Превратности судьбы – 4

Тамара Гайдамащук

Все тайны вроде бы уже раскрыты.Герои, пройдя через различные испытания, обрели пристанища, возможно, что и не желаемые, но уготовленные судьбой.Однако, превратности продолжают подстерегать их…

ГЛАВА 2

— От какого нотариуса? — Луиза осторожно, чтобы не потревожить детей, встала с кровати. — Выйдем, не будем им мешать спать.

Они прошли в малую гостиную, находящуюся на втором этаже, где уже спокойно могли говорить, не боясь разбудить детей. Джордж вскрыл конверт и внимательно стал читать. Прочитав письмо, он обратился к жене.

— Это нотариус Алекса, он приглашает нас с тобой в свой офис на оглашение завещания.

— Какого ещё завещания? — Луиза удивлённо смотрела на мужа.

— Алекс составил завещание в пользу наших детей, вот из-за этого и вызывает нас к себе его нотариус.

— Чего-то я ничего не понимаю. Какое завещание? И что Алекс завещает нашим детям? И почему? Когда ждёт нас нотариус?

— Уже с утра. В десять часов мы должны быть у него.

— Хорошо, я иду приводить себя в порядок.

Ровно в десять часов супруги были в офисе нотариуса. Он ожидал их и как только они появились, сразу же принял.

— Добрый день. Проходите. Хорошо, что пришли. Но прежде, чем я приступлю к оглашению завещания господина Алекса, я должен передать вам его письмо. Нотариус достал из папки с документами конверт и передал его Джорджу. — Вот, пожалуйста, прочтите, а потом приступим к оглашению.

Джордж принял из рук нотариуса письмо, но сам читать не стал, а передал его Луизе. Луиза, хоть и была недовольна внезапным исчезновением Алекса, но письмо взяла и читала его очень внимательно. А прочитав, не смогла сдержать слёзы. — Джордж… это ужасно… это какой-то кошмар… как же жаль Алекса…

— Что он пишет? — Реакция Луизы очень удивила Джорджа.

— Прочти сам, мне говорить трудно. — Луиза пыталась сдерживать слёзы, но они сами катились по её щекам.

— Какой ужас… — Тихо произнёс Джордж, прочитав письмо.

— Ну, вот, когда вы уже всё узнали, мы можем приступить к оглашению. — Всю необходимую документацию нотариус разложил на столе. — Всё, чем владел господин Алекс он передал детям Луизы и Джордж, то есть, вашим детям. Он завещал весьма солидную сумму, каждому ребёнку по миллиону. До совершеннолетия этими деньгами могут распоряжаться оба родителя, то есть, вы, а по достижения сыновьями совершеннолетия — уже непосредственно они сами. Вам надо расписаться в нескольких местах. — Нотариус указал, где именно и процедура оглашения была завершена. — Вот, вся документация, теперь всё это уже ваше. Если вдруг возникнут вопросы, можете обращаться ко мне. Если сейчас вопросов нет, то — всего хорошего.

Супруги попрощались и направились домой, всю дорогу до дома они ехали молча и только дома, Луиза смогла говорить. Они прошли в кабинет Джорджа, где ещё раз Луиза прочла письмо Алекса, читала она вслух — «Здравствуйте, Луиза и Джордж. Я больше, чем уверен, что вы удивлены и даже недовольны моим внезапным исчезновением. Однако, прочтя письмо до конца, вы поменяете обо мне своё мнение. Я несу наказание за свой ужасный поступок в отношении Луизы. Судьба меня заслуженно наказала, у меня обнаружили неизлечимое онкологическое заболевание, с которым я долго боролся, но оно меня, к сожалению, перебороло. Когда я узнал от врачей, что отведённый мне срок близится к концу, я решил оставить о себе хорошую память и всё, что у меня было — недвижимость, бизнес — продал. Счета в банке и вырученные деньги от продаж — теперь принадлежат вашим сыновьям. Я думаю, вы не откажетесь принять от меня этот подарок. Рассказывать или нет обо мне детям… решайте сами. Я выполнил свой долг, позаботился о них, хоть и знаю, что они ни в чём не будут нуждаться, но я так решил и — сделал. К моменту, когда вы войдёте в наследство меня уже не будет. Я ещё раз приношу извинения за свой страшный поступок, надеясь, в душе на ваше прощение, хотя умом понимаю, что мне нет прощения. Я надеюсь, но очень слабо, что вы оба будете хоть изредка, но вспоминать меня, грею себя этой надеждой. Я живу в хосписе и осталось мне совсем немного. Прощайте. Пусть у вас и ваших детей всё будет хорошо. Алекс». — Джордж, как же жаль его… как же он мучился от своей болезни… да ещё и морально так переживал. Я… я прощаю его и обещаю помнить. — Луиза расплакалась.

— Да… бедный Алекс… очень, очень жаль его. Конечно же, будем помнить и вспоминать. А дети, когда вырастут… мы обязательно расскажем им правду.

