Не ходите, девки, в Африку гулять

Татьяна Арбузова, 2018

Ну, как такое могло снова с нами приключиться? Мы опять и совершенно случайно наткнулись на незнакомого никому из нас покойника. И где бы вы думали? В туалете аэропорта. Аэропорта, куда мы прибыли большой компанией и с благим намерением в кои-то веки занять места в белоснежном лайнере и перенестись на нем в край под красивым названием Монтенегро. О встрече с мертвецом, который мог свести на «нет» все наши планы, пришлось умолчать и попытаться забыть о нем, как о страшном сне. Во всяком случае, мы надеялись на это, когда пересекали границу Родины, покидая ее. И зря, потому что покойник, даже будучи почившим, умудрился вплести нас в клубок перепутанных меж собой событий. И мне, и моим друзьям ничего не оставалось, как ввязаться в расследование, которое привело к неожиданной развязке.

Глава 3

Все лето вели подготовку к поездке. Кто-то работал без выходных, а кто-то просто дожидался, когда наступит осень. Из родителей согласились поехать только две мамы. Мама Ирины — тетя Соня, и мама Людмилы — тетя Галя. Остальные родители, в силу различных обстоятельств, отказались.

К концу сентября паспорта были готовы. Билеты на самолет до Москвы, а из Москвы в Тиват, находились на руках. Оставалось за малым, вовремя приехать в аэропорт и спокойно, без эксцессов добраться до самолета, пройдя все необходимые регистрации и проверки.

Уже в последний момент возникли проблемы на работе у Сергея Анатольевича ( это предсказуемо, учитывая специфику его профессии) и, к невосполнимому горю Ирины, он с нами не летел. Провожая, следователь, взглянув на нас глазами полными тоски, произнес:

— Боюсь я за вас. Вляпаетесь вы опять, во что-нибудь. Я вас знаю.

Я сделала вид, что не услышала, но моя ожившая интуиция мысленно подвякнула его предположению. Но я, опять, же, мысленно, изо всех сил, попыталась заткнуть ей рот, стараясь не вслушиваться в ее навязчивые притязания на обладание моим разумом.

Как ни странно, но в аэропорт прибыли без опозданий. Все, без исключения. И именно потому, что в среде друзей царила невозмутимость, можно было догадаться, что чемоданы были собраны заранее.

На самолет загрузились без проблем, что меня окончательно огорчило. У меня существовала своя примета: «Если дело начинается с трудностей, то в дальнейшем сложится хорошо, но если сначала тишь, да гладь, значит, неприятности повалят снегопадом потом». Вот и сейчас, очевидный факт своевременного и дружного сбора в пункте назначения и беспроблемной посадки в самолет, меня насторожил.

— Ну, что? Он сказал: «Поехали»? — проговорил Алексей, пристегиваясь ремнем к креслу.

— Ирина, помаши рукой. Сергей Анатольевич, наверняка, смотрит, — попыталась я расшевелить подругу.

— Не хочу без него, — всхлипнула, прильнувшая к иллюминатору Ирина. — Никуда не хочу. Почему все так несправедливо?

— Да, не переживай ты так, — погладила я ее по плечу. — Он же обещал, что приедет сразу же, как только освободится. Еще успеет до одури наплескаться в водах Адриатического моря и поджариться на солнышке.

— Тань, ты не забыла, созвонилась на счет микроавтобуса? — отвлекла меня от слезоточивых проблем Ирины Марина, занявшая место позади.

— Да. Драган с табличкой моих ФИО будет встречать нас. Так что смотрим в оба, — почти прокричала я, чтобы меня услышали друзья и родственники.

— Кто? Кто нас будет встречать? — оживилась Наталья, склонившись мне почти к самому уху. — Драган?

— Да. Это имя такое.

Я не успела договорить, потому что рядом, чем-то зашуршала Света.

— Я тут карту Черногории купила, — разворачивая пакет, радостно ввела она нас в курс дела.

— На кой? — повернулся к нам Алексей, сидевший на противоположном ряду. — Через интернет, что угодно посмотреть можно. И анфас, и профиль.

Брат и вся мужская компания разразились смехом.

— Правильно сделала, — громогласно, чтобы меня услышала развеселившаяся братия, похвалила я сестру, — А то был в моей жизни такой случай. С братом, помнишь Люд, — посмотрела я на сноху. — Мы поехали на машине к родственникам. Тоже понадеялись на всемирную сеть, а сигнал по дороге пропал. Естественно, мы заблудились и пока выезжали, спрашивая у всех и каждого дорогу, крюк в четыреста километров сделали. Так что, карта будет не лишней.

— Я знала, что тебе понравится, — расцвела в улыбке сестра. — Вот, глянь, на ней любая деревня указана и любая историческая развалина. Заблудиться просто невозможно.

На меня, вдруг, что-то нашло, и мне сиюминутно захотелось посмотреть, чем занято старшое поколение. Тетя Соня, мама Ирины, с которой я познакомилась две недели назад, когда мы собрались в последний раз перед поездкой, что-то рассказывала тете Гале. Та, же, самозабвенно рылась в своей торбе (именно торбе, потому что назвать сумкой это мешкообразное шитье, язык не поворачивался), не особо прислушиваясь к собеседнице.

