Дети прилива

Струан Мюррей, 2020

Для жителей Города обычное дело находить на улицах рыб и крабов, ведь море постепенно пожирает Город, с каждым приливом поднимаясь всё выше и выше. Но тем серым утром, когда прилив отступил, на крыше часовни обнаружился кит. Горожане всполошились. Как он туда заплыл? Как его будут снимать? Не дурное ли это предзнаменование? Элли, сирота и изобретательница, единственная рискнула подойти к мёртвому гиганту. И обнаружила внутри него… мальчика. Живого, с виду совершенно обычного мальчика, который, однако, повёл себя странно – не знал, что Город один-единственный, и твердил о своих братьях и сёстрах… Власти Города решили, что это уж точно дурное предзнаменование и приговорили незваного гостя к смерти. Ведь ничто хорошее не может появиться ТАК, а значит, людям грозят несчастья. Но Элли, единственная из всего Города, против. Она готова приложить всю свою изобретательность и даже рискнуть собственной жизнью, чтобы спасти незнакомца. Почему она так поступает?

3

Мальчишка в зелёном камзоле

Сверху до Элли доносились далёкие крики. Морская вода наполнила её рот.

Падая, она задела ногой край крыши, разорвав штаны и ссадив кожу. Её передёрнуло, когда морская соль разъела ранку.

Она заглянула в мутные глубины. Призрачные шпили и крыши маячили во мраке, словно подводный горизонт. Большая часть Города давным-давно ушла под воду.

Элли, барахтаясь, пыталась подняться к поверхности, но её тяжёлый бушлат тянул её вниз. Она обругала саму себя — вечно карманы полны всякой всячины! Она набивала их гаечными ключами и компасами, телескопами и маслёнками, перочинными ножами и спичками. Дымовая шашка и карманные часы проплыли мимо её головы. Она собиралась уже вывернуться из бушлата, когда услышала зычный и влажный шлепок. Она подняла голову, и сердце её радостно ёкнуло.

Древко фленшерной лопаты!

Откуда только силы взялись! Элли схватила рукоять, и тотчас её потащило вверх. Звуки надводного мира оглушили её, неожиданный свет слепил глаза. Пока она отплёвывалась и хватала ртом воздух, кто-то втащил её на крышу часовни.

— Элли, — воскликнула Анна, рухнув рядом с ней. Тут же был и молодой стражник, сжимавший в руках фленшерную лопату.

— Харграт забрал мальчишку, верно? — проговорила Элли. Она закашлялась, из уголка губ потекла струйкой морская вода.

Анна кивнула. С немалым усилием Элли поднялась на ноги.

— Элли, сядь, или ты сблюёшь, — сказала Анна, торопливо отступив назад.

Но Элли замотала головой. Она утёрла рот тыльной стороной ладони, и, пошатываясь, шагнула вперёд, волоча оковы намокшей одежды. Она протянула руку стражнику.

— Спасибо, что спас меня.

Стражник опасливо поглядел на протянутую ладонь. Это была та рука, которой она только что утёрла рот.

— Тебе нужно вернуться в мастерскую и переодеться, — заявила Анна, снимая водоросли с шеи Элли. — Ну-ка, дай я возьму это, — прибавила она, потянув за промокший и капающий бушлат.

— Нет, со мной всё хорошо, — буркнула Элли, строптиво кутаясь в своё пальто.

— Ты простудишься! — настаивала Анна.

— Ну ладно, ладно, — сказала Элли и раздосадованно скинула бушлат. — Но я пока не могу вернуться в мастерскую, я иду в Цитадель Инквизиции. Кто-то должен вступиться за мальчика. Он не Сосуд!

— Элли, если Инквизиция хочет его убить, нам лучше не вставать у них на пути.

