Ночной гость

Тамара Гайдамащук

Автомобильная авария перевернула жизнь маленькой девочки, оставшейся сиротой. Немало бед выпало на её долю. Тайна гибели родителей не давала ей покоя. Став старше, она решает выяснить причину аварии и обращается к услугам частного сыщика. То, что она узнаёт – с трудом укладывается в её сознании.

ГЛАВА 3

— Проходите, проходите, коллега. А я как раз собирался послать за вами. Садитесь. — Бос указал рукой на стул босс. Настроение у него было хорошим, это сразу отметил про себя инспектор. Но первым он решил не заговаривать, а подождать, что скажет босс. Ждать пришлось недолго. — Ну что у вас там с гибелью семьи политика?

— Вы же сами понимаете, когда погибает политик, да ещё такой видный и к тому же накануне выборов, то найти заказчика будет очень непросто, а, возможно, и вовсе не получится. А то, что это заказное убийство, лично я в этом не сомневаюсь.

— Да… — протянул босс — … к сожалению, вы правы. Верхи умеют хорошо прятать концы в воду, это точно. Даже, если у вас есть зацепки… лучше их тоже спрятать в воду. — Засмеялся босс. Ему понравилась его шутка. — Ладно, забудем о покойном политике, пусть земля будет ему пухом, найти виновного мы не сможем, а если и сможем, то отправимся следом за ним. А этого я не желаю и, думаю, вы тоже не желаете. Я знаю, как вы работаете и уверен, что не будь здесь замешана политика, вы сразу же нашли бы убийцу.

— Ну, не будь тут замешана политика, то и семья не погибла бы. — Вставил инспектор.

— Абсолютно с вами согласен. Но я вас вызвал не из-за этого дела, а совершенно по другому. Рыбаки в реке выловили вовсе не рыбу, а вот это, гляньте. — Босс протянул фотографии инспектору. — Сразу же позвонили нам, когда нашли тело. Так вот, выяснением гибели этого молодого человека я поручаю заняться вам. Но предупреждаю, если вы узнаете, что его смерть хоть как-то связана с гибелью политика, то сами понимаете, ходу этому давать нельзя будет. Я потому вам и поручаю дело утопленника, что копать вы в случае чего, дальше не станете, нам проблемы с ними — босс поднял указательный палец кверху — не нужны, это чревато.

— Всё понятно, босс, не переживайте. Буду держать вас в курсе.

— Да, да, пожалуйста. Мы с вами не первый раз расследуем кляузные дела и тоже не хуже них — босс опять поднял указательный палец кверху — умеем прятать концы в воду. — Опять последовал смех. Определённо, босс был в хорошем расположении духа, но причина его весёлого настроения мало интересовала инспектора.

— Я могу идти?

— Да, идите и усердно работайте. Впрочем, предупреждение это излишнее, вы всегда работаете так, как этого требует специфика нашей нелёгкой профессии.

Инспектор вернулся к себе в кабинет. Он быстро навёл справки о погибшем, им оказался молодой человек, который также увлекался рыбалкой, но последняя оказалась для него роковой, в отчёте патологоанатома было сказано, что смерть наступила в результате остановки сердца, которая последовала за резким погружением в холодную воду. Никаких следов насилия на теле погибшего обнаружено не было. — Глупая, нелепая смерть. — Пробормотал под нос инспектор, но всё же решил проверить, а не тот ли это курьер, который пригнал новую машину Стивена из салона. И тут же отправился инспектор в салон. В салоне ему предъявили фотографию уехавшего курьера, инспектор долго рассматривал её и понял, что курьер и утонувший молодой человек — это совершенно разные люди.

Убедившись, что утопленник не замешан в деле гибели Стивена, инспектор принялся за расследование причин его смерти. А дело о гибели известного политика было сдано в архив, раскрыть его всё равно не получилось бы, а наживать себе врагом на нём не хотел ни босс и ни инспектор. Тем более, что верхи причиной гибели Стивена совершенно не интересовались.

***

Лаура каждый день ездила в клинику и всякий раз она ждала, что доктор сообщит ей приятную новость об улучшении состояния здоровья Лиз, но доктор говорил всё одно и тоже — состояние девочки стабильно тяжёлое, однако, надежду терять не надо. Будем ждать.

Лаура жила на два дома, то у себя, то у сестры. Ей позвонили из полиции и сообщили, что можно уже забирать тела. Лаура столкнулась с большой проблемой, ей трудно было и морально и финансово заниматься похоронами, пришлось бы влезть в долги, которые она не представляла как будет выплачивать. Её магазин цветов давал малый доход, который с трудом покрывал её нужды. Ей же раньше очень помогала Дори, а сейчас… сейчас она осталась со своими проблемами наедине. К счастью, ей помогла партия Стивена, все расходы на похороны партия взяла на себя, чему Лаура была несказанно рада. Но её беспокоила и другая проблема, скоро надо будет платить за дом Стивена и Дори, а таких денег у неё не было, не станет же она просить денег у партии на содержание дома и Лиз в клинике. Лаура думала, как ей поступить и решила сдавать дом сестры, оплата за него окупит и её нужды и содержание Лиз в клинике. Хоть ей и самой хотелось жить в такой роскоши, но она понимала, что позволить себе этого не сможет. После похорон, а похороны партийцы устроили Стивену и Дори великолепные, если так можно о похоронах выразиться. Было сказано много тёплых слов о нём, о его вкладе в работу партии и в политику города, о Дори, об их семейных отношениях. Лаура, не скрывая слёз, плакала, слушая выступления коллег Стивена, ей тоже пришлось произнести речь, но долго говорить она не могла, её душили спазмы.

