Книга 3. Без названия

Татьяна Анатольевна Денисова, 2021

Продолжение 1 и 2 частей романа. "Мне повезло в жизни. Я повстречала людей с сердцем, оголенным до крайности. У них ничего не может быть наполовину: либо все, либо ничего. Все это любовь. О ней не кричат, не дают клятву, что она вечная. Для них по-другому жить не дано. Странные – может быть. А может, нет? Доказывать, что день – это день, а ночь – это ночь, не надо. Зачем ежечасно клясться в вечной любви? По-моему, абсурд…" Герои, несмотря на испытания, остаются верными себе.

Часть 5

Наташа и Ритус после смерти

Глава 1

Каждому из них хотелось начать свою жизнь с чистого листа, словно прошлого не бывало. Человек может желать все, что ему заблагорассудится, но это совсем не означает, что желания его исполнятся.

Иришка желала, чтобы у нее по волшебству выросла новая рука на месте страшной культяпки. Рихард с Асей желали ребенка. Глеб — вернуть зрение. В отличие от ребенка взрослые понимали несостоятельность своих желаний, что, впрочем, не умоляло, их. Стоит ли перечислять все желания людей?

Наташа тянулась как кошка. Она знала, что он смотрит на нее, одетую лишь в кожу, но ей нравилось. Не открывая глаз, она повернулась на бок. Он медленно водил пальцами по ее спине: чудо, как хорошо.

Они встали поздно, как и всегда. По обычаю искупались в реке, что делала изгиб почти вплотную к их дому. Обедали яичницей, даже хлеб закончился.

— Хочу сладкого, — сказала Наташа.

— Надо съездить за продуктами, — отозвался Риту.

— Сейчас хочу.

Ритус улыбнулся, слушая детский каприз жены. Он принес из машины заначку — шоколадку. На подозрительный взгляд жены: и только-то ответил:

— Тебе хватит.

— Уверен?

Она все также подозрительно смотрела на мужа. Ритус решил сменить тему.

–Ты поедешь со мной или останешься отдыхать?

— Я, по-твоему, устала? — Наташа разворачивала шоколадку.

— Ночью ты была несколько занята.

— Я и днем была занята и не несколько.

— Ты мало спала.

— Ты вообще не спал.

— Тогда одевайся.

Наташа посмотрела на себя: она сидела голая. И что?

Их дом стоял особняком от поселка. Когда-то это был выселок, теперь здесь осталось пять заброшенных домов, один из которых купил Ритус три недели назад. Низкий деревянный домик с одной комнатой и чуланом. Большая печь создавала впечатление отделенности комнаты. Они отмыли стены, потолок и полы, выкрасили все лаком, на окна повесили маленькие занавески с вышивкой. Ритус привез необходимую мебель (сундук, правда, оставили). Его он сам вычистил, вымыл и выкрасил.

За день окосил все вокруг дома. Пока косил, жена несколько раз приходила к нему, приносила воды. Они лежали в свежескошенной траве, уставшие, разгоряченные. Так и уснули. Проснулись, когда солнце скрылось за дальним холмом. Ветер попытался остудить людей, но они его прогнали. Она положила голову ему на грудь и смотрела в небо, слишком далекое, слишком большое, слишком звездное. Жар не уходил, несмотря на то, что выпала роса. Мужчина гладил ее соски. Она молчала, не хотела говорить, чтобы он прекращал — ей нравилось. К чему глупые и ненужные слова? Когда первые лучи солнца коснутся их лиц, он возьмет ее на руки и отнесет в дом. Она проспит весь день, он будет рядом.

Теперь он не мог спать. После своей последней смерти он перестал спать совсем. Она знала, ведь именно она нашла его там, на краю света, забрала у Смерти. Смерть удивилась наглости женщины, но отдала его: успеет еще насладиться обществом человека.

Ритус теперь не хотел избавляться от мыслей, несмотря на то, что их было много, что они такие разные, порой, противоречивые. Больше никакой нирваны.