— Джордж… — Луиза говорила сквозь слёзы. — … надо узнать, где он похоронен и посетить его могилу. Он же был одинок, у него никого кроме родителей никого не было, ни братьев и ни сестёр, а родители его умерли давно.

— Я обязательно узнаю, где его могила и мы с тобой вместе сходим.

Джорджу удалось узнать, где и на каком кладбище хоронят одиноких пациентов, скончавшихся в хосписе и вместе с Луизой они посетили его могилу.

***

Стефания прошла в дом. Убогая обстановка жилья очень её удивила.

— Что вам предложить, чай, кофе? — Любезно спросил хозяин дома. От него не укрылось недоумение в глазах женщины.

— Спасибо. Но мне ничего не надо. Я… я пришла поговорить с вами. — Стефания старалась говорить спокойно, но дрожащий голос выдавал её волнение. Она понимала — мужчина не узнал её. Неужели, так изменилась? И вдруг…

— Элиза… Элиза… это ты?!… Но как же так? Ведь мне сказали… что ты… что ты уехала… бросила меня…

— А мне сказали… ты… умер… заболел и… умер… — Стефания не выдержала и бросилась в объятия своего возлюбленного. Они оба долго не могли говорить, спазмы и слёзы душили их. Лишь спустя некоторое время, когда спазмы отпустили, Стефания и её возлюбленный, перебивая друг стали рассказывать о себе, прерывая рассказ непрекращающимися вопросами.

— Я хотела к тебе прийти в клинику, но твои дети… они меня не впустили… сказали, что ты… умер… и запретили приходить на похороны… добавили, что хоронить тебя они будут в другом городе…

— А мне, на мои вопросы о тебе отвечали, что ты уехала, а куда… не сказала… я болел долго, но — выздоровел.

— Нас твои дети разлучили…

— Да… разлучили… но любовь наша… жива…

— Мне было очень… очень плохо после того, как я узнала о твоей смерти… и вместе со своей сестрой… ушла в монастырь…

— А я… я всё передал своим детям… без тебя мне ничего не нужно было… оставил для себя только самое необходимое, даже купил себе вот этот убогий домишко, мне же много надо… — Мужчина отвернулся, он хотел скрыть набежавшие слёзы, но… не смог… — Да не передавал я своим детям, они у меня… всё забрали… потому и разлучили нас… боялись, что я тебе всё завещаю… теперь же — они владеют всем моими состоянием, но мне ничего не нужно, главное, что они оставили меня в покое и больше ничего уже не требуют. — Мужчина замолчал, а потом горько добавил. — Нечего больше требовать.

— Дорогой, мы теперь будем вместе. А хочешь я возьму тебя к себе в монастырь? Ты будешь жить при монастыре и мы уже никогда не расстанемся.

— При монастыре? А тебе позволят?

— Я — настоятельница монастыря, всё в моей власти там и зовут меня теперь уже не Элиза, а… Стефания, мать Стефания. Я могу выделить тебе любую должность на твой выбор — садовника, мастера, водителя. Выбирай, что захочешь. Главное — мы будем вместе. А знаешь, что я принесла? Я ведь не была уверена, что ты меня сразу узнаешь и принесла с собой вот это. — Стефания вынула из кармана кофты кольцо и протянула его своему возлюбленному.

— Что это? — Спросил он, беря из рук Стефании. Взгляд его вдруг стал ясным, он, казалось, помолодел на несколько лет. — Кольцо? Кольцо, которое я подарил тебе?

— Да. То самое. Но я его спрятала и не носила.

— А почему?

— Как бы тебе объяснить… я его спрятала, чтобы не поддаться соблазну и не продать его… ведь нам с сестрой пришлось довольно туго… есть порой было нечего, а тут такое дорогое кольцо… вот и убрала его с глаз долой, чтобы не продать, а потом… когда уже жизнь наладилась… и о продаже можно было больше не думать… я решила его носить… но даже не знаю почему, не смогла носить, уж очень оно мне напоминало о тех счастливых двух годах нашей совместной жизни.

— Позволь мне ещё раз надеть его тебе на палец.

Стефания протянула руку и он осторожно надел кольцо ей на палец.

— Теперь я никогда не буду его снимать.

— Меня… меня ведь тоже зовут уже другим именем, теперь я — Люк, это дети мои настояли, после того, как я им всё завещал, они заставили меня поменять имя и фамилию, видимо, боялись, вдруг передумаю и решу забрать у них своё состояние, а с новым именем уже — не смогу.

— Да… дети у тебя… даже не знаю как их назвать, какими словами…

— Бог с ними, главное, что мы с тобой встретились, а всё остальное… уже неважно. Видишь, и у тебя имя уже не то… и у меня другое…

— Люк, давай прямо сейчас поедем вместе в монастырь…

— Нет, дорогая, прямо сейчас не получится, давай, завтра, а ещё лучше — послезавтра.

— Но почему? Почему не сейчас?

