Проклятие семьи Грин

Стивен Ван Дайн, 1928

Миллионер Тобиас Грин оставил весьма необычное завещание: чтобы получить наследство, его жена и пятеро детей должны четверть века прожить вместе в родовом имении. Однако кто-то, похоже, задумал погубить всех членов семьи Грин, и вот уже двое из них – Джулия и Честер – убиты… И поскольку полиция бессильна, к расследованию приступает знаменитый сыщик-любитель Фило Вэнс.

Глава 2. Расследование начинается

(Вторник, 9 ноября, 11.00)

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: посетитель крайне встревожен. Впрочем, это не вызывало сочувствия. Честер Грин не понравился мне с первой секунды. Он был среднего роста, лысоват, довольно тучен и весь какой-то рыхлый. В одежде, несмотря на педантизм, сквозила наигранность. Я отметил излишне тугие манжеты, нарочито строгий ворот и яркий шелковый платок, театрально выглядывавший из нагрудного кармана. Припухшие веки над близко посаженными глазами наводили на мысль о больных почках. Добавьте к этому светлые короткие усы, вялый рот, слабый подбородок и резкую складку под нижней губой. Мне он показался олицетворением холеной праздности.

Окружной прокурор пожал гостю руку и представил ему нас с Вэнсом. Грин сел, вынул дорогую русскую сигарету в коричневой бумаге и аккуратно вставил ее в янтарный с золотом мундштук.

— Вчера в нашей берлоге произошло черт-те что, — начал он, щелкая зажигалкой из слоновой кости. — Маркхэм, займитесь этим лично, а? Очень меня обяжете. Что полиция? Таким манером они ничего не раскопают. Неглупые ребята, но есть в деле что-то… Слов не подберу. Не нравится мне все это.

Несколько мгновений окружной прокурор буравил его глазами.

— Что вас так беспокоит?

Посетитель смял едва раскуренную сигарету и в нерешительности забарабанил пальцами по подлокотнику.

— Сам не знаю. Очень странная история. Темная. Не могу толком объяснить. Только чувствую: если вовремя не разберемся, кошмару этому не будет конца.

— Мистер Грин, очевидно, обладает даром ясновидения, — невинно заметил Вэнс.

Тот в ответ резко обернулся и смерил его тяжелым взглядом.

— Вздор! — Он достал еще одну сигарету и вновь обратился к Маркхэму: — Ну хоть взгляните, что и как.

Прокурор колебался.

— Но почему я, а не полиция? Должна же быть причина.

— Нет, то-то и оно. — Грин закурил, и рука его словно бы дрогнула. — Не укладывается у меня в голове эта кража, и все тут.

Трудно было понять, говорит он искренне или лукавит. Не покидало ощущение, что за напряженностью этого господина таится страх. И он совсем не походил на человека, убитого горем.

— Версия ограбления, насколько я могу судить, подкреплена фактами, — заявил Маркхэм. — Известно немало случаев, когда преступник пугался, терял голову и начинал палить без разбору.

Грин стремительно встал и принялся расхаживать взад-вперед.

— Доказать я не могу, — пробормотал он. — Тут шестое чувство, понимаете? Меня просто холодный пот прошиб!

— Все это несколько запутанно и туманно, — вежливо заметил Маркхэм. — Я склонен думать, что вы слишком потрясены. Через день-другой полиция…

Грин поморщился.

— Бесполезно. Говорю же, никого они не найдут. Я чувствую. Вот тут. — Он манерно приложил к груди ухоженную руку.

Вэнс, до сих пор наблюдавший за ним с легким любопытством, вытянул ноги и выразительно возвел глаза к небу.

— Простите, что отрываю вас от эзотерических изысканий, но все-таки… кому могли помешать ваши сестры?

Вопрос поставил Грина в тупик.

— Никому, — ответил он наконец. — По-моему. Две слабые женщины. Кто ж, помилуйте, поднимет руку?

— Ни малейшего представления. Но в них стреляли, а версию ограбления вы исключаете. Посему логично предположить, что кому-то выгодна их смерть. Вы брат, живете, так сказать, en famille^[10] и можете знать их недоброжелателей.

Грин вскипел.

