Другая земля. Пианистка

Талекса Миронова, 2021

Когда долгое время живешь под чужим именем, привыкаешь к нему. Но следует вернуться к старому имени, чтобы разобраться в своем прошлом. А еще следует заявить о себе, о своих талантах, своих потребностях. А когда еще и к замужеству готовишься, то некогда рассмотреть среди друзей – предателей, а среди врагов – приятелей. Миранде-Валерии чтобы стать счастливой, придется доказать всем, что она дочь Великого Генриха-волкодава.

Глава 2

Две недели Валерия оттачивала своё мастерство стрельбы. Вернее, она вспоминала азы стрельбы из лука, так как теорию познала ещё в Эмпилоу. Рентар обучил девушку этому искусству, когда той исполнилось тринадцать лет. Знал бы он сейчас, как понадобились эти уроки!

Узнав, о согласии девушки участвовать в соревновании о стрельбе из лука, Эйлин даже захлопала в ладоши от радости. Но предупредила, что участвовать должна под именем Валерии Киффен. Для перестраховки, так сказать. Ведь на соревнованиях будет присутствовать сам Император. Быть представленной ему именем Мирандой Принарри было бы в крайней степени опасно. Девушка согласилась на этот раз со своей матерью. Предполагали, что соревнования будут проходить в Минтарале. Император Мэйтанус должен был прибыть в день проведения соревнования, чтобы самолично поздравить победителя, вручить приз. Чаще всего это было нечто полезное для хозяйства. Несколько лет подряд лучники соревновались за обладание коровой или овцой.

Валерия получила несколько самых простых уроков стрельбы из классического лука от Пахакара. Надев на пояс колчан со стрелами, перекинув лук за спину, она уходила на поляну, где должны были проходить соревнования, и тренировалась в одиночестве. Она не обращала внимания на прохожих, которые останавливались и следили за её тренировками. Обычно Валерия, прислушиваясь к голосу разума, надевала серый припудренный парик, чтобы соответствовать требованиям этикета. Костюм её состоял из мышиного цвета платья с пышной юбкой, поверх которого надевался кардиган. Пояс с колчаном крепился к кардигану. На левую руку девушка надевала защитную перчатку, чтоб не повредить оперением платье. Здесь же, на поляне, тренировались и приезжие из ближайших деревень и городов мужчины. Следя за её техникой стрельбы, давали хорошие советы, помогая девушке собирать стрелы. Такая любезность была вызвана снисходительностью по отношении к девушке. Валерия часто промахивалась. Специально. Девушка знала, что за ней наблюдают. Несколько раз она замечала над головой кружащих воронов — верных слуг Верховного шамана. Всего однажды сам Лиам присутствовал на тренировке, но не подошел и не подбодрил девушку, словно она была всего лишь участницей, из какого-нибудь городка, а не компаньонкой его невестки. Валерия радовалась тому, что Эйлин не требовала от девушки ежедневных музыкальных упражнений.

От Алоиса и Корригана не было вестей. После нескольких попыток разузнать у Эйлин вести о судьбе мужчин, которые оканчивались примерно одинаково: «Я знаю ровно столько же, сколько и ты, моя дорогая. Но не волнуйся, в скором времени они вернутся», Валерия лишь стискивала зубы и стреляла. Стреляла, стреляла, стреляла… попадала в цель.

День соревнования наступил. Верховный шаман упросил духов избавить Минтараль от дождей, ветра и непогоды на время проведения мероприятия. На лесной поляне, в окружении лиственных деревьев, расположились восемь мишеней, по числу участников соревнований. Мишени были закреплены на специально сооруженных треногах, разукрашены в соответствующие цвета. Неподалеку от мишеней был сооружено весьма интересное приспособление — движущаяся мишень. На двух вертикальных столбах лежало бревно, на котором был подвешен груз — кожаный мяч, который раскачивался. Задачей стрелков было попасть в мяч, в самый центр. Это было вторым испытанием. Третьим — стрельба по небольшим мишеням, закреплённым на столбах — яблоку, апельсину и шляпе.

Неподалеку от поляны соревнований были сооружены скамейки для болельщиков. В этот раз их было много. Наверно потому, что многие хотели узреть своего Императора. А если повезёт, обратиться с личной просьбой. Жители ближайших населённых пунктов, разночинцы, местные герои, собрались на этом осеннем празднике меткости и ловкости. Стрельба из лука стала праздником, народным гулянием, в котором лучшие стрелки показывали свое умение, находили своих поклонников, даже соединяли свою судьбу, получая благословение Великого шамана. Многие зрители уже изрядно выпили и теперь свистели, кричали, требовали начала соревнований. Напротив скамеек был разбит шатёр, в котором находились гости и хозяева Минтараля. Лиам, Эйлин, Тарисса сидели внутри тёмно-синего шатра. По левую руку от шамана сидела Эйлин. По правую руку расположился почётный гость, Император Мэйтанус Великолепный. Близ Эйлин сидела Тарисса, которая то и дело перебирала пальцами белейший платочек, таким образом, подавляя нарастающее с каждой минутой волнение. Далее сидел Салливан, с любопытством взирая на происходящее, жадно глазами ища в числе участников Валерию. Он даже несколько раз переспрашивал у Тариссы, когда появится его любимица, но Тарисса отделывалась лишь общими словами, не уточняя время появления. Не попала Валерия на торжественный приезд в Минтараль Императора. Решила свое появление пред очами Императора разыграть своеобразно. За три дня до приезда Императора Валерия заказала у портнихи специальный костюм из шерсти. Никаких юбок, фижм и кринолина, оборок, бантов и кружев. Брюки прекрасно подчеркивали стройные ноги девушки, а приталенная куртка не сковывала движений. Мягкие коричневые кожаные сапоги сидели идеально на ноге девушке. Ей казалось, что пройти она сможет в этой обуви ни одну сотню миль. Эйлин денег не пожалела для дочери, расщедрилась на такой удобный и функциональный костюм. Если и знакомиться с Мэйтанусом, то во всеоружии. Придворных дам Император за свою жизнь видел много, а вот лучниц в мужском платье встретишь не часто.

