Я (не) хочу

Степанида Воск, 2022

Выстрел прозвучал, когда мы еще не договорили. Яблоко осталось на месте. У меня на голове. А вот Тимофей заметно дернулся. – В тебя попали? – воскликнула в ужасе. – Нет. Все в порядке, – он развернулся. – Ты промазал, – уверенно произнес Тимофей, идя в сторону моего мужа. – Теперь моя очередь. Готов ли ты закрыть грудью свою жену? – Такого уговора не было. Это ты сам вызвался ее прикрывать, – трусливо проблеял Аркадий. – Ну, как скажешь. Могу стрелять? – Стреляй. Я зажмурилась от страха. *** Меня заставили выйти замуж. В день свадьбы муж проиграл смертельный спор. Не сумев расплатиться в счет уплаты долга он отдал меня. Враг моего врага кто ты? Друг, враг или … любимый мужчина? # горячо # остро # откровенно # интрига # борьба за власть # предательство # любовь # Хэппи Энд Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 4

— Сейчас отдашь. В этот же миг или я буду считать, что Хмельные не держат слова. Ты сказал, что деньги у тебя есть. Мои вот. А где твои. Или ты признаешься, что скрысятничал? — сталь звенела в голосе Тимофея.

Я покинула свой постамент с помощью одного из официантов на свадьбе. Парень молча подал руку, видя предобморочное состояние невесты.

Кастрюлю тут же убрали. Ошметки яблока смели в совок. Мне незаметно сунули влажные салфетки. Хотели, чтобы привела себя в порядок. И желательно где-нибудь подальше. Например, в дамской комнате.

Но мне совсем не до того. Между мужчинами продолжался конфликт.

Тимофей скрыто негодовал, а муж… падал еще ниже в моих глазах. Хотя, куда еще ниже?! Он и так находился ниже плинтуса.

— Нет. Нет. Просто… просто… надо подождать, — лепетал, оглядываясь по сторонам.

Ясно. Искал взглядом папашу. И, правда, где запропастился Руслан Аркадьевич Хмельной?

Промышленного магната, владельца заводов, газет, пароходов не было видно. Как в воду канул или корова языком слизала.

Что само по себе очень странно.

Как и то, что моего родителя тоже нигде не наблюдалось.

Вечно его нет, когда он нужен. Теперь я злилась. За то, что бросил в трудную минуту. Не поддержал. Не помог. И пусть все уже позади, но он должен быть рядом со мной. Тем более на свадьбе. Вот где его черти носят? Опять с мужиками уединился курить кальян.

Или все еще не закончилось?

— У тебя есть еще одна возможность все исправить, — вдруг выдал Тимофей.

Сердце предательски застучало.

Да что это такое? Когда этот балаган прекратится? На все нервов не хватит. Они и так порядком подпорчены. Не каждая девушка может похвалиться, что выступала подставкой по мишень.

— Какая? — Аркадий вытянулся в струночку. Глазки мужа загорелись, заблестели. Он судорожно облизнул губы мокрым языком, показывая крайнюю степень возбуждения. Эта привычка у него со школы, или того раньше — с детского сада. Всякий раз, когда он волновался, его губы начинали блестеть от слюны.

Непроизвольно скривилась.

— Она в обмен на твой миллион долларов, — услышала сквозь грохот в ушах.

Тимофей смотрел на меня. В упор. Не мигая.

Вновь стало страшно, что никто… никто в этом зале не в состоянии защитить меня. От человека с пистолетом, вообще, сложно защититься. А оружие до сих пор красовалось в руке у мужчины. Хотя он им сильно старался не светить.

— И все? Только она. И я тебе ничего не должен? — быстро спросил Аркаша.

Мокрый язык заскользил по губам.

— Нет, — твердо ответил Тимофей.

— Забирай, — с облегчением произнес муж, хватая меня за руку и толкая в сторону мужчины.

— Ты сдурел? Я не продаюсь, — зашипела. Не желая, чтобы меня слышали гости.