— Нет, нет и еще раз нет! — Он исподлобья посмотрел на Вэнса, а затем, обращаясь к окружному прокурору, продолжил доверительно: — Неужели вы думаете, я скрыл бы их имена? Да я сам не свой. Всю ночь перебирал в голове факты, но… не понимаю.

Маркхэм кивнул, отошел к окну и, заложив руки за спину, устремил взгляд вниз на серые каменные стены городской тюрьмы.

Несмотря на кажущееся безразличие, Вэнс не спускал с Грина глаз и теперь, слегка выпрямившись в кресле, дружелюбно произнес:

— Так что произошло вчера вечером? Расскажите подробнее. Насколько я понял, вы первым увидели мисс Джулию и мисс Аду после выстрелов?

— Только Джулию, — неприязненно возразил Грин. — Аду нашел Спроут, дворецкий. Она была без сознания. Вся спина в крови.

— Спина? — Вэнс вскинул брови и подался вперед. — Так в нее стреляли сзади?

— Да. — Грин нахмурился, как будто данное обстоятельство тоже его смущало, и озабоченно осмотрел свои ногти.

— А в мисс Джулию?

— Нет, в нее — спереди.

— Поразительно! — Вэнс пустил колечко дыма в направлении пыльной люстры. — И обе дамы к тому времени ушли к себе?

— Часом раньше… Только при чем здесь это?

— Как знать, как знать. Подобные мелочи весьма кстати, когда ищешь загадочную причину паранормальных проявлений в сознании.

— Да прекратите вы! — рявкнул Грин. — Как будто нельзя ничего чувствовать, если только ты не…

— Ну-ну, не горячитесь. Вы просите помощи у окружного прокурора, и, чтобы дать вам ответ, ему неплохо бы знать некоторые подробности.

Маркхэм отошел от окна и присел на край стола, своим видом показывая, что согласен с Вэнсом. В нем проснулось любопытство.

Грин поджал губы и засунул портсигар в карман.

— Ладно. Спрашивайте.

— Будьте любезны, — мелодично начал Вэнс, — расскажите по порядку, как развивались события после первого выстрела. Полагаю, выстрел вы слышали?

— Еще бы, как же иначе — у нас с Джулией соседние комнаты, и я еще не спал. Сунул ноги в шлепанцы, накинул халат, вышел в коридор. Нащупал в темноте ее дверь, заглянул — боялся, что сейчас получу пулю в лоб, — и вижу: она на кровати, ночная рубашка в крови. Больше никого, хотя я пришел сразу. И тут опять выстрел. Мне показалось, у Ады. Я к тому времени был уже немного не в себе. Растерялся. Так и стоял у кровати в оцепенении, да что уж — в ужасе…

— Прекрасно вас понимаю.

Грин кивнул.

— Черт, врагу не пожелаешь. Так вот, пока я там стоял, на лестнице сверху, с этажа прислуги, послышались шаги старого Спроута. Он нашарил дорогу в темноте и открыл дверь Ады. Позвал меня. Ада лежала у туалетного столика. Мы перенесли ее на кровать. У меня подкашивались ноги — я почему-то каждую секунду ждал нового выстрела. Потом Спроут из передней позвонил доктору Вонблону.

— Пока все согласуется с версией об ограблении, — заметил Маркхэм. — Более того, Федерджилл, мой помощник, сообщил, что на снегу перед домом обнаружены две пары следов.

Грин только пожал плечами.

— Кстати! — Вэнс, развалившись в кресле, глядел куда-то вдаль. — Вы упомянули, что увидели мисс Джулию на кровати. То есть вы включили свет?

— Да нет! — ответил Грин озадаченно. — Он и так горел.

В глазах Вэнса вспыхнула искра.

— А в комнате мисс Ады?

— Тоже.

Вэнс вытащил из кармана портсигар и, стараясь не выдать возбуждения, внимательно выбрал сигарету.

— Так, значит, свет горел в обеих комнатах… Прелюбопытно.

Маркхэм вопросительно посмотрел на него. Он, как и я, знал эту характерную маску безразличия.

Вэнс неторопливо закурил.

— Как, по-вашему, сколько времени прошло между выстрелами?

Грин, хотя и не в восторге от перекрестного допроса, с готовностью ответил:

— Две-три минуты, не больше.