— Но Сосуд всегда знает, что он Сосуд, в этом сходятся все книги, что я прочитала, а этот мальчишка не знал даже собственного имени! И вдобавок Сосуд выглядит болезненным, а Сиф казался вполне здоровым. Ну, если забыть обо всей этой крови. А теперь послушай внимательно, мне нужна твоя помощь в очень важной миссии.

Анна навострила уши. Отправляя Анну с поручением, нужно было, во-первых, ни в коем случае не называть его поручением, а во-вторых, приукрасить немного, наобещав встречу с матросами. И ввернуть потасовку, если получится.

— Мне нужно, чтобы ты пошла на Большую Верфь и разузнала, вдруг кто-то из моряков слышал о мальчишке, упавшем с корабля и, может, проглоченном заживо китом.

— Зачем? — осведомилась Анна.

— Потому что, если мы сумеем узнать, кто Сиф на самом деле, это поможет очистить его имя. Но будь осторожна — в доках сегодня моржовые бои, а они могут закончиться потасовкой.

Это была ложь, но она отлично сработала: Анна развернулась и рванула прочь. Элли похромала вслед за ней, хлюпая башмаками при каждом шаге. Она прошла мимо кита, глаз которого был смиренно закрыт. Одна из горгулий, придавленная его хвостом, грозила обвалиться и рухнуть в море. Забавно, что и она изображала кита.

«Голубые глаза», — подумалось Элли, и девочка содрогнулась при мысли о том, что в эту минуту, быть может, происходит с Сифом. Что, если Инквизиция уже решила, что он Сосуд, и в этот самый миг его бросают в огонь? Она заторопилась, вскарабкалась на мол, протолкалась через толпу и побежала по мощёной улочке вверх.

Утренняя сутолока дел шумела и кипела вокруг бежавшей по Городу Элли. На рынке Ангелуса покупателей было битком, они задорно торговались то у одного прилавка, то у другого. На крышах рядами несли дежурство голодные чайки, в воздухе крепко воняло рыбой. Три бородатых музыканта тянули печальную мелодию на своих виолончелях, а пожилая дама из высокого окна осыпала их язвительными замечаниями и турнепсом, требуя, чтобы они сыграли что-нибудь духоподъёмное. Уличный фигляр в серой рубахе и вспученной валяной шляпе развлекал фокусами стайку хлопающих в ладоши ребят, которые возрадовались ещё громче, когда трюк не заладился и белёк, которого фокусник пытался вытащить из шляпы, выпрыгнул сам и цапнул хозяина за палец.

Элли замедлила шаг, потирая ссадину на ноге. Её всё ещё жгло от солёной морской воды.

— Нелли! — окликнул её весёлый голос.

Она подняла голову и скривилась. Улыбающийся мальчишка, одетый в травянисто-зелёный камзол и чёрный плащ, вприпрыжку направлялся к ней.

— Ты мокрая, как мышь, — сказал он, оглядывая её с головы до пят. У него были золотистые локоны, россыпь веснушек на щеках и ярко-голубые глаза, которые пристально смотрели на неё. Он был немного младше Элли и такой смазливый, что напоминал вытянувшегося и переросшего детскую пухлость херувима; такого ангелка забаловала бы любая мать, а любой священник с радостью переставил бы в первый ряд хора.

— Да я плавала, — отвечала она делано жизнерадостным голосом.

Он заметил прореху на её штанах и озабоченно нахмурился:

— Ты в порядке?

— Полном. — Элли глубоко вздохнула. — Чего тебе надо?

— Ох… — Мальчик, казалось, был удивлён Эллиной резкостью. Он перебирал пальцами серебряную цепочку у себя на шее, с которой свисало множество побрякушек: ключи, ракушки и оловянные фигурки. — Ну, я слышал, что из кита появился какой-то мальчишка.

— У меня нет на это времени, Финн, — бросила Элли и поспешила вверх по улице.

Она прошла мимо священника в чёрной рясе, который, стоя на деревянной платформе, возвышал голос к небу.

