Хрустальный остров. Роман

Степан Осокин

Бывший участковый Валерий Рябов трудится в шиномонтаже. Знакомый уголовник Фикус предупреждает его о том, что из зоны скоро должен выйти Пинцет, пообещавший поквитаться с ним. Рябову грозит серьёзная опасность. Валере приходит по телефону сообщение о выигрыше бесплатного билета на круиз вокруг земного шара на корабле. Он едет в Петербург, где садится на круизный лайнер, не подозревая, какие приключения ожидают его в скором времени.

3

Валера держал очки Коркина над мелкими сухими веточками. Коркин и Зайцев, сидели на корточках рядом. Веточки задымились, показалась красная точка, а потом вспыхнул огонь. Валера быстро накидал ещё мелких веток, на которые положил уже веток потолще.

— Ура! Получилось! Мы сделали это!

Зайцев радостно запрыгал.

Валера сел на песок. У него был недовольный вид.

— Костёр продержится только до следующего утра или вечера. У нас нет даже топора — нарубить дров.

— Ножа-то нет, какой топор, — продолжил мысли Валеры Коркин.

Подошёл вальяжный Добролюбов.

— Чего вы ссыте? Не завтра так послезавтра нас найдут.

— Это логично. В Тихом океане насколько я помню из географии не так много островов. Но странно, почему нас не нашли до сих пор?

К костру подошли Ковров, Настя, Добролюбов и Бондаренко.

— Костёр есть, а зажарить на нём нечего, — сожалел Ковров.

— Надо рыбы наловить, — предложил Добролюбов.

— Или зверя поймать какого-нибудь, — добавил Бондаренко.

— Как? Чем? — скептически отнёсся к идеям молодых людей Валера.

— Сделаем палки с острыми концами, я видел, так делают дикари, — предложил Добролюбов.

— А чем их заточим? — поинтересовался Бондаренко.

— Камнями. Вперёд в каменный век!

Добролюбов похлопал ладонью по губам и издал звук, какой обычно издавали индейцы в голливудских старых фильмах.

— Дурак, — сказал Бондаренко. — Ладно, пошли.

Они оба ушли.

— Нас же обязательно найдут, — жалобно промямлил Зайцев.

— Найдут, найдут, доктор. Вам не к лицу уныние. Ваши навыки возможно понадобятся кому-то из нас, — «поддержал» его Ковров.

К костру лениво приплёлся Лев.

— Молодцы. Развели костёр. Сразу видно офицер, — похвалил Валеру полковник.

— Надо бы ещё сходить за бананами, — заметил Ковров.

— Я вчера ходил, — сказал Валера.

У костра остались Валера, доктор Зайцев и Настя.

Валера с надеждой глядел на океан, на горизонт.

— Ни кораблика, — сказал он.

— Почему вы такой грустный, Валерий? — спросила Настя. — Мы живём в двадцать первом веке. Нас уже ищут и найдут.

— Да просто какие-то предчувствия непонятные. Всё непонятно тут. Где экипаж корабля? Неужели их, в самом деле, захватили бандиты? А, что если корабль тоже был кем-то специально потоплен?

— Тогда почему от нас не избавятся, как от ненужных свидетелей? — продолжил развивать версию Валеры Зайцев.

— Они думают, что мы утонули.

— Вас кто-нибудь ждёт дома, Валерий? — спросила Настя.

— Нет.

— Нет ни жены, ни детей?

— Сын есть. Он не общается со мной уже пять лет.

— Как печально. Не верю, что вы могли быть плохим отцом.

— Мы рано развелись, ему было только девять лет.

— Не помогали?

— Помогал да кто это ценит? Впрочем, и помощь была не велика. Какие могут быть заработки у честного милиционера?

К ним подошли Бондаренко и Добролюбов.

Добролюбов обратился к Насте:

— Смотри, какие мы сделали палки. Идём, ловить рыбу.

— Вам не жалко рыбу?

— А тебе есть разве не хочется? — спросил Бондаренко.

Настя пошла с ними. Они решили попытать счастье в заливчике. Там было не глубоко. Бондаренко и Добролюбов скинули шорты и вошли в воду. Вода была прозрачной, так что было видно дно.