Зрители и участники перешёптывались. Валерия опаздывала. Вернее, девушка заняла выжидательную позицию, спрятавшись среди кустов неподалеку от поляны. Её должны были ждать собравшиеся, а не наоборот. Прищурив глаза, она наблюдала, как на лице Императора появилась мина неудовольствия. Он что-то сказал Верховному шаману, но Лиам лишь пожал плечами. Распорядитель соревнований, граф Махавэн заметно нервничал. Он поджал губы, периодически поглядывая своими темными глазами в сторону шатра, а затем на участников. Он теребил полы зелёного сюртука, чёрная треугольная шляпа давно уже лежала на траве. Сам он мерил шагами поляну, то и дело спрашивая участников, не видели они Валерию.

— Я опоздала? — поинтересовалась Валерия, неспешно выходя из золотистой кущи.

Она слышала восклицания гостей, зрителей, даже расслышала недоуменный возглас Эйлин. Мельком заметила, как Махавэн перевел дух, тут же взяв себя в руки.

— Итак, все участники в сборе. Занимайте места перед целями, и мы начинаем.

Махавэн представил участников-мужчин. Как только он начал произносить имена их, послышались ликования: Оганес, Джионис, Эрнекат, Химовэл, Реманул, Сентрил, Демидос, и наконец, Валерия.

Валерия специально не надела парик. Светлое каре, подверженноё недавно окраске, было смелым шагом в изменении образа. На рукавах куртки были закреплены защитные перчатки. На талии висел колчан, лук в руках она держала играючи. Заветная цепочка с короной висела у нее на груди, но была спрятана от посторонних глаз. Сегодня она могла себе позволить многое. Сегодня ей исполнилось восемнадцать лет. Кто об этом помнил? Девушка поклонилась гостям и заняла своё место перед целью, на расстоянии пятнадцати шагов. Махавэн промокнул платком высокий лоб и громко произнес, взмахнув рукой:

— Когда будете готовы, можете пускать стрелы.

Валерия абстрагировалась от происходящего вокруг. Она не слышала голоса людей, переговоры между гостями в шатре. Лишь она и цель, нарисованные круги. Глубоко и редко задышав, Валерия настроилась лишь на свою цель. Желтый круг в центре увеличился. Она смотрел исключительно на него, забыв обо всём. Перспектива увеличилась, почти ослепив жёлтым сиянием. Не моргая и не щурясь, Валерия начала считать удары сердца. В перерыве между ударами, она ослабила пальцы и выпустила стрелу. Свист от разрывающего ветер оперения — единственное, что она сейчас услышала. Девушка выдохнула и опустила руку. Стрела попала в цель. Ровно в центр. Достав ещё одну стрелу, Валерия выпустила её. Стрела угодила чуть ниже первой, но все же попала в жёлтый круг. Третья стрела угодила в жёлтый круг чуть выше двух выпущенных. Лишь тогда Валерия чуть расслабилась, снова вернулась в реальный мир и огляделась по сторонам. Послышались аплодисменты. Ее соперники так же хорошо справились с заданием. Оганес, Химовэл и Демидос получили ровно столько же очков, как и девушка.

— Неплохо для начала! У нас четыре победителя! Можете собрать свои стрелы и продолжить борьбу дальше. А дальше у нас движущаяся мишень! Пройдемте к ней, — послышался голос Махавэна. Он снова промокнул лоб платком, обернулся на зрителей, наморщил свой орлиный нос. Волновался граф, это было заметно.

— «Главное — не смотреть в шатёр! Не смотреть! Они должны следить за мной, а не я одаривать их своим взглядом!» — думала девушка, сжимая лук в руках.

Махавэн раскачал мяч, когда четверо заняли исходное положение — десять шагов от цели. Стреляли все вместе, по взмаху руки графа. Стрела Химовэла зацепила стрелу Демидоса и упала на траву. Химовэл, кузнец из деревни Конитар, выругался отборными междометиями и отвернулся. Валерия собрала близ себя перспективу и перестала дышать. Рассчитав колебание воздуха, мяча и собственного стука сердца, она выпустила стрелу. Стрела её, равно как и стрелы Оганеса и Демидоса попали в мяч.

— Отлично, ребята! — улыбнулся граф Махавэн, поаплодировав стрелкам.

Валерия перевела дух. Осталось одно испытание. Азарт вскружил ей голову. Победить в соревнованиях! Заявить о себе, быть представленной Императору. Ни это ли привело её сюда? Не за коровой же она пришла на эти соревнования?

— Третье испытание! У нас осталось три участника! Приготовились!