Как говорил папа — всегда надо держать лицо. Даже тогда, когда упал в грязь лицом. Надо делать вид, что ничего страшного не случилось.

А тут случилось, но лицо все равно надо держать.

Мало мне унижения со стрельбой, так еще этот унизительный обмен. Товар — деньги — товар.

Папа, ты где? Меня тут продают.

— Пошли. Ты теперь моя, — меня взяли за руку. Чуть потянули. Нежно. Почти бережно.

В другой ситуации даже умилилась бы такой трепетности. Да только не в той, в которой находилась.

— Убрал от нее руки! Отошел в сторону! — послышался грозный рык.

Все присутствующие в зале тут же повернулись на голос. Кто-то даже шею вытянул, чтобы лучше рассмотреть.

Шоу продолжается!

Мысленно застонала.

В круг света ступил Руслан Аркадьевич Хмельной — отец моего мужа. Долго же он где-то шастал. Кстати, а где его носило? Видок у него какой-то потрепанный. И дымом тянет. Паленой резиной. Аж до тошноты неприятный запах. Неужели где-то что-то сгорело?

Вряд ли просто так пропустил самое интересное.

— Так я тебя и послушал, — рассмеялся Тимофей, черты лица которого заострились, делая похожим на дикого зверя. Опасного. Расчетливого. Готового на все. В первую очередь к броску в любой миг. Даже сейчас.

— Долго ты выжидал удачного момента, Свободин. Думаешь, что все рассчитал, сделал себе новое лицо, лучше прежнего, только зря радуешься. Ничего у тебя не выйдет. Мало того, что ты без приглашения заявился на праздник моих детей, так еще и устроил тут непонятно что. Уходи подобру-поздорову, пока у тебя есть такая возможность. По-хорошему прошу, — угрожал старший Хмельной.

От переживаний, а, может быть, злости лицо мужчины приобрело багровый оттенок. Того и гляди удар хватит на нервной почве. Хотя, он стольким людям сделал зло, не единожды был проклят, и тем не менее до сих пор жив. Еще и здравствует. Жиреет и богатеет на чужих страданиях.

Ненавижу старого похотливого козла.

Если бы не папин ультиматум, я ни за что бы не ступила ногой в эту семейку. Лишь уверения родителя, что жить с молодым мужем мы будем не в доме свекра, а в собственной квартире позволило меня уговорить.

— Я уйду, только заберу то, что принадлежит мне по праву, — рассмеялся Свободин.

Из головы не выходила его фамилия. Где-то я уже ее слышала. Давно. От волнений последних часов мозги отказывались полноценно работать.

Свободин. Свободин. Что же такое мне о нем известно?

Я крутила и так, и эдак, не забывая следить за происходящим.

Напряжение нарастало.

Зрители в зале забыли, как правильно дышать, наблюдали за схваткой двух монстров.

Аркаша Хмельной даже рядом не стоял со своим отцом, настолько он на него не походил. Избалованный сынок, умеющий лишь веселиться и прожигать жизнь.

В то время как его папаша — грозный зубр, переживший лихие времена, сумевший остаться в живых, выйти сухим из воды. Похоронивший всех своих соратников и подобравший под себя все их богатства.

Среди людей ходили слухи, что он и поубивал друзей. Одному устроил автокатастрофу. Другому подкинул грязные наркотики, от которых тот отправился на небеса от передоза. Третьему чужими руками пустил пулю в лоб.

В лицо мужчине о том никто не говорил, со стороны правоохранительных органов обвинения не выдвигались, но люди шептались. Слухи на то и слухи, чтобы быть достоверными.

— Твоего тут ничего нет, — рычал Хмельной, сжимая и разжимая кулаки, словно хотел броситься на обидчика.

— Твой сын проиграл мне миллион долларов.

— Он не мог такого сделать, у него его нет, — отец бросил короткий взгляд на сына.

Младший Хмельной под тяжестью отцовского взора побледнел, покраснел, следом позеленел. И, вообще, был готов провалиться сквозь землю.

Впервые он сделал что-то такое, за что папаша готов был его разорвать на мелкие кусочки.

