Дневники фаворитки

Татьяна Абалова, 2020

На свадьбе Дикрея и Милены появляется незнакомец и объявляет право на первую брачную ночь. От выгодной сделки брат невесты отказываться не собирается, но и жених не встает на защиту любимой, поэтому она вынуждена подчиниться. Попытка осмысления той ночи и последующих событий заставляет Милену вести дневники. Но она никогда не была бы настолько откровенна, если бы знала, что ее записи попадут в чужие руки. Дилогия. Две части в одной книге.

Глава 6. Тайны старой крепости

Обедали мы все вместе. Кухарка накрывала стол в одной из зал, где успокаивающе журчала вода, делая стену, по которой струилась, зеркальной. При хорошем освещении можно было увидеть отражение всей нашей компании. И чудилось мне, что живем мы под водой: доктор Фурдик в его поблескивающем драгоценностями зеленом камзоле — несуразный морской конек, Вокан — не любящий излишеств скат, Велица — огромная черепаха (платок из грубого сукна топорщился на плечах и как никогда походил на панцирь), леди Шер в черном платье с ослепительно белым воротником — акула, а я, конечно, русалка: никто не заставлял меня плести косы, и я, пользуясь временной свободой, ходила простоволосая.

В имении «Дикий вепрь» сохранилась книга деда «О море-океане», и я с удовольствием разглядывала водящихся в соленой воде существ. Были на тех картинках страшные твари с восьмью ногами, одним движением разламывающие корабли пополам, были и цари подводные, вооруженные грозными вилами. Я запомнила рисунок, на котором морской владыка страстно целует деву-рыбу. И сейчас, сидя между скатом и черепахой, я никак не могла выбрать, какую же роль отвести Таллену: твари с восьмью ногами, уничтожающей всех и вся, или царя-сладострастца.

— О чем задумалась, красавица? — спросил меня морской конек, отставив бокал с вином.

— Никак не пойму, зачем в потолках дыры? Разве зимой из-за них не холодно?

— Нет, не холодно, — леди Шер отложила вилку. Промокнув салфеткой губы, продолжила: — Наш замок горячими водами обогревается, и заделай мы все эти дыры, сварились бы как рыба в ухе.

— Да, — подтвердил Вокан, — зимой, если на замок со стороны посмотреть, кажется, что он дышит. Будто огромный великан из ноздрей пар выдувает.

— Я однажды спускалась в подземные переходы, так едва не задохнулась от жара, — Велица собрала хлебом соус с тарелки, на что леди Шер поморщилась.

— Это когда та дерзкая девка пропала?

— Что за девка? — оживилась я.

— И вот надо тебе рот открывать? — дракониха посмотрела на леди Шер сурово. — Ушла она и точка! Я сама видела, как по тропе спускалась. Мы потом серебряных ложек не досчитались.

— А мне так не кажется. Зачем служанке место, где сладко кормят, терять? Да еще зимой, когда в деревнях голодно. А ложки и не пропадали вовсе. Их год спустя на старой кухне нашли — Зуйка от усердной чистки всю позолоту с гербов сдернула. Вот и спрятала там, чтобы ты ее за косы не оттаскала.

— А я где была? Почему не знаю, что ложки нашлись?

— Ты сестру свою навещала, — Вокан звучно рыгнул и, взяв щепку, принялся ковырять в зубах.

— Фу! Капитан! — веер затрепетал с особым усердием.

— Вкусно было, — ничуть не смущаясь, произнес Вокан. — Как не дать желудку радость высказать?

— А все-таки, куда могла служанка деться? — я не стала обращать внимание на гневное сопение черепахи. Я точно знала, акула только из вредности все выложит. А мне надо на ус намотать, что не так в Драконьем замке спокойно, как кажется. Ведь Велица явно чего-то не договаривает.