— Смотри вон рыба.

Иван показал направо и пошёл туда с палкой, прицелился, воткнул палку в воду. Мимо.

— Палками мы ни хрена не наловим, давай попробуем руками, — предложил Бондаренко.

— Давай.

Они облазили весь берег. Рыба уходила легко от их рук.

— Солнце зараза печёт, как в духовке, — пожаловался Бондаренко.

Они волтузились в воде час.

— Ребята, вы устали хватит, — сказала Настя. — Чего-нибудь ещё придумаем. Не пропадём.

Иван плюхнулся в воду у берега и поймал небольшую рыбку.

— Поймал! Поймал!

Иван и Антон вылезли на берег.

— Какая красивая, похожая на аквариумную, — сказала Настя.

— В ней даже килограмма нет. Как будем её делить? — проворчал Антон.

— Отдадим Насте, — сказал Иван.

— Мне будет жалко её есть.

— Тогда мы сожрём, — предложил Антон.

— Как? При всех? У костра же люди сидят. Этот Валера, — сказал Иван. — Подумают, что мы крысы.

— Да. Ситуация, — сказал Антон. — Может выпустить её на фиг?

— Ну, уж нет, чтобы все мои труды оказались напрасны. Не хочу.

Они пришли к костру, у которого собрались все обитатели острова, кроме тракториста и артиста, ещё не вернувшихся со сбора бананов.

— Рыба должна достаться самому страждущему, — решил Ковров.

— Настя отказалась от неё, — сказал Иван.

— Пускай её съест, тот, кто поймал, так будет справедливо, — предложил врач.

У Коркина потекли слюни изо рта, глядя на бедную рыбку.

— Это логично, — сказал Ковров. — Но жестоко по отношению ко всему коллективу. У нас есть измотанные и усталые члены коллектива, которым эта рыба более необходима.

— Пусть парень сам решит, с кем он её съест, — предложил Валера.

— Я вижу, что другим эта идея не по душе. Мы будем тянуть жребий.

Жребий тянули, когда вернулись тракторист и артист с бананами. Повезло уголовнику Белкину, который с чувством превосходства и удовольствия зажарил рыбку на палочке прямо живьём на костре. Он съел половину рыбки и остальную часть отдал Ивану и Антону со словами.

— Что я сука что ли последняя.

Эти двое поделили остатки рыбки, как могли и съели её.

Вечером Антон, Иван и Настя купались в океане, дурачились. Уставшие они выбрались на берег. Антон сразу упал животом на песок.

— А силёнки то потихоньку уходят, — заметил он.

Настя и Иван бродили вдоль воды, брызги которой омывали их ступни.

— Ты женат? — спросила Настя.

— Нет.

— И не был?

— Был.

— Разошлись?

— Да не сошлись характерами.

— Наверно, она много денег хотела, а ты простой машинист.

— Да денег я нормально зарабатывал. У неё любовник был — бандит, к нему и ушла.

— А дети?

— Дочь, я часто с ней общаюсь, им сейчас не до неё, но они её не обижают.

— Хороший ты человек, Иван, добрый, весёлый, позитивный, но чего-то в тебе не хватает. Ты же умный. Почему не пошёл учиться дальше после школы? Мог бы стать инженером или режиссёром.

— Я? Да ты что? Какой из меня инженер? Я из простой семьи. Мои родители никогда звёзд с неба не хватали и я такой же. Хочешь, прогуляемся до лесу?

— Зачем?

— А так просто.

— Не знаю, не сейчас, пошли обратно.