— Все в зале слышали обратное, — рукой с пистолетом Свободин обвел зал.

Тимофей вроде бы и не угрожал, но все видели на чьей стороне сила.

— Я рассчитаюсь за него, — прорычал Хмельной. Ему безусловно было жалко денег. Миллион огромная сумма, но выглядеть слабаком и неудачником в глазах сотен гостей он себе позволить не мог.

— Поздно, батенька, сынок у тебя большой мальчик и сам решил свои проблемы, — рассмеялся Тимофей.

— Ты отсюда никуда не уйдешь, — с нажимом произнес Хмельной. — Мои ребята…, — мужчина обвел глазами зал, заинтересованные лица людей и поправил себя, — мои гости не дадут тебе подобное сделать.

Я не сомневалась, что у всех охранников Хмельного под пиджаками имелось оружие, только они не имели право его показывать, в отличие от Свободина. Свободно размахивающего пистолетом.

Он неубиваемый что ли или просто дурной?

Да завтра весь город будет знать что произошло на свадьбе. За ним начнут охотиться, как за диким зверем. У Хмельного все куплено. Все менты подвязаны. Все судьи в кармане. К нему прокурор города ходит на поклон.

— Неужели ты считаешь, что я не предусмотрел ничего подобного? — рассмеялся Тимофей. — Как думаешь, а с чего вдруг случилась драка на стоянке машин? И по какой такой причине она переросла во что-то большее? — ухмыльнулся.

Я не знала на что конкретно намекал Свободин, но то, о чем он говорил, отражалось в глазах Хмельного. Он бесился. Со страшной силой бесился. Хоть и старался не показать этого.

— Тронешь меня или кого-нибудь из моих людей и в переулке Благодатном взлетит на воздух один непримечательный с виду объект. Хочешь проверим что в нем в конечном счете останется? — игриво спросил Тимофей.

Хмельной побелел. Глаза мужчины стали размером с огромные блюдца.

— Ты не посмеешь.

— Еще как посмею. Хочешь сохранить его в целости и сохранности? Вижу, что хочешь. Тогда приказывай своим людям… гостям, прошу прощения, не отсвечивать. И не мешать мне.

На Хмельного было страшно смотреть. Он сопел. Пыхтел. Готовился рвать и метать. Но не мог.

Что-то его останавливало. Нечто настолько важное, что он готов поступиться своей гордыней, своими принципами лишь бы сохранить в целости и сохранности что-то действительно важное для него.

— Уматывай! — рявкнул Хмельной.

— Пошли, — бросил мне Свободин.

Я с надеждой посмотрела на свекра. Если кто и мог что-то сделать в этой ситуации, только он.

Мужчина сделал вид, что не видит моего призывного взгляда. Он, судя по всему, был занят своими думами.

Что же там такого находится в Благодатном переулке, что он настолько перепугался.

— Как? Руслан Аркадьевич, ты его просто отпустишь? — до этого времени я не видела отца.

— Папа, папа, ты пришел, он хочет забрать меня с собой, — я дернулась в сторону родителя, но была перехвачена сильной рукой.

— Немедленно отпусти мою девочку, — в последний момент голос отца дал петуха.

Пистолет в другой мне очень хорошо показал, у кого в руке власть над положением. Выстрел в пол заставил всех подпрыгнуть на месте. Настолько он оказался непредсказуем.

Зато заставил замолчать всех. А еще испугаться по полной программе.

— Иди. И ты иди, — рыкнул Хмельной.

Из зала я выходила под конвоем. Два мужчины шли сзади меня, один впереди.

Нашу процессию замыкал Свободин.

Все происходили в абсолютной тишине. Звенящей от напряжения. Наэлектризованной от эмоций.

Теперь я знала, как люди шли на эшафот.

Закрывшаяся за нами дверь гостевого зала отрезала меня от обычного мира.

— Зачем я тебе? — резко обернулась и чуть не налетела на Свободина, в последнее мгновение сумевшего увеличить расстояние.

— Позже узнаешь.