Кровь деспота

Стефан Брег, 2022

Что делать воителю, если он устал от сражений? Если бесконечное кровопролитие он жаждет променять на размеренную жизнь, далекую от битв? Он покидает охваченные огнем города и прибывает туда, где на руинах древней империи пытается сохранить мир и спокойствие империя новая, не столь блестящая и не столь величественная. Но путь от жестокого наемника до миролюбивого торговца не так прост, как кажется. Судьба не хочет отпускать его без боя и дает в спутники разгильдяя, лишенного наследства, и беспринципную чародейку, что притягивает к себе несчастья. Мир, который он так искал, оказывается обманчив. Он начинает рушиться и лететь в пропасть, когда закипает кровь. Кровь деспота.

Глава 7

Пламя очищающее

Обитые железом колеса повозки скрипели на неровной дороге. Участок попался каменистый, и наше движение несколько замедлилось. Тяжелая телега Мартина ехала впереди. Мы обогнули крутой холм, на котором красовалась высокая сторожевая башня, и выехали на равнинную местность. Холмов почти не стало — их лесистые вершины, напоминающие волны, терялись где-то на юго-западе. По левую сторону от дороги лес не терял своей густоты, в то время как с правой то и дело попадались широкие просеки и опушки.

Мы миновали деревянный мост через небольшую речку, встретили хижину лесника у дороги, но вот прошло часа четыре, миновал полдень, а никаких поселений и избушек мы больше не встретили.

Солнце ярко освещало наш путь. Энрико держал поводья и постоянно морщился от слепящих лучей. Я же сидел внутри повозки и старался не сводить глаз с пленницы. Мы связали ей руки и ноги. Пару часов назад я заткнул ей рот кляпом, ибо увещевания ее начали меня сильно раздражать.

Скука от возложенной на меня обязанности мне тоже порядком надоела, но доверять такое дело Энрико я не мог. Ведьма могла взбаламутить парня, нашептать ему сладких речей, лишь бы спасти свою шкуру. И никто не гарантировал, что она не явится следующей ночью вновь. Моя безопасность куда важнее ее лживых, умоляющих глаз. Но раз ее магия на меня не действовала, я решил спокойно с ней побеседовать. Узнать побольше об ее мотивах и, если повезет, выведать о вероятных тайниках, где она хранила награбленное. Я сказал ей, убирая кляп:

— Если будешь продолжать взывать к моей жалости — я заткну тебя опять. Поняла?

С лицом, полным страдания, она закивала. Не человек, а лиса.

— Что за камень в твоем амулете? В нем твоя сила?

— Ты не слишком сведущ в магии. В нем нет никаких сил и нет никакой ценности. Он достался мне от покойной матери. В нем ценность лишь для меня. Из-за него я и искала тебя.

— А из-за этого? — Я залез рукой под один из ковров и достал ее меч с закрытой гардой.

— Мне плевать на него. Найду себе другой.

— Уже не найдешь, — злорадствовал я. — И в словах про амулет нет ни капли правды. Я многое повидал и чувствую, когда мне лгут.

— Думай как хочешь, Фосто. — Мое имя она произнесла с изрядной долей неприязни.

— Гм, да, я — Фосто. А тебя, стало быть, Алабелью зовут. Очень приятно.

Она удивилась:

— Кто назвал тебе мое имя?

— Один надежный человек.

— Это Астор Кальдеро, торговец оружием из Саракса? Вот ублюдок!

— Не знаю его имени. То есть с чего ты взяла, что это он?

— Он хочет заполучить мой медальон. Как и ты, считает, что он обладает некой силой.

— Ошибается?

Она демонстративно отвернула от меня лицо.

— Я слышал от надежного человека, что твоя банда обычно не обирает до нитки своих жертв. Если это правда, то отчего с нами вы поступили иначе?

Я увидел, как Энрико чуть повернул голову и навострил уши.

— Думаешь, если бы мы действовали более жестко, то смогли бы так долго промышлять этим? Над нами есть другие люди. Не будь глупцом.

