Рассеивая сумрак. Бессонная война

Сэм Альфсен, 2023

На Скидан обрушились беды, словно само провидение хочет стереть страну с лица континента. На северной границе идет война с Дарвелем. Лекарь Нуска сослан на юг, но всеми силами пытается попасть на фронт, чтобы оказать помощь эрду Сину. Бессонную войну не остановить, пока живы все главнокомандующие. Но что, если война будет длиться вечно, ведь противник Скидана бессмертен?..

Глава 51. Южная столица

Обжигающая звезда, жаркое время. Горячий воздух и запах раскалённого песка. Именно так Нуску встретила Арцента. Только вот сам лекарь… тоже преподнёс городу некоторые сюрпризы.

— Эй, ловите его! Вон он!

— Опять?! Да сколько можно!

— Быстрее, на этот раз он уволок сразу два кувшина!

— Бездна!

Нуска быстро мелькал меж однообразных жёлтых построек. Догнать его не смог бы ни один стражник в Арценте, а потому он, не особо напрягаясь, насвистывал под нос мелодию и двигался широкими прыжками, иногда одним скачком взбираясь разом на невысокую крышу.

Жарко. Очень жарко. Лекарь обливался по́том, вслушиваясь в удаляющиеся крики. Волосы намокли и слиплись, а лёгкие светлые одежды уже давно облепили тело.

Скользнув с крыши вниз, в переулок, Нуска сразу же ввалился в приоткрытое окно и покатился по полу, прижимая к груди два кувшина с… конечно же, вином!

Однако удача лекаря, как всегда, быстро отвернулась от него: упал он прямо в ноги примостившемуся у стола арценту. Тот чуть было не выронил из рук собственную глиняную чашу, наполненную терпким напитком, его лицо вытянулось, а в глазах блеснула ярость.

— Аха-ха… Жамин, Жамин, прости, не ругайся, ладно? — давясь от смеха, проговорил Нуска и поднялся с пола. — Я поделюсь с тобой! Ладно, да? По рукам?

Нуска лукаво и даже немного заискивающе улыбался, смотря на застывшего перед ним мужчину. Это был именно тот арцент, который сопроводил его из Эрьяры прямиком в Арценту: высокий и тонкий, как девица. Волосы Жамина отливали медью и кудрями спадали на плечи, обрамляя и без того мягкие черты лица. Тёмные глаза казались омутами, полными безудержной агрессии, однако пушистые ресницы так неудачно обрамляли их, что испугаться взаправду не выходило.

Нуска с той же ласковой улыбкой поднялся и, сократив дистанцию, запрокинул голову только для того, чтобы кратко коснуться губами щеки мужчины. Это было традиционным приветствием в Арценте, но Жамин каждый раз так смешно шарахался, что лекарь не мог удержаться от того, чтобы не поддеть торговца, преисполненного чувством собственного достоинства.

— Нуска, ты опять…! — только и успел возмущённо выдать он прежде, чем спрятаться за длинным обеденным столом.

— Нуска опять! — согласился, не увиливая, лекарь, тихо смеясь и вскидывая руки с двумя тяжёлыми глиняными кувшинами. — Но кто виноват, что ваши законы не позволяют продавать алкоголь сурии младше двадцати лет?! Эти правила что, ввёл какой-то наместник-аскет?!

— Мы уже обсуждали это! Живёшь в Арценте — подчиняешься законам Арценты! — отрезал Жамин, хмуро уставившись на украденный товар. — Как мне вести дела в городе, если мой жилец ворует у других торговцев?!

— Я не арцент! Если вы сходите с ума, выпив чашу вина, то я в чём виноват?! — парировал Нуска, одновременно медленно отступая к двери, желая поскорее спрятать добытое в недрах своей комнаты.

— Верни всё обратно! Верни украденное! — запальчиво стал повышать тон Жамин и стукнул кулаком по столу. От этого удара искры так и полетели по комнате, только вот торговец всё ещё не выглядел устрашающе, скорее он походил на насупленную сестрицу.

— А вот и нет! — со смехом отказался Нуска и уже вбежал в дверной проём, но… вновь оказался чересчур неудачлив.

Именно в этот момент на шум пожаловал третий жилец небольшого глиняного домишки: совсем юнец, коим и лекарь был совсем недавно. Двое столкнулись, и Нуска, успевший развить приличную скорость, повалился на пол.

Внешность того была так чудна, как его имя и поведение, что лекарю было тяжело иметь с ним дело и даже просто находиться рядом под одной крышей. И сейчас ему посчастливилось приземлиться на него.

