Чистые сердцем

Сьюзен Хилл, 2005

Старинный английский городок Лаффертон вновь переживает потрясение. Пропал маленький мальчик – его похитили прямо у дверей собственного дома. Жители города в замешательстве, родители с трудом справляются с ужасом и шоком. Дело передают Старшему инспектору Полиции Саймону Серрэйлеру. Но и у самого Саймона сердце в последнее время не на месте. Год назад он похоронил свою подчиненную, Фрею Грэффхам, к которой начал испытывать глубокие чувства. Его прежняя пассия преследует его, и он не знает, что делать. К тому же он беспокоится за судьбу своей сестры-инвалида Марты; как вскоре выясняется – не зря… Сьюзен Хилл, знакомая любителям мистических триллеров по бестселлеру «Женщина в черном», обратилась к детективному жанру. Серия детективов о Саймоне Серрэйлере погружает читателей в завораживающую атмосферу британского пригорода: затянутое серыми облаками небо и похищение ребенка, задевшее струны в сердцах всех жителей. «Чистые сердцем» – мастерское исследование человеческих характеров в стрессовой ситуации. "Безумно тревожно." – Daily Telegraph "В романе присутствуют все ингредиенты идеального английского детективного романа." – Daily Mail "Глубокое погружение в зловещую атмосферу маленького города." – The Spectator

Тринадцать

— Ничего не напоминает?

Натан Коутс стоял у окна кабинета старшего инспектора, глядя вниз на разъезжающуюся прессу, — фургоны телевизионщиков и машины радио разлетались в разные стороны, чтобы успеть к следующему блоку новостей.

Серрэйлер хотел, чтобы пресса с самого начала оказалась на их стороне, поэтому организовал брифинг и ответил на все обычные вопросы. А теперь он смотрел на карту Лаффертона и окрестностей, закрепленную на дальней стене его офиса, и ничего не отвечал.

— Пропавшие люди. Тогда тоже все так начиналось. Отвратно. Лучше дайте мне как следует взяться за тех ребят из Дульчи.

Серрэйлер развернулся.

— Ты здесь не для того, чтобы делать, что тебе хочется, а для того, чтобы делать свою работу.

— Босс.

— Детки из Дульчи могут подождать. А вот мы — нет, — сказал он, хватая свой пиджак.

Натан последовал за ним, почти бегом, чтобы поспеть за ним по коридору, а потом перепрыгивая через две ступеньки по лестнице.

— Куда сначала, босс?

— Соррел Драйв. Поговорим с родителями. Криминалисты начнут с дома, а ты знаешь, что это означает.

— Ну да, ты сообщаешь о том, что твой девятилетний сын пропал, и через минуту твой дом уже полон людей в белых защитных костюмах, ковыряющихся в твоем ковре.

— Ну, мы знаем, что отец был на своей смене в больнице еще до восьми. Мать была последней, кто видел ребенка, когда оставляла его у калитки, и была в своем офисе к половине девятого. Им не о чем волноваться.

Они сели в машину.

— Это не похоже на тот случай с пропавшими людьми… Ну да, те женщины тогда как будто бы растворились в воздухе, и с мальчиком произошло то же самое, но в этот раз можно сразу исключить целую кучу вариантов произошедшего.

— Взрослые женщины могут исчезать по собственному желанию. Девятилетние мальчики — нет.

— Ну, такое случается, особенно если над ними издеваются. Моя бабушка винит во всем двигатели внутреннего сгорания.

— В каком-то смысле она права. Быстрые машины, скоростные дороги, множество простых способов ездить туда и обратно… Группа людей, живущих в Лидсе, может осуществить серию грабежей в Девоне, педофилы на рекламных грузовиках увозят детей из Кента в Дамфрис… С чего вообще начинать?

— Мы сейчас говорим о наших коллегах?

— Да… С пропавшими детьми это всегда один из приоритетов.

— Тогда, может быть, вы бы хотели привлечь Салли?

