Оттолкнуться от дна. Я тону

Тамара Фисенко

Истории из жизни наивной «чукотской» девушки, женщины, переехавшей с Крайнего Севера на Кубань, или «Язык у человека мал, но, сколько жизней он сломал…». В книге использованы фотографии и рисунки автора.

Страх

Много лет назад, в 70-80-х, я, будучи ребёнком, жила с родителями на Крайнем Севере в далёком теперь, но очень родном маленьком городе. Семьи моих родителей, обитающие, напротив, на юге страны, почти на Черноморском побережье, были многодетными: старшие дети вырастали, создавали свои семьи… Как говорят, народу много, а места для проживания мало. Вот мои родители и решили уехать на север на заработки. К тому времени моя старшая сестра уже была довольно взрослой. Она осталась у маминой родни заканчивать школу и поступать в ВУЗ. Но о ней я расскажу в другой раз.

Мой брат был старше меня на 8 лет. Когда я родилась, он уже ходил в школу. Большая, как я считаю, разница в возрасте не позволила нам в детстве дружить: он был уже подростком, у него были свои увлечения, друзья… Я же на тот момент была маленькой девочкой, для которой не нашлось место в детском саду, у которой совсем не было не только друзей, но и вообще общения с другими детьми. Родители наши были простыми честными людьми. Мама работала дежурной в общежитии местной «геологоразведки», а отец плотником. Поскольку сидеть со мной было некому, меня до поступления в школу закрывали дома на замок. Я часто садилась у окна и наблюдала за всем происходящим. А в основном там ничего не происходило. Иногда, правда, забегали с палками озорные соседские мальчишки и рубили высокую зелёную траву, поднимая огромные тучи злых северных комаров… Ещё из окна была видна часть гравийной дороги, по которой отец возвращался с работы. Ближе к вечеру я особенно внимательно всматривалась, стараясь его увидеть. Очень часто мои ожидания родителей сопровождались горькими слезами, а иногда и откровенным рёвом, что называется «в голос». Летом оставаться одной было не так страшно, как зимой. Лето на севере светлое, солнце даже ночью не заходит за горизонт. А вот зимой чуть выглянет и снова темно… Да ещё снегом наметёт сугробов выше окна, тогда вообще ничего не видно. Я помню, что очень боялась темноты и оставаться одна. Но ещё больше я боялась, что вызову недовольство родителей. Я часто болела, была ребенком самым младшим и слабым.

Самым страшным для меня было когда родители позволяли себе поход в кино. Обычно это был вечер выходного дня. Наш дом стоял на окраине города. За ним была «пилорама», несколько больших полукруглых ангаров и дорога за город к сопке, почему-то названной Верблюжкой. За сопкой располагалось небольшое кладбище, о котором ходило много страшных местных легенд. Кинотеатр был один и находился он в центре города. Сеанс, на который обычно ходили родители, был самым поздним. А если ещё и 2 серии, они возвращались домой за полночь… Когда меня оставляли с братом, они были уверены, что он за мной проследит и вовремя уложит спать. Как глубоко они заблуждались! Он собирался и уходил следом за ними по друзьям… и заскакивал домой за 5 минут до их прихода.

Иногда я просто забивалась в угол и сидела там без движения, плача и вглядываясь в погружающуюся в сумрак комнату. Отовсюду, из-под кровати и стола, из прихожей из тёмных пятен на стенах на меня смотрели чужие страшные глаза… За мной наблюдали… Меня искали… Чем темнее становилось в комнате, тем больше недоброжелательных существ вылазило из тьмы… Они тянули ко мне свои длинные руки-ветки с такими же длиннющими пальцами и огромными корявыми когтями… Иногда мне казалось, что эти руки уже касаются моих волос, что вот сейчас они схватят меня за горло и будут душить… и ещё… обязательно съедят.. Выйти из своего угла и просто включить свет я не могла, ведь монстры были быстрыми, они бы сразу меня обнаружили и схватили… А ещё они тихо и заунывно выли, звук был таким протяжным, как будто вой волка вдали.

Из оцепенения обычно выводил резко включенный братом свет. Монстры исчезали, уползали в щели. Затихал и этот, наводящий на меня ужас, вой… Это уже став взрослой, я пойму, что все мои видения были из-за плохого зрения, а ужасный вой — всего-навсего звук ветра, проникающего в узкие невидимые щели двери и окон.