— Я просто уверена, что Зуйка нашла свою погибель в нашей крепости. Слишком уж она любопытная была. То под моей дверью подслушивала, то у королевской затаивалась. Наверняка какой-нибудь секрет выведала, за что и поплатилась. Если Зуйка ушла, то с чего бы тебе, Велица, ее в подземелье искать? Молчишь? А я тебе скажу: единственное место, где служанка могла сгинуть — кипящие ключи. И косточек не нашли бы. Что, собственно, и случилось.

— Еще со смотровой башни можно упасть, — Вокан расправил плечи и потянулся, прогоняя послеобеденную дрему.

— На скалах неделю пролежала бы, пока птицы не растащили, — доктор ослабил шейный платок. Блеснули многочисленные перстни на пальцах.

— Для этого ее в укромное место загнать надо было бы. Какой дурак в подземелье спустится или на башню полезет, откуда выхода нет? — Велица потянулась за яблоком.

— Страх и не туда погонит, — Вокан постучал по бороде, стряхивая с нее крошки. — Я помню, какая она в последние дни пугливая была. Мышь пискнет, а Зуйка за сердце хватается.

— Фу! Я бы тоже схватилась, — леди Шер передернуло. — Ненавижу грызунов.

— Я правильно поняла: убийца среди нас? — вот же жуть. Человек пропал, а они об этом так спокойно говорят, будто скучный роман обсуждают.

Четыре пары глаз в полной тишине оторопело уставились на меня.

— Ну, не стражников же Зуйка боялась? И не кухаркины секреты ее до смерти довели?

— Начнем с того, что той зимой в крепости гораздо больше народу проживало, — Фурдик поправил кружева на манжетах. — Охотников было только с дюжину. Людей из деревни в помощь слугам пригласили, поскольку король с собой друзей привез…

— И двух фавориток, — леди Шер обиженно поджала губы.

— Сразу двух? — теперь оторопело уставилась я.

— А что тебя смущает, милочка? И не шикай на меня, Велица. Пусть девочка знает, какие у нашего малого двора нравы.

— Тебе ли о нравах говорить? — отмахнулась Велица, откусывая яблоко. Сок брызнул в разные стороны. — И потом, — прошамкала она, — никто из нас не видел, чтобы обе в королевской спальне ночевали!

— А ты свечу держала?

— Он с ними в водоеме западного крыла плескался. Все трое были нагими, — Фурдик следом за Воканом зевнул. Прикрыл рот ладонью. — Я туда кувшин с отваром носил.

— А королю кое-какие капельки? — огрызок полетел на тарелку. Велица рукой вытерла губы.

— Это твоему Вокану капельки нужны, а король в постели без них обходится. Здоровья хватает. Вон, Милену спросите, она, должно быть, знает.

***

Итог: всего лишь один обед в компании домочадцев принес сразу два волнующих известия: наш король — сладострастец, и в замке лучше ничего не видеть и не слышать, иначе можно нечаянно свариться в кипящих ключах или ласточкой полететь на скалы.

***

— Ты бы, когда на башню забираешься, шаль на плечи набрасывала, — Велица перетряхивала наряды, которые остались от таких же «фавориток» как я. — Неровен час, простынешь.

Дракониха сидела перед огромным сундуком и возилась в куче вываленного на пол тряпья.

— Это вот подойти должно, — она покрутила перед моим носом платье неприятного коричневого цвета. Я отвлеклась от вышивки и отрицательно помотала головой. — С него ворот кто-то спорол, помню, речным жемчугом украшен был. Не хочешь, нет? А жаль, чистая шерсть.

Велица приложила платье к своей груди и печально вздохнула. В него разве что поместилась бы ее рука.

— Я уверена, Таллен привезет с собой наряды для тебя. Небось, шьют их день и ночь, торопятся.

