Пинок сонетов (2020)

Тарас Валерьевич Опарик, 2020

Первый сборник стихов. Стоит ли что-то ещё добавлять? Лучшее за 12 лет творчества. Столько сил, переживаний, влюблённостей и любви. Столько ошибок, неточностей, разгильдяйства. Поэзия на грани классики и эклектики, боли и вдохновения. Поэтический панк-рок и мысли о судьбе мира и человечества. Гениальность простых высказываний и витиеватость пьяных потоков сознания. Всё здесь. Все приглашены! Содержит нецензурную брань.

Я и мой друг Бродский

Телефонная трель звенит тревожно,

Ломает тело, подняться сложно,

Но это долго терпеть невозможно,

А тут и мигрень раскаленной занозой.

Голос в трубке холодный, железный.

«За вами придут! — предлагает лестно, —

Сопротивление бесполезно!»

О, боже мой, не звоните так поздно.

Трубка на рычаге повисла,

Сон улетучился, лезут мысли,

Вдруг окатило холодным смыслом:

Снова открыли охоту на автора.

Что приготовить? Ложку? Кружку?

И положить сухарей на сушку?

Опять придавил головой подушку…

Да, наплевать, подождут до завтра!

Утро вторгается незаконно,

Солнце промасленным лбом толоконным

Лезет в решётки рамы оконной

Только мне встать не хватает сил.

Сбросил тревожный сон — свобода,

Жизнь хороша, за окном погода,

Телефон молчит, отключён полгода,

Значит ночью никто не звонил.

Где-то за стенкой звенит будильник,

От света в углу прусаки смутились,

Выстрел взглядом в пустой холодильник —

Что ж, с едой можно повременить.

Нужно быть молодым и сильным,

Но от стихов, что внутри носились,

Веет холодом замогильным,

А надо как-то, на что-то жить.

Верить ли, презирать ли веру —

Эта проблема не номер первый,

И что там творится за атмосферой,

В общем, не каждому нужно знать.

Пару таблеток три раза в сутки,

Пиво, газеты, тупые шутки,

Да как посытнее набить желудки

И как бы подольше просуществовать.

Эти вопросы неотклонимы,

Тут не до лирики с пантомимой,

Как ни крути, а все цели — мимо.

И не хватает высоких слов.

Я не поэт, пусть другие «поэтят»,

Всё равно найдут, у подъезда встретят.

Я получил призовое, третье,

Среди таких же, как я, ослов.

Мой эгоизм довольно плоский,

Сам бы с собой поступил по-скотски…

Где-то в Америке умер Бродский,

А я здесь нахально пишу его слогом.

Дело, конечно, не в плагиате,

Смысла больше в совковой лопате

Или в «душевнобольной» палате.

Пусть я — горшок, обожженный Богом.

Всё же философы были правы:

Вроде бы и времена, и нравы,

Но сладкозвучное слово «халява»

Косит под корень и правду и веру.

И вот чтобы было «и ныне, и присно»,

Чтоб окончательно не прокиснуть

Может быть, даже в петле повиснуть…

В общем, я принимаю меры!

Нет, не прослыть больным девиантом

Или пустоголовым франтом,

Но даже жить по заветам Канта

Не согласился бы в силу пороков.

Эгоистичные леность и трусость

Держат, не позволяют гнусно

Таскать вериги легко, как бусы

И быть в отечестве славным пророком.

Буду существовать обычно,

Делая вид, что мне так привычно,

В каждую дырку не лезть публично.

В целом, выглядеть как простак.

Буду тихо сидеть, не взвою,

Мягко лелеять свою паранойю,

Может быть выйду, в итоге, героем,

И, может быть, «подожгу рейхстаг»…

Но вся эта чушь весьма условна,

Не стоит её понимать дословно,

Я просто упрямец под знаком Овна

И кто его знает, что мне взбредёт.

Хочу — хохочу, захочу — рыдаю,

Когда замёрзну, когда растаю

И так незаметно вливаюсь в стаю.

О, боже, какой же я идиот!..

Ночь. На часах два двадцать восемь

Знобит. За окошком всё ещё осень

Со мною рядом лишь друг Иосиф

И тот упокоился в книжных страницах.

Хотел бы поспать, только сна уж нету.

Ну что ж… не кровати, так табурету.

В темноте, у окна дожидаюсь рассвета,

Чтоб видеть, как улетают птицы.