— Быстро спать! И только попробуй рассказать, что меня дома не было! Конечно же я говорила маме, что брата дома не было, но, то она не верила мне, ведь брат был старше и убедительней, то искала какие-то доказательства… Даже не знаю, что было страшнее: оставаться одной или с братом? Как-то по телевизору поздно вечером показывали, тогда новый, фильм «Солярис». Это был, похоже, первый фильм с использованием электронной музыки, если кто помнит. Вот тогда братишка мне показал, что такое настоящий страх! Мы остались с ним вдвоём. Мне тогда было пять. Он прошёл по всем комнатам и выключил свет. Потом включил полную громкость на телевизоре и потушил экран. В кромешной темноте, проникая в каждую пору моей кожи, отдаваясь диким стуком пульса в висках, звучала тягучая до тошноты мелодия синтезатора… Сейчас я еле подбираю слова, чтобы описать своё состояние. А тогда, маленькой девочкой, я от ужаса не могла говорить, думая, что если попытаюсь, то моя голова лопнет. И я умру. А если не умру, то буду с расколотой головой… А мама очень расстроится в обоих случаях.

Я не пойму никогда старших в семье вот таких детей. Почему им нравится издеваться над младшими? Ну хотя бы чувство жалости к малышу должно быть?

О том, что у меня плохое зрение, родители узнают, когда в 1-ом классе меня с задней парты будут постепенно пересаживать всё ближе и ближе к доске. Когда выяснится, что и с первой парты я не вижу что написано на доске, меня поведут к врачу.

Странно, но я не помню, как я научилась читать. Со мной никто не занимался, но книги я читала ещё до школы. А вот общение с одноклассниками мне давалось крайне тяжело. Вышло так, что все они были знакомы с детского сада. А я не знала никого и не общалась, практически, с другими детьми. Начальную школу я закончила на отлично. А потом начались предметы, которые нужно было в основном, отвечать устно. Пересказать текст мне было сложно, ведь в детстве я разговаривала мало. Родители дали мне понять, что свои сложности и школьные вопросы я должна решать самостоятельно. Никто и никогда не помогал мне с уроками. Не смотря на то, что я очень старалась посещать все дополнительные занятия и факультативы, успеваемость по предметам была посредственной.

Классе во втором я сама пошла в спортивную школу и записалась на спортивную гимнастику. Первое время, когда нужно укрепить мышцы рук, ног, пресса, мне дались не особо тяжко. Конечно, тело всё болело, тянуло и ломало. Но я не ушла. Потом были вольные упражнения, бревно, брусья, различные сложные элементы, падения, несерьёзные травмы… и победы! Родители никогда не приходили на мои соревнования, брат однажды пришёл. Тогда ему уже было 18, а мне 10. Он впервые увидел что я умею делать, чего я достигла. Он увидел мою победу! Придя домой, он рассказал обо всём, что увидел, маме, сказал, что мной гордится.

Тогда я, счастливая, с грамотой и призом бежала к автобусу. Запрыгивая на подножку, сумкой задела ступеньку… В тот день был крепкий мороз, моя замёрзшая сумка, в которой лежала спортивная форма, разлетелась на мелкие крошки… Домой я зашла в слезах, боясь показать остатки сумки маме. Никто моих слёз особо не заметил: мама что-то готовила у плиты, отец смотрел телевизор. Ко мне в комнату зашёл брат, я молча, шмыгая носом показала ему сумку… Он рассмеялся и вышел, ничего не сказав. Через несколько дней ему принесли повестку из военкомата и вскоре мы проводили его в армию. А ещё через пару дней мама позвала меня и где-то из глубины шкафа достала новую, очень модную сумку. Протянув её мне, сказала, что это брат купил к моему дню рождения.

Тогда я была ребёнком. Боялась темноты, боялась расстроить маму. Я не могла себе представить, что когда через два года брат придёт с армии, отец выгонит его из дома и ему придётся самому устраиваться в жизни, искать жильё, работу… Как он будет выживать с местными «бичами», как будет работать на прииске, как научится крепко выпивать… Однажды, проходя по улице, услышит под домом писк замерзающего щенка, увидит, что собака с щенками погибла и, сунув за пазуху последний живой комочек, принесёт его домой, выходит… Заступится за свою девушку, будет драться и получит условный срок…

Потом будет переезд на Кубань, жизнь изменится очень круто у каждого члена этой семьи… Но всё будет потом…