— О, так в мерзопакостном Сараксе все официально? Что-то подобное я предполагал.

— С нас вдруг потребовали больше, чем обычно. И угрожали. Наши привычные методы тут не работали. Пришлось выкручиваться, и все равно мы еле справлялись.

— Не строй из себя жертву. Меня это только распаляет. Знаешь, что я понял из нашего разговора? Что у тебя за душой нет ни гроша, а у меня нет никаких причин оставлять тебя в живых.

Девица растерянно заморгала, осознав свою ошибку. Тут же попыталась пойти на попятную:

— У меня есть золото. О нем не знают даже мои помощники. Много золота — мы целый год работали в городе. Купцов проезжало столько, что нам хватало с избытком. Я все расскажу, если отпустишь меня.

Я зевнул. Дальнейшую ложь слушать даже не хотелось.

— Еще одна твоя ошибка в том, что при мне нет амулета. Я обменял его на кучу серебра у твоего друга-оружейника. Ты зря пожертвовала своей жизнью, Алабель.

— Врешь! — вдруг вскричала она. — Я чувствую, что он у тебя. Ощущаю это каждой каплей своей крови. Ты не смог бы спрятаться с ним даже в самой глубокой и затерянной пещере!

В ее словах сквозило столько эмоций, что я вернул кляп на место. Не хватало мне только проклятий, исторгаемых нечестивой ведьмой.

Заканчивался очередной день путешествия. Я начал беспокоиться, что и эту ночь придется провести в лесу, не смыкая глаз. Мои опасения не подтвердились. Мартин остановил свою повозку и указал на развилку. От основной дороги отделялась тропа, уводящая глубоко в темный лес. Никаких указателей и строений я не наблюдал.

— И далеко до той деревни в лес заезжать? — спросил я у торговца мрамором.

Мартин махнул рукой:

— Что ты, еще солнце не сядет, как мы будем там. Всего пара километров. Можно попроситься на ночлег в любой дом — там нас накормят и дадут лучшее место для сна. Я пару раз уже бывал там.

— А на суде над ведьмами присутствовал?

— Нет, это не такое частое явление, как ты думаешь. И нашу ведьму казнят, скорее всего, через несколько дней. Мы и на этой казни не побываем.

— Какая жалость! — громко сказал я.

Мы направились по извилистой узкой тропе в сторону деревни. Солнце нам больше не докучало. А жаль.

Становилось все темнее и темнее. Угораздило же кого-то поселиться здесь, в окружении вековых дубов и хищных зверей. Даже указатель не удосужились поставить. Нашествия мальдионцев боятся, что ли?

За очередным поворотом из-за непролазных кустов появились наконец признаки человеческого присутствия. По сторонам от дороги, словно входные ворота, возвышались два массивных деревянных столба. В верхней их части были вырезаны изображения мужского и женского лица. Одно с бородой, другое с косами. Проделана работа была довольно топорно, но суть улавливалась.

За «воротами» начиналось очищенное от дикой растительности пространство. Виднелись покосившиеся домики, пустующая кузня. Стояла тревожная тишина, прерываемая лишь робким пересвистом птиц и сопением лошадей.

Мы проехали мимо деревенской площади, в центре которой был врыт черный столб с небольшими перекладинами. Его окружало кольцо из уложенных друг к другу камней. Между камнями и столбом было полно всякого мусора: обгорелых поленьев, веток и кирпичной крошки. Место, где ведьм отправляли на встречу с властителем преисподней. Самым ужасным образом.

— Где люди, Фосто? — недоумевал Энрико.

— Может, болезнь какая пролетела. Эй, Мартин, куда весь народ подевался?!

— Наверняка на службе в церкви! — последовал ответный крик.

Все возможно. Но на душе было паршиво. Наши лошади поковыляли дальше.

Высокая рубленая церковь располагалась неподалеку. На ее строительство люди явно не экономили ни средств, ни сил. Про их жилища я такого сказать не мог. У церкви была двускатная черепичная крыша, увенчанная квадратной колокольней. Вершину колокольни также украшала своеобразная башенка.