Свою первую встречу с тетей Соней я не забуду никогда, такое яркое по ощущениям впечатление она на меня произвела. Лет маме Ирины было чуть за шестьдесят, но пенсионеркой, а тем более бабушкой, она себя не считала. И нам строго настрого было запрещено называть ее «тетя». Нам были прочитаны наставления, напоминающие угрозы, и навязаны обязательства, смахивающие на приказы, о том, что величать ее мы должны не иначе, как «Софочка». Мне и девчонкам удалось это и принять и проговаривать, а, вот, у мужчин наших языки в этом направлении не желали поворачиваться, поэтому они, как один, гундосили себе под нос «Вы».

Используя тонны косметики, бантики, рюшечки и всякие кружева, Софочка напоминала мне куклу, которую натягивают на заварочный чайник. Роста она была небольшого, но ее прическа, напоминающая высотный дом, делала женщину намного выше. Изюминкой этого волосяного шедевра служили, ниспадающие с затылка, многочисленные локоны, которые выглядели шторой и напоминали мне, отчего-то, жалюзи. Софочка умудрялась сочетать в себе несочетаемое, привлекая к себе внимание мужчин разного возраста и с всевозможными вкусами.

Но самое ужасное, что я находила в родительнице Ирины, так это ее манера общения. Нет, жеманницей она, к сожалению, не была (что контрастировало с ее образом), а вела себя так, как сейчас принято говорить «гром баба», «командир в юбке», «амазонка». И, ко всему прочему, Софочка была, почему-то, недовольна всем всегда и повсюду. Причем, абсолютно. Ей, укутанной в вязаные узоры и рюши, кокетничать и опускать бы глазки при разговоре, а она бралась поучать каждого, кто вольно или невольно оказывался в поле ее зрения, включая и животных.

— И что тебе от моей дочери нужно? — спросила она меня, встретив в первый раз.

— Простите, — остановилась я, взирая на нее с высоты своего роста. — Вы это мне?

— Конечно. А кому еще-то?

— А что вы имеете в виду? — не могла я сообразить, что хочет от меня эта незнакомая женщина.

— Мамуль, это не она. Это другая Таня. Я же тебе рассказывала, — вступилась за меня Ирина, неожиданно, возникшая возле нас, как черт из табакерки.

— Та самая, которая преступника поймала? — несколько снизив напор, демонстративно обвела взглядом контуры моей фигуры Софочка.

— Я его не ловила, — уточнила я, потому что перед моими глазами проплыла картина, как я забрасываю петлю от лассо на шею преступнику. — А всего лишь догадалась, кто он.

Софочка интенсивно встряхнула головой. Да, так, что ее белокурые кудри, свисавшие с затылка, вдруг, нырнули вперед, преобразовавшись на мгновение в челку. Лицо исчезло за таким волосопадом, а степень лохматости повысилась до максимального балла. После того, как голова вернулась в прежнее положение (вместе с кудрями), она, выпятив вперед грудь, покинула наше с Ириной общество, напоследок еще раз осмотрев меня с ног до головы.

— Ирина, — повернулась я к подруге. — А о ком говорила твоя мама?

— Не обращай внимания, — смутилась Ирина, предприняв попытку побега. — Она просто перепутала. Она приняла тебя за одну мою знакомую. Я тебе потом как-нибудь расскажу. Просто мама ее недолюбливает.

— За что? Она тебя обидела? — вцепилась я в ее рукав от кофточки, с целью не опускать, пока не узнаю всей правды.

— Нет. Она, неожиданно, разбогатела.

— А ты и твоя мама тут, с какого бока?

— Мама считает, что богатство такое ей привалило незаслуженно.

— Но и ты, вроде, как, сейчас, далеко не бедна. В свете последних событий.

— Ну, д-а-а. Просто до этого моего богатства, эта знакомая меня избегала, а теперь снова возникла в моей жизни.

— Ясно, — успокоилась я, добившись правды. — Тогда мама твоя права. Я человек, который пережил подобную ситуацию. Такие люди, как твоя знакомая, всегда будут предавать. Они, словно злато чувствующие мотыльки, летят только на запах монет. А стоит твоим запасам закончиться, они тут же закидывают тебя грязью, и улетают. Я все чаще прихожу к выводу, что у таких людей нет души.

— Я знаю, — вздохнула Ирина. — И мама знает. Она странная, но правильная.

— Обостренное чувство справедливости? — сформулировала я диагноз. — О, как мне это знакомо. Сама страдаю от этого.

Вот и сейчас, глядя, какие манипуляции выделывает руками Софочка, пытаясь что-то донести до тети Гали, я осознала, что отпуск наш будет не таким, каким мы мечтали его видеть. И это хорошо, если тетя Галя возьмет на себя значительную долю неугомонности Софочки, но она же может и не сдюжить. И тогда никому мало не покажется, темперамент у мамы Ирины, по всем признакам, был еще тот.