После того, как Юли женился на Даше, завел большую семью, потерял Тори, узнал о детях. После того, как Артур вернулся к Магде и они нашли в себе силы встретиться со всеми друзьями. После того, как Иоганн вернул Катю, а их маленькая Олечка выросла и влюбилась в Юру, сына Артура и Магды. После того, как умерла Инга и Костя заново научился жить. После того, как Соня убежала от Андрея, боясь недоговоренности между ними. После того, как Настя замкнулась в себе, не принимая помощи Артура. После того, как Наташа заново начала дышать. После всего перечисленного и нет он умер. Это был его выбор. Он знал, что приносит близким и друзьям невообразимую боль, но так было надо. Слишком долго он расплачивался своей душой за жизнь людей. Настал момент, и человек почувствовал, что от его души осталась лишь оболочка, готовая в любое время порваться, словно воздушный шар.

Он и раньше был за гранью жизни. Однако в этот раз не рассчитывал на возвращение, отсюда другие ощущения. Ритус не подумал, что его сыновья и жена настолько сильны, чтобы вытащить его из пекла Ада…

Глава 2

Артур знал, что после смерти Инги Насте будет совсем не легко. Сначала она молчала, на его предложения приехать к ней в гости отвечала отказом. Приехав без приглашения, увидел, что Настя занята девочкой-инвалидом. Пусть так. Согласился удочерить ребенка — проблемы он не видел. Однако ему все равно казалось, что в воздухе витает дух Смерти. Тогда он не понял его назначение. Под его давлением Белых скрепя сердце направил армию Бунивура к Насте. Ее возмущению не было предела. Когда она впервые увидела военных ЭСВ, невольно поежилась, но промолчала (в двадцати километрах атомная станция). Когда же увидела командующего армии — Максима Бунивура — поняла, что армия здесь не из-за станции. Она звонила Артуру: в чем дело? Артур сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Зато муж предложил ей выбрать место под строительство дома: девочке нужен дом, да и ему не помешало бы спать с женой на кровати, а не в гордом одиночестве на полу, как сейчас, когда он приезжал к ней. Настя возмутилась до глубины души последними словами мужа, на что тот и рассчитывал. Он приехал через два дня после их телефонного разговора, когда желание убить мужа у Насти уменьшилось ровно на половину (и это, разумеется, он предугадал).

По приезде он не пошел за ключом к ней на работу, как обычно, — открыл дверь отмычкой. Хорошо, что Лера пришла из школы первой. Вместе они приготовили обед, накрыли на стол в ожидании Насти. В присутствии Артура девочка лучше ходила, разговаривала. Сегодня, расставляя тарелки, она уронила лишь один раз, и разбилась только одна. Артур, как Настя, не стал ругать девочку — это всего лишь посуда.

Настя на работе (его машину она заметила давно) и по дороге домой (не зашел к ней за ключами — взломщик) подбирала ядовитые слова, что скажет мужу. Открыв дверь, увидела накрытый стол, укутанную на плите кастрюлю. Пройдя в комнату, остановилась: Артур держал Леру на коленях и разминал ее пальчики. На правой ручке ребенка они почти не разгибались. По его сосредоточенному виду было ясно, что он не считал подобное занятие развлечением. Лера подняла голову:

— Мама.

Артур очнулся. Снял ребенка с колен, поднялся.

— Привет.

— Здравствуй.

Обошлись без поцелуев. Как хотелось, он сейчас не поцелует, а она слишком сердита. Ели молча. Лера в очередной раз пролила ложку супа на себя. Настя по инерции вытерла ее салфеткой.

— Ты надолго?

— Нет.

Настя собрала посуду, начала мыть. Ругаться не хотелось. Артур показывал Лере каталог с домами. Девочке нравились все. Они казались ей роскошными дворцами. Настя подошла к ним, села на диван. Лера ткнула пальцем в одну из фотографий. Артур улыбнулся, посмотрел на Настю, которая снова нахмурилась.