Настя прочитала сообщение в телефоне: «Я умру без тебя. Умоляю, вернись». Игорь совсем измучил её. Она сидела на автобусной остановке одна и плакала. Лил проливной дождь. Почему ей так не везло с мужчинами? Может быть, всё дело было в детстве? Она росла с матерью без отца, которого никогда не видела. Её мама была художником настоящим, во всех смыслах. При СССР она рисовала афиши для кинотеатра, и ещё писала картины для себя и продажи. Продавались картины плохо, но денег в целом хватало. После развала Союза пришлось туго. Мама даже торговала и не только своими картинами, но и разным барахлом. Потом один друг устроил её преподавать в институт. Стало немного полегче. Впрочем, мама Насти никогда не жаловалась на быт и неустроенность. Она была настоящей коммунисткой: её не интересовала бытовая ерунда, деньги и прочая мещанская глупость. Она курила «Беломор», «Астру» и «Приму». В пятом классе Настя узнала от неё о своём отце. Мать сказала, что у неё было несколько мужчин, когда она с подружками отдыхала на море в Коктебеле. Тогда она была хиппи, что это такое Настя не понимала. Мать не знала, кто из её тех парней был её отцом. Но «они были все классные ребята, с чувством юмора, знали классные песни и угощали их классной травкой». Так сказала мама. Другая девочка бы расстроилась от такой информации или закомплексовала бы, но Настя была особенной. Истинная дочь своих родителей. Она читала много, больше матери. Настя очень любила стихи. У неё была очень богатая фантазия. Порой ей казалось, что мир, изображённый в книгах писателями и поэтами — это и есть настоящий мир. Отца она воображала себе красивым и добрым, но неустроенным, как все творческие люди. Возможно, он был писателем или музыкантом. После школы Настя поступила в педагогический институт. У неё был друг со школы Дима, нормальный пролетарский парень, который хотел стать водителем и стал им. Он был сильный, уверенный в себе, знал, что хотел от этой жизни. Настя очень нравилась ему. Он пошёл работать. Настя училась в институте и иногда подрабатывала. Они сняли квартиру, в которой решили вести совместное хозяйство. Мама Насти легко отпустила от себя дочь, а мать Димы ненавидела Настю и её мать, считала их больными на всю голову. Настя много времени отдавала учёбе и чтению, на хозяйство не хватало сил. Готовила она плохо, ещё хуже убиралась. Диме это не нравилось. Он злился. Потом понял, что перевоспитать её нельзя. На почве быта они разошлись. Настя очень переживала. Она любила Диму, за ним она чувствовала себя, как за каменной стеной. Он был работящий и умел найти надёжный заработок. В детстве у неё не было ни отца, ни деда. В Диме она встретила впервые опору, защиту и поддержку. Потом у неё была череда мальчиков из разного сорта мужчин. Особенным колоритным персонажем в этой колоде был кавказец Арчил, женатый торговец с рынка, всё время грозивший убить её, если она изменит ему. То, что он был сам женат, его не волновало. Утихомирить горячего горца помог капитан милиции Пашка Смирнов друг Насти. Павел нравился ей, а она ему не очень. Настю как будто не очень волновало наличие жены Павла и других мужчин. Наконец в двадцать шесть лет Настя вышла замуж. Мужа звали Коля. Он приехал покорять столицу из Ростова-на-Дону. Коля был танцором, профессиональным. Своими танцами он и покорил Настю. Она наивно думала, что танцоры, как творческие люди должны быть развиты умственно и духовно; но ни умом, ни духом там и не пахло. Коля приценивался к квартире Насти и её мамы в Капотне, просил прописать его. Тёща хоть и была с причудами, но дурой она не была. «Поживите сначала, а там посмотрим», — сказала она. Коля страшно злился. Детей он не хотел. Он часто уезжал надолго с разными артистами на гастроли. Однажды он приехал, собрал чемоданы и был таков, ничего не объяснив ни Насте, ни тёще. Коля через суд потребовал развод. Скоро он женился на какой-то старухе, которая его прописала без всяких условий. По Коле Настя не горевала. Он быстро разочаровал её и был слишком эгоистичным. Она даже была рада освободиться от него. Ей было легко одной, проще. Настя уже подумала, что у неё больше никогда не будет ни мужа, ни детей. Она любила читать в парке, сидя на скамейке. Так она познакомилась с Игорем. Игорь худой, в очках, был похож на облезлую птицу. Глаза его излучали что-то болезненное и диковатое. Люди сторонились его, а он их терпеть не мог. Игорь присел на скамейку и заговорил с Настей непринуждённо, как со старой знакомой.

— Беллетристику читаете. Зря.

Настя оторвалась от чтения.