Нуска был не дурак: при падении он возвёл руки к потолку, спасая кувшины от неминуемой гибели, но именно из-за этого столкнулся прямо нос к носу с вошедшим.

— А… Ох… Оанн, ты это, кхм… Прости! — быстро проговорил Нуска и, вымученно улыбнувшись, сразу же поднялся.

Мальчишка, которому только стукнуло шестнадцать, покраснел как переспевшее яблоко. Он мелко задрожал, видимо, ещё и больно ударился спиной при падении, но не издал ни звука. Его необыкновенные каре-синие глаза в этот момент походили на два блюдца.

— Оаннес, немедленно останови его! — успел только услышать Нуска, скрываясь в проходе.

— Брат, я…! — вскричал в ответ юноша дрожащим голосом, но было поздно.

Конечно, этот задохлик не мог даже мечтать о том, чтобы встать у лекаря на пути. Даже Жамин не смог бы противостоять Нуске: не только из-за разницы в силе, но и в ранге.

Этим Нуска и пользовался день ото дня, безобразничая в столице огненных магов и злоупотребляя гостеприимством двух братьев-торговцев.

Спрятавшись в своей комнате, больше похожей на каморку с голыми стенами, лекарь устало вздохнул, опустился на постеленный на пол матрац и пристроил рядом кувшины.

Глиняные дома арцентов отличались простотой. Гладкие стены, иногда испещрённые трещинами, ничем не украшались, но днём дарили прохладу в этом h’aidgel^[3] жарком городе. Иногда, когда приходилось выходить днём на улицу, лекарь думал, что оказался в занявшемся кострище, — до того здесь было жарко. Но звезда продолжала палить, обжигая кожу, словно не слышала мольбы спешащих по своим делам жителей.

Нуска не ждал: молча откупорил один из сосудов и наполнил чашу, которая так кстати оказалась на низком деревянном подносе у матраца. Казалось, что лекарь сдался, прекратил всякие попытки сбежать и вернуться в столицу, но… это было не так. Просто Нуска поумнел.

Только оказавшись в городе, он, конечно же, предпринял несколько попыток, но всё было бесполезно. Пройти через стражу могли лишь подписавшие военный контракт добровольцы, направлявшиеся на фронт. Нуска же никоим образом не походил на смуглых, темноволосых и темноглазых арцентов. Даже сейчас, проведя на юге по меньшей мере месяц, он почти не загорел, лишь содрал с себя несколько слоёв кожи.

И сейчас, сидя на закате дня в своей тёмной комнатушке, Нуска смотрел в маленькое резное окно на окрасившееся в красный небо и распивал вкуснейшее местное вино.

Он был в ловушке. Син поймал его, сковал цепями своего влияния, но… ненадолго. Все эти дни лекарь искал… искал одного человека, внешность которого запомнил смутно, но слава о котором разошлась далеко за пределы Арценты.

Словно из тумана вновь всплыли старые воспоминания:

«Если будет нужна помощь, то всегда обращайся ко мне или в дом Герье. Буду рад встрече, если вдруг решишься посетить Арценту…»

— Жеро. Жеро Герье, — вслух повторил Нуска и нахмурился.

Он запомнил того арцента совсем не из-за его внешности или знатного рода. И даже не потому, что тот прямо на глазах у многотысячной толпы превратил лицо Ив в кровавое месиво. Навык, которым он воспользовался, был настолько ужасающим, насколько и восхитительным. Неповторимый аромат выжженного дотла цветочного поля теперь преследовал Нуску во снах.

Когда шум внизу стих, лекарь услышал шаги. Вскоре в его комнату постучались, но Нуска уже и без того ожидал гостя.

— Проходи, — повысив голос, разрешил лекарь, залпом опрокидывая в рот очередную чашу кисло-сладкого напитка.

Нуске потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к своему положению в этом доме. И Жамин, и Оанн были обыкновенными торговцами и довольно слабыми сурии, а потому и ранг их был соответствующим — тарки. И лекарь, который уже долгое время официально именовался сурии, являлся для них своего рода «господином». Они не могли ни указывать Нуске, ни врываться в его комнату без предупреждения. Поначалу лекарь растерялся от внезапно свалившихся на его голову почестей, но затем очень быстро научился пользоваться своим положением.

Дверь отворилась, и в комнату медленно вошёл скромный юноша, на которого Нуске совсем недавно пришлось, в прямом смысле этого слова, свалиться.

— М-молодой господин… Я смог узнать, где находится поместье Герье, — смущённо пробормотал мальчишка, потупив взгляд. Оанн так и застыл в дверях, не решаясь пройти.

