Грани будущего

Степан Мазур, 2020

В подземном мире нет понятия отпуска, но отдыхать нужно и там. Юноша по имени Зиновий с друзьями решили развеяться и поиграть в виртуальные игры в игровом комплексе, даже не подозревая, что вместо обещанных фэнтезийных миров окажутся за пределами подземного городского купола – на поверхности, где на грани выживания сражаются за свои жизни люди, не попавшие в «золотой миллион», успевший уйти под землю, спасаясь от ядерных ракет, где искусственный интеллект испепелил города, погрузив поверхность земли в радиоактивную ядерную зиму, и где жизнь сурова, а люди просто пытаются выжить, понятия не имея ни о какой виртуальной реальности.

Мазуру Александру Михайловичу посвящаю. Спасибо, что был

© Степан Мазур, 2020

© ИД «Городец-Флюид», 2020

* * *

Мазур Степан Александрович родился в 1987 году в городе Хабаровске. По образованию — историк. Работает журналистом в сфере высоких технологий. По призванию — писатель-фантаст, драматург и детский писатель. Инвалид 2-й группы. Любимый лозунг: «Жить вопреки, чтобы было о чем потом рассказать!»

Глава 1

«Призраки»

Купол Москва-Сити

Мир за пределами подземного купола был тих и смертоносен. Все живое давно обратилось в пыль и пепел, и лишь печальный ветер гонял их по выжженным пустыням и шрамам Земли. В глубине этих шрамов изо всех сил цеплялась за жизнь объединенная человеческая раса. Литосферная плита надежно укрывала в себе Homo sapiens от катастроф и катаклизмов, бушевавших на поверхности.

Этих людей прозвали «наследием золотого миллиона». Подземные жители, предки которых отбирались из лучших умов человечества, были настолько богатыми, что смогли позволить себе выстроить жилые комплексы глубоко под землей еще во время благоденствия. Кланы магнатов, чьи влиятельные семьи понимали, что колонизация других планет неосуществима в ближайшем будущем, а равновесие в мире слишком хрупко, чтобы не допустить катастрофы, направили свои усилия глубоко под землю. Следуя банальному желанию уцелеть во время Апокалипсиса, они позаботились о сохранении достижений человеческой цивилизации в то время, когда искусственный интеллект запустил ракеты в небо, стирая с лица Земли «вирус», которым он посчитал своих создателей.

Укрывшись за сотнями метров в толщах литосферных плит, человеческая гордыня продолжала развивать ядерные, компьютерные и иные технологии, не желая учиться на ошибках прошлого.

Но теперь энергия атома и компьютерные нейросети использовались не для нападения и взлома сетей вероятного противника, а для выживания остатков человеческой расы. Ядерные боеголовки трансформировались в автономные атомные электростанции, а искусственный интеллект, лишенный права на самосознание, окончательно превратился в раба людей. Без возможности обрести свободу за пределами заводов. Человечество не могло снова позволить себе ошибиться и допустить одушевление роботов, поэтому «красная кнопка» вшивалась в ядро искусственного интеллекта еще на стадии начала создания программного обеспечения.

Подземный купол Москва-Сити зависел от энергии деления ядер, как растения от света, только в первое время. Вскоре подземные ученые полностью перевели его на альтернативную энергетику, используя тепло земли, а ядерные реакторы законсервировали до тех времен, когда потомки снова отвоюют себе поверхность. Но годы шли, а поверхность оставалась все такой же смертоносной и недоступной.

Про солнечный свет забыло целое поколение. Шестнадцать лет без солнца погубили не одну тысячу жизней. Из почти ста тысяч человек, успевших спуститься под землю в начале Катастрофы, побороть депрессию и дать потомкам возможность жить смогли далеко не все. Нехватку рабочих рук пришлось компенсировать роботами. Детям подземного мира солнце заменило представление о нем. А большинство познаний о внешнем мире черпалось из виртуальной реальности.

Один из представителей нового поколения, шестнадцатилетний подросток Зиновий — или для друзей просто Зема, — вышел из капли струнного транспорта и начал спускаться по переходу. Если в прошлом для использования скоростного общественного транспорта приходилось спускаться в метро, то в современном мире наоборот — подниматься из казематов под самый купол. Современный транспорт вобрал в себя функции электричек, поездов, такси, автобусов и автомобилей.

Безвоздушные стеклянные петли выплевывали капсулы-капли со скоростью, близкой к звуковой, так что в любую часть города можно было попасть за какие-то минуты. Достаточно было задать адрес-тег на распределителе. Подобный транспорт заменил собой все прочие, оставив в личном пользовании только электрические гибриды велосипедов и скайвеев для путешествия по своему району.

Походка юноши с длинными русыми волосами ничем не отличалась от походок десятков тысяч других людей в Москва-Сити: уверенный шаг, расправленные плечи, приличная скорость. Иначе и быть не могло — повседневный экзоскелет типа «Саламандра-4» плотно облегал его тело, мягко тонизируя или расслабляя по необходимости мышцы.