— Мне пока его рубашек хватает, — и это было правдой. Найденную в гардеробе бархатную юбку я выстирала и подшила по росту сама, а вот с тем, с чем следовало ее носить, была беда. Не зря Велица говорила, что все любовницы короля высокие и статные — какую бы блузу я ни примерила, везде вырез заканчивался в районе пупа. Поэтому я отправилась в покои государя и там выбрала пару рубах. Они тоже не отличались маленькими размерами, но ворот хотя бы застегивался на шее, а не под грудью. Широкий шелковый шарф, намотанный на талию и завязанный на спине бантом, примирял обе части наряда, и даже вызвал у леди Шер интерес. Она так воодушевилась яркой деталью, которая может освежить ее гардероб, что расщедрилась и подарила мне туфли без задника. «Совсем новые, ни разу не надеванные. Не то, что это ничтожество, выданное старой курицей».

Я с сожалением сняла нечто похожее на обрезанные сапожки. Пусть и были они без каблука и вряд ли делали ногу изящнее, в них я могла быть уверена, что не свергнусь со смотровой башни, куда ходила подышать вольным воздухом и насладиться открывающимся видом: с одной стороны — грозные скалы, с другой — море, меняющее цвет в зависимости от времени дня. Рассветы и закаты здесь действительно были потрясающими — так и просились на полотно, и доктор, частенько наведывающийся в столицу для пополнения лекарственных запасов, пообещал привезти новые кисти и краски. А пока я рисовала теми, какие нашла в кладовой запасливой Велицы.

Однажды Фурдик пришел в башню следом за мной. Вдохнул полной грудью, радостно мне улыбнулся, потом подошел к бордюру и опасливо посмотрел вниз, где прямо под ногами бесновалось море.

— Не хотел бы я встретиться тут с моим врагом.

— У вас есть враг? — я пополоскала кисть в бокале с водой.

— А как же! У каждого из нас есть враги, желающие нам смерти. Разве не так?

Я задумалась. Кто мой враг?

До встречи с королем я твердо ответила бы, что у меня нет недругов. А теперь? Стал ли Дикрей мне врагом? Что было бы, если бы он вырвался на свободу? Опять спрятался бы на болтах или ищейкой, жаждущей крови, кинулся по моим следам? Я передернула плечами — уж слишком яркая картинка нарисовалась в моем воображении: я с башни лечу головой вниз, и волны с радостью принимают подношение.

— Жутко, да?

— Вы о чем? — вынырнула я из своих дум.

— Вон те следы дракона. Я думал, ты их сразу заметишь, — доктор Фурдик показывал на соседнюю башню. Была она приземистой и гораздо шире той, на которой мы стояли. Если у нас над головами под порывами ветра громыхало железо, то крыша соседки была каменной и испещренной глубокими бороздами.

— Разве эти канавки не водосток?

— Нет. Эти царапины оставил дракон. Ветер и море сгладили их, но можете себе представить, каких размеров и мощи был тот ящер.

Я представила. Воображение художника не нуждается в полотне. Я видела, как разъяренный ящер рвет когтями каменное строение. Иначе зачем ему портить то, что построили на века?

— Хорошо, что драконов больше нет. Я слышала, кое-где еще остались виверны, но ни разу их не видела. Я, наверное, была бы потрясена.

— Скажи, а чем, по-твоему, дракон отличается от виверны?

Я подняла глаза в небо. Мне встречались геральдические щиты, на которых извивался крылатый ящер, но вот как отличить, виверна это или дракон? Может быть, один величиной с лошадь, а второй, оставивший такие жуткие следы, гораздо больше?

— А над входом в замок кто изображен?

— Дракон, — уверенно ответил Фурдик.

— А почему вы решили, что это он, а не виверна?

— Потому что виверна не умеет говорить. Она тварь, рожденная служить. А дракон — существо мыслящее, могущее править миром. Когда-то так и было. На престоле сидел король-дракон, а не король-человек.

— И тот каменный ящер над входом вам так и сказал: «Я дракон, а не виверна!», да? — я рассмеялась. Я люблю слушать байки, но кто же в них верит? Может, и жили когда-то драконы, но вряд ли они могли произнести что-нибудь членораздельное.

— Все не так просто. И началось все с проступка короля драконов, разгневавшего старых богов.