Междумирие. Тайна о тринадцатой

Тания Ши, 2023

Проклятый подъезд – место, куда люди не заходят без причины. Говорят, здесь живёт ведьма. Когда она родилась, в течение года в подъезде умерли двенадцать человек.Только Тася не виновата, что с детства видит призраков. И что с ними живёт. И что неупокоенные находят её и просят решить их проблему. Что дружелюбный азиат Паша въехал в квартиру Ольги, самой вспыльчивой из застрявших в Междумирии.Пребывание парня становится катастрофой. Ведь Таськина почти мирная жизнь вот-вот полетит к чёрту…

ГЛАВА 3

Передо мной стоял мальчик лет семи.

Точнее — призрак мальчика.

Из разбитой головы стекала кровь. По лицу. По затылку. Капала на одежду, оставляя бурые пятна. Не внешний вид пугал. Нет. А факт, что только вчера поставила «защиту» от незваных Духов, и она даже дня не продержалась.

Спокойно!

Это всего лишь призрак маленького мальчика.

И этот маленький мёртвый сгусток, чтоб её, энергии как-то пробил защиту с новым амулетом. Говорила ж Настюха не закупать побрякушки у «магов» из Тик тока…

— Ты меня видишь? — спросил мальчишка, глядя исподлобья.

Не знаю, может хотел напугать?! Так вот Ольга, ссорясь с Константином, кидает в обидчика свои внутренности и пытается задушить возлюбленного кишками. Понятно же, кто пугает больше…

— Меня никто не видит и не слышит. Почему?! — испуганно воскликнул мальчишка.

Я отмерла, выдохнула и скрестила руки на груди. Однозначно, напугать не хотел. Сам перепуган.

А я… ненавижу такие моменты!

Как мёртвые ко мне попадают? И почему ко мне? Что, нельзя пойти к кому-нибудь другому?! Сомневаюсь, что я такая одна. Вон, интернет просто кишит медиумами, ворожеями и заклинателями. Но умершие почему-то предпочитают, чтобы именно я преподносила им малоприятную новость…

— Мне жаль… но ты умер, — неохотно сообщила я. — И, не своей смертью, — предположила уже второй вопрос. Заглянув в испуганно-непонимающие глаза ребенка, сдалась: — Ребят… вызываю «пояснительную бригаду»!

— Так — так, — очутилась Наталья Макарова возле мальчишки, в прошлом медсестра. — Что тут? Выезд на встречную полосу, столкновение «в лобовую» с фурой, — диагностировала Наталья. — Вся семья погибла на месте, кроме него…

— Почему «кроме него». Он же тоже коньки откинул?! — с недоумением поинтересовалась Ира.

Все обернулись к ней. Взгляд большинства был укоризненным.

— Блондинка, не тупи, — съехидничал Илья Макаров, старший сын бандитской семейки. — Имеется в виду: родственники «пересекли черту», а пацан сюда явился, — ткнул пальцем Илья в «пацана».

Вот кому конкретно не повезло. Решил Ильюха пару прогулять. Приехал домой и был застрелен. Его папаша, являлся криминальным авторитетом и с 94-го по 96-ой много чего нахапал. У Павла попытались «отжать» завод обратно, но Макаров-старший «порешал», чтоб всё путём было. «Всё путём» — не получилось! На следующий день после «стрелки» в его квартиру ворвались и произвели «зачистку». Согласна. Грязно и несправедливо! Но это были девяностые! Павел говорит, что это нормальный порядок вещей. Жаль, что он раньше фишку не просёк и не смог спасти семью…

Я направилась сварганить кофеича, а когда вернулась в родненький зал, он был девственно пуст. Нет, бардак остался, конечно. А вот надоедливые привидения ушуршали, прихватив новенького. Пользуясь отсутствием паранормальных соседей, я зажгла свечу, обошла квартиру в поисках «воронки». Портал, что «закрыла» вчера, отсутствовал. В квартире ни малейшего дуновения. По углам рассыпана соль. Квартира — «чистая». «Воронки» нет. Тогда как сюда проник мальчишка?!