Когда мы подъехали к дверям этого храма, через кладбище и широкое поле еще проникали последние солнечные лучи, а небо на западе окрасилось в багровый цвет.

Мы слезли со своих повозок. Перед тем как спрыгнуть на землю, я проверил путы, что сковывали Алабель. Их надежность не вызывала беспокойства.

— Я покину тебя на полминуты. Не дай бог ты попробуешь сбежать, попробуешь разрезать веревки. Я проверю, и если что-то меня не устроит, то отсеку тебе ступни. Все поняла?

Я удовлетворился кивком своей пленницы и присоединился к Энрико и Мартину.

— Ни одного огонька, — с тоской заметил я.

Видно было, что Мартин тоже озабочен происходящим. Он подошел к дверям церкви. Я следовал за ним. Войдя внутрь, мы увидели лишь сумрак, царящий там. Высоко над алтарем виднелось круглое окно, благодаря которому церковь освещалась днем.

— Святой отец! Святой отец Бенедикт! — крикнул Мартин.

Обращение в пустоту. Кроме нас, в странной деревне не было никого. Даже собак.

— Ни святого отца, ни святой матери. Вообще ничего святого здесь нет. — Я был раздражен нашей ошибкой. — Я даже ночевать здесь не собираюсь. Сделаем факел и поведем наш обоз обратно к большой дороге.

— Поддерживаю, — только и произнес Энрико.

Но тут случилось невообразимое — двери церкви захлопнулись сами по себе. С такой силой, что раздался грохот. Вместе со створами дрогнули наши сердца. Вся наша троица кинулась к выходу, но тщетно — кто-то крепко-накрепко запер двери с другой стороны.

Мартин принялся читать вслух молитву Первозданному, а Энрико заметался в сумеречной темноте. Я, хоть и пытался сохранить присутствие духа, был серьезно встревожен. В месте, где истребляли зло, ощущалось присутствие нечистой силы. Неужели это как-то связано с Алабелью?

Сквозь незримые щели под полом вдруг повалил густой белый дым. Церковь подожгли. Подожгли так легко, будто вся она была облита горючим маслом. Дым необычайно быстро заполнял помещение. Я хотел броситься прочь, найти другой выход, но ноги вдруг перестали меня слушаться, а глаза заволок туман. Я оглянулся на своих спутников. Энрико, по-видимому, уже лежал на полу, а вот Мартин все еще пошатывался и пытался что-то мне сказать. Дым дурманил и лишал воли. Я потерял сознание.

Голова раскалывалась, а к векам будто привязали кирпичи. Что-то сдавливало шею. Я хотел открыть глаза, но чувствовал такую слабость, что не мог даже голову держать прямо. Сквозь пелену бессилия и отчаяния я сумел различить гвалт голосов, окружающих меня. Слышались какие-то песнопения на непонятном и грубом языке, не имеющем ничего общего даже с древнеимперским.

Первым, что я увидел, когда зрение начало ко мне возвращаться, был черный столб на деревенской площади. Вокруг него горели факелы, носились неясные силуэты. Я набрался сил и попытался встать. Безуспешно. Мое тело сковали путы. Я сидел на земле с вытянутыми ногами, но руки и шея были привязаны к невысокому столбу с перекладиной, которого раньше здесь не было. Я оглянулся через правое плечо, но увидел лишь темноту, оглянулся через левое — и увидел своих товарищей по несчастью. Мартин и Энрико. Их связали так же, как и меня. И они тоже начали приходить в себя.

Вдруг прямо перед моим взором возникло лицо безобразной женщины с крючковатым носом. Я вскрикнул от неожиданности, а она дико захохотала и бросилась к центру площади. Это определенно была ведьма. Безумная и отвратительная. Мы привезли Алабель прямо к ее сородичам.

— Они просыпаются! Они просыпаются! — заверещала колдунья, созывая своих сестер.

Нас тут же окружили бесноватые твари в бесформенных одеждах. Их лица перекосились от злобных и довольных гримас.

— Что здесь творится?! Кто вы такие?! — с неподдельным ужасом закричал очнувшийся Мартин.