— И все-таки, — развивал мысль Вэнс, — после первого выстрела вы поднялись, оделись, прошли по темному коридору до другой комнаты, осторожно заглянули внутрь, приблизились к кровати — и только потом прогремел второй выстрел. Я верно излагаю?

— Совершенно верно.

— Так-так… Две-три минуты, говорите. Да, не меньше. Потрясающе!

Вэнс обернулся к Маркхэму.

— Знаете, старина, не хочу на вас давить, но мне кажется, вам стоит внять просьбе мистера Грина. У меня тоже предчувствие. Внутренний голос подсказывает мне, что ваш эксцентричный взломщик — не иначе как ignis fatuus^[11].

Маркхэм с любопытством вгляделся в его лицо. Вопросы Вэнса вызвали в нем живой интерес. К тому же он по опыту знал, что тот не станет говорить без веской причины. Так что я нисколько не удивился, когда прокурор повернулся к беспокойному посетителю со словами:

— Уговорили. Я посмотрю, что можно сделать. Скорее всего, заеду к вам во второй половине дня. И пусть никто никуда не уходит — мне нужно опросить обитателей дома.

— Семья и прислуга — все будут на месте.

Грин протянул для рукопожатия трепещущую руку и прошествовал к выходу.

Вэнс испустил вздох.

— Неприятный субъект, Маркхэм, ох и неприятный. Если в Конгрессе нужно общаться с ему подобными, я в политику ни ногой!

Окружной прокурор недовольно поморщился и сел за стол.

— Грин украшает собой не политику, а светскую жизнь, — ехидно произнес он. — Так что это, скорее, фигура с вашего тотема.

— Подумать только! — Вэнс с наслаждением потянулся. — Тем не менее вьется он вокруг вас. А меня, чувствую, не слишком жалует.

— Вы вели себя с ним довольно-таки бесцеремонно. Сарказм не лучший способ понравиться.

— Старина, я и не жажду его расположения.

— Думаете, он что-то недоговаривает?

Вэнс перевел взгляд на унылое небо за окном.

— Хотел бы я это знать… А скажите, в семействе Грин все такие, как Честер? В последние годы я мало вращался среди элиты и, к своему прискорбию, незнаком с набобами Ист-Сайда.

Маркхэм задумчиво кивнул.

— Боюсь, что так. Молодежь вырождается. То ли дело старик Тобиас-третий, отец Честера. Грубоватый был человек, но весьма достойный. На нем, видимо, и закончилась хорошая кровь Гринов. Нынешнее поколение тронул тлен. Как паданцы на земле — не совсем еще гнилые, но уже с червоточиной. Слишком много денег, удовольствий и никакого удержу. Так я полагаю. Впрочем, теперь в них есть некоторая склонность к мыслительной деятельности. Они все довольно развиты, хотя пустышки и лентяи. Собственно, я думаю, вы Честера недооцениваете. Несмотря на все его банальности и жеманство, он далеко не глуп.

— Недооцениваю? Я?! Маркхэм, дорогой мой! Вы ко мне вопиюще несправедливы. Нет-нет, наш Честер вовсе не напыщенный осел. Он даже умнее, чем вы думаете. Под этими отечными веками прячется пара очень хитрых глаз. Кстати, именно его напускная недалекость навела меня на мысль, что вам стоит вмешаться.

Маркхэм откинулся в кресле и прищурился.

— На что вы намекаете?

— Ни на что. Так, необъяснимое предчувствие, некий внутренний голос… Почти как у Честера. — Вэнс не был намерен распространяться.

Маркхэм верно истолковал его уклончивость и, помолчав немного, хмуро повернулся к телефону.

— Если за это браться, нужно выяснить, кто ведет следствие и что им уже известно.

Он позвонил инспектору Морану, руководителю сыскного отдела, и, перебросившись с ним несколькими фразами, улыбнулся.

— Делом занимается ваш приятель, сержант Хис. Он как раз в конторе и скоро подойдет^[12].

Не прошло и четверти часа, как Хис был в кабинете окружного прокурора. Прошлой ночью он почти не отдохнул, однако выглядел на редкость бодрым, энергичным и, как всегда, невозмутимым. Голубые глаза на широком упрямом лице смотрели с обычной проницательностью. Он вежливо, хотя и несколько холодно, поздоровался с Маркхэмом. Потом, завидев Вэнса, расплылся в добродушной улыбке.