— Не верь ближнему своему! — кричал он. — Ибо Великий Враг может скрываться за его очами. Не верь ни родным своим, ни себе самому. Но не страшись! Пускай боги сгинули, но святые не оставили нас своими заботами и послали нам Инквизицию — смелых сердцем людей, что сохранят нас от нас самих.

— Как ты объясняешь то, что он мог там дышать? — вопросил Финн, в два прыжка нагнав Элли.

— Где?

— В ките, разумеется!

— Ох, я не знаю, Финн. Может, он выставил соломинку в дыхало?

— Незачем огрызаться, мне просто любопытно. Где он теперь?

— Харграт забрал его, — сказала Элли. — Он считает, что мальчишка — Сосуд.

— Ой, мне так жаль. Могу я помочь чем-то?

— Нет, — отрезала Элли. — Я иду, чтобы поговорить с инквизиторами.

— Девчонка! ДЕВЧОНКА! Немедленно ступай сюда!

Старик шкандыбал сквозь сутолоку рыночной площади, тяжело дыша и прижимая к груди большущее механическое приспособление. Оно напоминало вроде как металлического краба, но только размером краб был с небольшую свинью. Он сердито зыркнул на Элли. Стёкла его очков были такие толстые, что увеличивали глаза вдвое против нормального их размера.

— А теперь послушай меня: эта твоя машина для ловли устриц сломана, и каждую минуту, что она простаивает, я теряю деньги из своего кармана.

— Боюсь, что прямо сейчас я очень занята, сэр, — вежливо отвечала Элли. — Знаете, этот кит…

— Кит? — крякнул старик. — Плевать мне на китов! Устрицы, девочка, устрицы! Значит, раз ты построила эту машину, ты её и почини!

Она вздохнула.

— Не я строила эту машину.

Старик сощурился:

— Но ты же Ханна Ланкастер, так? Изобретательница?

— Я Элли. Её дочь.

— Ох, — он поправил очки на носу, — ты, кажись, была покороче, как мне помнится. Так где мне найти твою мать?

— Нигде. Она уже пять лет как умерла.

— Ох, — снова протянул старик и в удивлении качнулся назад на каблуках, — что ж, хм. Мне всё равно нужно починить эту машину! И я жду, что ты это сделаешь.

Элли нахмурилась, глядя на пик Города. Каждая секунда промедления грозила Сифу опасностью.

— Вот беда, что она померла, однако ж, — пробубнил себе под нос старик. — Сомневаюсь, что мы ещё увидим такое дарование.

Со вздохом Элли подхватила устрицеловку и положила её брюхом кверху на мостовую.

— Я могу тебе помочь с ней, если хочешь, — сказал Финн, но Элли не обратила на него никакого внимания. Она выловила в кармане мокрых брюк отвёртку, вставила в подбрюшье устрицеловки и приподняла металлическую панельку. Заглянув внутрь, она повертела многочисленные шестерёнки, составлявшие внутренности аппарата.

— Заклинило… — пробормотала она.

Порывшись в карманах, она вытащила латунный ключ, грецкий орех и, наконец, длинные щипчики. Прикусив от старания язык, она извлекла причину поломки — поблёскивающую, бледную, как лунный свет, жемчужину.

— Это моё! — брякнул старик. — Машина-то моя, так что отдавай сюда!

Элли подняла глаза к небу, но уронила жемчужину в подставленную руку.

— Вот, пожалуйста.

Она покрутила ручку на спине устрицеловки, заводя её до тех пор, пока шесть ног не задёргались, а затем поставила машину на мостовую. Она побрела по камням, собирая воображаемые устрицы двумя своими крохотными руками.

— Пока! — крикнула Элли, нырнув обратно в торговые ряды между девчонкой, ведущей козу, и тачкой со свежими сардинами. К сожалению, потерять Финна ей не удалось.

