Одной нитью связаны

Тата Златова, 2023

Я родила ему ребенка. Красивому, богатому Егору Удальцову, – тому, кого полюбила больше жизни. И сама же загнала себя в ловушку. Ведь вместе мы быть не можем, и ребенка я больше не увижу никогда.

Глава 2

— Как это — не отпускает? — кипятилась Ксюша, сжимая телефон. — Она и моя дочь тоже! Если на то пошло, то у меня на нее больше прав, потому что она живет со мной.

— Ну что ты мне это высказываешь, ты лучше сама ему все скажи, — вздохнула мама. — Передать ему твои возмущения я никак не смогу. Тем более, это ничего не даст. Он стоит на своем. Не поедет — и все.

Игорь каким-то образом прознал, что дочка собирается переезжать в столицу, и теперь приходит скандалить, кричит, что против ее отъезда и никуда не отпустит. Родители и так переживают из-за брата, еще и бывший взялся им нервы мотать! Ох, как же это надоело…

Ксюша шумно выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Я уже ему звонила, — выдавила из себя, — он уперся, как баран.

— И что будем делать? Аленка тебя уже очень давно не видела, ночью просыпается, зовет тебя…

У Ксюши защемило сердце.

— В конце концов, что он сделает, — рассудила она. — Я же ее не заграницу везу. Разрешения не нужно.

— Будет мотать тебе нервы там.

— А так нервирует вас. Ладно, позже созвонимся.

Ксюша поспешно отключилась, услышав звон ключей. Наверное, Клавдия вернулась. Сейчас зайдет и недовольно скажет: «Ты обязана следить за своим питанием. От этого зависит здоровье моего ребенка!»

Ксюша устало потерла виски.

Уже пятый месяц беременности. Пятый! А жена Егора продолжает ее изводить. И аргументы вроде «Это не первая моя беременность, я в курсе», «Врач разрешил» не работали. Клавдия, ни разу не рожавшая, знала все лучше любого специалиста.

«Соседи», — с облегчением поняла Ксюша, когда хлопнула соседняя дверь.

Она осторожно вышла из ванной и выглянула в коридор. На вешалке только их с Егором верхняя одежда. Значит, не пришла еще его жена. Можно немного расслабиться.

— Все в порядке? — в коридоре показался Егор.

— Да, — поспешно ответила Ксюша, не желая рассказывать ему подробности телефонного разговора.

— Клава только освободилась. На дорогах пробки, еще и ветер поднялся. Не знаю, когда она приедет. Времени у нас с тобой вагон. Не сидеть же нам как истуканам. Есть предложение.

— Какое? — с любопытством поинтересовалась Ксюша.

— Идем.

Она заинтригованно последовала за ним на кухню.

Егор достал фрукты, разлил по стаканам сок и принес какую-то коробку.

— Сыграем? — лукаво приподнял он бровь.

— Что это?

— Настольная игра. Что, не играла никогда? Не страшно, я объясню правила.

Ксюша плохо в этом разбиралась, отчего чувствовала себя неловко. Однако уже через час она уверенно делала последний ход и, кажется, побеждала. Неловкость исчезла без следа. Егор вел себя непринужденно и все так интересно рассказывал, что рядом с ним невозможно было оставаться зажатой и грустной. Ксюша поймала себя на том, что смеется. Она уже и забыла, когда в последний раз так смеялась, даже слезы на глазах выступили.

Как-то легко и быстро они дошли до финиша.

— Новичкам везет, — подмигнул Егор, собирая фишки. — Хотя, если честно, ты круто играла. Мне понравилась партия.

— Просто ты хорошо объяснял.

Он посмотрел на нее, и сердце мгновенно ухнуло вниз. Спокойно. Вдох-выдох. Сейчас отпустит.

Вовремя она справилась с эмоциями, потому что на кухне неожиданно появилась Клавдия. Как она умудрилась так тихо зайти в квартиру, непонятно. Наверное, услышала их разговоры и смех. И хоть в этом не было ничего предосудительного, лицо ее выражало недовольство. Нет, она, конечно, старалась казаться веселой и приветливой, но Ксюша уже научилась различать ее истинные эмоции. Замечать вот этот неприятный блеск в глазах и сердито опущенные уголки губ.

Сейчас женщина изменила тактику: изводила ее только тогда, когда рядом не было мужа. В итоге, когда Егор возвращался, Ксюша была уже на пределе, а Клавдия удовлетворенно улыбалась. Словно в этом и состоял ее замысел: спустить негатив, получить эмоции и снова стать белой и пушистой.

Вот и сейчас, стоило Егору скрыться из поля зрения, как она завела свою любимую пластинку:

— Ты что, ела нектарин? С ума сошла! Я тут в интернете почитала, что нектарины есть нельзя, — она выхватила у Ксюши надкушенный фрукт и выбросила в мусорное ведро.

— Так я же совсем немножко, — Ксюша вздохнула.

— Все равно нельзя!

— Между прочим, нектарины очень даже рекомендуются во время беременности, — решила она поумничать, — в них много витаминов, они низкокалорийные и вообще, помогают снизить стресс.

