Другая женщина

Сэнди Джонс, 2018

Молодые люди Адам и Эмили любят друг друга, планируют создать семью и жить долго и счастливо. Они проводят вместе все свободное время, но Адам не торопится знакомить девушку с членами своей семьи. Эмили настаивает. День, когда Адам приводит ее на обед к своей маме, становится для Эмили началом настоящего кошмара.

9

Эсэмэска гласила: «Конечно. Очень рада буду тебя увидеть, сынок. Во сколько думаешь приехать? Надеюсь, она никуда от тебя не ускакала. В наши дни такое случается сплошь и рядом. Целую, мама».

Что? Я перечитала сообщение. Какого черта, о чем это Памми? Я прокрутила нашу переписку. Последнее, что я ей отправила, — неохотное «спасибо», на прошлой неделе, после того обеда в честь моего дня рождения.

Я перечитала ее послание еще раз. «Надеюсь, она никуда от тебя не ускакала». Это явно посылали не мне. Видимо, она хотела отправить это Джеймсу. Он воссоединился с той самой девушкой, о которой она была невысокого мнения. Ну да, тогда более-менее понятно. Бедная девчонка. Похоже, она от нее натерпелась побольше моего.

Я прислушалась. В ванной шумел душ. Я дотянулась до Адамова телефона, который лежал с его стороны кровати. Быстро пролистала его эсэмэски. Двадцать минут назад он послал ей такую: «Привет, ма. У Эмили в этот уикэнд конференция, поэтому решил к тебе заскочить. Как насчет субботы? Целую».

Мою голову словно заволокло изнутри жарким туманом. Да, это она писала обо мне. Она послала ответ не ему, а мне. Подавив сердитый вопль, я стиснула кулаки, изо всех сил противясь искушению броситься на кровать и начать колошматить подушки. Ручка двери ванной повернулась, и я, можно сказать, практически швырнула телефон Адама на его прикроватный столик.

— Что с тобой такое? — На нем было только полотенце вокруг пояса. Я не знала, может ли он разглядеть вину в моем взгляде, ощутить гнев, кипящий у меня внутри.

— Ничего, — процедила я, поворачиваясь, чтобы открыть платяной шкаф. Почти вся моя одежда была теперь у него, потому что я неизменно проводила тут почти все свое нерабочее время. Я по-прежнему оплачивала съемную квартиру пополам с Пиппой, но теперь я ночевала там, если считать в среднем, меньше двух раз в неделю, так что мы с Адамом обсуждали всякие варианты нашей дальнейшей жизни.

— Разве ты не хочешь переехать сюда насовсем и отказаться от той квартиры? — спросил он не далее как этой ночью, когда мы лежали в постели.

С трудом подавив восторженный вопль, я ответила:

— А то пока получается как-то неразумно, да?

Я постаралась, чтобы это прозвучало беспечно, но я была уверена, что он слышит почти истерический подъем в моих интонациях.

Он кивнул.

— Но я не думаю, что именно здесь мне хочется жить постоянно. — Я демонстративно сморщила нос, и он приподнялся, опершись на локоть.

— А что такого? Тебе не нравится, когда тебя в пять утра будят крики уличных торговцев? — Он улыбался. — И весь этот тарарам в ночь на субботу? Да что с тобой?

Я весело хлопнула его по руке.

— Значит, ты хочешь бросить обе квартиры? И чтобы мы поискали что-нибудь вместе?

Я улыбнулась, и мы скрепили эту сделку сексом.

Наутро мы проснулись, полные воодушевления — и готовности прошерстить предложения риелторов Блэкхита. Ну да, речь шла о всего-навсего съемном жилье, но кто бы мог подумать, что я, такая маленькая и глупенькая, в конце концов взлечу до «Юго-Востока-3»? Внутри у меня все так и пело. Но тут пискнул телефон, и мне свалилась непрошеная эсэмэска от его матери. И теперь я ощущала неприятную тесноту в груди, словно она сунула туда руку и держит меня, не дает мне сдвинуться с места.