Салли Кернс была одним из самых опытных детективов в полиции Лаффертона, женой сержанта из дорожной полиции и матерью четверых подростков, и была полностью удовлетворена своей должностью констебля. Это была их козырная карта, когда дело касалось семей и детей.

— Салли великолепна и очень внимательна… Но она мать. Это дело обещает быть весьма сложным и неприятным. Салли с этим справится, конечно, но нам лучше оставаться настолько отстраненными, насколько это возможно, и ни у тебя, ни у меня нет детей — конечно, у меня есть племянники, а у тебя младшие братья, и упаси нас бог быть жестокосердными или равнодушными, но то, что мы не родители, позволяет нам сохранять определенную дистанцию. А она нам понадобится.

Если бы Натан немножко подумал перед тем, как задать следующий вопрос, он бы, наверное, промолчал, но осмотрительность никогда не была его сильной стороной.

— Вы думаете, у вас когда-нибудь будут дети?

Когда он потом рассказывал об этом моменте Эмме, он сказал, что на секунду ему показалось, что рядом с его головой пролетело лезвие.

Но Серрэйлер сказал только — «Откуда мне знать?» — и они свернули на другую улицу и поехали к дому Ангусов, оклеенному яркой, дрожащей на ветру полицейской лентой. Люди в белых костюмах были повсюду.

«Каково это?» — подумалось Натану, когда они входили в просторную прихожую дома и увидели широкую витую лестницу и какие-то пейзажи, которые он счел весьма средненькими, на бледных зеленых стенах. Как это — вот так вот однажды утром выйти на улицу, и все просто отлично, а потом, вечером — оп! — и твоего ребенка нет, просто… нет? Господи.

Ему стоило только взглянуть в лицо Мэрилин Ангус, чтобы понять, каково это. Вся боль мира отражалась на нем. Она выглядела отчаявшейся и была не просто бледной, а жуткого воскового цвета, с коричневыми подтеками и припухлостями под глазами, взгляд которых Натан никогда не смог бы забыть.

Патрульный полицейский, который сидел рядом с женщиной, ушел сразу по сигналу Серрэйлера, и старший инспектор подошел к ней сам. Он не пожал ей руку, но на несколько мгновений положил ладонь ей на плечо, перед тем как сесть.

— Говорить, что мы сочувствуем, сейчас не имеет смысла, но я надеюсь, что вы знаете, как мы к вам относимся, и в этот момент сказать вам, что мы перевернем небо и землю, чтобы вернуть вашего сына как можно скорее, смысл имеет. Я серьезно.

Натан посмотрел на своего старшего инспектора. Вот что его выделяло — его железобетонная уверенность, его прямота, то, что и когда он говорил, то, как он говорил правду. Вот почему он последовал бы за Серрэйлером куда угодно и надеялся, что сможет стать хотя бы вполовину настолько же хорошим полицейским, как он.

— Я так полагаю, я вам что-то должна…

Серрэйлер прервал ее движением руки.

— Миссис Ангус, вы знаете, как все это работает, мне вам объяснять не надо. Вы знаете, что я обязан задать вам много вопросов, которые вам уже задавали, и что это будет неприятно, и что вы смущены и запутаны. Но все, что вы нам скажете, может оказаться полезным. У меня была беседа с патрульными, которые говорили с вами с самого начала, но некоторые вещи я должен услышать сам. Не беспокойтесь, если вы вспомните что-то, что тогда забыли, или будете противоречить тому, что сказали ранее, такое случается, когда люди находятся в стрессовой ситуации.

— Спасибо… Это утро — словно видеоролик, снова и снова прокручивается у меня в голове. Что он сказал, что я сказала, как он выглядел… Все, что произошло накануне вечером. Его лицо. Я просто вижу перед собой лицо Дэвида.

— Да. И я приложу максимум усилий к тому, что вы увидите его снова, такого же как раньше, и что ему не будет причинен никакой вред.

— Уже был. Разве к этому моменту ему уже не был причинен вред?

