Загадки Сфинкса

Тараксандра

Захватывающий мистический детектив. Музей. Мировая сокровищница. Хранилище бесценных реликвий. Но… за парадным фасадом скрывается само зло. Погиб ученый, совершено жестокое убийство его дочери, украдена коллекция бесценных артефактов. Кто стоит за всеми преступлениями? Только гениальному Сфинксу подвластны эти загадки.

ГЛАВА 9

АВЕЛЬ

Очнулся он почти сразу же. Над ним стояли напуганные гости, на лицах которых запечатлелись страх и любопытство. Растерянный Перовский пытался развязать ему галстук, чтобы облегчить дыхание.

— Она мертвая, — прошептал Инкс, указав глазами на лежавшую у постамента статую.

— Вы не пострадали? — спросил перепуганный Перовский, заботливо ощупывая Степана Федоровича. — Ничего не болит?

Инкс, пораженный своим открытием, не сводил взгляда с распластавшейся статуи.

— Она мертвая, — вновь повторил Инкс.

— Не волнуйтесь, Степан Федорович, — попытался успокоить его директор, — «гречанка» не пострадала. Статуя после реставрации, и, наверное, ее плохо закрепили. Как вы себя чувствуете? Я вызову вам врача. Степан Федорович поднялся, и на дрожащих ногах подошел к скульптуре.

— Это не «гречанка» и не статуя, — хриплым голосом проговорил он. — Это Ольга Дмитриевна Проклова. Смотрите.

Перовский, с опаской посматривая на Инкса, подошел к эллинке и, повинуясь властному взгляду Степана Федоровича, опустился на колени возле изваяния. Директор, сам не зная чего боясь, осторожно коснулся статуи и тут же отдернул руку, ощутив мертвую плоть.

— Это не статуя, — прошептал он. — Вызывайте милицию.

Началась суета, паника и возгласы. Степан Федорович сел на первый попавшийся предмет, которым оказался постамент с умирающим Авелем. Инкс закрыл лицо руками, не в силах больше находиться в этой безумной реальности. Он ни о чем не думал и ничего не осознавал. Все вокруг жило и бурлило, но для измученного сознания и сердца Инкса сейчас это был лишь хаос отдаленных звуков. К Инксу подходили, задавали вопросы, сочувствовали, любопытничали, но он ничего не слышал и не видел, впав в прострацию. Из этого состояния его вывел стон, зазвучавший рядом с ним. Инкс медленно пробуждался от своего сна, и чем больше возвращалось сознание к Степану Федоровичу, тем громче звучал этот стон. Инкс пришел в себя и оглянулся, его ждало новое потрясение, мраморный Авель, возле которого он сидел, шевелился. Запрокинутая голова каменного юноши дрогнула.

Инкс положил руку на грудь скульптуре, и уловил еле ощутимое биение сердца. Статуя изогнулась, словно от судорог. Степан Федорович подсунул руки под спину юноши, поднимая его с каменного ложа. В этот миг глаза, залепленные белилами, открылись.

— Эрик, Эрик Проклов! — воскликнул пораженный Степан Федорович. — Эй, ко мне, сюда! — закричал он.

Юноша, в бессознательном движении, схватился за Инкса. Молодой организм хотел жить, и сам, без помощи разума, искал спасения. Степан Федорович обнял оживающего мальчика.

— Держись, паренек, — гладил его Инкс по содрогающимся плечам. — Ты будешь жить!