— Издеваешься? — спросила она.

— Ничуть. Дом выбрал не я — Лера.

Настя подозрительно посмотрела на мужа — не верила она Бланки, ни одному из них. Чересчур уравновешенно он вел себя сегодня.

Как и ожидала Настя, Артур отправился к Максиму. Она не сказала мужу, что ее назначили директором школы — наверное, он в курсе. Впрочем, у Максима Артур пробыл недолго. Настя укладывала Леру. Девочка не капризничала, однако не могла никак найти удобное положение для своего непослушного тела. Если лечь на бок, болели нога и рука, на спину нельзя — ноги немели, на другой бок — давило в левой груди. Навозившись вволю, она закинула непослушную руку за голову и задремала. Настя укрыла ее одеялом, зная, что совсем скоро снова придется укрывать. Иногда Настя просыпалась оттого, что Лера больно ударялась об нее руками или ногами. Пожалуй, Артур прав: им нужен дом. Пусть он будет такой, какой захочет ребенок — хоть одна ее мечта сбудется.

Когда вернулся Артур, Настя сидела в кресле. Заниматься бумагами, как обычно, ей сегодня не хотелось. Муж посмотрел на спящую девочку: надо будет нанять няню. Насте одной с ребенком тяжело.

— Артур…

— Не сейчас.

Мужчина спокойно смотрел на женщину. Да, он прочел ее мысли, что в этом плохого? Да, он тоже хочет, хочет ее, хочет зачать ребенка и не одного.

— Ты за этим приехал?

— Не только.

В этот раз Артур приехал лишь на пару дней. Он выглядел чрезвычайно напряженным, словно что-то вот-вот должно случиться. Несмотря на то, что Артур привез несколько планов будущего дома, Настя чувствовала его готовность к прыжку, словно он вышел на охоту. Она спросила мужа о том, куда уехал Ритус и на сколько. Да, так и есть. Все дело именно в этом. Слова ни о чем не говорили, а вот глаза — они изменились (не случайно Ритус всегда носил темные очки — могли выдать). Поговорив о незначительных вещах, Артур притворился, что устал и хочет отдохнуть, Настя его поддержала. Она понимала, что ему сейчас нужна другая поддержка, но в комнате ребенок. Женщина постелила мужу на полу, сама легла с девочкой, как обычно. Наутро она встанет чуть свет, потому что большую часть ночи проведет без сна. Когда отведет Леру в школу, вернется назад и напрямую скажет, что хочет от него ребенка. Артур, обведя комнату глазами, скажет: «Не здесь»…

Проснувшись среди ночи, не смог заснуть снова: что-то мешало. Скорее всего, ощущение, нет, не опасности — чего-то неприятного. Некомфортное состояние не давало покоя. Он ворочался, пробуя то один бок, то другой, поднимался высоко на подушке — результат тот же. Мысль, не облеченная в плоть, мучила мозг, перемещаясь по его закоулкам. Поднялся с головной болью, пульсирующей, бьющей в виски. Надо что-то решать.

Бледно-серое небо висело над головой грязной простыней. Изредка накрапывал нудный дождь. Мелкие капли попадали на лицо, руки… Мысль переносилась…

Жизнь — это полноводная река со множеством русел. Жизнь — это дерево с тысячью ветками, каждая из которых неповторима. Жизнь — это космос, хаос, не имеющий начала и конца, хотя в представлении человека начало жизни связано с рождением, а окончание со смертью. Так ли это? Великие, по-настоящему великие, т.е. мудрые знают, что это не так. Другое дело, что никто из смертных, перешагнув черту небытия, не возвращается назад. И лишь немногие, истинные, знали, что там. Знали, потому не страшились ничего. Они никому не рассказывали о своих знаниях, окружающие не спрашивали. Но жизнь их с момента обретения знания становилась отличной от других, и это отличие было столь разительным, что обычные не могли этого не заметить. Некоторые такое отличие считали избранностью.

