Храни меня, мой талисман. Мелодрама с элементами детектива

Тамара Злобина

Чемоданчик, привезённый из Германии дедом Дмитрия Калганова и ставший талисманом для внука, оказался весьма непростым. Вокруг него уже развивается современная история, выявляя всю скрытую информацию и вовлекая в свою ауру, казалось бы, совсем посторонних людей, ставших в результате самыми родными и любимыми для главного героя.

© Тамара Злобина, 2018

ISBN 978-5-4493-4881-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Чемоданчик

Храни меня, мой талисман

Храни меня во дни гоненья,

Во дни раскаянья, волненья:

Ты в день печали был мне дан.

(А.С.Пушкин)

Гостиная городской квартиры, обставленная богатой, современной мебелью, с картинами на стенах, с занятными безделушками, придающими индивидуальность и создающими уют.

Утро в самом разгаре, Из-за полу-открытых штор пробивается свет, яркими полосами ложась на пол из дорогого заграничного материала, гармонирующего по цвету с обстановкой. Слышно, как тикают настенные часы, стилизованные под заморскую птицу с ярким оперением и глазами-изумрудами.

В дверях гостиной появляется женщина — худенькая, с бледным интеллигентным лицом, со светлыми волосами, собранными на затылке в узел. На ней тёмно-синий фирменный халат работницы службы уборки с нашивкой на рукаве: «Чистота-залог здоровья». В руках работницы ведро с необходимыми для уборки принадлежностями и швабра.

Женщина переступает через порог, ставит ведро на пол, затем открывает шторы на окнах. В комнату врывается поток света, делая её более приветливой и уютной. Окинув взглядом фронт работ, уборщица замечает на полу возле диванной группы груду не совсем чистой одежды и собирается убрать её со словами:

— Надо же, какая неопрятная хозяйка: оставила грязную одежду на полу.

Из-под одежды выкатывается початая бутылка заграничного коньяка с красочной этикеткой и её содержимое начинает выплёскиваться на пол.

Едва только женщина склоняется, чтобы убрать бутылку, из-под тряпья возникает мужская рука и уводит бутылку из-род самого её носа.

Глуховатый мужской голос вещает:

— Не лапай, не твоя!

Уборщица не успевает удивиться, как гора изгвазданной одежды начинает шевелиться и возникает вторая рука, крепко вцепившаяся в ручку старого чемоданчика допотопного производства. Скорее всего он из предвоенного времени, когда всё делалось основательно и на совесть. Но этот чемоданчик, видимо, пережил не только военные годы, но и после них нёс немалую нагрузку: он потёрт, почти потерял свой исконный цвет, к тому же немного помят, словно на нём пытались станцевать чечётку.

Следом за появлением рук, в сторону летят не первой свежести плащ и костюм, а перед взором ошарашенной женщины предстаёт слегка потрёпаный мужчина, неопределённого возраста, со всклокоченными волосами и физиономией со следами бурно проведённой ночи.

Мужчина непонимающе смотрит на работницу.

— Ты… кто? — интересуется он, старательно подбирая слова.

Женщина понимающе кивает в ответ:

— Работница службы уборки «Чистота». На сегодня у меня заявка на уборку этой квартиры.

— Ну, так убирай, — ворчит мужчина. — Нечего чужие бутылки лапать.

Женщина продолжает стоять, молча глядя на ворчуна.

— Ну, и чего ждём? — недовольно спрашивает мужчина, продолжая сидеть на полу с бутылкой в одной и с чемоданчиком в другой руке.

— Жду, когда вы освободите фронт работ.

— Фронт работ?! — скалится мужчина. — Что бы ты в этом смыслила, детка?

— А вы кто такой? — неожиданно поинтересовалась женщина, не обращая внимание на иронию мужчины.

— Я? — удивился мужчина, глядя во все глаза на «нахальную уборщицу». — Я хозяин этой квартиры… Пока что.

— Даже, если и так, то это не даёт вам право издеваться над человеком, который находится при исполнении своих обязанностей.

Мужчина, явно не ожидая отпора со стороны свалившейся на его больную голову работницы, делает глоток из бутылки, морщится и произносит недовольно:

— Помои!

Потом он с трудом, шатаясь, поднимается с пола, ставит бутылку на журнальный столик, шлёпается на диван и только тут обращает внимание на чемодан. Его лицо выражает полную досаду.