— Не иначе как мистер Вэнс! Все вычисляете преступников, сэр?

Вэнс поднялся и протянул ему руку.

— Увы и ах, сержант. С нашей последней встречи я больше занимался архитектурой Ренессанса, терракотовой лепниной фасадов и прочими пустяками^[13]. Но с удовольствием отмечаю, что преступность снова растет. Без загадочных убийств, знаете ли, жизнь становится дьявольски однообразной.

Хис давно уже привык к шутливой болтовне Вэнса и научился читать между строк. Он лишь прищурился и вопросительно повернулся к окружному прокурору.

— Меня интересуют Грины, сержант.

Хис тяжело опустился в кресло и сунул в рот черную сигару.

— Я так и думал. Но пока мы в потемках. Ищем всех, кто бы мог иметь отношение к делу, проверяем алиби на прошлую ночь. Уйдет несколько дней. Успей этот висельник взять ценности, выходили бы на него через ростовщиков и барыг. А так его что-то спугнуло — и он давай стрелять. Боюсь, новичок. И это все усложняет.

Хис чиркнул спичкой и, прикрывая ее ладонями, принялся ожесточенно раскуривать сигару.

— Что еще вы хотели знать?

Маркхэм помедлил. Его смущало, что сержант тоже поддерживает версию банального ограбления.

— Приходил Честер Грин. Он убежден, что это не вор, и просит меня, в порядке одолжения, участвовать в расследовании.

Хис недоверчиво хмыкнул.

— Кто же еще устроит такую пальбу? Только грабитель, со страху.

Ему ответил Вэнс:

— Не исключено. Но в обеих комнатах горел свет, хотя дамы часом ранее отправились спать. Кроме того, между выстрелами прошло несколько минут.

— Да знаю я, знаю, — возразил Хис нетерпеливо. — Если это кто-то новенький, то поди угадай, что там на самом деле стряслось. Когда они теряют голову…

— Вот именно! Когда грабитель теряет голову, он не склонен расхаживать по комнатам, зажигая свет. Даже если предположить, что ему известно, где и как это сделать. Тем более он не будет в перерыве между столь фантастическими занятиями несколько минут прохлаждаться в темном коридоре. Особенно после первого выстрела, когда дом уже разбужен. Паника? Я бы не сказал. Скорее, умысел. И далее, почему ваш драгоценный непрофессионал веселится наверху в будуарах, если его трофеи находятся в столовой на первом этаже?

— Узнаем завтра, когда повяжем негодяя, — упорствовал Хис.

— Дело в том, — вклинился Маркхэм, — что я обещал мистеру Грину присоединиться к расследованию, и мне нужны все имеющиеся сведения. Вы, конечно, понимаете, что я никоим образом не буду мешать. Лавры в любом случае достанутся только вашему отделу.

— Я вовсе не против, сэр. — Хис по опыту знал, что сотрудничество с Маркхэмом не грозит потерей наград. — Но что бы там ни говорил мистер Вэнс, вы только зря потратите время.

— Возможно, — согласился окружной прокурор, — тем не менее я дал слово и думаю выбраться к Гринам сегодня во второй половине дня. Будьте добры, обрисуйте положение вещей.

— Особо-то нечего рассказывать. — Хис задумчиво пожевал сигару. — Вчера я ездил в пригород по поводу вооруженного налета. Вернулся в Управление почти в полночь. И тут позвонил некий Вонблон, семейный врач Гринов. Мы с ребятами из отдела сразу туда. Обнаружили двух женщин, как вам известно. Одна мертвая, другая раненая. В обеих стреляли. Вызвал доктора Доремуса^[14] и осмотрел место преступления. Мистер Федерджилл мне помог. Только все зря. Парень, похоже, проник в дом через парадную дверь. На снегу перед входом две пары следов, к дому и от него. И еще — доктора Вонблона. Но отпечатки слабые — снег чересчур крупный, хлопьями. Валил вчера до одиннадцати вечера. Следы, ясное дело, грабителя — после снегопада никто, кроме доктора, не приходил.

— Взломщик-непрофессионал с ключом от парадной двери особняка Гринов, — прожурчал Вэнс. — Потрясающе!