Снова рисунок за рисунком вставал невидимой пеленой перед глазами. Его создатель не различал точки, они были еле уловимы, скорее на уровне подсознания — чувств. Да, несомненно, сейчас его вели лишь чувства, одно чувство. То, что у обычных людей не развить, то, о котором многие даже не подозревают. Это не важно. Он не мог в последнее время разобраться в сюжетной линии человеческой жизни. Нужно отойти, вспомнить, нарисовать и посмотреть… Линии жизни, смерти, перекрестки судеб. Линии маленькие, которых, к сожалению, было больше, линии длинные, со странными изгибами и переплетениями других незнакомых линий, даже узоров. Точки, точки, точки… Это люди. Люди, как точки, на большом полотне мирозданья…

Мысли вздыбились, он их прогнал — не сейчас. Рационализм не поможет. Нужно закрыть глаза, выйти из человеческой оболочки и сердцем прочувствовать связи между людьми, те связи, которые еще не найдены, но чрезвычайно важны, без которых не будет общего покрова целостности…

Легкий ветерок холодил, даже рябил кожу и чувства. Рацио не удавалось выключить окончательно, для этого необходимо другое настроение — настроение на грани помешательства. Мысль не улавливалась, а надо понять смысл происходящего, иначе не будет покоя. Он знал, что в противном случае не отпустит, сколько бы не отвлекал себя другими занятиями…

Поначалу говорили о молодой учительнице, приехавшей неизвестно откуда и живущей в гордом одиночестве в семейном общежитии детского дома. Затем говорили о гордячке, что ни на кого не обращает внимания, включая знаменитого десантника Николая Сошкина. После приезда Сержа слухи понеслись вскачь: кто такой, откуда, зачем здесь этот странный молодой человек. После его отъезда молва на некоторое время оставила девушку в покое, пока Настя не привязалась к ребенку-инвалиду. А потом — бум — оказывается она замужем и уже довольно давно, ее муж — родной брат Сержа, они удочерили инвалида. Не в своем уме, разумеется, оба. Муж так вообще чокнутый: аж, вертолет за ним подали — и кто он в таком случае? А чего ребенка удочерили? Своих что ли не будет? А чего муж улетел? За какие такие заслуги назначили директором школы? У директора детского дома челюсть отвисла при таком известии. Почему командующий армии ЭСВ, не поздоровавшись с людьми из района и области, с цветами отправился к Анастасии Константиновне? Она молчала…

— Максим, посидит с Лерой этой ночью, — сказал Артур.

— А мы? — она подняла глаза на мужа.

— А мы погуляем под луной. Погода — чудо. Жалко пропустить

Сердца и его, и ее успокаивались, входили в обычный ритм. Разгоряченные тела остывали. Теперь они лежали и смотрели в бесконечное небо. Луна светила так ярко, что отчетливо виднелись тени от деревьев. Настя оторвала взгляд от неба, скользнула взглядом по земле, чуть слышно засмеялась.

— Что смешного? — спросил Артур.

— Посмотри на тень с громадными руками-крюками. Она тебе никого не напоминает?

Артур внимательно посмотрел в сторону, куда указала жена:

— Я в твоем представлении такой страшный?

Настя повернулась к мужу, оперлась на локоть и начала рассматривать его. Сантиметр за сантиметром она изучала тело мужчины, все ниже и ниже, пока не споткнулась. Вернувшись взглядом к его лицу, увидела довольную улыбку мужа. Ну, это мы еще посмотрим…

Максим дремал в кресле, когда услышал скрип двери. За Настей шел хмурый Артур. Уже светало, но женщина была согласна и на час отдыха. Артуру отдых не нужен. Они с Максимом спустились вниз, сели на скамью около песочницы.

— Ты чего хмуришься? — спросил Максим.

— Женщины — стервы, ты в курсе? — вопросом на вопрос ответил Артур.

— Ты хотел быть на коне, а тебя уделали?

— Да.

— Или ты позволил уделать себя?

