Ты (не) моя мама

Татьяна Адриевская, 2023

Я работаю в известном модном доме Владислава Ярчинского. Он – опекун моей дочери, от которой я была вынуждена отказаться десять лет назад. Моя судьба зависит только от решения этого человека. Либо он не подпустит… либо поможет вернуть мою настоящую дочь.

Глава 8

Наталья.

Звонок телефона застал меня в душе, едва я успела намылить голову. Распахнула дверцу кабины, и прохладный воздух моментально коснулся мокрой кожи. Увидев на дисплее имя Влада Ярчинского, я засуетилась так, будто он стоял за входной дверью, а не звонил мне по телефону. Обмоталась полотенцем и схватила с тумбочки сотовый.

— Алло.

— Добрый вечер, Наталья. Не разбудил? — послышался бодрый голос Влада.

Время действительно уже позднее для внезапных звонков начальства. А если учесть исход каждого из них, у меня появилась реальная угроза просидеть до ночи над очередным хлопотным дельцем.

— Нет, — я бросила взгляд на своё отражение с пеной на голове. — Что-то случилось?

— Да. Лена только что звонила. Наш рейс перенесли с девяти утра на четыре. Поэтому выезжаем в аэропорт ночью.

— Вот как…

Я задумалась. Время больше десяти часов вечера, я ещё даже не искупалась, и, к стыду сказать, не бралась за чемодан.

— Есть проблемы? — Ярчинский истолковал мой ответ по-своему.

— Никаких, — тут же заверила я.

Мы ехали всего на два дня, нужно будет взять только самое необходимое: пару повседневных костюмов и платье на выставку. Поэтому я должна успеть собраться. Правда поспать уже вряд ли получится.

— Во сколько мне нужно быть в аэропорту?

— Мы с Алёной заедем за вами в половину третьего. Пришлите адрес.

При упоминании имени дочери сердце невольно встрепенулось и забилось с удвоенной силой. В любом другом случае я бы настояла на том, чтобы добраться до аэропорта самостоятельно, но сейчас согласилась безоговорочно. Даже в мыслях не было ехать отдельно от Алёны, если Ярчинский сам предоставил иную возможность.

— Хорошо, сейчас вышлю.

Я поспешно сбросила вызов и отправила адрес съёмной квартиры сообщением. Быстро смыла шампунь и высушила волосы. Собиралась я в этот вечер со скоростью света, трижды перепроверила все необходимые для поездки документы и прилегла вздремнуть хотя бы на часок. Но волнение отчаянно не пускало сон даже на минуту. К половине второго ночи я сдалась и, застелив постель, направилась на кухню, пить крепкий кофе.

Ярчинский перешагнул порог моего дома ровно в назначенное время. Пунктуальность его конёк, за период нашей совместной работы я неоднократно в этом убеждалась.

— Готовы? — немного устало спросил он.

— Я бы могла спуститься сама, — смущённо проговорила я вместо ответа.

Накинула на плечи плащ и мы одновременно потянулись за моим чемоданом. Лёгкое касание моих пальцев до его руки смутило ещё больше. Да что со мной? Я редко так реагировала на мужчин, но Ярчинский исключение из правил. В его присутствии волнение неизменно охватывало меня, а пристальный изучающий взгляд тёмно-зелёных глаз вызывал желание оправдаться. Только за что?

— Я помогу. — Влад всё-таки взялся за ручку чемодана и выпрямился, прибавляя расстояние между нами и рассеивая нарастающее напряжение в моём теле.

Я отвела взгляд, схватила ключи с полки в прихожей и мы вместе вышли на лестничную площадку. Лифт ожидать не пришлось, за такой короткий период времени, и к тому же ночью, среди жильцов не нашлось желающих вызвать его на другой этаж.

В кабинке лифта я почувствовала себя ещё менее комфортно, чем в прихожей квартиры. Ярчинский занимал слишком много пространства, причём не в физическом плане. Он словно обволакивал своей нереальной аурой, едва уловимым запахом дорогого парфюма и неоспоримой уверенностью в себе. При этом не произносил ни слова, даже не смотрел в мою сторону. Я смогла выдохнуть лишь когда мы оказались в ночной прохладе улицы, на широком крыльце многоэтажной высотки.