Я плюхнулась на диван и издала стон досады.

Что не так?! Сдаю позиции? Моей квалификации недостаточно, чтобы отыскать малюсенькую брешь тоннеля, по которому свежеумершие перекочёвывают в мою обитель? Или «воронка» срабатывает через раз?! Одно точно: портал есть. И мальчишка — этому доказательство. Ещё повезло, что не буйный. Новички страшны неадекватностью. Не сразу понимают, как воздействовать на физический мир. А когда поймут — это становится проблемой! Например, опять может пострадать «Марат Казей». Я с тревогой покосилась на шкаф.

Марат — единственное растение в этой квартире. На его долю выпало много трудностей, но он стоически выдержал все падения и многократные издевательства моих непрошенных «квартирантов». Сейчас Марат жил на шкафу, и был придвинут к стенке. Его гордые стебли были покрыты толстым слоем пластырей и пыли. Но, несмотря на все шрамы, полученные в безжалостных абсурдных боях и мою забывчивость его поливать — Марат жил всем на зло!

Почувствовав блуждающий по спине холодок, я обернулась:

— Ну, что?

— Ничего. Ничегошеньки нового, — оповестил Илья.

Мы дружно принялись сверлить пацана взглядом.

— У тебя есть незаконченные дела? — поинтересовалась, наконец, Катя с тактичностью педагога.

— Не знаю, — сконфузился мальчик.

Свет в зале замерцал.

— Завязывай с электричеством баловаться. Давай выясним, что не так, — сказала я и улеглась на диван.

Духи привычно переместились, распределившись вдоль стен, чтобы не мешать. Мальчишка озадаченно смотрел за нашими действиями.

— Напомни, как тебя зовут? — приподнялась я на локте.

— Влад, — робко ответил призрак.

— Влад… сейчас я одолжу тебе своё тело. Ты «подключишься» ко мне, а я к тебе. Вспомни события до смерти и её. Я направлю мысленный поток в нужное русло и зафиксирую что волновало тебя в тот момент. Понятно?!

По лицу Влада было ясно, что ему ни черта не понятно. Но он вежливо кивнул, а я, на всякий случай ещё раз объяснила.

Мальчишка осторожно шагнул. Протянул призрачную ладошку. Я ощутила привычное сталкивание в бассейн с ледяной водой. Холодный поток быстро расползался по телу, заставляя его неметь. Нечто мёртвое обнимало и увлекало за собой в неведомую глубину. Кружило и медленно замораживало мозг.

Это всегда страшно, сколько бы ни происходило!

Из динамика русская попса. От мужчины за рулём ароматно пахнет дорогим парфюмом. На руле четыре колечка. Ауди. Я висну на подголовнике. Кидаю взгляд в зеркало заднего вида. Женщина, сидящая рядом, всё время ноет. То не так сижу, то рюкзак мешает. То шапку нужно снять. А потом вообще наехала, что я разбудил сестрёнку. «Переноска» для детей истошно завопила в её руках. Но, скорее, женщина сама виновата. Дёргалась и цеплялась то ко мне, то к мужчине за рулём.

— Влад, не слушай маму. Она просто не в духе, — усмехнулся мужчина, продолжая вести машину.

— Я бы была в духе, если бы не кое-кто!

— Я же уже извинился. Что ты ещё хочешь от меня?!

— Извинениями последствия не уберёшь!

— Пожалуйста, не ссорьтесь, — прошу я.

— Я, по-твоему, знал, что что-то поменяется?

— Нет, ты не знал. Ты никогда ничего не знаешь…

— Нет, ну ты посмотри… Плетётся, будто ему никуда не надо, — возмутился мужчина скорости грузовика впереди.

Он включил «поворотник» и резко крутанул руль влево.

— Игорь… — крикнула женщина.

Приближающаяся фура.

Оглушительный гудок.

Нашу машину сминает, как лист бумаги…

Больно.

Мне очень больно.