Артур улыбнулся:

— Или я позволил…

Глава 3

Ритус принес жену в дом, не позволив ей проснуться — пусть отдыхает. Задернул занавески — нечего здесь делать надоедливому солнцу, вышел на улицу. Пахло росой от травы. Вот чего ему так не хватало: ощущения свежести. Он снова взял косу и начал косить просто так, радости ради. Сил было с избытком, не мешало бы поделиться, но с кем? Накосившись вволю, отправился к реке. Надо сделать мостушку. И баньку не помешало бы срубить. И стол на улице поставить. И…

Наташа спала обычно долго. Неважно, днем или ночью. Иногда он давал ей возможность отдохнуть, чаще нет. Всякий раз она грозилась, что сегодня отомстит ему, но он был слишком умелым. Обессиленную, он баюкал ее на руках. Пока она спала, он строил. Мостушку, баню, стол, крыльцо. Он устал от разрушений. Хотелось созидательства. Он сделал качели, и целый день они качались на них, словно маленькие беззаботные дети. Наташа заливалась смехом. Как же хорошо. Никого и ничего вокруг, только он и она. Хотят — сидят, хотят — стоят, бегают, шпыняют друг друга, целуют, любят. Разговаривали они мало. Да и о чем? Без слов понятно — это сказка. Не правда, что чудес не бывает. В них надо верить. Так верить, чтобы все твое естество было подчинено вере. Она верила, что он не может умереть — он не умер.

У них закончились запасы продовольствия, несмотря на то, что ели они редко, не до этого. Только теперь Наташа поняла, что все последние недели она голодала. Ритус почувствовал ее голод, но счел за лучшее промолчать — не хотелось быть ее обедом.

В поселке они сначала зашли в кафе. После курицы, пиццы, колбасок с подливой Наташа произнесла первую фразу:

— Тебя следовало бы убить.

Ритус оставил свой стакан с молоком в покое (есть не хотелось).

— Почему, дорогая?

— Скажи, — Наташа отправила очередную порцию колбасок в рот, — почему меня тошнит от слова «дорогая» в твоей интерпретации? — Она подчищала подливу хлебом.

— Не думал, что ты знаешь значение слова «интерпретация», — Ритус весело посмотрел на жену.

— По-твоему, я знаю лишь «пистолет» и «…дь!»

Ритус смеялся громко и раскатисто. Поселковый супермаркет не отвечал аппетиту Натальи Воропаевой. Она скупила все конфеты, сгущенку.

— У вас торжество? — спросила продавец.

— Нет, просто мы любим сладкое, — ответил Ритус.

Вечером было настоящее пиршество. Они сидели около костра, пекли картошку, на вертеле крутилась курица, а под золой запекалась рыба. Наташа смотрела на огонь, не отрываясь, словно в языках пламени что-то высматривала. В какой-то момент Ритус понял, что она там увидела. Он оставил самодельный вертел, потянулся к женщине.

— Наташа, девочка моя, — он обнимал ее, крепко удерживая своими руками. Она зашлась во вздохе-всхлипе. — Милая моя девочка, — шептал он, — не надо. Все будет хорошо. Верь мне.

Она закрыла глаза, мысленно убирая невыплаканные слезы о всех ушедших и никогда не вернувшихся в этот мир. Костер. Дурак. Как он не подумал. Костер — это память, напоминание о прошлом, когда все только начиналось, когда никто не знал, что ждет их впереди, когда у каждого из них была надежда, когда…

Успокоив женщину, он вспомнил об ужине, который обещал приготовить. Картошка слишком горячая из костра, но в этом и есть ее прелесть: перекидывать с руки на руку, жечься, дуть, пачкаться в золе, снова жечься, тереть зачесавшийся в самый неподходящий момент нос, смеяться от того, что вся черная. Они смеялись до коликов в животе. Выпивки не было — она не нужна. Пьянеют не только от вина или водки. Пьянеют от счастья. Умиротворенная, Наташа лежала кверху животом и поглаживала его:

— О, мой несчастный живот. Он так изголодался. Противный муж решил заморить и меня, и тебя голодом. Вывод: муж — чудовище. О!