— Я не говорю, что у него был ключ, сэр, — возмутился Хис. — Я рассказываю, что мы нашли, только и всего. Может, дверь забыли запереть. Или кто-то ему открыл.

— Продолжайте, сержант. — Маркхэм укоризненно поглядел на Вэнса.

— Так вот, когда доктор осмотрел тело старшей и рану младшей, я опросил всю семью и прислугу: дворецкого, обеих горничных и повариху. Первый выстрел сделан около половины двенадцатого, и его слышали только Честер Грин и дворецкий. А вот второй всполошил старую миссис Грин в соседней комнате. Остальные проспали всю заваруху. Но этот Честер к моему приходу поднял дом на ноги. Я с ними говорил, да без толку. Так что через часок-другой я оставил двух полицейских караулить дом — внутри и снаружи — и распрощался. Потом запустил, как полагается, нашу сыскную машину. Утром капитан Дюбуа обшарил дом в поисках пальчиков. А Доремус забрал тело для вскрытия и обещает к вечеру подготовить отчет. Но тут нам ничего не светит. В нее стреляли с близкого расстояния, почти в упор. Зато у другой, молодой, повсюду следы пороха и ночная рубашка прожжена. Пальнули сзади. Такие вот дела.

— Младшую опросили?

— Пока нет. Вчера она была без сознания, а утром еще слаба. Врач сказал, что ближе к вечеру с ней, наверно, уже можно будет поговорить. Глядишь, что и расскажет. Если, конечно, видела стрелявшего.

— Кстати, о стрелявшем, сержант. — Вэнс, который безучастно слушал это повествование, вдруг подобрался в кресле. — У кого-нибудь из Гринов есть оружие?

Хис пристально посмотрел на него.

— У Честера хранился в ящике письменного стола в спальне револьвер тридцать второго калибра.

— Как увлекательно. Ну и? Вы его видели?

— Просил показать, но он не смог найти. Вроде как не доставал много лет. Говорит, где-нибудь валяется. Обещал сегодня сыскать.

— Не возлагайте на это больших надежд.

Вэнс задумчиво посмотрел на Маркхэма.

— Я начинаю понимать причину душевных треволнений Честера. Боюсь, он все-таки грубо материалистичен… Печально, печально.

— Думаете, он обнаружил пропажу и запаниковал?

— Вероятно… Что-то в этом роде. Хотя трудно сказать. Все чертовски запутанно. — Он неторопливо повернулся к сержанту: — Скажите-ка, из какого оружия стрелял ваш грабитель?

Хис издал хриплый натужный смешок.

— В десятку, мистер Вэнс! Оба патрона тридцать второго калибра, выпущены именно из револьвера, а не из пистолета. Но не хотите же вы сказать…

— Отнюдь. Просто я, как Гёте, ищу озарения, если, конечно, уместно переводить Licht^[15] как…

Маркхэм прервал это пространное отступление.

— Сержант, я после обеда еду к Гринам. Присоединитесь?

— Само собой, сэр. Я и сам собирался.

— Отлично. Подходите сюда к двум. — Маркхэм вытащил коробку сигар. — Угощайтесь.

Хис выбрал парочку и бережно убрал их в нагрудный карман. Уже в дверях он добродушно ухмыльнулся.

— А вы, мистер Вэнс? Будете, как говорится, нас направлять?

— Всенепременно!

Примечания

10

В кругу семьи (фр.).

11

Здесь: обманчивая надежда (лат.).

12

Сержант Эрнест Хис из отдела по расследованию убийств занимался делом Бенсона и делом Канарейки. В первом из них он откровенно противостоял Вэнсу, но со временем между ними возникла своего рода дружба. Вэнса восхищала неутомимость и прямота сержанта, а Хис, с некоторыми оговорками, отдавал должное интеллекту Вэнса. — Примеч. авт.

13

Прочитав рукопись, Вэнс попросил непременно упомянуть, что Национальное общество любителей терракоты недавно выпустило в Нью-Йорке прекрасный томик под названием «Терракота времен итальянского Возрождения». — Примеч. авт.

14

Доктор Эмануэл Доремус — главный судебно-медицинский эксперт. — Примеч. авт.

15

Свет (нем.). Имеются в виду последние, согласно легенде, слова Иоганна Вольфганга Гёте: «Mehr Licht!» Букв. «Больше света!».