Оганес оскалился, посмотрев на Валерию с неприязнью. Мужчина носил бороду, но был острижен налысо. Отчего выглядел он, если не устрашающе, то внушительно.

— Я должен получить главный приз. Слышишь, ты? Зачем тебе корова? У меня семья большая!

— Мне нужна победа, — тихо ответила ему Валерия, — корову можешь оставить себе.

— Договорились, — буркнул он, вкладывая стрелу на тетиву.

Первым стрелял Демидос. Он слышал разговор соперников. Но сдаваться так же не желал. Прищурив свои раскосые тёмные глаза, сжав губы, он выпустил стрелу в апельсин. Оранжевая точка находилась на довольно большом расстоянии от стрелка. Все слышали, как перья рассекли воздух, а наконечник не вошел в мякоть, чуть выше пролетела стрела, уткнувшись в землю. Послышались возгласы разочарований среди зрителей. За Демидоса многие болели и искренне желали победы. Вторым стрелял Оганес. Ему следовало попасть в яблоко. Оганес в сердцах сжал сильнее зубы, чтобы сосредоточиться. Прошептав нечто, наподобие молитвы, он шумно выдохнул и прицелился. Стрела его угодила в яблоко, но с хрустом отрезала от него верхушку.

— Браво! И наконец, последняя участница! Прошу! — голос графа Махавэна, радостный, бархатный, низкий, пригласил Валерию на исходную позицию. Ей следовало попасть в шляпу. Но не просто в закрепленную на балке, а брошенную в воздух графом. Граф Махавэн подошел к шляпе и поднял высоко вверх. Размахнувшись, он кинул её так, что девушке следовало за считанные доли секунды определить траекторию полета. Эффект перспективы здесь не работал. Лишь собственное чутьё и интуиция. Вдруг Валерия почувствовала, как внезапный порыв ветра подхватил шляпу и поволок выше, чем бросил граф.

— «Фокусы шамана! Ну, ничего!» — разозлилась Валерия и выпустила стрелу. С диким отчаянным визгом перья разрушили порыв ветра. Наконечник стрелы насквозь пробил материал, вылетел с другой стороны и пригвоздил шляпу к траве.

Графу Махавэну пришлось пробежать небольшое расстояние, чтобы самолично оценить выстрел девушки.

— Грандиозно! Это победа! Согласитесь, господа, что так изящно мог выстрелить лишь виртуоз! — с радостными нотками в голосе произнес граф.

Он обернулся к шатру и вопросительно взглянул на Императора и Верховного шамана.

— Полагаю, что в осеннем состязании лучников победила очаровательная девушка, Валерия! Корова достается ей! — произнес граф, искренне радуясь победе девушки.

Но Валерия подняла руку, заставив многих собравшихся замолчать.

— Безусловно, я рада победе! — сказала она, обращаясь, прежде всего к болельщикам, — Но свой приз я хочу отдать Оганесу. Такова моя воля!

Болельщики зааплодировали, оценив благородный шаг девушки. Оганес подошел к Валерии, поклонился и поцеловал руку. Он даже заплакал от счастья. Не выдержав, он произнес:

— Пусть духи хранят тебя, благородная госпожа, — растроганно улыбнулся он, — знай, что в моем доме ты — желанный гость!

— А вот и приз! — отозвался граф и вывел корову из загона. Чёрно-белой масти, с венком из голубых цветов на рогах, она послушно проследовала к Оганесу.

Возгласы, улюлюканье, всеобщее ликование вдруг сменилось тишиной. Император встал с места, тоже самое пришлось сделать и подданным. Мэйтанус спустился со ступенек и подошел к Оганесу и Валерии. Пожав руку мужчине, буркнув что-то, он перевел взгляд на девушку. Хищный, изучающий, тяжёлый взгляд. Он словно извлекал из глубин своей памяти лицо, которое так хорошо ему было знакомо. Валерия ему помогла. Подняв высоко левую бровь, она проговорила:

— Мой Император!

Этого хватило, чтобы Мэйтанус изменился в лице. Его большие карие глаза сверкнули, и на лице застыла хищная улыбка. Своим низким голосом он произнес так, что слышали все:

— Вы прекрасно справились, дорогая. Благородно с вашей стороны отдать приз нуждающемуся. Но я хочу сам проверить, так же вы метки, как ваши предки?

Это был вызов. И Валерия предполагала, что неуёмный Император решит влезть в соревнование, откорректировав собственные правила, которые утвердил несколько лет назад.

— С радостью докажу это, — ответила Валерия, сжав для пущей убедительности лук.

Оганес с коровой уже давно покинул площадку, чтобы никто не передумал забрать его приз. Граф Махавэн предпринял попытку ретироваться, но тут же был остановлен жестом Императора.

— Валерия, если я не ошибаюсь?

Девушка смотрела в глаза Императору, если не с вызовом, то спокойно. Она не желала прятать взгляда, краснеть перед взором Мэйтануса. И Император это понял, когда увидел легкий кивок головы её. Мельком Валерия увидела, как побледнела Эйлин, заметив поменявшееся настроение Мэйтануса. Звенящая тишина повисла в воздухе.

— Салливан! — позвал Мэйтанус мальчика, не оборачиваясь к нему.

Проворно мальчуган спрыгнул со своего кресла и подбежал к Императору. Лишь тогда Мэйтанус повернулся к нему и ласково спросил, доверительно взяв за рукав курточки.