Не могу пошевелиться…

Я стою возле покорёженной машины.

Папа, мама…

Почему столько крови?

Люди на трассе останавливаются и бегут в мою сторону. Водитель фуры сидит на обочине, запрокинув голову, пытаясь остановить кровотечение из носа. Двое пытаются взломать капот, чтобы заглушить двигатель нашей машины. Ещё двое выбивают остатки стекла и вскрывают двери.

Я наблюдаю, как они вытаскивают маму. Она похожа на стекающее с рук тесто. И вся в крови.

Мужчина извлекает из покорёженного салона тело сестренки, решив поначалу, что это игрушка. Когда понимает, что это ребёнок, матерится от испуга и пытается нащупать пульс.

Тщетно.

Маленькая кукла безжизненно висит у него на руках.

Чувства нереальности переполняют атмосферу.

Почему никто не видит, что я здесь стою?!

Подъехала полиция.

Полицейские без толку слоняются, пытаясь что-нибудь выяснить у столпившихся людей.

Наконец, удалось вскрыть водительскую дверь.

Теперь отец, мать и тело сестренки лежат на обочине.

Да почему меня никто не видит?!

Тут я обернулся и обнаружил, как моё собственное тело извлекают из груды металлолома.

— Мальчишка ещё жив, — крикнул мужчина.

— Мальчик жив.

— Жив…

— Живой… — понеслось по «сарафанному радио».

— Ему нужно сделать искусственное дыхание.

— Его нужно привести в сознание.

— Его нельзя трогать! У него может быть внутреннее кровотечение! — понеслись советы из толпы.

Двое полицейских бегали туда-сюда, стараясь усмирить граждан.

Подъехала скорая.

На моих родителей они даже не взглянули.

— Владик, — слышу я мамин голос и оборачиваюсь.

Мать держит на руках здоровую сестрёнку. Рядом с ними улыбающийся отец.

— Пойдём!

Куда это?!

Мне сказали, что я жив!

Я не могу!

В конце концов, как же…

— Владик… быстрее… — торопит отец.

Я смотрю на них, на своё тело, которое заталкивают в машину скорой. Снова на них…

Они исчезают прямо в воздухе.

Что за ерунда?!

Вон же они лежат, закрытые чёрной клеёнкой.

Как они могут раствориться в воздухе?!

— Быстрее, быстрее, — торопит фельдшера мужик, который нёс меня на руках.

— Заткнитесь, пожалуйста, и не мешайте! — настойчиво огрызается фельдшер, приоткрывая моё веко и кричит медсестре:

— Лариса! Едем.

В машину запрыгивает женщина лет тридцати пяти и захлопывает дверь. К моему телу подключают пикающие аппараты.

— Пульс очень слабый, — хмуро сообщает фельдшер.

— Что делать? — интересуется медсестра.

— Что, ты не знаешь, что делать? — огрызается он и добавляет уже спокойнее, — кровь останавливай.

Покосившись краем глаза на табло, врач заторопил:

— Пульс падает… Готовься делать массаж.

— Что мне делать? Массаж или останавливать кровь?

— Ты что, блин, совсем тупая? — не выдержал фельдшер.

— Не ори на меня! — рявкнула в ответ медсестра.

В этот момент аппарат протяжно запищал и выдал прямую линию. Фельдшер и медсестра замерли на секунду.

— Сердце остановилось. У нас восемь минут… — уже более спокойно сообщил фельдшер. — Готова?

— Да, — хмуро ответила медсестра.

— Готовь «грушу»… — скомандовал мужчина и крикнул водителю. — Ты можешь ехать быстрее?

— Да тут пробка со съезда МКАДа, — начал оправдываться водитель. Я не виноват.

— Врубай звук с сигналкой и по встречке. Тут пару минут до больницы. Можем успеть реанимировать. Позвони, чтоб нас ждали… Готова? — обратился фельдшер к медсестре.

— Да.

— Хорошо. Давай! — кивнул он.

Когда машина въехала на территорию больницы, на улице ожидали два санитара с каталкой. Фельдшер распахнул двери и оповестил:

— Всё!