— Чёрт! — произносит он. — Чемодан-то мне зачем? Я что, куда-то собирался?

Он вопросительно смотрит на женщину, словно от неё ожидая ответ на свой вопрос.

— Вы у меня спрашиваете? — реагирует та, пытаясь изобразить на лице ироническую улыбку, но та получается вялой и неубедительной.

Мужчина машет в ответ рукой и неожиданно вскакивает с дивана с прыткостью горного козла. Женщина в испуге отшатывается подальше, но её движение остаётся им не замеченным.

— Чёрт! — кричит мужчина вновь, понижая тон к концу монолога. — Это же мой талисман?!… Как я мог забыть всё?! Где откопал?… Года два он не попадался мне на глаза…

Крик нисходит почти до шёпота:

— Что я сотворил с тобой, товарищ моей бедной юности?

Уборщица не выдерживает и вторит ему:

— А главное: что сотворил с собой?…

Мужчина одаривает её говорящим взглядом, и женщина понимает, что ей лучше помолчать.

«Странный господин», как окрестила хозяина про себя уборщица, сначала пытается выпрямить крышку чемодана, потом намеревается выдрать у него подкладку.

А вот этого делать не стоит, господин хороший — реагирует женщина. — Лучше от этого он не станет.

— Что бы ты в этом понимала, женщина?! — взвивается господин хороший.

И добавляет уже миролюбивее:

— Может по нему молоточком пройтись?

— По талисману-то? — усмехается в ответ работница. — Я бы не рискнула: его беречь нужно, как зеницу ока, а не молоточком охаживать. Он же — талисман…

Мужчина в задумчивости ерошит свою, и без того кудлатую, шевелюру:

— Да уж, наверное, не стоит… А, что делать? Он дорог мне, как память: двадцать лет назад я приехал в этот город вот с этим самым чемоданчиком… в котором лежали смена белья, пара носков, бритвенные принадлежности и несколько книг…

Неожиданно женщина декламирует тихо и проникновенно:

— «Храни меня, мой талисман,

Храни меня во дни гоненья,

Во дни раскаянья, волненья:

Ты в день печали был мне дан».

— Помню-помню, — реагирует мужчина. — Александр Сергеевич… Сам когда-то увлекался его стихами… Так называемая «детская болезнь пушкинизма».

— Лечились? — интересуется женщина, отводя в сторону глаза.

— Само прошло! — бурчит ей в ответ мужчина, понимая «тонкий намёк».

Взгляд мужчины становится слегка озадаченным, он словно силится что-то понять или припомнить.

— Ваши слова, работница службы «Чистота», не лишены здравого смысла, — начинает он. — Но, что делать мне с этим сильно подпорченным талисманом — ума не приложу… Как-никак дедушкин подарок… Он его из Германии привёз в 45-м.. Военный трофей, так сказать. Чистая кожа…

— Ну, допустим, подкладку, которую вы пытались выдрать, я смогу подшить, — реагирует женщина. — Кожу нужно смазать маслом, а на крышку поставить груз — она и выпрямится… В качестве талисмана чемоданчик ещё послужит… Если, конечно, у него будет содержимое.

— Что ещё за содержимое? — вновь повышает голос мужчина, явно не вникая в смысл сказанного.

— Смена белья, бритвенные принадлежности, носки, несколько книг, — поясняет женщина, не обращая внимание на тон.

— Ах, да, — словно что-то припоминает мужчина, повторяя, как во сне:

— Содержимое… Содержимое… Ну, конечно, содержимое! Как я о нём забыл?!… Всё началось именно тогда, когда Вероника пыталась выбросить чемоданчик на помойку… Его-то я отстоял, а содержимое — исчезло…

Странное поведение хозяина настораживает уборщицу, невольно вызывая тревогу: кто знает, что это за тип, и что у него в голове — вон какие глаза, как у загнанного зверя.

А мужчина вдруг успокаивается и переключается совсем на иное:

— Пока я приму душ, не уходите, поборница чистоты. Дождитесь меня!… А то, ещё что-нибудь умыкнёте! Знаю я вас приходящих работников — так и норовите что-нибудь стащить!

— А как же чемодан? — с растерянностью интересуется женщина. — Приводить его в порядок, или нет?

Тем временем мужчина уже направляется в душевую и бросает через плечо:

— Масло — на кухне в холодильнике, а швейные принадлежности в серванте в голубоватой коробочке.