— Мальчик мой, не хочешь принять участие в стрельбе из лука?

— Очень хочу, — детское любопытство охватило разум мальчика. Но видимо желания дяди и племянника сильно разились.

Мэйтанус с легкостью приподнял мальчика и поставил на широкий столб, где ещё недавно лежала шляпа. Взяв шляпу графа Махавэна, Император нацепил её на голову ребенка. Разумеется, шляпа оказалась Салливану великоватой.

— Посмотрим, насколько развит ваш глазомер. С пятнадцати шагов сможете попасть в шляпу, не задев голову ребенка?

— Вы предлагаете мне стрелять в вашего племянника? — изогнула бровь Валерия, на всякий случай, уточнив намерения.

— Именно так. Это же просто цель, точно такая же, как яблоко или апельсин. Не согласны? — спросил Мэйтанус, отойдя от Салливана.

— Я не хочу быть яблоком! Снимите меня отсюда! Мамочка!! — запротестовал ребенок. Он завертелся, заёрзал на месте. Но его удерживал грозный взгляд Мэйтануса. Валерия оглянулась и заметила порыв Эйлин, но её тотчас остановил Лиам движением руки. От меткого глаза Валерии зависела жизнь мальчика. Она была не готова к такому повороту, но делать было нечего. Валерия почувствовала, как приятное тепло окутывает поляну, воздух замер. Девушка заметила, как Лиам сидя на месте, едва заметно манипулирует пальцами рук. Он ей помогал, как только мог. Все теперь зависело от зрения и удачи Валерии. Эйлин прикрыла глаза рукой, чтобы не видеть этого спектакля, разыгранного Мэйтанусом. Тарисса теребила в руках платок, то и дело исподлобья переводя взгляд от Мэйтануса к Валерии.

— Отпустите меня! Мамочка! — верещал ребенок. От страха он не мог пошевелиться, а может быть, его сдерживала воля Верховного шамана…

Зрители замерли и затихли, когда Валерия начала отсчитывать полтора десятка шагов от цели. Салливан был её целью. Убить его означало прервать ветвь в Семье, освободить путь наследнику Тариссы, лишить Лиама и Эйлин плода любви. И всё это по воле Императора. Девушка заметила, как Верховный шаман сдвинул брови и поджал губы. Он контролировал поляну. Он просил духов воздуха поспособствовать уберечь сына от лихой стрелы. Никто не знал, что именно на уме у девушки в данный момент. Валерия чувствовала переживания Лиама, они витали в воздухе, словно рой мух надо головой у мальчика.

Обернувшись, Валерия натянула тетиву, вложив стрелу. Ей почему-то хотелось выстрелить в Мэйтануса. Сжав зубы, она посмотрела на Императора. Вот кто был абсолютно спокоен, словно знал наверняка, куда именно попадёт стрела, какую траекторию полёта она изберёт, что последует после этого выстрела.

— «Благословите меня, духи», — отчаянно твердила молитву Валерия, медленно прицеливаясь. Можно было не спешить. Мэйтанус наслаждался самим процессом, растягивал момент окончания соревнований.

Валерия выстрелила. Воздух задрожал, словно его разморозили. Стрела с диким свистом полетела в сторону Салливана. Не выдержав, девушка закрыла глаза и отвернулась. Она сначала не слышала ничего вокруг. Лишь тишина сковала её разум. Она падала в эту тишину, растворяясь в каплях шепота заклинания Верховного шамана. Ей хотелось не открывать глаз, не возвращаться в реальный мир, лишь слышать шепот Лиама, такой добрый, спокойный. Шепот, которому можно довериться. Ей стало невыносимо жарко, она глубоко задышала, словно ей не хватало воздуха.

— «Повернись и покажи ему свое лицо», — прошептал настойчиво голос Лиама где-то в подсознании девушки.

Валерия послушно повернулась. Первого, которого она увидела, был Салливан. Он держал шляпу графа Махавэна и внимательно изучал дырку, оставленную стрелой. Сама стрела лежала на траве. Мальчик был жив и здоров. Эйлин от нервного расстройства потеряла сознание и теперь её к жизни возвращала Тарисса. Салливан опрометью побежал к женщинам. Он уткнулся в юбку Эйлин и заплакал. Перепуганный, он дрожал, крепко сжимая в кулачках складку платья. А Валерия медленно шла к Императору, послушать новое распоряжение, или глумление над собой. С другой стороны поляны к Императору двигался Верховный шаман.

— Доволен? Можно на этом закончить состязания? — спросил шаман, глядя в глаза Мэйтануса.

Самодовольная улыбка скользнула по лицу Императора. Он снисходительно смотрел на брата, переводя взгляд на девушку.

— Я знаю, что ты помог этой лучнице. Это ощущалось в воздухе. Ты правильно поступил. Ты боролся за жизнь сына. Ты не мог предвидеть, что на уме у девчонки. Верно? Похвально, брат. Что касается вас, юная лучница, праздник продолжается. Прекрасное зрение — вот ваш конек, хотя не вполне понятно, где вы получили такое мастерство, — растягивая каждое слово произносил Император, не сводя взгляда с лица девушки.

— Рассказать? — перебила его Валерия, наконец-то оживившись, перестав трястись и задыхаться.

— В другой раз, — покачал головой Мэйтанус, — теперь я сам хочу на себе испытать ваши способности!