— Почему же?

— Мало достойных авторов.

Игорь переживал в том момент увлечение учением Кастанеды. Он постоянно находился в духовном поиске. Он был православным, католиком, протестантом, пятидесятником, свидетелем Иеговы¹, буддистом, синтоистом и конфуцианцем.

— Вы кто? — спросила тогда Настя.

— Я сам бы хотел это понять.

Это было какое-то затмение. Впервые Насте встретилась такая неординарная личность. Игорь к тому же писал стихи — концептуальные и ещё немного хокку, когда увлекался синтоизмом. Издательства не печатали его. Не доросли, так он это объяснял.

Настя переехала жить к Игорю в его захламлённую и грязную квартиру в Гольяново. Она была так очарована эрудицией и талантами Игоря, что его крысиная холостяцкая нора с пожелтевшими от никотина, бедности и старости обоями, казалась ей дворцом сказочного принца. Игорь не уставал её поражать новыми духовными открытиями и стихами. Настя навела порядок в квартире и даже научилась готовить. Было ради кого стараться. Игорь, правда, этих усилий не замечал, погружённый в своё творчество и свои искания. Так они прожили год. Жениться Игорь не хотел — так как ещё не определился с конфессией или религиозным направлением, которое ему подошло бы окончательно. К детям он также не был готов. Для него было страшным преступлением рожать в этот мир детей, не зная точного предназначения жизни и её смысла. Смирилась Настя и с этой напастью. Доконало её другое. Когда Игорь обратился в шиваизм, в квартире милого после школы она обнаружила неизвестную женщину. Гражданский муж называл её Вероникой. Она была не очень красива, но стройна и ухожена. Игорь задумал заняться сексом втроём. На его языке это называлось важным духовным обрядом. Всё надо было делать строго по инструкции, написанной в какой-то книге. Насте было противно, но она делала всё, что предлагал Игорь. Он скоро разочаровался в этом обряде и в этой религии — на следующий же день.

За завтраком он признался:

— Не то это, не то. А не принять ли мне ислам? Правда, обрезание придётся делать. Насколько это больно? Неважно. Надо сначала изучить «Коран».

Вечером Настя не обнаружила в шкатулке, в которой складывала семейный бюджет шести тысяч рублей. Последние три месяца деньги зарабатывала только она. Игорь не работал. С почты, где он в последний раз трудился почтальоном, его выгнали за постоянные прогулы, кражи дорогих журналов и опоздания. Настя наехала на Игоря. Куда делись деньги? Тогда Игорь признался, что потратил их на Веронику, которая была проституткой. Настя была в шоке. Она поделилась этой историей с Яной учительницей математики в школе. Яна назвала Игоря козлом и посоветовала немедленно его бросить. Настя не знала, что делать. Ей было жаль Игоря, но жить она уже не могла с ним. Он был ей противен. Она разочаровалась в жизни и людях. Неужели все духовные поиски и творчество — это полная ерунда? Надувательство — ширма для развратного образа жизни и тунеядства. Для чего живут люди на Земли? Только, чтобы есть и трахаться? Игорь — это был тяжёлый удар не в челюсть, а в саму душу. Настя собрала вещи и ушла. Игорь валялся в её ногах, просил прощения, умолял не бросать его. Такой жалкий он ещё больше раздражал её.

Там на остановке она ещё могла вернуться. В голове мелькнула мысль, что может быть это её крест, расплата за свои грехи и грехи предков. Пора пойти в церковь и начать новую жизнь искупления. Это было бы очень больно. Нет. Хватит с неё. Человек имеет право быть счастливым. Она поехала к матери в Капотню.

Мать была рада дочери. Она не любила Игоря, считала его ничтожеством, как творческую единицу. Настя с мамой пила вино, когда ей пришло сообщение о том, что она выиграла бесплатный билет на круиз вокруг земного шара. Ей даже было неинтересно — это правда или какая-то подстава. Смена обстановки ей не помешала бы. К тому же она хотела уехать подальше от этого большого шумного города с дурной энергетикой, лучше на другой конец Земли. Круиз вокруг земного шара — это было бы прекрасной авантюрой в былые времена, а теперь это всего лишь развлекательная поездка. Пусть будет хоть так. Так она думала.