— Я мог бы починить её вдвое быстрее, — самодовольно заявил он. — Слушай, а помнишь, как я помог тебе построить лодку? Ту, что плавает под водой? Вот, правда, надо нам её как-нибудь починить.

Элли резко забрала налево. Четверо коренастых мужчин спускались по улице, неся на доске мёртвую тигровую акулу с безвольно раззявленным зубастым ртом. Элли проскользнула мимо них, Финн же остался с другой стороны.

— Так что этот мальчик, — сказал он, снова поравнявшись с ней, — на что он годен? Он что же, умён или что? Ты же не надеешься найти мне замену?

— Замену? — отозвалась Элли. — Ты для меня ничто.

Финн заулыбался, покачав головой, как будто она удачно пошутила.

— Ну, так зачем тогда ты пытаешься спасти жизнь этого мальчишки? Ты прям взвинченная вся, Нелли. Что тебя так взбудоражило?

— Да то, что он не сделал ничего дурного.

Элли протиснулась между людей, охотно толпившихся у ног ещё одного проповедника.

— Друзья мои, знайте же — когда бы ни вернулся Сосуд, отважная душа выйдет на бой и, уничтожив оного, займёт своё место среди сонма святых. Кто знает, им может быть один из вас.

Толпа ублаготворённно заохала.

— Эй! — закричал высокий медно-рыжий юноша, торжествующе приплясывая на краю сборища. — Знаете что? Его же нашли! Взаправду нашли!

— Чего? — пробухтела, нахмурившись, какая-то старуха.

— Сосуд! — вскричал молодой человек, возбуждённо ероша собственные волосы. — Харграт вот только что поймал его! Он воистину святой!

Толпа возрадовалась. Рыжеволосый обнял старуху, но та, скривившись, отмахнулась от него. На Элли снова накатила паника, а вывернувшись из многолюдья, она застонала, видя, что Финн по-прежнему шагает возле неё.

— Похоже, все вне себя от счастья, — сказал он. — Может, стоит оставить всё как есть? Какое твоё дело — помогать незнакомцам?

— К моим делам это никакого отношения не имеет. Это вопрос того, что правильно, — сказала Элли.

Финн прищурился.

— Хм. Не думаю, что это настоящая причина, Нелли.

— Его могут казнить, Финн. Невинного мальчишку.

— Ясно. Ты чувствуешь себя виноватой. Так вот почему ты это делаешь!

Элли почувствовала, как у неё заныло в животе. Она сглотнула.

— Перестань, Финн.

Финн широко распахнул глаза.

— Но ведь я угадал, верно? Ты чувствуешь свою вину из-за того, что произошло раньше, и считаешь, что если ты поможешь этому мальчику, тогда всё опять будет хорошо.

— Финн.

— Вот только представить не могу, как ты думаешь его спасать. Не очень-то у тебя это получается, людей спасать.

— Заткнись, Финн! — вскричала Элли, торопливо взбираясь по каменной лестнице, поднимавшейся мимо университета.

— Прости, — промолвил Финн, вспрыгивая по ступеням вслед за ней. — Но просто для ясности, я же прав, верно? Ты пытаешься загладить свою вину за то поганое…

Улыбка Финна дрогнула и погасла, когда Элли схватила его за лацканы камзола и притиснула к стене. Побрякушки на шее мальчишки звякнули.

— Слушай меня, Финн, — сказала она, глядя ему в глаза. — Оставь мальчишку в покое.

— Но если я просто хочу помочь? Как я помогаю тебе.

— Мне никогда больше не понадобится твоя помощь.

Она отпустила его, и Финн сполз по стене, ворча из-за расстегнувшихся пуговиц на камзоле. Элли заторопилась вверх по лестнице.

— Иногда, Нелли, — крикнул он ей вдогонку, — мне хочется, чтобы ты была со мной добрее!

Она обернулась и зыркнула на него.

— А иногда, Финн, я мечтаю о том, чтобы убить тебя.