Мэйтанус снял темно-синий сюртук, жилет, бросив их на траву. Император развязал на шее темно-синий атласный платок, спрятанный под белым воротничком, и крепко сжал.

— Посмотрим, насколько хорошо вы стреляете без света. Настоящий виртуоз может поразить цель и с закрытыми глазами. Докажите мне, что вы отлично стреляете.

— Ваше Императорское величество желает, чтобы я выстрелила и попала в него? Слишком странное желание! Разве не так? — недоумение на лице Валерии сменилось непонятным спокойствием. Выстрелить в Императора. Сам факт этого тешил её самолюбие.

— Возлюбленный брат мой. Не заболели вы, часом? — спросил Лиам, явно так же находясь в недоумении. Он нахмурился так, что лоб исказился довольно симпатичной складкой.

— Молчать! — прикрикнул на обоих Мэйтанус.

Лиам и Валерия даже переглянулись.

— Итак, моя воля. С двадцати шагов с завязанными глазами вы выстрелите. Стрела должна пролететь близ меня, не задев ни на миллиметр. Вам всё ясно? — спросил он, просверливая девушку взглядом.

— Да, мой Император, — через силу произнесла Валерия, чувствуя, как приступ паники охватывает её. Но внезапно чувство обречённости накатило на неё, словно вал в бушующий непогодой день. Вот она. Обречённость. Вот что испытывал однажды Генрих. История повторяется, и уроки из неё не извлечены. Садитесь на место, сударыня. «Двойка» вам по истории вашего рода и «пятерка» по поведению.

— Боитесь? — скривил рот в усмешке Мэйтанус, заметив, что Валерия стоит на месте, как вкопанная, — Отказываетесь исполнить мою волю?

— Нет, Ваше Величество, — покачала отрицательно Валерия головой, — но позвольте мне сначала прицелиться.

— Разрешаю, — кивнул Мэйтанус, скрестив руки на груди, — Лиам, завяжешь нашей лучнице глаза.

— Разумеется, — кивнул Верховный шаман, следуя за Валерией. Девушка отсчитывала шаги, стараясь сосредоточиться.

— Я помогу тебе, я поведу стрелу, — прошептала на ухо голос Лиама, следовавшего за ней по пятам.

— Я сама! — сквозь зубы процедила Валерия, — Спасибо, не стоит.

— Но ты можешь… — хотел возразить Лиам, но Валерия мотнула головой.

Повернувшись, она прицелилась, примерившись к цели.

— «Это всего лишь цель! Такая же, как апельсин. Ты не убила Салли, не убьешь и Императора. И Мэйтанус это знает. Он мучает всех здесь, держит в напряжении, а ты всего лишь играешь роль в его пьесе. Он всем роли расписал. Повышает авторитет свой в глазах молчаливой публики, которая в данный момент тебя ненавидит. Я исполню его приказ! Я промахнусь, как он велел», — думала про себя Валерия, наводя лук и прицеливаясь.

— «Уровень уха, ширина два пальца. Нет, три», — высчитывала девушка, пока соизмеряла перспективу.

— Готова? Начинай! — нетерпеливо велел Мэйтанус.

Валерия почувствовала, как холодный атлас прикоснулся к её глазам. Тёплые трясущиеся пальцы Лиама осторожно завязывают ей глаза.

— Я помогу, ты только не трясись и дыши. Дыши, Валерия, — прошептал Лиам, встав позади неё.

Валерия не ответила. Когда темнота окутала её, организм среагировал сразу. Обострился слух, обоняние, осязание. Она слышала, как бьётся собственное сердце, как легкий холодок закружился перед её лицом. Это Лиам провел рукой близ глаз, показывая таким образом, что девушка не видит ничего. Она слышала, как зрители на скамейках начали неистово молиться, как успокоился Салливан, перестав плакать.

— Готова, — произнесла девушка, натянув тетиву.

Темнота застилала всю перспективу. Лишь расчет, заранее продуманный и откорректированный. Лишь чутьё охотника, по мимолетному порыву узнающее присутствие дикого зверя, по запаху и звуку. Ее не учили охотиться, но обучили чувствовать зверя издалека.

Удар сердца, второй. Дыхание мерно и спокойно наполняло тело кислородом. Сделав глубокий вдох, девушка на секунду замерла и выпустила стрелу. Вопль и крик со стороны зрителей. Аплодисменты. В воздухе растаяло напряжение, оставив после себя лишь облегчение. Способность слышать уловила ноты оваций. Девушка не посмела снять повязку с глаз, руки и ноги словно отвердели. Она послушно ждала своей участи, смиренно стоя на одном месте.

— Отомри, всё позади, — голос Верховного Шамана влетел в её сознание. Его рука осторожно, но быстро сняла повязку с головы. Как только глаза привыкли к свету, Валерия посмотрела впереди себя. На расстоянии всё тех же двадцати шагов стоял Мэйтанус, скрестив руки на груди. Стрелы не было видно.

— Всё хорошо. Ты всё правильно рассчитала. Моя помощь даже не понадобилась, — голос Лиама звучал в её голове, но Валерия не могла повернуться. Она смотрела на Императора, словно видела его впервые. Теперь, когда она исполнила его волю, почему-то лебезить и пресмыкаться хотелось меньше всего. Он стоял неподвижно, снисходительно глядя на неё. Валерия крепко сжав лук, словно это была единственная опора, сделала несколько шагов вперед. Ног она не чувствовала. Медленно подойдя к Императору, она кивнула ему.