— Какой стресс? Тебе нельзя нервничать.

— Нельзя. Но вы как специально делаете так, чтобы я все время нервничала, — не сдержалась и все-таки огрызнулась. — Так кто из нас не думает о малыше?

Женщина вспыхнула.

— Да что ты себе позволяешь, идиотка! Я плачу тебе деньги, ты носишь моего ребенка, ты обязана меня слушать!

— Вот именно, что ношу вашего ребенка. И мое эмоциональное и психическое состояние влияет на его развитие. Если вы и дальше будете меня так третировать, у меня начнется невроз!

Клавдия насупилась и отвернулась. Ксюша обрадовалась было, что наступила тишина, но дамочка снова взялась за свое. Подойдя ближе, пропустила сквозь увешанные кольцами пальцы прядь ее волос.

— Мы же договаривались, что ты не будешь постригаться.

— Мне подравняли только кончики волос.

— Какая разница! Беременным нельзя стричься! Ты понимаешь, что ты сейчас сделала?! Ты укоротила моему ребенку жизнь!

— Господи! — Ксюша закрыла лицо руками.

Если бы она знала, что Клавдия такой энергетический вампир, ни за что бы не согласилась стать суррогатной матерью для этой семьи. Но Удальцовы при знакомстве произвели приятное впечатление, особенно Егор. Эти глаза, такие искренние, и улыбка, которая прямо в сердце…

Она быстро-быстро заморгала, прогоняя непрошеные мысли прочь.

— Ты опять ее доводишь? — догадался Егор, возвращаясь на кухню. — Может, хватит уже? Если не можешь себя сдерживать, значит, вам лучше не пересекаться.

— Прости, — вдруг потупила глаза Клавдия. — Ты прав.

Женщина замолчала и принялась разогревать еду в микроволновке, а Ксюша поймала его ободряющую улыбку. Хорошо, что хоть он может влиять на Клавдию. Наверное, она его очень ценит, раз не решается спорить. Другие ей не указ.

— Одевайся. Я тебя отвезу, — сказал он.

Ну наконец-то домой! Хотя назвать это домом язык не поворачивается. Съемная квартира, в которой она временно живет. Как только родит, дождется операции брата, — вернется к Регине. Там будет уже не так одиноко. И все эти разговоры, встречи, волнения — все это останется позади, где-то далеко, на обочине памяти. Сейчас главное выдержать этот период. Дальше будет легче.

Клавдия хмыкнула, но ничего не сказала. Опустив глаза, Ксюша поспешила в коридор собираться.

В машине ехали молча. Ксюша рассматривала красный кленовый лист, прилипший к мокрому стеклу. На фоне города, затянутого туманной дымкой, он казался большим ярким пятном. Так, наверное, и в жизни: когда все кажется серым и блеклым, нужно оглядеться. Найти что-то радостное, светлое, то, что не позволит унывать. Ведь после холодов всегда приходит солнце.

«Все пройдет. Забуду, как страшный сон, — пронеслась в голове мысль. — Зато вылечу брата и начну жизнь с чистого листа».

Ксюша вздохнула и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Но вздремнуть не удалось, поэтому она все время смотрела то на проносящиеся мимо здания, то на бесконечную ленту дороги. Лишь изредка переводила взгляд на зеркало заднего вида, тайком рассматривая лицо Егора. Такой сосредоточенный, серьезный… Наверное, ребенок будет похож на него. У него будет такие же глаза, от взгляда которых мгновенно летишь в пропасть, такой же изящный нос, с мягким и широким кончиком, такая же необыкновенная улыбка… Щеки зарделись, когда Егор поймал ее взгляд. Почему у нее всегда такая острая реакция на него? От каждого взгляда, прикосновения тело будто плавится. Наверное, это просто гормоны. Понимает же подсознательно, что носит под сердцем его ребенка, поэтому тело так и реагирует. Непроизвольно к нему тянется.

— Приехали, — приятный низкий голос оторвал ее от раздумий.

Ксюша тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Егор обошел машину, открыл дверцу и помог выбраться из салона. Свежий воздух окончательно привел ее в чувство.

— Спасибо, что подвез, — искренне поблагодарила. — До встре…

Договорить не успела, потому что внезапно закружилась голова.

— Что случилось? — забеспокоился Егор, подхватив ее под руку.

— Ничего, просто слабость какая-то. Сейчас отпустит.

— Доведу тебя до квартиры.

Ксюша не стала возражать. Медленно шагнула к подъезду, но перед глазами все закружилось. Наверное, сказался стресс. Еще и лифт, как назло, уехал прямо перед носом! Егор тут же подхватил ее на руки и донес до третьего этажа, совершенно не реагируя на возражения. А она, пока он нес ее, прижималась к его груди.

Только когда ощутила под ногами пол, пришла в себя. Со стыдом осознала, что творит. Да, он отец ребенка, только ребенок не ее и муж он тоже не ее. Чужой муж. И эта мысль как щелчок по носу, мгновенно отрезвила.

Отпрянула от него, опустила глаза, пробормотала:

— Спасибо.

