Флеш Рояль. Соната для Бетховена

Тала Тоцка, 2022

Глава столичной мафии Игорь Чайковский по кличке Бетховен ставит Домина перед выбором, от которого зависит жизнь Дины. Горец делает свой выбор, но затем он начинает собственную игру, где в паре с ним выступит его соперник Тамерлан. Горец с Тамерланом разыграют как по нотам новую партию, партию для Бетховена.

Глава 2

Динка сидела на диване в гостиной, подогнув ногу, и подрезала розы. Она давно проснулась и, чтобы не будить Максима, ушла вниз, забрав цветы. Их нужно было подрезать и сменить воду, прежде всем было как-то не до этого.

Только сначала не помешает душ, а то она даже не помнит, как уснула после того безумия, которое с головой захлестнуло их обоих.

У Динки при одном воспоминании холодело между лопатками и покалывало в пальцах. Вчера она долго не могла уснуть.

Сначала лежала и смотрела в потолок, потом встала и принялась расставлять на столике свои флаконы и баночки. Затем решила вообще не спать и дождаться Макса, и неожиданно уснула.

Проснулась от его мокрых прикосновений и горячего шепота, и тут же оказалась втянута в водоворот поцелуев и напористых ласк. Это было совсем не похоже на то первое их «близкое знакомство» в гостиной на диване, рваное, поспешное и… одностороннее.

Сейчас все было иначе. Максим смотрел на нее, словно хотел прочесть что-то для себя, а ей хотелось, чтобы он забылся с ней и совсем ни о чем не думал. И тогда она проверила на нем свои давние догадки.

Так и есть, его шея оказалась очень чувствительной, и Дина наслаждалась той властью, которую получила над этим большим сильным мужчиной. Ее мужчиной.

Снова между лопатками пробежал холодок. Динка поставила еще одну розу в притянутую вазу — ей разве что не катить ее к столу пришлось, и воду в ведерке носить — и в волнении закрыла глаза.

Это было настолько невозможно, что просто не укладывалось в голове: Максим Домин теперь ее мужчина. Она может хоть сейчас подняться наверх, разбудить его, и все те картины, что сейчас так волнуют и будоражат сознание, немедленно воплотятся в реальность.

Он отнес ее в душ, потом они стояли вдвоем у окна. Максим захотел покурить, Динка оплетала его руками, прижималась щекой к груди. Он свободной рукой крепко притягивал ее к себе и целовал волосы, потому что оба не могли оторваться друг от друга.

Домин так и не докурил. Они начали целоваться сначала неторопливо, потом все неистовей, а там и не заметили, как снова очутились в душе после второго раунда.

Затем Максим уложил ее себе на плечо, и ей зачем-то захотелось поделиться с ним всеми сплетнями и слухами о его постельных предпочтениях, которые до нее доходили. О своих глупых переживаниях и о том, как они с Наташкой под «Мартини» учились танцевать стриптиз. Не забыла также упомянуть курсы на объездной.

Реакция ее задела. Макс ржал так, что в самом прямом смысле чуть не свалился с кровати. А она совсем не собиралась его веселить, напротив, искала сочувствия. Хотела пожаловаться, какие иногда идиотские мысли приходят в голову стараниями разных идиотов. Решила обидеться и уйти спать в гостевую комнату.

Пока перелезала через Макса, он перестал ржать, успел ухватить ее за щиколотку и потянуть назад. Она отбивалась вполне по-настоящему, потому что в самом деле разозлилась.

Так и не поняла, что послужило причиной, но завелся он с пол-оборота. И дальнейшее вылилось в самое настоящее безумство, безудержное и исступленное.

У них у двоих совсем слетели тормоза. Когда они на полной скорости влетели на финишную прямую, оба были совершенно без сил. Максима еще хватило на то, чтобы подтянуть ее к себе и укрыть, а Динка вырубилась сразу.

Проснулась уже привычно придавленная его ногой, но в этот раз постаралась выползти из-под завалов, сохраняя достоинство и не разбудив Макса.