Из чёрной машины представительского класса вышел водитель. Владислав вручил ему багаж и открыл для меня заднюю дверь, жестом приглашая в салон.

— Здравствуйте, Наталья Романовна! — я услышала взволнованное щебетание Алёны, когда устроилась на сиденье.

Ярчинский сел рядом с водителем, бросив на меня короткий взгляд через зеркало заднего вида. Наблюдал за моей реакцией.

— Привет, Алёна, — я улыбнулась, стараясь не обращать внимание на опекуна своей дочери. — Поспала хоть немного?

— Немного, — повторила она, кивнув. — Но сейчас почему-то спать совсем не хочется!

— А как прошла твоя презентация по математике?

— Сдала на отлично! — Алёна покачала головой, словно сама подобного не ожидала. — Я даже удивилась! Анна Викторовна очень строгая и требовательная. У неё редко кто получает высший балл. По крайней мере так о ней отзываются одноклассники.

Мы тронулись и Влад наконец-то отвёл взгляд на полупустую дорогу.

— У тебя уже появились друзья? — спросила осторожно.

— Да. Алина, моя соседка по парте. И Артур. Он помогает мне с английским. В гимназии изучают иностранные языки углублённо, и я немного отстала, потому что в прежней школе была другая программа.

— Неужели?

— Да. Дядя Влад сказал, что некоторое время я буду ходить к репетитору, пока не догоню одноклассников.

Украткой посмотрела на отражение Влада. Наши взгляды вновь пересеклись через водительское зеркало. Лишь на мгновение, пока я снова не вернула всё своё внимание дочери. Не знаю почему, но я не хотела, чтобы Ярчинский увидел, насколько я благодарна за его заботу об Алёне.

— Уверена, ты быстро догонишь одноклассников, — подбодрила я, и перевела наш разговор на тему предстоящей выставки.

Я всегда боялась летать на самолётах. Аэрофобии у меня, к счастью не было, но ощущения во время полёта были не самые приятные. Особенно если взлёт или посадка осуществлялись во время непогоды. Как сейчас.

По прилёте нас встретил унылый дождь, о чём и предупредил перед посадкой капитан самолёта. Выдохнула и постаралась сосредоточиться на чём-то радостном. Тут же ощутила на себе внимательный взгляд Ярчинского, что сидел от нас по другую сторону прохода, но оборачиваться не стала. Наоборот, повернулась к Алёне, которая весь полёт провела в полудрёме, и помогла ей пристегнуться ремнём безопасности.

— Уже прилетели? — сонным голосом спросила она.

— Почти, — улыбнулась ей.

Когда я отвлеклась на Алёну, мои страхи отошли на второй план. Я даже не заметила как самолёт коснулся земли и вскоре мы вышли из здания аэропорта под моросящий дождь.

Если я думала, что наше путешествие пройдёт без каких-либо проблем, то очень сильно ошибалась. С первой проблемой мы столкнулись сразу же по прибытии в отель. Номера нам должна была забронировать ещё прежняя секретарша Влада Валентина, она даже сделала соответствующие пометки в графике, что номера забронированы. Наверное, именно поэтому Лена была спокойна за этот пункт в графике своего начальника и записала ему нужный адрес. В итоге оказалось, что в гостинице нас не ждали, и свободных номеров не оказалось.

Алёна устало зевнула и устроилась на мягком диване, подальше от рассерженного нелепой ситуацией дяди. Я же слушала его телефонный разговор в пол-уха. Всё моё внимание было приковано к дочери. Она явно хотела спать после бессонной ночи, а наш отдых откладывался на неопределённое время.

— Проверь исполнение всех поручений, что были на Валентине, Лена. Чтобы впредь таких ситуаций не было.

Ярчинский отключил телефон и с тяжёлым вздохом подошёл к нам.

— Есть вариант остановиться в квартире Надежды, — говорит он негромко, только для моих ушей. — Я, правда, не хотел, чтобы Алёна туда возвращалась…

— Владислав Валерьевич! Простите! — к нам семенила администратор отеля. — После двух часов у нас будут свободны два двухместных номера класса люкс. Мы сделаем вам хорошую скидку в связи с этими неудобствами…

Я посмотрела на время. Ещё и семи утра не было. Если бы не бессонная ночь и дождь, что с каждой минутой набирал силу, мы могли бы прогуляться по городу, но ожидать освобождение номеров до двух часов дня в холле отеля, данном случае, казалось непосильным испытанием для уставшего ребёнка.