Эти люди на острове казались Насте очень милыми, даже те, от которых исходила агрессия и опасность. День прошёл и все начали укладываться в шатре.

Она легла в центре между Антоном и Иваном. Иван лежал боком лицом к её спине и тихонько обнял её за талию, прижал к себе.

— Ты чего? — тихо прошептала Настя.

— Это чисто, чтобы согреться, — объяснил Иван.

— Чего там? — спросил громко проснувшийся тракторист. — Приехали спасатели?

— Ага. На голубом вертолёте прилетели, — иронизировал, как умел, доктор. — Да молодёжь развратничает.

— Дайте поспать, уроды. И так холодно и жрать хочется, — проворчал Бондаренко.

С самого края лежал Лев, а за ним Валера. Лев во сне положил руку на бедро Валере. Тот убрал руку.

— С тобой всё в порядке?

Лев проснулся.

— Ты что?

— Ты руку на меня положил. У тебя всё нормально с ориентацией?

— Извини, уснул, не осознавал, что делаю.

Валеру осенила важная мысль.

— Лев.

— Чего?

— Ты же попал на судно по выигрышу билета?

— Так точно.

— И я.

— И что это значит?

— А остальные? Люди, кто попал на судно по выигрышу билета?

Оказалось, что все.

Бондаренко спросил:

— И что это может значить?

— Это не просто так. Однозначно. Матросов и простых пассажиров тут нет. Это была какая-то спецоперация. Нас не просто так заманили сюда, — сделал вывод Валера.

— А, что, если никаких простых пассажиров и не было? — предположил Иван.

— Блин, в чём смысл-то может быть такой операции? — не мог понять Бондаренко.

— Ума не приложу, — признался Валера.

— Спецоперации затевает, как правило, государство, — подал голос доктор. — Зачем ему мы?

— Как зачем? Для опытов каких-нибудь. Потом нас наградят, если мы сделаем всё как надо, — у тракториста, как оказалось, была богатая фантазия.

— Но это бесчеловечно так поступать с живыми людьми, — заскулил Коркин.

— Весь мир театр и мы в нём актёры, — непонятно к чему сказал артист.

— Если это государство, мы должны выжить, — заявил Лев.

— Это почему же? — не понял Белкин.

— Потому что государство наше — это сила.

— Сила-то это да, только смотря для каких целей оно её использует. Цель какая? — вступил в дискуссию Ковров.

— Нам это не понять. Мы маленькие люди, наша роль исполнять то, что от нас требуют, — сказал тракторист.

— Может, кто-то подаст нам подсказку? — предположил Иван.

— А, если мы умрём? — жалобно вопрошал Коркин.

— Значит так надо, — сказал тракторист.

— А, если это всё дело рук мафии, а не государства? — предположил Иван.

— Зачем мы мафии? — не понимал доктор.

— Чтобы потребовать за нас выкуп.

— Кто за нас даст выкуп? Кому мы на хрен нужны? У меня и родственников толком нет, — сказал Валера.

— У меня бизнес есть, но оборот совсем небольшой, — поведал Коркин.

— А кому нужен Петя тракторист? — усомнился в версии товарища Антон.

— Государство может за нас заплатить, — нашёл ответ Иван.

— Сдались мы ему, — сказал доктор.

— Это слишком круто для мафии: нанять судно, утопить его… А куда команда делась? Вся утонула? Надо было ещё как-то сделать, чтобы спаслись, — рассуждал Валера.

— Команда и была мафия. Они не утонули, а уплыли куда-то, — у Ивана нашёлся ответ и на этот вопрос.

— Всё это, конечно, сложно, очень сложно, но в этом есть логика. Почему же мафия не даёт ничего знать о себе? А, если мы умрём? Кому мы на хрен нужны мёртвые? — не унимался в своём расследовании Валера.

— Мы же ещё живы, — сказал Иван.

— Ладно, заканчиваем базар. Завтра наговоримся. Спать, — скомандовал Ковров.

Примечания

1

деятельность организации запрещена в РФ