— Что «всё»? — не поняли его.

— Время смерти 14:26. Можно везти в морг, — хмуро оповестил фельдшер. — Это… зафиксируй время смерти.

Его коллега обречённо таращилась вдаль, находясь в прострации.

— Ж-ж-жесть! Всего-то две минуты. Н-да! «Весёлая» смена! — с сочувствием произнёс санитар, — иди, что ль, спиртика «махани». А то совсем бледная! — предложил медсестре.

Фельдшер сидел на подножке машины, хмуро наблюдая, как тело накрывают и увозят. Достал сигарету. Закурил. Медсестра к нему присоединилась.

— Ко всему привыкаешь. К крови, к мозгам, размазанным по асфальту? Но когда умирают дети… — женщина задумчиво выдохнула сигаретный дым и медленно произнесла: — у меня сын его возраста. Страшно…

Фельдшер задумчиво затянулся, промолчав.

К курящим присоединился водила и принялся оправдываться. Чёртовы пробки. Равнодушные водилы, принципиально не пропускающие машину скорой…

Я же поспешила за телом. Подсознание мальчишки, наконец, подпустило мою сознательную часть. Я начала осознавать, что я — не Влад. Это не сон. Я в теле мальчика. Точнее, не в теле, а в Сознательной части бестелесной субстанции. Тело, как раз таки, привезли в морг. Положили на стол.

— Привет, спиртика не найдется? — зашла в морг уже знакомая медсестра.

— Отвратный денёк, да? Возьми коньяк в полке. Только чуть-чуть!

— Не жадничай, — ухмыльнулась медсестра, — тут и так грамм двести.

— Ладно, допивай, мне клиенты ещё принесут.

— Живые или мёртвые?

— Живые. За мёртвых.

— А что делаете с вещами покойников? — заинтересовалась медсестра, подтягивая коньячок.

— Возвращаем родственникам.

— Неужели себе ничего не забираешь?

— Другие забирают. Я нет.

— Чего?

— Чревато.

— В морге работаешь, а такой суеверный.

— А почему спрашиваешь? — спросил патологоанатом.

— Мать с отцом мальчишки погибли на месте. Других родственников может и не быть. Шмотки мальчишки выкинете на помойку.

— Не рекомендую забирать вещи с покойника, — посоветовал мужчина, поправив очки на носу.

— Нет, вещи не возьму. А вот рюкзак… Зачем он покойнику?

— А тебе зачем?

— Там детские книжки, игрушки. У меня сын его возраста. А с нашей нищебродской зарплатой не скоро новую игрушку куплю, — грустно усмехнулась медсестра.

— Хочешь, бери. Останавливать не стану. На кошмары потом не жалуйся, — усмехнулся мужчина, словно знал что-то такое, чего не знает она.

— Кошмар — это моя жизнь. Спасибо, ты настоящий друг! — ухмыльнулась медсестра.

— Не благодари! Я тут ни при чем.

— Ну, разумеется… — подмигнула женщина.

А я поняла, что держит мальчика.

Не тело!

— Нет! — кричу я. — Оставь рюкзак. Не забирай!!!

Бесполезно!

Никто не слышит.

Да и чёртов ледяной водоворот опять уносит…

Калейдоскопом мелькают отрывки увиденных сцен. Очень быстро. Какая-то пожилая женщина плачет. Я кладу в рюкзак мишку. В голове надоедливым молотком стучит имя: «Лена, Лена, Лена»…

Кто такая эта Лена?

Водоворот становится теплее.

Меня выталкивает из него потоком воздуха.

Я стою в своей квартире перед входной дверью.

Дверь открывается.

В неё спешно проскальзываю Я!

Закрыв дверь, прилипаю к глазку.

Облегчённо выдыхаю.

Замираю.

Медленно оборачиваюсь и бледнею:

— Бог ты мой!

— Ты меня видишь? — спрашиваю голосом семилетнего мальчика…

— Как? Как ты пробил воронку?!