Ответом ему послужил лишь издевательский хохот со всех сторон.

— Это ведьмы, Мартин. Целая куча проклятых ведьм, — пояснил я, тяжело вздыхая. Тут же получил удар в лицо.

— А церковь? Ведь церковь горела!

— Ради жалкого обеда мы не будем сжигать наше святилище, — прошипела одна из тварей с изрезанным лицом. — Вы считаете, что это церковь вашего божества, но за сотни лет до этого здесь поклонялись Эрхивиану. Повелителю демонов!

Ведьма безостановочно принялась хохотать.

— Повелителю сумасшедших! — выпалил я и получил очередную порцию болезненных тычков. Одна из уродин чуть не выцарапала мне глаза.

Энрико еще полностью не пришел в сознание. Он со стоном пытался поднять голову. Мартин уже был на грани истерики. Принялся читать молитву, оберегающую от зла, но тут же замолчал, увидев вышедшего из толпы ведьм черного жреца.

То был колдун в маске из куска козлиного черепа и ветхих тряпок. С его плеч свисала серая роба, а в руке он сжимал длинный кривой посох с навершием из человеческого черепа.

— Вы осквернили своим присутствием священную землю, — произнес он низким голосом. — За это ваши души отправятся к Хозяину Ночи, а тела сгорят и послужат пищей для его верных слуг.

— Может, я лучше пару оленей для вас подстрелю? — предложил я. — Они вкуснее, и мяса в них несравненно больше.

— Молчи! — рявкнул жрец и ударил меня посохом. Не то чтобы сильно, но соприкосновение живого черепа с мертвым получилось весьма болезненным.

— Значит, всех прежних обитателей деревни вы тоже убили и сожрали? Как же вам это удалось? — не унимался я.

Энрико очнулся и заверещал, услышав мои слова и увидев творящуюся вокруг вакханалию.

— Они погрязли во лжи и неведении, — с чувством отвечал мне жрец. — Их нельзя было спасти, они отрицали силу, что сокрыта в земле. А ты, неугомонный, первым примешь очищение. Первым отправишься в подземное царство.

Он указал своим прислужницам на меня. Те только этого и ждали.

— Отец Бенедикт, это вы?! — Мартин вдруг распознал голос предводителя ведьм.

Жрец резко повернул свою голову к пленнику:

— Того, кого знали под именем отца Бенедикта, больше нет. Есть лишь сила, что ведет меня к вечной жизни. Сила могучая, всепрощающая и безмерная. Сила, которую отрицают лишь глупцы, не желающие спасения. Кто ты такой, чтобы называть меня по давно забытому имени?

— Но… прошлым летом… Я бывал здесь. Я Мартин, торговец. Здесь все было в порядке. Вы собирались сжечь какую-то колдунью и приглашали меня посмотреть на это.

— Заткнись! — заорал жрец Бенедикт. — Схватите его и несите к костру!

Ведьмы переметнулись от меня к Мартину. Тот завопил:

— Что? Нет, простите меня! Я точно ошибся, я не знаю вас! Отпустите!

Поздно. Из его столба выбили перемычку, и связанного пленника потащили к центральному столбу. Тот упирался и заваливался, но ведьмы обладали поистине нечеловеческой силой. Они с легкостью подняли и закрепили его тело на черном столбе. Принялись укладывать вокруг кучу хвороста и дров. Все было готово к страшному ритуалу. Мартин молил о пощаде, но его никто не слушал. Одна из ведьм поднесла факел к костру. Пламя начало разгораться, вверх повалил едкий дым.

Зрелище было кошмарным. Мое тело била крупная дрожь: ведь следующим точно буду я. Проклятые узлы на руках не поддавались. Я рвался всем телом, рычал, как зверь, но чем сильнее дергался, тем больше осознавал собственное бессилие. Энрико, услышав, как завизжал Мартин, когда пламя подобралось к его ногам, разрыдался.

Слуги Эрхивиана неистовствовали. Они выкрикивали заклятья и улюлюкали, предвкушая славный пир. Три блюда, одно из которых — я.