Игнорируя дрожь в пальцах, достала ключи, кое-как открыла дверь, зашла в квартиру. Но Егор не ушел, как она ожидала, наоборот, двинулся следом. Щеки пылали от стыда. Что он теперь о ней подумает?

А он одолел вопросами:

— Ты точно в порядке? Ничего не болит?

— Да. Ничего.

— Наверное, нужны какие-то витамины. Ты только скажи, я мигом…

— Спасибо, Егор, ничего не нужно, — поспешила его успокоить. Ксюша и вправду чувствовала себя лучше. Хорошо, что он не заострил внимания на том, что она прижималась к нему. Такая трогательная забота прогнала всю неловкость.

Пауза затянулась. Думая над тем, что еще сказать, она вдруг ощутила легкий толчок. С губ сорвалось:

— Ой, пинается.

— Что?

— Ребенок пинается.

Егор завороженно посмотрел на нее. Сразу пришло осознание: это для нее уже все привычное, а для него — нечто удивительное. Он вдруг опустился на колени и осторожно положил руку на ее живот. У Ксюши перехватило дыхание от этого прикосновения. Он такой настоящий. Так остро и ярко чувствует, каждая эмоция прорисовывается на лице. Вот сейчас — живой восторг. Он ощущает, как пинается его ребенок, и от этого необыкновенно счастлив. Только все странно как-то, неестественно. Это счастье он должен разделить с женой, но его ребенка под сердцем носит чужая женщина. Он не может поцеловать, обнять, ему и прикасаться-то к ней неловко. Слишком интимный момент. Но и удержаться не может. Чем больше она узнает эту семью, тем сильнее склоняется к мысли, что ребенка хочет больше Егор, чем Клавдия. Ей лишь нравится сам процесс контроля над этой ситуацией. В этом да, она сильна. Поучить, покомандовать — это всегда пожалуйста. А Егор пропускает ситуацию через себя. Уже чувствует себя отцом, тянется к пока еще не рожденному малышу, но есть барьер. И как тут не переступить грань дозволенного?

— Прости, — он быстро взял себя в руки. Мгновенно закрылся, спрятал эмоции. Встал и дернул ворот рубашки.

— Я все понимаю, — сказала, прикусив губу.

— Если что-то понадобится — ты знаешь мой телефон.

Ксюша рассеянно кивнула.

В отличие от Клавы, ему можно звонить в любое время суток. Он примчится, несмотря ни на что, хотя работает не меньше жены. А вот будущая мать не готова, по ее же собственному выражению, «реагировать на все ее «хотелки». Только если реальная угроза нависнет. Но она не нависнет, ведь Клавдия все контролирует. Анализы в порядке, врачи уверяют, что беременность проходит легко, а что чувствует та, что носит под сердцем их ребенка, — ей наплевать с высокой башни.

Вспомнилось, что как-то вечером разболелся зуб, а обезболивающего не было. И аптека, как назло, уже была закрыта. Написала Клавдии, описала ситуацию, попросила прислать кого-нибудь с лекарством, на что получила равнодушный ответ: «Перетерпи». А Егор неожиданно появился через полчаса, отвез ее в круглосуточную стоматологию. Оказывается, услышал телефонный разговор, собрался и приехал. А потом, после окончания всех процедур, привез обратно домой. Конечно, Ксюша понимала, что они ничем ей не обязаны. Но этот момент поразил ее так глубоко, что она запомнила все до мельчайших деталей.

Рядом с Егором она чувствовала себя фарфоровой статуэткой. Он буквально трясся над ней, выполнял любую просьбу, отчего Клавдия бесилась. Хотя ничего лишнего он себе никогда не позволял.

— Заботиться надо о ребенке, а не о ней, — пробурчала как-то она.

— И о ней тоже, потому что в ней живет наш ребенок, — парировал он.

После этого упреки с ее стороны прекратились, но неприязнь осталась. Нет-нет, да и скользнет во взгляде или интонации. Те же бесконечные нотации, Клавдия как будто специально хотела вывести ее из себя. Ревновала, наверное. Хотя Егор уделял ей внимания не меньше.

Щелкнув замком, Ксюша отбросила сумку и вжалась в дверь, так, что кости заныли. Ну почему она все время о нем думает? Что за наваждение? Когда она успела так эмоционально к нему привязаться? Самое ужасное, что видеть его придется еще не один месяц. Как же тяжело! Тяжело совладать с эмоциями, отрицать, что впервые в жизни влюбилась, как девчонка! Всегда такая сдержанная, спокойная, уравновешенная сейчас вся как оголенный нерв! И что толку? Только мучает себя!

Как ни пыталась прогнать мысли о Егоре, они все равно налетали, как птицы.

«Он всего лишь заказчик, — мысленно сказала она себе. — Вот так, жестко и хладнокровно — заказчик. Я не должна себе ничего надумывать. Все, что меня с ним связывает — это ребенок. Как только я рожу, мы разойдемся. Все. Надо зарубить себе это на носу и перестать страдать ерундой».

Жаль, что эта мантра действовала ровно до того момента, пока она снова не пересекалась с Егором. Мысли налетали опять уже до следующей мантры. И так по кругу. Ксюше начинало казаться, что она медленно сходит с ума.