Иван со Славой интенсивно обсуждали рыбалку, бахвалясь друг перед другом багажом знаний и умений. Света уткнулась в изучение карты. Наталья и Алексей дремали. Марина смотрела в окно, разглядывая облака.

— Тебе не кажется, что Софочка нас замучает? — прошипела мне в затылок Люда, прильнув к спинке моего кресла вплотную.

— Только что об этом подумала, — хмыкнула я. — Ты, прямо, мысли мои читаешь.

— Я уже пожалела, что маму взяла, — вздохнула сноха. — Она ее до приступа доведет. И это еще в лучшем случае.

— Потерпи немного. Прибудем на место, поделим внимание Софочки меж собой, — успокоила я ее, мысленно сомневаясь в желании друзей добровольно принести себя в жертву гарпии.

— Может, стоит поговорить с Ириной? — предложила Люда. — Пусть поделится секретом или посоветует, как ее мама отключается.

— Тоже мне нашла Электроника, — в голос расхохоталась я.

— Чего смеетесь? — оторвалась от географических познаний Света. — Мне расскажите?

Люда сдвинула голову к ее спинке и зашипела теперь уже в затылок сестры.

— Да-да-да, — замотала головой, соглашаясь со снохой, Света. — Я тоже внимание обратила. Тяжело с ней будет.

Ирина оторвала взгляд от иллюминатора, чтобы окинуть им нас:

— Когда она вас донимать будет, просто скажите ей: «Тетя Соня, не зудите, как бабка старая. Лучше помогите материально. Вы же пенсию уже получаете!».

Мы замерли. Уж, какой-то совсем необычный способ борьбы со своей мамой предложила нам Ирина.

— Ты прикалываешься? — решилась я переспросить, на тот случай, если ослышалась или неверно восприняла смысл фразы.

— Вовсе нет. Проверено мной, и не раз, — без тени на улыбку, пожала плечами неблагодарная дочь своей матери.

— А почему именно такая фраза? — отмерла и Света.

— Не знаю, но она ее до судорог боится и не любит. Сразу смолкает и уходит.

— А потом? Обижается и не разговаривает? — полюбопытствовала Люда, и я догадалась для каких целей ей эти сведения.

— Да, нет, разговаривает, но без былого пыла и напора. Можно даже сказать, по-человечески.

— А мама моя так же должна сказать? — вытянула шею сноха, чтобы максимально приблизить голову к Ирине, понимая, что в ее словах сейчас спасение тети Гали.

Я и Света тоже настроили слух на тембр голоса Ирины. Я же, ко всему прочему, успела представить себе сцену, как тетя Галя произносит эти слова, уставившись Софочке в глаза. Нужно заметить, что тетя Галя была выше Софочки на целую голову и для того, чтобы выпалить эту фразу в лицо, ей, для удобства, следовало согнуться пополам, что со стороны выглядело бы весьма эффектно. Мне стало смешно, но озвучивать свои фантазийный картинки я не стала, опасаясь недовольства Людмилы.

— Ну, если хочет, пусть попробует. Я не знаю, — вещала в это время, пока я рисовала в уме картинки, Ирина.

Сноха откинулась на спинку своего кресла, оставив спинки наших в покое и пытаясь в голове, видимо, совместить информацию и план дальнейших действий.

— А я, кажется, догадываюсь, отчего Софочка так реагирует, — теперь я протиснула часть лица (ту, которая пролезла) меж спинок кресел, чтобы меня слышали не только Света с Ириной, но и Люда, Марина и Наташа, которая, судя по характерному сопению, пребывала в тисках Морфея. — Во-первых, Софочка не любит, когда к ней обращаются «тетя». Во-вторых, «зудеть», да, еще и как «бабка», для нее слышать невыносимо, а в-третьих, напоминание о пенсии тоже семафорит ей о ее возрасте. Поэтому она и теряет дар речи.

— Люд, да, ты чего? Расстроилась, что ли? — присоединилась ко мне Света, втиснув лицо в пространство между спинок и мной. — Что мы, все вместе и не справимся? Да, мы ее на раз отучим.

— Я бы, на вашем месте, так не обольщалась, — прокомментировала Ирина, снова, приникнув лбом к стеклу иллюминатора.

— Ну, вот что подруга, — начала злиться я, обращаясь к ее затылку. — Или ты свою маму приструнишь, или я. А я за словом в карман не полезу, ты меня знаешь.

— Да, не переживайте вы, она всегда так с новыми людьми себя ведет. Позже, спокойней будет. И я поговорю, обещаю, — не разворачиваясь, оповестила нас Ирина.

Я, вновь, оглянулась, чтобы посмотреть, чем занята Софочка в данный момент. Мама Ирины мирно спала, припав головой к плечу тети Гали. Я добровольно вернулась в предыдущее положение зажатости меж двух спинок и, как смогла, кивком указала Людмиле на Софочку:

— Может, мы зря так испугались?

— Естественно, зря, — хмыкнула, не поворачивая головы, Ирина. — Мама у меня клевая. Компанейская и бесстрашная.