После похорон, не теряя времени — ведь сроки оплаты за дом уже поджимали — Лаура дала объявление о сдаче дома в аренду и желающие сразу же объявились. Лаура сдала дом супружеской паре среднего возраста, супруги сразу же ей очень понравились. Пара тут же вселилась дом, заплатив за несколько месяцев вперёд. Сумма эта была колоссальной. Оплатив коммунальные услуги и пребывание Лиз в клинике, Лаура, отложив себе на безбедное жильё, внесла остальные деньги в банк. Она была довольна своим решением сдать дом Стивена в аренду, в противном случае ей было бы очень трудно справиться одной со всеми навалившимися на неё проблемами.

А спустя несколько дней ей позвонил из клиники доктор и сообщил приятную новость — Лиз пришла в себя. Лаура тут же отправилась к племяннице, но радость Лауры была омрачена. Лиз не узнавала её, она и себя не помнила. Доктор успокоил Лауру, сказав, что подобное бывает с пациентами после перенесённой тяжёлой травмы головы, а травма головы Лиз была на редкость тяжёлой, даже удивительно, что она вообще выжила, а то, что пришла в себя, это… это… — доктор даже не мог подобрать слова, чтобы объяснить Лауре. Он просто сказал, что, возможно, у девочки сильный ангел-хранитель, а, возможно, ей отведена какая-то важная роль и потому всевышний её решил пока не забирать. Лаура удивлённо слушала врача, ей показалось, что он несколько не в себе, обычно такое несут все кто угодно, но только не медики. Поддерживать его беседу она не стала, а быстро поблагодарив за всё, что он делает, вернулась в палату к Лиз.

— Детка, ты слышишь меня? — Обратилась она к племяннице. — Я твоя тётя.

Лиз смотрела на Лауру, но не узнавала её. Говорить о гибели родителей и о том, что они всей семьёй попали в аварию, Лаура не стала, она боялась напугать девочку.

— Ты моя тётя? — Слабым голосом спросила Лиз.

— Да. Я твоя тётя, мы с тобой будем жить вместе, когда ты выздоровеешь, я тебя заберу домой. Тебя зовут Лиз.

— А чем я болею?

— Ты… ты простудилась, сильно простудилась и тебя забрали в клинику, но сейчас тебе уже хорошо. Доктор сказал, что через несколько дней выпишет тебя.

Лиз заново познавала окружающий мир. Спустя несколько дней Лаура забрала её домой. Девочка была несколько заторможенной, но и об этом предупредил доктор, он объяснил, что нервная система постепенно будет приходить в норму, торопить не надо и особо предупредил о том, чтобы всё, что могло напомнить о её жизни не должно пока попадаться ей на глаза, ведь она тогда начнёт интересоваться родителями, попытается узнать, что с ними случилось, и когда узнает об аварии и о гибели отца с матерью, вообще может потерять рассудок. Процесс восстановления у неё должен проходить медленно и плавно. Следуя советам доктора Лаура, даже спрятала все альбомы с фотографиями, которые могли заинтересовать Лиз.

Время шло, а Лиз себя не вспоминала, она внимательно слушала всё, что рассказывала ей Лаура. Когда Лиз полностью окрепла, Лаура, предварительно, проконсультировавшись у доктора, отправила племянницу в школу, но перевела её в другую, ведь обучать Лиз в дорогой и элитной школе, в которой та прежде училась, она позволить себе не могла. Однако, через несколько недель посещения школы, стало понятно, что заниматься Лиз не может, учёба ей не давалась. Доктор посоветовал забрать девочку из школы и не грузить мозг информацией, которая трудна ещё ему. Лауре ничего не оставалось делать, как последовать его совету и оформила Лиз академический отпуск, пообещав, что со следующего года она обязательно продолжит учёбу. Лиз особенно не рвалась к знаниям, видимо, нагрузка была для неё тяжёлой и она очень уставала. Однако Лиз стала больше задавать Лауре вопросов о себе, это и радовало Лауру, но вместе с тем и тревожило, она не представляла, как ответит ей на вопросы о родителях, когда та задаст ей. Каждый раз, когда Лиз просила рассказать о ней, у Лауры замирало сердце. Она старалась сразу же отвлечь девочку, переводила тему разговора, но ведь долго так она не сможет. Даже в магазинчик свой приводила Лиз, доверяя ей составление букет, что у неё получалось весьма хорошо и покупателям нравились именно ею составленные букеты.

На какое-то время Лауре удавалось отвлечь Лиз от расспросов, но это всего лишь временная отсрочка, за которой последуют новые вопросы.

Лаура боялась не столько её вопросов, сколько того, что в один момент к ней вернётся память и она всё вспомнит, и вот тогда придётся ей всё рассказать. Это очень волновало и даже страшило Лауру.

Каждый день они вдвоём ходили на работу в магазин, возвращались уставшие, но довольные, благодаря умению Лиз посетителей в магазине заметно прибавилось.

— Лиз, ужин готов, я жду тебя. — Лаура крикнула из кухни, приглашая племянницу. Но Лиз не шла и даже не отвечала. — Лиз, ты чем так занята? Ты не слышишь меня?

Лаура решила проверить, чем занята девочка и прошла в гостиную.

То, что она увидела повергло её в шок.