Мэрилин Ангус поднялась, встала у каминной полки и начала поправлять маленькие золотые часы, поворачивая их из стороны в сторону.

— Я хочу спросить у вас, как у Дэвида со школой.

— Он обожает Сейнт Фрэнсис.

— Хорошо. У него есть там какие-то особо близкие друзья?

— Ребята, с которыми он вместе ездит… У них что-то типа банды… Ну, не в плохом смысле «банды», просто… они всегда вместе. Каспар ди Ронко… Джонатан Форбс… Артур Маклин… Нед Кларк-Холл…

— Они ссорились?

— Они всегда ссорятся… мальчишки постоянно это делают… У них вечная возня и драки между собой, но все всегда заканчивается миром. Они терпеть не могут долгих ссор, затяжные обиды не про них.

— Есть кто-то, с кем он не ладит?

— Если вы о том, обижает ли его кто-то, то я тоже думала об этом, но ответ — нет. Школа очень жестко реагирует при первых же признаках подобного… У них были серьезные проблемы пару лет назад, и они совсем не хотят, чтобы они повторялись. Я уверена, что ничего в этом духе там не происходит. Дэвид популярный мальчонка, очень веселый… Был…

— И остается, — твердо сказал Серрэйлер, глядя прямо ей в лицо.

— Господи, надеюсь, вы правы.

— Он сообразительный?

— О да. И это не просто слова самодовольной мамаши. Я не из тех, кто считает, что мои утятки обязательно должны быть лебедями. Наша дочь Люси не особо блещет в академическом плане. Но Дэвид сообразительный не в самом очевидном смысле… Он много размышляет, что-то придумывает, мастерит, разбирается во всем сам, вникает в предмет… Последнее, что его заинтересовало, были Помпеи. Он прочел все, что смог найти про них. Он любит проводить время в одиночестве. Ну и, конечно, любит футбол.

— Он болеет за какую-то конкретную команду? — первый раз за все время подал голос Натан. Она посмотрела на него так, будто забыла, что он вообще тут.

— «Манчестер Юнайтед». Они все прикидываются, что болеют за ту или иную большую команду… «Челси», «Тоттенхэм».

— Прикидываются?

— Они же просто маленькие мальчики… Это же немного поза, разве нет? Что они там могут понимать?

Разговор продолжился, Серрэйлер мягко провел мать по теме поведения сына дома, крайне тактично, но с хирургической точностью вскрыл подробности семейных отношений, со всей внимательностью пытаясь отыскать какие-то мельчайшие признаки напряжения и неблагополучия. Она отвечала без задержек, двигаясь по комнате, прикасаясь к предметам мебели, трогая вещи и переставляя их, периодически запуская пальцы в свои короткие кудрявые волосы. Они пробыли с ней почти час, прежде чем старший инспектор поднялся со своего места.

— С вами будет человек, семейный полицейский психолог, вам об этом, наверное, уже сообщили. Он будет с вами на связи постоянно.

— Моему мужу пришлось поехать в больницу… У пациента, которого он оперировал, появились какие-то осложнения… Больше с этим никому не справиться.

— Понятно.

— Вы не подумайте… Не стоит видеть в этом…

— Я и не собирался.

Когда они ушли, приехал Крис Дирбон.

— Я их лечащий врач. Хочу их проведать.

— Она в порядке… Выглядит разбитой, но явно держит себя в руках. Ему пришлось поехать в больницу.

Крис пожал плечами.

— Он там нужен… Он лучший нейрохирург в округе. Есть какие-то мысли, Сай?

— Нет, слишком рано. С Кэт все хорошо?

— Это ее расстроило… Она теперь расклеивается по любому поводу. Позвони ей.

— Куда теперь? — спросил Натан, когда Саймон сел в машину.

— Не знаю. Давай сначала просто уберемся отсюда… Езжай в сторону Старли.

— Там что-то есть?

— Не думаю.

