предыдущую и, уж тем более, никогда не хвастался ими в кругу приятелей. То, что он часто менял их, никоим образом нельзя было поставить ему в упрёк, поскольку среди девушек не отыскалось представительницы, отказавшей ему, ссылаясь на наличие предшественницы. Наоборот, подавляющее большинство из них только и ждали, когда Стрельцов обратит внимание именно на неё.

Единственное, что тревожило Агату, это возрастающая тяга к употреблению спиртного, причём в одиночестве. Переступив через своё правило не лезть в душу, Михалёва заговорила с Димой на правах друга, выясняя причины его усугубляющейся вредной привычки. Стараясь ненароком не зацепить самолюбие Стрельцова, Агата принялась осторожно перечислять варианты, одним из которых назвала возможную неудовлетворённость положением, занимаемым на работе. Посмотрев на неё полным изумления взглядом, Дима заявил, что в этом плане его абсолютно всё устраивает. Потом печально подтвердил, насколько он ценит понимание и поддержку Гриши, который, невзирая на упрёки, чаще всего закрывал глаза на отсутствие друга на рабочем месте.

Причиной депрессии Димы оказалась неуклонно развивающаяся в худшую сторону давняя болезнь матери, единственной, по его словам, женщины, которой он посвятил свою жизнь. Узнав об этом, Агата отступилась, понимая, что не в силах помочь. И, в то же время, она не могла отделаться от ощущения, что Дима стал сильнее нуждаться в ней, в их близости, в своей потребности просто побыть рядом. Со своей стороны, Михалёва с досадой отмечала затухание восторженного интереса к любовнику и потрясающему доселе собеседнику. Её, напротив, одолевало возрастающее чувство жалости к Диме. Она сердилась на себя, полагая, будто не умеет быть благодарной, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, интимные отношения со Стрельцовым прекратились. Оставались только редкие свидания, во время которых Дима просто сидел рядом с Агатой, положив голову ей на плечо, и рассказывал о самой необыкновенной на свете женщине, своей матери. Михалёва обычно, молча, не перебивая и не подбадривая бывшего любовника, думала о чём-нибудь своём.

***

— Ну, так что за мысль зрела у тебя в отношении Димона? — спросил после ланча Рябов.

— Видишь ли, — грустно улыбнулась Агата, — я совершенно уверена, что Дима не тот человек, который способен сделать гадость другим, когда ему самому очень плохо. Скорее, как скорпион, станет разрушать самого себя, что он, собственно говоря, благополучно и делает.

— Ты права, конечно, — печально согласился Гриша. — Чувствую себя не лучшим образом за подлые мысли в его адрес. Но мне, на самом деле, Крис, больше не с кем поделиться сомнениями, кроме как с тобой.

— Ты правильно сделал, что заговорил об этом, — уверенно поддержала его Агата. — Зато теперь мы можем попытаться продолжить расследование в отношении других, отметая причастность Димы. Ты согласен, Гриш?

Не успел Рябов ответить, как в кабинете без стука появился горячо обсуждаемый ими Стрельцов.

— Ребят, — слегка запыхавшись, плюхнулся он на стул, стоявший напротив Агаты, по другую сторону от овальной приставки к столу Гриши, — Лёва пропал.