— У меня дела есть, жаль будет, если моя лачуга пропадёт. Я за пару дней всё сделаю и тогда уже мы с тобой будем вместе. До конца наших дней не расстанемся. Вернее, моих, у тебя же вся ещё жизнь впереди. — С оттенком грусти в голосе, тихо добавил Люк. — Ты не торопишься?

— Я должна вернуться в монастырь, но ближе к вечеру приеду к тебе и останусь с тобой до нашего возвращения вдвоём в монастырь.

— Я… я буду с нетерпением ждать тебя.

Стефания вернулась в монастырь. Ей не хотелось покидать Люка, но она должна была вернуться. Дела монастыря предстояло вести ей и только ей. Как только она прошла в свою келью, в её дверь постучали.

— Войдите. — Громко произнесла Стефания.

— К вам можно? — В келью вошла Клара.

— Можно. Проходите. Только недолго. Я очень тороплюсь.

— Я надолго вас не задержу. Мать Стефания, позвольте мне покинуть монастырь.

— Покинуть монастырь? Уже? — Стефания знала о том, что Клара собирается уйти, чтобы искать своего сына, но так скоро не ждала.

— Вы же знаете о моей мечте.

— Знаю. Но, я думаю, ещё не время. Разве тебе хватит тех денег, которые у тебя есть?

— Хватит. Мне ещё сестра Марта отдаёт свои деньги. Так что мне на всё хватит и на жильё и на частного детектива.

— Ну, раз так, то я тебя удерживать не буду. — Стефания вдруг задумалась. — Сестра Клара, а у вас есть, где жить?

— Я хочу снять комнату. Самую дешёвую.

— Подождите до завтра. Если вы покинете монастырь завтра, ничего не случится, а я смогу вам предоставить бесплатное жильё.

— Правда? Это было бы просто замечательно.

— Тогда дождитесь завтрашнего дня. И я завтра вам дам ответ.

— Но только не позже завтрашнего дня, мне не терпится начать поиски сына.

— Сестра Клара, а вы уже знаете к кому надо обратиться?

— Нет, но думаю, за те деньги, которые я готова заплатить, любой частный сыщик со рвением возьмётся за дело.

— Да, я думаю, вы правы. Завтра я вам скажу о жилье. Можете идти.

Обнадёженная такой перспективой, которую Клара и не могла даже представить, монахиня покинула келью настоятельницы.

Весь день до вечера Стефания работала, у неё были и её, как у настоятельницы, текущие дела, а также она создала новую должность для Люка, чтобы оправдать его появление в монастыре, он станет работником, отвечающим за инвентарь монастыря. Но, чтобы утвердить эту должность, ей необходимо было сообщить об этом в церковное управление, куда она и поспешила. Перед уходом настоятельница предупредила сестру Апрелию о том, что до следующего утра её не будет, на вопрос Апрелии — а где она будет — Стефания не стала отвечать, вернее, ответила, но уклончиво — важные дела. В управлении её внимательно выслушали и дали добро. Обрадованная и радостная, она заторопилась к Люку. Он тоже зря время не терял и сам, своими силами приготовил романтический ужин. Люк уже был стар, но появление Стефании буквально омолодило его, он ощутил неимоверный прилив сил и бодрость, как в далёкие молодые годы. Когда Стефания приехала к нему, она была приятно удивлена и очень тронута таким вниманием к себе.

— Дорогая… нет, любимая… как же я счастлив и рад, что мы с тобой вместе. Проходи и садись к праздничному столу.

Весь вечер они предавались воспоминаниям о своей жизни, но вспоминали лишь приятные моменты, ни Люк и ни Стефания не стали рассказывать друг другу о том, через что им пришлось пройти. Стефания не стала говорить и о том, что в сущности представляет из себя её монастырь и чем она там стала заниматься. Зачем расстраивать старого человека, думала она. — Мой дорогой и любимый Люк, у меня к тебе просьба, одна из моих монахинь должна некоторое время пожить в миру, можно ей остановиться в твоём доме?

— Ну, конечно же, можно. Даже и спрашивать об этом не нужно было. Я уже внес арендную плату за дом и пусть твоя монахиня приезжает и живёт сколько угодно.

— Спасибо тебе. И раз ты уже уладил свои дела с домом, то тогда прямо с утра мы с тобой поедем в монастырь, я подготовила для тебя должность и церковное управление её утвердило, теперь ты ответственный за инвентарь монастыря, будешь работать и жить при монастыре. И мы с тобой больше не расстанемся, ты будешь постоянно рядом со мной.

— Какой подарок на старости лет. Даже не верится. Спасибо.

После романтического ужина и лирических отступлений в виде воспоминаний, влюблённые отправились в спальню.

Утром Стефания, проснувшись первой, тихо встала, чтобы не разбудить утомлённого возлюбленного и отправилась в душ, а после душа — на кухню, сварить Люку и себе кофе. Войдя с подносом ароматного кофе в спальню, Стефания застыла на пороге.