— Будут ли ещё какие-нибудь распоряжения, мой Император? В кого стрелять? — спросила она, чуть осмелев, когда заметила на себе немигающий взгляд Мэйтануса. Осмелела и приподняла бровь.

— Вы арестованы, сударыня, — четко и громко отдал приказ Мэйтанус, — вы стреляли в Императора. Махавэн, зовите конвой.

Как громом пораженная стояла девушка. Она прищурила глаза, сфокусировав свой взгляд на лице Мэйтануса. Она не слышала, как Лиам пытался оспорить решение Императора, как Эйлин наконец-то встав с места, приближалась почти бегом, подобрав юбки, к Мэйтанусу. Она так же хотела оспорить приказ Императора! Гул среди зрителей оживленно пронесся, словно трава на ветру заколыхалась.

— Как вам будет угодно, — ухмыльнулась девушка, отдав графу Махавэну лук и оставшиеся стрелы.

Двое крепких охранников из личной гвардии Императора встали рядом с ней. Одетые в черную форму, к которой крепились латные нашивки, оба усатые, но без бород, выглядели они одинаково, словно близнецы. В руках у них были сабли. Охранники преградили дорогу Эйлин и Лиаму.

— Отведите барышню в подвал, — распорядился Император, но потом обернулся к Верховному Шаману, — надеюсь, что все припасы на зиму она не съест. Пусть посидит там, до моего высочайшего решения. Всё.

Развернувшись на каблуках, которые оставили на траве глубокий след, он ушел с поляны в сторону леса. Это означало одно — Императора следовало оставить одного. Подмигнув побледневшей Тариссе, заплаканному Салливану, Валерия направилась в дом. Для пущего эффекта она заложила руки за спину. Ее провожали взглядом зрители, как победительницу. Оганес даже выругался вслед, но по-доброму. Императорские указы не оспариваются крестьянами и ремесленниками. Верховный шаман остался на поляне, не провожая девушку. Лишь Махавэн шёл впереди, указывая конвою, куда вести Валерию.

Император распорядился поместить лучницу в полуподвальное помещение. Обычно эти помещения использовались для хранения продуктов, которые запасались на зиму. Под белыми сводчатыми потолками стояли несколько стеклянных банок с маринованными овощами. Две пары скамеек стояли около стен. Дощатый пол был застелен соломой. Большое одеяло, которым кухарки накрывали стеклянные банки после стерилизации, было аккуратно сложено в углу комнаты. Освещалась обычно комната небольшим, размером с две ладони окном, под самым потолком. Перешагнув порог «камеры», девушка огляделась по сторонам. Конвой молча закрыл дверь, когда девушка села на одну из скамеек.

Уже вечерело. Тусклый свет еле пробивался сквозь небольшое окошко. В шерстяном костюме Валерия не ощутила холода.

— «Так, не паниковать. Главное — не паниковать. Ты права. Права во всем. Ты пока ещё дома, там, над камерой живут, дышат, молятся тем же духам, твои близкие и родные. Ты всё ещё дома, никуда тебя не отвезли, не зачитали смертный приговор и не лишили жизни», — думала девушка про себя, расстелив на скамье лоскутное одеяло.

— «Нужно лишь время. Время для окончательного решения. У тебя оно пока есть».

Валерия нащупала на шее цепочку и крепко сжала корону в руках.

— «Я всё сделала правильно. Я выполнила Его волю, а Он всё переиначил. Он не прав, папочка. Он решил ускорить нашу с тобой встречу. Вот и всё. Представление удалось».

Укутавшись в лоскутное одеяло, которое явно давно не стиралось, не проветривалось, она закрыла глаза. Твердая скамья не показалась Валерии неудобной. И не на скамьях спала. Когда разум её напомнил ночевку с Алоисом в лесу, сердце защемило. За столь долгое время она ни разу о нём не вспоминала. Почти два месяца прошло с их последней встречи. Возможно, они встретятся лишь однажды, когда Валерию поведут на эшафот. Она увидит его серые глаза, светлые волосы и умрёт.

— «Почему он не появился в Минтарале? Неужели забыл меня? Не надо меня успокаивать длительными командировками. Даже из командировки можно написать письмо. Теперь понятно, что эти все отношения — блажь и красивая ложь. Первая любовь, романтические приключения в лесу. Чушь!», — подумала Валерия.

Время остановилось. Уже стемнело. Валерия не могла уснуть, она забывалась, проваливалась в чёрную пустоту, где не было места ни сновидениям, ни грезам, ни кошмарам.

— Пропустите моя! Пустите! Слышите! Я — хозяйка Минтараля и желаю беспрепятственно появляться в своих владениях! — голос Эйлин вырвал девушку из забытья, заставив проснуться.

Яркий свет из коридора заставил Валерию прищуриться, когда дверь шумно открылась. В «камере» с лампой в руке появилась Эйлин. Лишь спустя мгновение Валерия различила её лицо и наряд. Женщина переоделась в домашнее зелёное платье, укутавшись в тёплую чёрную шаль. Присев на коленях к девушке, она взяла её за руку и крепко сжала.

— Дочь моя! Как это ужасно! Девочка моя! — запричитала Эйлин, позволив Валерии сесть на скамью.