Но вот Нуска не горел желанием распространяться о своих планах. Если Оанн простоват, то вот Жамин… хоть и был слаб, но далеко не глуп. Он бы быстро разузнал, что́ Нуска задумал, а затем воспользовался бы связями, чтобы свести все старания лекаря на нет.

Нуска тут же вскочил на ноги и, приблизившись вплотную к вошедшему, захлопнул дверь за его спиной. Однако лекарь вновь оказался нос к носу с мальчишкой, который тут же отвёл взгляд.

И что не так с этими двумя? Почему в городе, где все только и делают, что лобызают лица друг друга, эти двое боятся даже подходить к кому-то ближе, чем на расстояние вытянутой руки?

— Проходи. Мне бы не хотелось, чтобы Жамин что-то узнал, — шёпотом сказал Нуска и улыбнулся.

— А… да, — кивнул юноша и тут же скользнул за спину лекаря, направляясь к матрацу и аккуратно присаживаясь на краешек.

Нуска лишь ненадолго задержал взгляд на госте, а затем уставился в стену. Если Син обладал лицом, от которого глаз было невозможно оторвать, то этот молодой арцент был наделён обликом столь необыкновенным, что рассматривать его можно было часами. Так как это не считалось нормальным даже в свободной в выражении чувств Арценте, Нуске приходилось каждый раз смотреть куда-то вдаль или же под ноги.

Мальчишка был юн, лёгок, как стебель вереска, но зажат и жёсток в своих словах и жестах, как кремень. И он не был чистокровным арцентом. Тайна его рождения до сих пор была покрыта для Нуски мраком, но… Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что этот ребёнок стал результатом любви между арценткой и фасидцем.

Глаза его были пегими, как и кожа. Радужки цвета ореховой скорлупы были покрыты синими пятнами; словно испачканные, они блестели и часто искрились от влаги. Мальчишка прятал под одеждой руки и шею, но, несколько раз побывав с Оанном в бане, Нуска узнал, что тело его подобно глазам: смуглая кожа была покрыта белыми островками на конечностях и спине. И волосы, блестящие и золотистые, как у сифов, мягкими прядями спускались на плечи и завивались на концах.

В сравнении с ним даже Нуска уже не выглядел шуткой природы.

— Оанн, выпьешь? — не задумываясь, предложил лекарь, усаживаясь рядом и наполняя для себя чашу. — Я бы хотел отблагодарить тебя за помощь.

— О, нет-нет, ни в коем случае! Мне нельзя ничего крепкого ещё четыре года! — с ужасом в глазах запротестовал юнец и смял тонкую ткань шаровар. Оанн уже долгое время сидел, сложив ноги под собой и цепляясь пальцами за собственные бёдра.

— Хах, как скажешь… Хотя не думаю, что ты смог бы что-то натворить. Разве твоё оружие дэ — не музыкальный инструмент?.. — с улыбкой начал разглагольствовать Нуска, не желая сразу переходить к животрепещущей теме. Было бы как-то некрасиво расспросить юношу, а затем сразу выпроводить его вон.

— Это не важно. Помутнение рассудка от этого приятной вещью не становится, — отчаянно замотал головой Оанн и даже отсел подальше, словно боясь, что хулиганистый лекарь сейчас начнёт вливать в него отраву силком.

Нуска только вздохнул. Да разве он даже в те же шестнадцать был таким размазнёй?

— Хорошо, как скажешь, — спокойно согласился лекарь и пожал плечами. Ему же больше достанется.

— Молодой господин… — шёпотом затараторил Оанн, видимо, желая поскорее покинуть покои Нуски. — В западной части города есть потайной ход. Он никем не охраняется, а потому пробраться туда будет несложно. Под землёй вы сможете пройти за пределы первых ворот. Там расположен большой особняк из кирпича, огромное здание в форме пирамиды — это и есть дом Герье. Но… говорят, они не принимают гостей. И вообще не желают общаться с кем-либо, кроме ближайших знакомых, так что…

— Да-да, конечно, все аристократы высокомерны и держат других за скот. Это не новость для меня, Оанн, — хмыкнул Нуска, вглядываясь в полупустую чашу и тут же осушая её. Затем он продолжил: — Я всё равно пойду туда. Мне нужна поддержка. И… я должен покинуть Арценту во что бы то ни стало.