Видимо Ярчинский был со мной солидарен. Думаю, скидки этого мужчину волновали меньше всего. Бросив на меня ещё один короткий взгляд, он проговорил:

— Едем в квартиру Нади.

Вскоре мы переступили порог прежнего дома Алёны, в котором она, несомненно, провела лучшие годы своего детства. С распределением комнат тоже всё было понятно. Я устроилась в гостевой, Алёна у себя, а Ярчинский предпочёл гостиную. В спальню Нади никто не тронул.

Так как квартира давно пустовала, никаких продуктов питания тут тоже не было. Я включила холодильник в розетку и вызвалась сходить за продуктами.

— Не стоит, — отрезал Влад. — На улице начинается гроза. Лучше закажем еду из ресторана. Если займетесь этим, Наталья, буду благодарен, — попросил он и уже собрался выйти из кухни.

— Владислав Валерьевич…

— Влад, — поправил он, обернувшись.

Глаза, цвета нефрита, сосредоточено скользнули по моему лицу. Заметили ли они растерянность и смущение от его странной поправки?

— Наталья, вы работаете со мной бок о бок, практически на равных, помогаете мне с Алёной. Думаю нам можно опустить отчества, — пояснил Ярчинский, склонив голову.

— Хорошо, — кивнула я. — Думаю вы правы, Влад. Я хотела уточнить ваши предпочтения по меню, прежде чем сделать заказ.

— Я всеяден, — он безразлично пожал плечами. — Так что вам лучше уточнить предпочтения у моей племянницы.

Я прищурилась.

— Мне хорошо известны блюда, которые любит Алёна.

И это была чистая правда. Общаясь с дочерью полгода, я разузнала о ней практически всё. Вплоть до любимого фильма и размера обуви.

Ярчинский чуть нахмурился, обдумывая мои слова. Между нами повисло неловкое молчание.

— Вот как, — наконец сказал он так тихо, словно самому себе. — Выбирайте на свой вкус, Наталья. Обычно я с ним полностью солидарен.

Влад вышел из кухни практически бесшумно, и я, выдохнув, стала выбирать ресторан с доставкой.

Когда с заказом было покончено, на улице действительно разбушевалась сильная гроза. Сердце невольно сжалось, стоило мне вспомнить, как маленькая Алёна боялась грозы. Наверняка, её страхи давно ушли, оставив эти воспоминания только в моей памяти.

Проходя мимо её двери, я невольно остановилась. Некоторое время стояла без движения, не решаясь постучать. Возможно, Алёна спала, или, оказавшись в родном месте, совсем не хотела, чтобы её тревожили посторонние. Господи, как же это мучительно. Быть одновременно так близко и так далеко от родной дочери. Но по-другому я уже не могу. Не могу жить вдали о неё, как было на протяжении пяти долгих лет.

Усилием воли я заставила себя сделать шаг от её комнаты, как услышала глухой стук за закрытой дверью. Алёна не спит, и я всё-таки решилась постучаться.

— Проходите, — послышалось тихое приглашение.

Я осторожно приоткрыла дверь. Алёна сидела на просторной кровати, укутавшись в одеяло, и с любопытством вытягивала голову из своего пухового укрытия.

— Можно? — спросила я, и после её короткого кивка, шагнула внутрь.

Я никогда раньше не была в комнате Алёны. И сейчас с неприкрытым восторгом рассматривала большую свободную от мебели стену, на которой висело множество рисунков. Некоторые из них, в основном нижние, были выполнены ещё совсем маленькой Алёной. Это было понятно по причудливым формам, неровным линиям и небрежным мазкам кисти. С каждым новым рядом рисунки обретали всё больше красоты и мастерства их автора.

— Это мама собирала коллекцию. — Алёна заметила мой интерес. — С тех пор, как я стала посещать художественную школу.

Грудь безжалостно сдавило от сожаления. Сколько незабываемых моментов из жизни Алёны прошли мимо меня. Отвела взгляд от стены, стараясь не вспоминать ту роковую ошибку, которая разлучила меня с дочкой и навсегда вырвала моё сердце.