Немного посидела, посмотрела на своего спящего мужчину, невесомо коснулась губами прикрытых глаз. В качестве «доброго утра» разложила рядом на постели кружевной комплект, а сама после душа снова скользнула в прохладный шелк.

Чтобы перенести цветы, пришлось делать две ходки, тащить сразу всю охапку было не под силу. Она уже дорезала последние розы, как со стороны лестницы раздался грохот, и вниз слетел растрепанный Макс в серых домашних штанах. Увидев Динку, он с шумом выдохнул и, уже не торопясь, направился к ней.

— Ты что, привидение увидел, любимый? — она воткнула розу в букет и взяла следующую.

— Я белье твое вместо тебя увидел, любимая. Подумал, что ты снова убежала. Мы с тобой с утра слегка поцапались.

— Макс, — Динка развернулась к нему вполоборота, — тебе не кажется, что это стало у тебя навязчивой идеей? Я просто подумала, что мы не закончили, но если это так, я, конечно, оденусь…

Она дразнила его и из-под опущенных век с удовольствием наблюдала, как он все правильно понял. Как подходит сзади и начинает целовать открытую шею. Она специально подняла волосы и заколола для верности двумя заколками. Его руки уже обхватывали ее талию и влекли к себе, вдавливая в твердые мышцы пресса.

— Не стоит, — прошептал, прикусывая за ухо, — ты все правильно подумала.

И снова время потекло то медленно, то ускоряясь, напоминая о себе лишь мерным тиканьем настенных часов, которые вскоре стали совсем неслышны из-за урагана, бушующего и сметающего целые города, вызывающего землетрясения и цунами.

А особенно из-за выстреливающего пеплом и извергающего потоки огненной лавы вулкана Эйяфьядлайёкюдль.

* * *

— Счастье мое, я сейчас сдохну от голода, — Максим опирался на локоть и пропускал ее волосы сквозь пальцы. Заколки давно улетели куда-то под диван.

— Давай завтракать, — сонно потягиваясь, отвечала Динка с закрытыми глазами. — Сейчас посмотрю, что там у тебя есть.

— Завтракать уже точно не получится, — хмыкнул Макс, — третий час. Нормальные люди скоро ужинать будут.

— И что у нас на ужин? — она по-прежнему не открывала глаза. Хотелось еще так полежать и понежиться.

— Есть яйца, сыр и бекон. Омлет меня вполне устроит.

— Откуда у тебя продукты? — она даже привстала. — Разве ты не в ресторанах ешь?

— Я всегда завтракаю дома, радость моя, конечно, у меня всегда все есть. Только сначала предлагаю душ, — он подхватил ее и утащил в ванную.

Похоже, у них уже появляются свои маленькие традиции, в душ ее теперь носят исключительно на руках.

— Максим, нужно забрать мои вещи. Я же не могу вот так ходить по дому, — Динка, завернутая в полотенце, безуспешно пыталась отыскать куда-то улетевшую шелковую сорочку.

— Конечно, съездим и заберем. Или хочешь, купим. Только давай не сегодня, — Макс просительно смотрел на Дину. — Надень пока мою футболку или майку.

В гардеробной нашлась черная майка с логотипом какого-то клуба. На Динке она смотрелась как короткое платье. Она покрутилась перед зеркалом и осталась довольна.

В холодильнике оказались и яйца, и сыр, и бекон, и даже помидоры с зеленью. Молока не было, но его вполне можно заменить сливками. Дина разложила продукты, Максим подошел сзади и обнял, целуя в плечо.

— Дина, это не сон? Это правда ты, здесь со мной, и будешь меня кормить? — он уже прижимался сильнее. Динка развернулась и с укоризной посмотрела на обволакивающего ее в кокон Макса.

— Ты есть собираешься или нет?

— Собираюсь, — сказал на ухо полушепотом и скользнул по шее.

Поднял ее, усаживая на столешницу и накрывая губы своими. У нее уже бежали мурашки по телу, и все внутри отзывалось сладкой негой. Она запустила пальцы в темные влажные волосы, отвечая на поцелуй и забив на омлет.