Конечно, я могла бы во всех подробностях описать Адаму возникшую проблему и зачитать ее послание вслух, чтобы показать ему, какую обиду она способна причинить. Но тогда мне пришлось бы рассчитывать на его собственную честность. Ему пришлось бы признать, что это послание предназначалось ему и что речь там идет обо мне. Я не знала, пойдет ли он на такое. Я думала: скорее всего, он просто отмахнется. Скажет: «Ну, ты же знаешь мамочку, она ничего такого не имеет в виду». Но, думала я, не важно же, что она там имела в виду. Если я из-за этого расстроилась, он должен заступиться за меня, поддержать меня, быть на моей стороне, а не на стороне своей матери. По крайней мере, мне так казалось.

Хотя, если совсем честно, я уже начинала питать сомнения насчет того, кто для Адама важнее, — после одного-двух замечаний, которые он проронил на этой же неделе, пока мы еще отдыхали в Шотландии.

— Ну, услышим ли мы в ближайшее время свадебные колокола? — дразня меня, спросила Ласковая Линда со своим мягким и жизнерадостным шотландским акцентом. Я так ее назвала, потому что она была… ну, правда ласковая. И очаровательная. Как и у сестры, у нее был небольшой острый носик и тонкие губы, но я пыталась найти различия между ними, и Линда выигрывала при этом сравнении. У нее в глазах была теплота. А у ее сестры Памми — нет.

— Погодите-погодите, — засмеялся Адам. — Мы же только что познакомились.

Я тоже улыбнулась, но невольно почувствовала себя немного задетой: слишком уж пренебрежительно он отозвался о наших отношениях.

— Но ведь какие-то вещи сразу понимаешь, а? — Линда подмигнула.

— Посмотрим, — ответил Адам, беря меня за руку.

— Что вы устроите? — допытывалась она. — Огромную традиционную свадьбу?

— Если я все-таки когда-то выйду замуж, — хихикнула я, подчеркивая это «если», — я бы хотела поехать куда-нибудь в жаркие края с самыми-самыми близкими и дорогими людьми. И проделать все это на каком-нибудь пляже.

— О-о, только представьте, — воскликнула Линда. — Замечательная мысль.

— Нам так нельзя поступать, — заявил Адам, глянув на меня как на сумасшедшую. — Наши родные взбеленятся.

— Мои совершенно не будут возражать, — заметила я.

— И нечего переживать насчет нас, — вставила Линда. — Делайте то, что вы сами хотите.

— Мама будет недовольна, — произнес Адам. — Я уверен, что ей захочется устроить большое торжество где-то тут. Чтобы могла собраться вся семья.

— Это ваш день, — настаивала Линда. — Вовсе не обязательно оглядываться на кого-то еще.

— Вы всегда можете заскочить в Гретна-Грин^[7], — напомнил Юэн, двоюродный брат Адама. — Это же совсем рядом. Вам даже свидетели не понадобятся.

Мы все рассмеялись, но среди раскатов хохота я все-таки расслышала слова Адама:

— Мне это в жизни не дадут сделать!

Так что я понимала свое положение. И думала: пока я для него лишь на втором месте, мне следует с большой осторожностью ввязываться в споры. Мне хотелось наслаждаться сегодняшним днем — и теми радостями, которые он мог принести. Мне хотелось бродить с ним по Блэкхит-Виллидж, подобно другим парочкам, которые я там видела. С энтузиазмом и надеждой заглядывать в окошки агентов по недвижимости, а потом входить и перечислять наши требования. Да, мы решили, что желательно наличие второй спальни. Да, если уж не идти на компромиссы насчет месторасположения, то небольшой садик — это огромный плюс. Нет, у нас нет домашних животных. Накануне вечером мы, словно дети, обсуждали свой список желаний, пока не дошли до ужасных глупостей. Нет, мы и смотреть не станем этот подвал без окон, полностью ниже уровня земли. Да, нас не обеспокоит соседство вересковой пустоши, если имеется хотя бы небольшой шанс, что стоимость аренды такого жилья будет меньше двух наших зарплат (после всех вычетов).

В общем, намечался потрясающий день. И я все думала: надо ли мне сказать ему, что она сделала и что я из-за этого чувствую? Или молчать в тряпочку? И есть ли у меня на самом деле выбор в этой ситуации?