Ритус посмотрел сверху вниз на жену, голова которой покоилась на его коленях, улыбнулся. Она еще долго вздыхала и возносила всевозможные кары на голову мужа. Ритус тем временем гладил ее волосы, щекотал за ухом. Так как ответной реакции не последовало, Наташе надоело посылать гром и молнии на голову мужчины, он воспользовался передышкой.

— Наташа, как ты относишься к детям? — Ритус вынул травинку изо рта и провел ею по ключице жены.

— Детям? Это тем красно-синим, орущим по ночам, визжащим, когда болит животик и режутся зубки, ползающим, где попало, какающим и писающим, когда им заблагорассудится, пока маленькие, и просто противным, когда растут, с противностью, прямо пропорциональной их возрасту?

— Да. Тем самым, — Ритус провел травинкой по ложбинке между холмиками, которые тут же напряглись.

— Какое отношение дети имеют ко мне? — Наташа переместила голову выше колен мужа и закрыла глаза.

— Ты носишь их.

— Их? — она не стала открывать глаза — не хотелось.

— Да.

— Напомни мне застрелить тебя.

Ритус посмотрел на жену, которая снова передвинула голову. Странно. Помолчав, проговорил:

— Сонечка моя дочь.

Она, вздохнув, открыла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Я знаю.

— Как давно? — глаза требовали ответа.

— С момента зачатия.

Ритус резко посадил ее и повернул к себе.

— Что?

Глаза буравили, но она не испугалась.

— Твой дар не действует на меня.

Она прижалась к нему. Он в ответ гладил ее, целовал задумчиво и нежно.

— Мы останемся здесь так долго, насколько станет возможным.

Глава 4

Артур который день околачивался около Насти. Утром провожал жену на работу, устраивался в ее кабинете, ждал до конца рабочего дня, забирал их вместе с Лерой. Они жили в доме, просторном, красивом, но не обжитом. Лера первые дни боялась ходить по комнатам одна — громкое эхо пугало девочку. Настя также была не в восторге от размеров дома. Через две недели приехал Серж с женой и детьми.

Как обычно подъехала машина. Как обычно из нее вышла Настя и Лера. Вместо Артура был Серж. Сегодня он замещал брата, которому срочно пришлось уехать среди ночи. Настя не спрашивала куда — какая разница.

Серж зашел в холл, поздоровался с учителем информатики, что дежурил около двери. Старшеклассники узнали его: он изменился — возмужал. Серж сидел в кабинете Насти. Ее это устраивало намного больше, нежели присутствие Артура, потому что муж имел привычку лежать на диване. Не очень приятно, когда заходят в кабинет и видят, как какой-то мужчина развалился у директора. Серж читал газеты, что привез с собой: узнавать о новостях из Интернета не мог — компьютеры в его присутствии отказывались работать. Настя радовалась, что Артур уехал. Сегодня ей надо съездить в район. С Артуром поездка оказалась бы проблематичной.

Серж сидел в машине, по-прежнему просматривая газеты. Последнее время в мире творится невообразимое.

Нельзя, конечно, утверждать, что жизнь шла своим чередом. Артур за несколько недель почувствовал опасность. Он не понимал ее природу, считал, что надо опасаться за жизнь жены и не родившегося ребенка.

В этот раз не было никакого толчка и у Сержа. Ничего. Поначалу отсутствие известий от отца их не расстроило. По возвращении Артур спросил у Сержа, что тот чувствует. Ничего? Отец постоянно пропадает, случается, на несколько месяцев. Что с того? Спустя две недели приехала Наташа с Лексом. Лекс будет с семьей. Нет. Артур не может ехать. Он теперь глава семьи и обязан защищать семью. Ритуса поедет искать Наташа.

Конец ознакомительного фрагмента.