В тишине раздалась трель домофона. Макс тихо выругался, и выдыхая Динке в губы: «Держись за меня», — подхватил ее и пошел к домофону. Динка обняла его за шею и прильнула губами.

— Дина, — простонал Макс, уворачиваясь, — давай хоть узнаем, кого там принесло.

На экране никого видно не было, он включил динамик.

— Кто?

— Бабло, — ответил голос Плоского.

— Надо впустить их, Дина, не переживай, они быстро свалят, — Максим осторожно опустил ее на пол и напоследок прихватил губами. — Моя сладкая-сладкая девочка…

Плоский с Вороном вошли в дом, и сразу стало шумно и тесно. Ворон притянул Динку к себе для традиционного поцелуя в макушку, а Плоский, глядя как ревниво Максим забирает ее обратно, ворчливо буркнул:

— Ну, слава Богу!

Макс многозначительно взглянул на него и заявил:

— Плоский, с меня вискарь.

— Ящик.

— Два.

Довольный Игорь развалился на стуле и смотрел на Динку с загадочным видом. Но для нее весь этот диалог остался загадкой, потому она решила не заморачиваться — мало какие там дела у Макса с Плоским. Спросила у парней:

— Вы омлет будете?

— Мы только пообедали, — отказался Ворон.

— Командир, кофе наливай, — Плоский, нимало не смущаясь, рассматривал Дину, пока она взбивала миксером яйца со сливками. Максим варил кофе, а Динка нарезала сыр.

— А где Тимур? — Макс взялся за вилку и посмотрел на Ворона.

Динка чуть не уронила йогурт и тоже бросила на Сергея быстрый взгляд. Ей показалось или тот и впрямь едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска?

— Домой поехал, спать, — ответил за напарника Плоский. — Сказал отвезти тебе бабло и уехал.

Почему-то Динка была рада, что Тимура здесь нет. Ей не хотелось, чтобы он увидел ее такую — неприлично счастливую. С подпухшими губами, в мужской длинной майке и, мама дорогая, они же не догадываются, что на ней нет белья?

Она хотела сесть на стул, но Макс привлек ее к себе на кухонный диванчик и посадил между согнутой в колене ногой и грудью. Как тогда, у Елизаветы на веранде.

Она ела йогурт, запивая кофе, и с удовольствием наблюдала, как ее мужчина уничтожает большой, на всю тарелку омлет с беконом, помидорами и зеленью. Еще и Динку пытается накормить.

Его другая рука незаметно скользит по бедру. Пальцы рисуют узоры, затем перемещаются на талию, по плечу на шею, выступающую из-за шлеек майки лопатку. И если бы пальцы Макса оставляли следы, она бы уже вся была как татуированный уголовник.

— Спасибо, любимая, — он поцеловал ее в плечо, спину и слегка прикусил, — очень вкусно.

И неизвестно больше, в чей адрес были его слова. Наконец мужчины ушли в гостиную, забрав кофе. Динка облегченно вздохнула и начала убирать со стола.

По дороге заглянула к ним, помахала парням и отправилась наверх. И едва ступила на последнюю ступеньку, как ее догнал Максим, развернул и начал целовать, нетерпеливо подталкивая к двери и дальше в спальню.

* * *

— Давай еще поспим, — Максим упал на кровать, увлекая за собой Дину, — что-то я устал.

Но она осталась сидеть на постели. Динка понимала, что им нужно поговорить, однако совершенно не представляла, как начать разговор. В этот раз проницательность Максима сыграла ей на руку.

— Что-то не так? — он нахмурился. — Дина, говори, не молчи.

Она собралась с духом и выдала:

— Максим, почему мы не предохраняемся?

В комнате на миг воцарилась тишина, затем раздался осторожный голос Макса:

— Тебя это беспокоит?

— Да.

— Дина, у меня после тебя никого не было, я потом проверился, со мной все в порядке, — он сел и уставился на нее немигающим взглядом. — Или… Ты мне изменила?

Его голос стал на порядок прохладнее. Динка вскинула на него изумленный взгляд.