— Какие новости, Эйлин? — прервала её Валерия, но руку матери не отпустив.

— Плохие. Мэйтанус явился спустя полчаса, после случившегося, пьяный. Приказал его не беспокоить. Даже Лиама не стал слушать. А пока Мэйтанус спит, решила к тебе прийти. Девочка моя, что же ты натворила?

— Мама… — снова прервала её Валерия, назвав эту женщину своей матерью, — если бы я отказалась исполнять его приказ, всё равно сидела здесь. Мне не оставили выбора!

— Не представляю, что у него на уме. Лиам постарается повлиять на него, но не уверена, что от этого будет прок.

Валерия закуталась в одеяло. Ей сильно захотелось есть. Но сказать об этом вслух стеснялась.

— Если меня ждет смертная казнь, хочу умереть Мирандой Принарри. Сможешь это устроить? — спросила девушка Эйлин.

Женщина изменилась в лице. Она всего могла ожидать, но только не такого заявления. Губы её задрожали, а красивые крылья носа дёрнулись от внезапного страха.

— Девочка моя, не говори так!

Эйлин обняла дочь на плечи и крепко сжала.

— Обещаю, мы что-нибудь придумаем! А пока тебе следует остаться здесь. Хочешь, я оставлю лампу?

— Не надо, я лучше посплю. Пока у меня есть такая возможность, — покачала головой Валерия.

— Я с тобой, Мирра. Ты сегодня стала совершеннолетней. Ты помнишь об этом? — спросила Эйлин, поглаживая дочь по коротким волосам.

— Помню, мамочка. Поздравляю нас с моим рождением! — ухмыльнулась девушка, не глядя на мать.

— Мне пора. Надеюсь, что скоро увижу тебя на свободе, — быстро протараторила Эйлин, так же, не смотря в глаза дочери. Она забрала лампу.

Эйлин встала с колен и направилась на выход из «камеры». Проводив взглядом мать, девушка легла на скамью и посмотрела в потолок. Зубы начали стучать, но не от холода, под одеялом было довольно тепло, а от надвигающейся неопределенности. Прошло около десяти минут, глаза привыкли к темноте. Но Валерии казалось, что с момента её заключения прошла вечность… и ещё год. Девушка почувствовала неприятные ощущения во рту. Проголодалась. Подойдя к банкам с маринованными овощами, Валерия взяла одну и них и перетащила к скамье. Рассмотреть содержимое не было возможности. Валерия сжала зубы, собрала все свои силы, вцепившись в крышку пальцами, свинтила её. Отложив крышку, девушка извлекла из банки соленый огурец. Три огурца были благополучно съедены. Даже впотьмах она чувствовала вкус огурцов, довольно соленый, с большим количеством специй. Отчаянно громко захрустев четвёртым огурцом, она прислушалась. Шаги доносились с той стороны с завидной частотой. Валерия начала быстрее работать челюстями. Когда ещё она поест нормально, было неизвестно. Лишать себя удовольствия насладиться ужином в виде солёных огурцов, она не желала. Даже по приказу Императора. Отставив банку, она закуталась в одеяло и встретила следующего посетителя, с целым огурцом в руке.

— Открывай! — услышала она громкий приказ. Голос был сильный, низкий, требовательный.

Дверь в «камеру» отворилась спустя мгновение. Валерия снова прищурилась от света, даже заслонила ладонью глаза. Тёмный силуэт был едва различим. Не оставалось никаких сомнений в том, что её решил навестить сам Император. Мэйтанус пошатываясь, зашел в «камеру». Удерживая в руках яркий фонарь, он направил его на своё лицо. У Валерии перехватило дыхание от вида его. Свет проявил выпирающие черты лица, от которых любому могло стать не по себе. Валерия поймала себя на мысли, что боится она облика Мэйтануса, а не Императора. Как и говорила Эйлин, Государь-Император был пьян. Нетрезвым был именно человек, который сейчас стоял посреди «камеры» и рассматривал девушку. Он был в состоянии различить фигуру девушки, сидевшей на скамейке. Валерия замерла, стараясь дышать не громко, чтобы Мэйтанус не почувствовал её страха.

— Доброй ночи, — поприветствовал Мэйтанус девушку и направился к скамейке.

Он поставил фонарь на пол и обернулся к неподвижно сидящей девушке.

— Что? Боишься меня? — спросил он, прищурив большие карие глаза.

— Мой ответ зависит от ваших намерений, — ответила Валерия.

Кажется, этот ответ удовлетворил мужчину. Он ухмыльнулся и перевёл взгляд на соленый огурец. Валерия протянула огурец Мэйтанусу и проследила взглядом, как тот принял его и начал грызть. Занятый поглощением огурца, Мэйтанус начал разглядывать кладовую.

— А тут неплохо. Была ли моя воля, пожил бы здесь пару дней, — проговорил он, когда закончил поглощать огурец.

— Хотите добавки? — участливо спросила Валерия, наклонившись к банке.

— С удовольствием! Закуска хороша! Я знал, что Эйлин — любительница разносолов. А мне, к сожалению, запрещёно часто прикладываться к ним. Уксус вреден для здоровья. А его у меня с каждым годом меньше.

Валерия подумала, что этот монолог мужчина ведёт неспроста. Хочет показать, что в нём осталось что-то человеческое?

