Свет, обманувший надежды

Стивен Холмс, 2019

Эпоха великих перемен, которая, как считалось, наступила после краха коммунизма и «конца истории», стала временем не реальной трансформации государств по западной модели, а имитации, часто – весьма поверхностной. Но притворство рано или поздно приводит к обратной реакции. Через три десятилетия игры по западным правилам многим «ученикам» надоело терпеть моральное превосходство «учителей» – тем более что сами страны Запада оказались далеки от идеала, что показали многочисленные случаи коррупции, военных преступлений, пренебрежения правами человека и ограничения свободы слова. Иван Крастев и Стивен Холмс анализируют политику стран Восточной Европы, а также России, США и Китая. Россия, по мнению авторов, со временем перешла от имитации западного общественно-политического устройства к пародии на американский внешнеполитический авантюризм. В США Трамп активно разрушает представление об американской исключительности и миссионерской внешней политике, так как считает, что такая идеология сдерживает экономическое развитие страны. Китай же вообще предлагает общество без идеологии и моральных ориентиров – и многим странам такая модель оказывается близка. Крастев и Холмс не дают рецепта новой идеологической платформы для всего мира, но объясняют, в чем причина роста национализма и авторитаризма во многих странах.

1

Образ мыслей имитатора

Такие моменты унижения, без сомнения, порождали Робеспьеров.

СТЕНДАЛЬ^[46]

«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое»^[47]. Первая строка «Превращения» Франца Кафки прекрасно подходит для описания того изумления, которое испытали западные либералы, «проснувшись» примерно в 2015 г. и обнаружив, что еще вчера вызывавшие восторг новые демократии в Центральной и Восточной Европе сегодня превратились в проникнутые конспирологией мажоритарные режимы, где политическая оппозиция демонизируется, неправительственные СМИ, гражданское общество и независимые суды лишены влияния, а суверенитет определяется как решимость руководства противостоять любым попыткам пропагандировать (и практиковать) приверженность западным идеалам политического плюрализма, транспарентности госуправления и терпимости по отношению к иностранцам, диссидентам и меньшинствам.

Весной 1990 г. 26-летний американец Джон Феффер провел несколько месяцев в Восточной Европе в надежде разгадать тайну ее посткоммунистического будущего и написать книгу об исторических преобразованиях, разворачивавшихся перед его глазами^[48]. Он не был ученым, поэтому вместо того, чтобы проверять теории, он опросил множество людей из самых разных слоев общества. В итоге противоречия, с которыми Феффер сталкивался на каждом шагу, одновременно очаровали и озадачили его. Жители Восточной Европы оказались оптимистами, полными дурных предчувствий. Многие из тех, с кем он тогда беседовал, рассчитывали, что лет через пять, максимум десять, они будут жить как венцы или лондонцы. Но эти заоблачные надежды мешались с тревогами и опасениями. Как заметил венгерский социолог Элемер Ханкисс, «люди вдруг поняли, что в ближайшие годы будет решено, кто будет богат, а кто беден, кто будет иметь власть, а кто нет, кто окажется на обочине, а кто будет в центре событий. Кто сможет основать династии, а чьи дети будут страдать»^[49].

Феффер в конце концов опубликовал свою книгу, но в страны, на некоторое время захватившие его воображение, долго не возвращался. Затем, двадцать пять лет спустя, он решил вновь посетить эти места и найти тех, с кем он говорил в 1990 г. Это второе путешествие напоминало пробуждение Грегора Замзы. Восточная Европа стала богаче, но бурлила негодованием. Капиталистическое будущее наступило, но его блага и бремя распределились вопиюще неравномерно. Напомнив читателям, что «для поколения времен Второй мировой войны в Восточной Европе коммунизм был “богом, обманувшим надежды”»^[50], Феффер высказал идею, анализу которой посвящена эта глава: «Для нынешнего поколения граждан этого региона бог, обманувший надежды, — это либерализм»^[51].

Меркнущий свет

Сразу после 1989 г. распространение демократии по всему миру мыслилось как версия сказки о Спящей красавице, в которой прекрасному Принцу свободы оставалось только убить Дракона тирании и поцеловать принцессу, чтобы пробудить спящее либеральное большинство. Но поцелуй оказался горьким, и возрожденное большинство оказалось более озлобленным и менее либеральным, чем ожидалось и надеялось.

Страны Центральной и Восточной Европы сочли своей общей миссией присоединение к Западу — тем, кто обитал за железным занавесом, этот путь казался идеальным. И они наперегонки бросились присоединяться: можно утверждать, что главной целью революций 1989 г. было достижение полного тождества с Западом. Восторженное копирование западных образцов на фоне эвакуации советских войск из региона первоначально воспринималось как освобождение. Но после двух тяжелых десятилетий недостатки имитационной политики стали слишком очевидны, чтобы их отрицать. По мере нарастания недовольства росла популярность нелиберальных политиков, а в Венгрии и Польше они в итоге пришли к власти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

46

Стендаль. Красное и черное / Пер. с фр. А. Чеботаревской. — СПб.: Азбука-классика, 2010.

47

Перевод С. Апта. — Прим. пер.

48

John Feffer, Shock Waves: Eastern Europe after the Revolutions (South End Press, 1992).

49

Цит. по: Nick Thorpe, ’89: The Unfinished Revolution (Reportage Press, 2009), pp. 191–192.

50

Аллюзия на изданную в 1949 г. книгу «Бог, обманувший надежды» (The God That Failed), о которой подробнее речь пойдет ниже. — Прим. пер.

51

John Feffer, Aftershock: A Journey into Eastern Europe’s Broken Dreams (Zed Books, 2017), p. 34.