— Что? А, нет, конечно же нет, — она тряхнула кудрями и добавила. — И как я могла изменить тебе, если мы с тобой в тот раз…

— Я уже говорил тебе, что считаю тебя своей именно после того раза, что бы ты там себе не надумала, — его голос стал еще холоднее. Динка обхватила плечи руками.

— Хорошо. Нет, я тебе не изменяла, дело не в том. Я хочу, чтобы ты знал, если я забеременею, то я не стану делать аборт, Максим. Я должна была это сказать, — она опустила глаза и перевела дух.

Как же тяжело обсуждать с ним такие вещи! Подняла голову и в испуге отшатнулась, увидев рядом с собой перекошенное от гнева лицо.

Он крепко схватил ее за затылок, и его глаза оказались совсем близко. В них плескалось что-то совсем ледяное, он с силой сжал ладони, захватывая лицо.

— Даже думать не смей, поняла? — голос был теперь совсем чужим. — Хорошего ты обо мне мнения, милая. Что ж ты связалась с таким козлом?

Динка с отчаянием вглядывалась в его еще совсем недавно такое родное лицо, которое теперь было темным, словно грозовое небо, и готова была расплакаться.

Ну что она опять сказала не так? Что его так задело? До боли захотелось, чтобы он снова стал тем любящим и сдувающим с нее пылинки Максом. Она обвила его лицо ладонями и начала целовать глаза, виски, губы.

— Прости меня, я не хотела тебя задеть, я снова сказала что-то не то, прости…

Он схватил ее в охапку и стиснул так, что у нее едва не треснули ребра.

— Дурочка. Что ты мелешь, какой аборт? Кто тебя пустит? — он отстранился на минуту, и она с облегчением увидела, как его лицо снова стало прежним. Разгладились вертикальные морщины на лбу, из глаз исчезла ледяная пустыня.

Перед ней снова был ее Максим. Динка не сдержалась, слезы сами брызнули из глаз, и она спрятала лицо у него на шее. Макс поудобнее перехватил ее и усадил на руки, крепко прижимая к груди, а сам продолжал говорить:

— Ты права, мы должны предохраняться, тебе нужно доучиться. Завтра поедем к доктору, он выпишет тебе таблетки. Но, Дина, сколько можно повторять: ты теперь со мной, ты не должна ничего бояться. Я в состоянии о тебе позаботиться. И разве я такой подонок, что отправлю тебя на аборт? Ты можешь просто оставить это мне, или ты мне совсем не доверяешь?

Динка продолжала прятаться, пока Макс не заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Дина, еще раз. Я люблю тебя. Я никому тебя не отдам, и я никогда не сделаю тебе больно. Ты можешь мне поверить?

Динка торопливо закивала. Он стал осторожно целовать ее, высушивая слезы. Она подставляла под поцелуи лицо, постепенно успокаиваясь, и думала, как хорошо мириться, когда можно говорить на языке тела. С разговорами у них по-прежнему было туго.

Максим шептал, продолжая едва ощутимо касаться ее губами:

— Девочка моя, любимая, моя Динка…

И они не спеша поплыли туда, где язык тела был единственным возможным и достаточным. Где они понимали друг друга с полувздоха и полустона. Где слова были вовсе не нужны, и откуда можно было долго не возвращаться.

Вечером Максим заказал из ресторана ужин и предложил посмотреть кино. Они еще немного попрепирались, что смотреть: Максим был за «Рокки», Динка за «Привидение». Сошлись на том, что посмотрят оба фильма.

Макс положил голову ей на колени. Она запустила пальцы ему в волосы и перебирала, гладила и массировала кончиками пальцев, прихватывая ногтями. Максим щурился и напоминал ей сытого, довольного кота.

Странно, прежде она всегда видела в нем хищника, как минимум какого-нибудь волка. А теперь он разве что не урчал от удовольствия.

Динка смотрела «Привидение», а Макс спал, уткнувшись лицом ей в живот и даже во сне не разжимал рук. Когда фильм закончился, она щелкнула пультом и просто сползла в его объятия.

Он, не просыпаясь, подмял ее под себя и тут же закинул ногу ей на бедро. Динка улыбнулась, поцеловала его в шею и уснула.