— Вы прекрасно выглядите, мой Император. А ваша мудрость… — после глубокого выдоха начала Валерия.

— Хоть ты не начинай! — прервал её Мэйтанус, доставая из банки солёный помидор, — Тебе не к лицу лебезить! Папка твой таким не был. Всегда говорил, что думал и не льстил!

— Поэтому был убит? — спросила Валерия, почувствовав, как краска отлила от лица.

— Тьфу! — выругался Мэйтанус. Помидор так и остался ждать своей очереди в его пальцах. Но Мэйтанусу было не до помидора.

— А теперь что? Моя очередь настала? Завтра меня расстреляют или сегодня готовиться к последним минутам жизни? Писать завещание? — сыпала вопросами Валерия, укутываясь в одеяло.

Мэйтанус встал со скамьи. Но вдруг покачнулся, снова сел. Схватился за голову, запустив в тёмные длинные волосы пальцы одной руки.

— Пьяная моя голова! — завопил он громко, — Нашла время для вопросов! Подержи!

Мэйтанус отдал девушке помидор. Валерия с радостью приняла его, но ничего не ответила. Она наблюдала за тем, как Мэйтанус покачивался из стороны в сторону, пытаясь облегчить головокружение.

— И буду спрашивать, пока не ответите! — буркнула Валерия.

Она очень часто представляла себе встречу с Мэйтанусом. В парке, на улице, в его рабочем кабинете, даже в лесу. Но задала самый главный вопрос в кладовой дома Верховного шамана. Фантазия явно не была готова к такому. А вот любопытство оказалось выше фантазии. Девушка не боялась Императора. Не сейчас его следовало бояться. Сейчас он здесь, с ней, и алкоголь её помощник. Мэйтанус продолжал покачиваться и тихо выть. Подняв голову, он внимательно посмотрел на девушку. С каждой секундой трезвея.

— Миранда, чего ты хочешь? Хочешь жить в столице? Хочешь замуж выйти за вельможу и жить в достатке, носить благородное имя?!

— Я хочу вернуть честное имя отца! — почти прошипела девушка, — За что вы его убили?

— Ты ещё маленькая, чтобы что-то понимать в политике! Он отслужил свой срок! Влез, куда его не просили. Он не понимал, что ему следовало уйти по собственной воле.

— И? — подняла бровь Валерия, справившись с накатившим волнением. Сил ей не хватало разговаривать громко.

— Я в последний момент передумал, решил просто оставить его в покое и отправить в отставку. Но этот… исполнитель… — сделал паузу Мэйтанус, — у него зуб имелся на Генриха. Он по собственной воле убил папочку твоего. Но давно его нет в живых. Его убили во время охоты.

— Я двенадцать лет жила под чужим именем, не имея права носить своё! Вы распорядились и меня убить! И вы в последний момент передумали? Не верю! — поморщилась Валерия, повысив голос. Ей стало больно говорить, казалось, что голосовые связки разрываются, саднят. Миранда судорожно схватилась за шею, глубоко задышала. Кажется, удалось унять боль. Но Мэйтанус не обратил внимания на приступ. Он погрузился в воспоминания. На его лице отразилась печать скорби. Наигранной или искренней?

— М-да, — протянул Мэйтанус. Он вспомнил про помидор и с аппетитом съел его, пока девушка переваривала информацию, полученную из первых уст.

— Львы могут себе позволить для обладания самкой растерзать весь прайд, убив детенышей от предыдущего самца, — ответил Мэйтанус, прожевав помидор, — но ни я, ни Лиам не львы. Поэтому ты до сих пор жива. А твоя матушка сделала свой выбор, соединившись с человеком, которого любит.

— Я не верю вам, — тихо, но твёрдо произнесла Валерия.

— Слово Императора. Или ты в него тоже не веришь? Ты имеешь право сомневаться и строить свои догадки. Но скрывать от тебя правду уже не актуально. Ты выросла, имеешь право знать всё. Вопрос в другом — что ты намерена делать с этой правдой? — спросил Мэйтанус, глядя, практически не моргая в глаза девушки.

Валерия поджала губы. Слова Мэйтануса отличались слишком большой напыщенностью. Не лишены были смысла, и все же девушка не верила в искренность Мэйтануса.

— Мой Император, что вы намерены сделать со мной? — спросила она, отставив банку. Она с обречённостью посмотрела в темные глаза мужчины.

— Жить будешь, — словно приговор вынес Мэйтанус, — но не в Минтарале. Тебе здесь не рады, даже если рядом родные люди. Я должен подумать, что с тобой делать дальше. Но этим я планирую заняться завтра утром. А огурчика не осталось?

Мэйтанус достал из банки огурец и с хрустом прожевал его.

— А пока, сил у меня нет идти к себе. Я здесь переночую. Если ты непротив.

Валерия от удивления открыла рот, заметив, как Мэйтанус стянул с неё одеяло и накрылся им с головой, улёгшись на скамью. Отвернувшись, он сладко зевнул и через какое-то время захрапел.

Валерия спрыгнула со скамьи, осев на пол, прижалась спиной к стене и долго рассматривала спину Императора. Она сегодня проведет ночь в компании со спящим Императором Мэйтанусом. Никто не поверил бы. Девушка села на солому в другой части «камеры» и поджала ноги под себя. Погасив фонарь, она попробовала уснуть под мерный храп Мэйтануса.