— А ты не хочешь продолжить вести эту коллекцию? — осторожно спросила я.

Алёна неопределённо пожала плечами.

— Я думаю твоя мама была бы этому рада.

— Правда? — Её чистый добродушный взгляд просветлел.

— Уверена в этом, — ответила честно.

— Тогда я заберу их с собой. — Алёна резво поднялась с места и стала откреплять листки.

— Я помогу.

Вместе мы управились быстро. Аккуратно сложили все рисунки, которые, кстати, были подписаны Надей — в каком именно возрасте Алёна их рисовала. Я задержала в руках один из самых ранних рисунков дочери. Взглянув на причудливого рыжего кота с неестественно толстым хвостом, я потеряла дар речи. Даже без надписи «КИТR», старательно выведенной Алёной печатными буквами, с повёрнутой в другую сторону буквой «Я», я узнала этого кота. Это был наш любимый питомец. Мы нашли его с Алёной совсем маленьким, в один из холодных зимних вечеров. Брошенный замёрзший котёнок так отчаянно пищал в коробке возле мусорки, что мы не смогли пройти мимо. Китя прожил с нами полтора года, прежде чем наша жизнь рухнула, словно карточный домик на ветру.

Глаза защипало от непрошенных слёз. Алёна рисовала своего любимца, и, возможно, часто вспоминала о нём.

— Ужасный рисунок, — смутилась она, протягивая руку, чтобы забрать листок.

— Замечательный рисунок, — возразила негромко, едва справляясь с эмоциями.

Я стояла ровно, стараясь не подавать виду, сколько воспоминаний всколыхнуло изображение этого причудливого кота. А внутри, тем временем, горела моя душа, медленно превращаясь в пепел.

Я не стала ничего спрашивать у Алёны. Не хотела бередить её старые раны, которые, я надеюсь, уже давно зажили. Поэтому молча положила листок в протянутую ладонь.

— Ну вот и всё, — выдавила из себя улыбку. — Теперь нужно убрать в чемодан. Лучше в наружный карман, чтобы не помять.

— Спасибо.

Алёна направилась к своему багажу, и в этом момент за окном протяжно пророкотал гром. Я заметила, как она вздрогнула и застыла на мгновение, затем с опаской посмотрела на занавешенное окно. Видимо, Алёна до сих пор немного боялась грозы.

— Ну и погодка, — я решила отвлечь её от шума на улице. — Главное, чтобы к вечеру дождь прошёл. Иначе нам придётся плыть на выставку.

Алёна улыбнулась и снова взглянула на разобранную кровать. В прошлом, моя маленькая дочь всегда пряталась от сильной непогоды под одеялом. Видимо со временем ничего не изменилось.

— Не люблю грозу, — честно призналась она.

Я знаю…

— Тебе лучше отдохнуть, — предложила в ответ. — Поспишь, и всё закончится.

Алёна неуверенно кивнула.

— А вы тоже пойдёте спать?

Зная о страхах дочери, оставлять её одну я не хотела. Поэтому принялась импровизировать на ходу:

— Мне нужно немного поработать. А у тебя отличный мольберт, он бы пригодился. Если ты не против, я могу поработать у тебя, пока ты спишь. Обещаю, буду тихой как мышка.

— Не против. — Мне показалось, что Алёна даже выдохнула с облегчением. Оставаться одной ей явно не хотелось.

Она забралась в постель и, уставшая, после бессонной ночи, уснула быстро. А я тихонько сидела за мольбертом, практически без движения, и даже дышала через раз. До тех пор, пока не рискнула подойти ближе. Осторожно, лишь бы не разбудить, я легла с краю кровати и ещё долго любовалась расслабленными, умиротворенными чертами лица своей дочери. Она была так близко, на расстоянии вытянутой руки, но прикоснуться я не решалась.

Сон настиг меня незаметно. И впервые за долгое время, он был по-настоящему спокойным и безмятежным. Сквозь дремоту услышала тихие приближающиеся шаги, но глаз разомкнуть не смогла. Почувствовала, как плеч коснулось что-то мягкое, едва уловимое, и всему телу стало гораздо теплее. Какое-то время я ощущала чьё-то присутствие рядом, затуманенное сознание рисовало неясный, но такой знакомый образ. Послышался тихий шорох, щелчок двери, и всё исчезло.