Адам подошел ко мне сзади, обхватил меня руками за талию, шевельнулся — и полотенце свалилось с него на пол. Я уже не могла сосредоточиться на поисках верного решения. Я даже не могла толком увидеть рубашки и блузки, плечики с которыми я бессмысленно передвигала. Передо мной маячили просто какие-то цветные куски, я не могла различить ни одну вещь, и каждая новая вешалка, казалось, лишь усиливает мой гнев.

— Ты уверена, что все в порядке? — спросил он, уткнувшись носом мне в шею.

Скажи что-нибудь. Все хорошо, не надо ничего портить. Нет, скажи что-нибудь. Не надо ничего портить. Так легко было пойти по одному или по другому пути.

— Ну да, честно. — Я повернулась, ответила на его поцелуй. — Я просто думала про работу. Там столько всего творится.

— У меня есть чем тебя отвлечь, — промурлыкал он. — Чтобы ты не спала наяву.

Я смотрела, как он опускает голову, отодвигает тоненькое кружево моего бюстгальтера, проводит языком вокруг моего соска. Я чувствовала, как моя ярость растворяется. Его пальцы пропутешествовали вниз, сдвинули мои трусы.

Я попыталась его оттолкнуть, хоть и без особого рвения:

— Нельзя. У нас много дел.

— Успеется. Сначала давай-ка посмотрим, сумею ли я тебя избавить от всех этих забот и треволнений.

Бессмысленно было его останавливать. Мы оба знали, что я и пытаться не стану. Он мне был нужен так же, как я ему. А порой даже сильнее. Мне всегда казалось, что секс — штука перехваленная. Но потом я встретила Адама. Ну да, секс мне всегда нравился, но меня озадачивал нескончаемый поток статей в женских журналах, где утверждалось, что если мы не занимаемся этим по пять раз в неделю и по меньшей мере в двух случаях из этих пяти не отрываемся по полной, тогда с нами явно что-то не так.

И даже с Томом я толком не понимала, откуда все эти восхваления секса, хотя с ним-то я позволяла себе больше, чем с кем-нибудь еще. Мы занимались любовью дважды в неделю. Он взгромождался сверху — и после того, как кончал сам, удовлетворял меня иными способами. В общем, секс как секс, меня это вполне устраивало. Но с Адамом все было совершенно иначе. Наконец-то я поняла, о чем все твердят с таким восторгом. Он знал меня, а я — его. Мы идеально подходили друг другу. Проходило совсем немного дней, прежде чем одному из нас снова требовался другой. Связь между нами была прочна, и наше настроение то и дело менялось под действием этой нити. Секс перестал быть для меня наименее важной частью отношений, взлетев на одну из верхних строчек списка приоритетов.

Я застонала: его голова скользнула вниз по моему телу. У меня перехватило дыхание.

Мне на миг представилось лицо Памми, искаженное гримасой ужаса, но я заставила себя вытеснить этот образ из своего сознания. С тобой я позже разберусь, мысленно говорила я, ощущая язык Адама на своей коже. Но сначала твой сын займется со мной любовью. Меня захлестнула волна какого-то извращенного удовлетворения: такое острое наслаждение не мог бы доставить мне даже Адам.

Тяжело дыша, мы еще оставались сплетенными друг с другом, когда его телефон пискнул: пришла эсэмэска. Адам высвободился, перекатился на кровати, дотянулся до столика.

— Это кто еще по твою душу? — спросила я небрежно. Может, Памми отправила тот же текст, только уже ему?

— Пит. Мы с ним вместе работаем. И мама написала.

— У твоей мамы все нормально? — Я изобразила непринужденный интерес.

— Да, все хорошо. Я просто проверял, будет ли она дома в эти выходные. Хотел к ней заехать, пока ты будешь на конференции.

— Отличная мысль. И как, она не против? — не отставала я.

Он набирал ответ. Я ждала, чтобы он отреагировал на мой вопрос.

— Ну да, все улажено, — наконец отозвался он.

Мне очень хотелось, чтобы он прочел мне ее послание. Чтобы мы могли вместе посмеяться, обозвать ее глупой старой коровой. Но он не стал мне его читать.

— Загляну к ней в субботу, — сообщил он.

Черт бы тебя побрал, Адам. Почему ты не мог ответить честно?

Примечания

7

Гретна-Грин — деревня на границе Англии и Шотландии, куда с середины XVIII в. часто бежали влюбленные, чтобы пожениться без согласия родителей или опекунов.