Натан понял, что задавать вопросы больше не стоит, выехал из Лаффертона и покатил дальше по загородным дорогам. День был мрачный, небо выглядело безжизненным и уныло-серым, деревья гнулись под холодным ветром. Серрэйлер сидел молча, а потом внезапно выпрямился и сказал:

— Сворачивай прямо сюда и езжай по дороге на Блиссингтон.

Натан так и сделал. Дороги были пустые, улицы сужались под нависающими кронами деревьев, и в конце концов они приехали в поселок, представлявший собой лишь горстку коттеджей и пару больших особняков, спрятанных за высокими заборами.

Они остановились у паба, перед которым на треугольнике газона рос огромный вяз.

— Я и не знал, что тут есть поселок, — сказал Натан.

В баре было тепло и хорошо пахло. Они заказали домашние рулетики из ветчины и кофе.

— Что нам известно? — сказал Саймон Серрэйлер, когда они устроились за столом у окна.

— Так: мальчик и его мать вышли из дома приблизительно в десять минут девятого.

Шаг за шагом они прошлись по немногочисленным установленным фактам и проговорили их еще раз, в свете того, что им сказала Мэрилин Ангус.

— Ничего, — сказал наконец Саймон. — Нормальный маленький мальчик, нормальная семья, никаких конфликтов, никаких проблем. Ничего.

— И?

— Худший сценарий? Случайный водитель, которому нужен ребенок? Когда мы вернемся, я хочу знать все, как обычно — проверь все случаи исчезновения детей в стране, каких педофилов недавно выпустили на свободу, все. Патрульные разузнают все о местных, которые обычно ездят на работу по этой дороге, обо всех соседях, о любых странных происшествиях неподалеку… Если бы ты был педофилом в поисках ребенка, что бы ты сделал?

— То же, что и этот… Выбрал подходящее время дня, когда все идут в школу или оттуда домой, когда вокруг много детей.

— Да, но большинство из них ходят до автобуса компаниями или садятся в машины на глазах у кучи людей… Это ведь час пик.

— Значит, провел бы подготовительную работу. Разведал обстановку.

— Хорошо, тогда ты бы точно узнал, по каким улицам дети обычно ходят одни. Или ждут одни.

— Вы думаете, это было тщательно спланировано?

— Может быть, — Саймон Серрэйлер допил свое пиво. — Мать. Она не сказала того, чего можно было бы ожидать. Не винила себя в том, что оставила его дожидаться машину одного.

— Значит, она так делает всегда?

— Во всяком случае, достаточно часто… Она сказала, что была в суде тем утром, так что, наверное, в те дни, когда она должна быть в суде и не ее очередь подвозить ребят, она обычно оставляет Дэвида ждать у калитки.

— В девять лет?

— Ну… В это время светло, мимо постоянно проезжают машины, подвозят его регулярно, причем люди, которым можно доверять… Мне не кажется, что мы должны винить ее за это.

— Кто-то просто знал, когда… В какое время, в каком месте.

— Или, может, мы на ложном пути. Я бы хотел с тобой это выяснить сейчас, потому что когда мы вернемся в участок — и до тех пор, пока Дэвид не найдется, — на нас будут спускать всех собак. Подключится национальное телевидение и пресса, посыплются звонки. Передай мне еще рулетик, пожалуйста. И сам поешь, пока есть такая возможность.

По пути к машине Саймон остановился, чтобы взглянуть на скамейку под старым вязом. «В память об Арчи и Мэй Дормер. Они любили сидеть здесь».

— Так спокойно. Привезу сюда Эм в следующий раз, когда будем кататься на велосипедах. Она бы хотела жить в таком месте, как это. В своих мечтах.

— Никогда не знаешь наверняка… Присмотрись к коттеджам… Что-то в духе тех, в дальнем ряду.

— У Арчи и Мэри был такой. Тогда люди могли себе это позволить. У нас нет шансов, он будет стоить минимум двести тысяч.

— А ты продолжай искать… Никогда не знаешь. Ну же, Натан, куда делась твоя бодрость духа?

— Туда же, куда и этот пацан, — сказал Натан, заводя машину.