— Но разве вам так плохо здесь, господин Нуска? Почему бы и не остаться? Брат, конечно, иногда бывает вспыльчив, но…

— О, нет-нет! Ха-ха! — Нуска даже не сдержался и рассмеялся. — Твой брат — просто прелесть. Да и… торговцы, и все, кто зарабатывает золото трудом и умом, намного лучше любого vevih`al^[4] аристократишки. Те получают золото из казны только за свой статус да прожигают оставшееся от родителей наследство. Я бы предпочёл вашу компанию любой другой.

Нуска ухмыльнулся и скосил взгляд на Оанна, но в который раз пожалел об этом. В глазах юнца поблёскивали слёзы, а на устах играла невинная улыбка. Кажется, он был расстроен и растроган одновременно. Лекарь кашлянул и вновь отвернулся — не умел он разговаривать с такими людьми. Как и с женщинами, детьми, да и всеми, кто так бурно выражал свои эмоции…

— Тогда останьтесь с нами. Вы ведь уже даже начали неплохо зарабатывать, подлечивая местных, — продолжил уговаривать мальчишка, смяв ткань своих свободных штанов так, что та сложилась гармошкой. — Зачем вам… отправляться на войну? Раниться, подвергать себя опасности и… и у-убивать…

— Ты прекрасно знаешь, что ваш климат мне не подходит. И что я не могу находиться здесь, не надеясь на чью-либо милость, — усмехнулся вдруг Нуска и поднялся на ноги, потянувшись. — И да, я должен перед сном заглянуть к твоему брату, так что давай закругляться…

— Господин Нуска! — вдруг прервал Оанн и вцепился пальцами в штанину лекаря, вскинув голову и уставившись глазами-блюдцами на Нуску. — Вы… Вы можете воспользоваться моей кровью!

Лицо юнца горело так сильно, что Нуска мог разглядеть этот яркий румянец на смуглых щеках даже в спустившейся на город темноте. Лекарь почувствовал в душе холодок и резко шагнул вперёд, не позволяя мальчишке и дальше на себе виснуть.

— Я не могу этого сделать, — холодно отрезал он, — и ты сам прекрасно знаешь, по какой причине.

Оанн разом побледнел. А затем вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Нуска только проводил его взглядом, подождал немного и вышел следом.

Верно. Только кровь чистокровного арцента могла спасти лекаря от всепоглощающего жара этого города. Но… была и иная причина для отказа. Оанн слишком сильно привязался к Нуске, преследуя его хвостиком. Этот мальчишка был глуп и придавал слишком большое значение эмоциям. И Нуска больше всего боялся этой невинной глупости.

Лекарь, недолго думая, направился прямиком в комнату Жамина. Даже если они часто цапались, отношения их были довольно хорошими. Во всяком случае, с точки зрения Нуски…

— Жа-амин! — с широкой слащавой улыбкой выкрикнул лекарь, врываясь к арценту в комнату.

Тот сидел на полу в привычной для арцентов позе со скрещёнными ногами и с серьёзным лицом вчитывался в книгу. Но, увидев баламута, тут же выронил том и сразу же поднялся на ноги.

На его лице отразилась паника: было понятно, что он ждёт от лекаря любой неприличной выходки.

— Нуска, ты… — начал он, вновь закипая.

— Даже не думай упрашивать меня вернуть вино — я его уже откупорил и вылакал до дна! — приврал лекарь и быстро сократил дистанцию, фамильярно схватив арцента за руку. — Да и я по другому вопросу.

Жамин вытянулся и напрягся. Его худые острые плечи вздрогнули — он тяжко вздохнул.

— Ещё не время. Переизбыток чужеродной дэ в крови…

— Я уже умираю от жары. Ещё пара дней — и просто запекусь до золотистой корочки. Бра-атец, ну помоги! — протянул Нуска с озорным блеском в глазах всматриваясь в лицо Жамина.

Лекарю уж очень нравилось дразнить этого статного не по рангу господина. Неизвестно, кто и как его воспитал, но Жамин точно не был преисполнен открытым нравом и дружелюбием южан.

— Я соглашусь, но только в том случае, если ты пообещаешь больше не воровать, — нахмурившись, процедил арцент и рывком выдернул руку из захвата. После он проследовал к небольшому сундуку в углу и достал оттуда блеснувший в полутьме нож. Комнату освещал лишь подрагивающий огонёк от единственной свечи, а потому лезвие на секунду ярко сверкнуло, будоража кровь.

— Ладно-ладно, — проговорил Нуска и вздохнул. — Но я ведь всё равно потом отправляю им серебро вместе с тобой, разве нет? Проблема только в ваших vae`al^[5] законах!

— Ни слова больше, иначе вспорю не своё запястье, а твою глотку, — злобно выплюнул Жамин. — Ты больше не воруешь — и точка. Точка! Это невежливо по отношению к торговцам и страже, которая тратит потом по половине дня на твои поиски.

Нуска сокрушённо выдохнул, но был вынужден согласно кивнуть. Всё равно он скоро покинет этот город — так какая разница?

Когда Жамин приблизился, Нуска почувствовал исходящий от него запах вина. Арцент выпивал редко, видимо, сегодня тоже был неудачный для торговли день. Нетрудно догадаться, что этим и была вызвана его сегодняшняя чрезмерная вспыльчивость.

Насколько Нуска знал, Жамин в юные годы участвовал в Континентальной войне. Пускай он и не был сильным бойцом, но в той войне принимали участие все, даже новобранцы. А потому лекарь в который раз наблюдал, как этот утончённый торговец, проводящий дни за чтением книг и заключением договоров, с безучастным видом вскрывает вену на запястье.

Они стояли друг напротив друга. В небольшой домишко с бледными стенами врывался свет ночных звёзд, слепя лекарю глаза. Нуска, не теряя ни секунды, склонил голову и припал к запястью мужчины, собирая капли крови губами. Смуглые пальцы сразу же сжались, а арцент попытался отстраниться, но лекарь аккуратно придержал руку, настойчиво приникнув к источнику огненной дэ.

— Заканчивай, — хмуро отозвался Жамин и пошатнулся. Несмотря на отсутствие страха перед ранениями, он плохо переносил потерю крови.

Но Нуска дождался того самого момента — этой боли во всём теле, растекающейся по венам лавой. И только тогда медленно отстранился, сцепив пальцы на руке арцента кольцом и исцеляя рану.

— Спасибо, теперь продержусь в вашем вонючем городке ещё пару недель, — полушутя проговорил лекарь, но вдруг горько усмехнулся. Ему хоть и импонировали некоторые местные обычаи, как и вино, которое он без зазрения совести мог назвать лучшим, но этот климат и положение пленника сводили Нуску с ума.

Жамин отстранился, не желая стоять так близко к кому-либо без причины. Однако его взгляд вдруг упал на дверь — он сощурился и помрачнел.

Послышались шорох и звук быстро удаляющихся шагов.

— Оанн?.. — спросил Нуска, обернувшись. Но, конечно же, уже никого не увидел.

— Он странно себя ведёт в последнее время. Не будь с ним чересчур добр. Оаннес… глупый ребёнок, — произнёс Жамин. Но именно в эту минуту в его глазах промелькнул намёк на нежность. — Он никогда ни с кем не общался. Даже в школу не ходил. Твоё внезапное появление сбило его с толку.

— Что верно, то верно. Он даже неделю не выходил из своей комнаты, — равнодушно пожал плечами лекарь.

— Я слышал, что… нечистокровные довольно привязчивы. Всю жизнь проводя в борьбе с самими собой и своей натурой, они часто выбирают один пример для подражания. Если ты не планируешь оставаться в Арценте надолго, то… не сближайся с ним, — медленно и спокойно проговорил Жамин и отвернулся, спеша поскорее спрятать нож в сундуке.

Однако Нуска на секунду застыл. Высказанная арцентом мысль поразила его, но он отогнал прочь все свои размышления на этот счёт.

— Разве не ты должен был стать для него примером для подражания? — только и смог проворчать лекарь в ответ.

— Так и было. До поры до времени. Однако наша мать… никогда не любила Оаннеса. Всегда ставила меня в пример. Сначала он пытался равняться на меня, но затем… — уверенный голос арцента на секунду дрогнул, и он замолчал, застыв у стены.

— Оанн не может тебя ненавидеть за это. Не думай, что он так уж глуп.

— Может быть, — кивнул Жамин и вновь развернулся к Нуске. Однако его взгляд всё ещё оставался тяжёлым. — Иди к себе.

Нуска так и поступил. Некоторое время он ещё поразмышлял о странных отношениях между двумя сводными братьями, но в данный момент его беспокоила куда более важная проблема.

Например, как завтра сбежать из-под надзора Жамина. И как поскорее встретиться с Жеро Герье, тем арцентом пугающей силы. Чтобы затем как можно скорее покинуть этот чуждый и жаркий город, ставший для лекаря тюрьмой.

Примечания

3

h’aidgel — ругательство, прилагательное, грубый синоним русского слова «проклятый».

4

Vevih`al — ругательство, прилагательное. Обычно используется для обозначения неприятного запаха (как в прямом, так и в переносном смысле).

5

Vae`al — ругательство, прямой культурный перевод: «отродья бездны», синоним в русском языке — «чёртов».