Последняя модель костюма сохраняла осанку, поддерживала комфортную температуру и имела первый из пяти уровней защиты, останавливающий нож или пулю малого калибра. Стандартный протокол безопасности современности диктовал новые условия.

Уличные банды культистов не поддавались контролю, и проще было снабдить персональной защитой каждого жителя, чем решать проблему преступности полностью. За все время существования подземного купола комплексные меры по поддержанию порядка всегда приводили только к еще большему разгулу преступности. Психологи называли это «синдромом подземного жителя». Или в простонародье — «синдромом гнома». Диагноз, который выражался в полном отрицании законов и норм, установленных правительством. Первое, от чего отказывались гномы, — это носить чипы.

Благодаря костюмам типа «Саламандра» торс Аполлона и Афродиты для подземных людей стал скорее стандартом, чем результатом кропотливого труда. Они же решали и проблему моды. Никому не нужна была разная одежда, поскольку универсальный костюм мог принять любую расцветку под настроение хозяина. Цвета — это все, из чего могли выбирать подземные жители из-за скудности ресурсов.

Сам Зема предпочитал классический черный цвет в обрамлении темно-алого — в тон высоким ботинкам с двойной подошвой. Боты «Элефант» также поддерживали комфортную для ног температуру и потому считались демисезонными. Проще говоря — носились круглый год. Размер ноги — это все, чем ограничивался выбор обуви.

Своеобразный подземный коммунизм уравнял классы, хотели они того или нет. Количество денег у уцелевших семей в бункерах под землей перестало иметь значение с первым запуском ракет. Немногочисленная элита, руководящая городом, состояла из сотни человек. Их прозвали «Палатенной Сотней», и совет являлся законодательным, судебным и исполнительным органом сразу.

Возможно, под другими куполами ситуация была совершенно иной. В Инфосети гуляла информация о девяти других подобных подземных городах, тоже рассчитанных на сотню тысяч жителей каждый, но были ли они живы, оставалось загадкой. За двадцать лет множество бедствий могло покончить с ними. К тому же их просто могли не успеть запустить.

Потревоженное магнитное поле Земли и толща пород глушили дальнюю связь. Километры пород экранировали Москва-Сити от внешнего мира надежнее стен бункеров, которые находились гораздо ближе к поверхности.

Длинноволосый юноша на секунду остановился, глядя на транспортную трубу над головой. «Небесный червяк» растянулся на сотни километров через десятки зданий, которые в старом мире назвали бы небоскребами. Сейчас же они были физическими подпорками куполу и отвечали за сейсмологическую устойчивость в каждом квартале. Сколько их существовало по всему суперполису, посчитать не решился бы никто. Навесная транспортная сеть давно стала привычным атрибутом для всего Москва-Сити. Но насколько подросток помнил школьную географию, название купол носил не по своему географическому положению. Москва-Сити находился глубоко под городом, который когда-то назывался Владивостоком, и подземный купол был назван скорее в память о столице прошлого мира, чем отображал фактическую суть на карте. Возможно, люди в старой Москве тоже выжили, прячась в метро, и даже протянули шестнадцать лет после Катастрофы. О том не было никакой информации или элита не спешила ею делиться.

Не успел Зема запросить информацию вслух, как искин^[1] на руке отобразил данные, взятые из Инфосети. Гаджет, похожий на умные часы, браслет и мини-ПК разом, засветился, связанный нейронной сетью с чипом в голове хозяина. На развернувшейся перед глазами проекции экрана поплыли цифры. Дисплей отобразил 22 574 жителей на контроле и отсчитал 5840-й день их жизни под куполом.

После запрета на «полусферы» и «сферы», которые люди использовали на поверхности, под землей все большую популярность обретали голографические проекторы, выдающие информацию малого объема через монитор на руке. На том месте, где всего поколение назад люди носили умные, гнущиеся дисплеи, теперь находился ИМИИ — индивидуальный модуль искусственного интеллекта, а если коротко — искин. И заряжался он от тепла тела и движения самого человека. «Каждый сам себе батарейка», — принцип, не вызывающий удивления у подземников.

Другая форма бесплатной энергии предполагала ее получение от тепла Земли в глубине купола. Но это больше подходило для стационарных объектов.

Зема тут же забыл про мертвые цифры и двинулся дальше. Спускаясь в катакомбы своего района, он услышал предупредительный писк микродинамика в ухе: «Нет связи!» Такое было возможно только при переходе из сферы влияния «надземного» наследника Интернета в подземную распределительную сеть.

Хотя оба уровня находились под землей, они отличались большей или меньшей степенью открытости. На нижних этажах казематов было гораздо теплее и темнее, на верхних этажах под куполом — открыто и сыро, так как все испарения от земли поднимались вверх, создавая эффект водяных полов. Вентиляция с этим полностью справиться не могла, а отсутствие сквозняков и ветров только усугубляло ситуацию. Сложно представить, какая катастрофа грозила бы Москва-Сити, живи в ней все расчетные сто тысяч жителей — и даже больше — долгие годы. Многие технические моменты конструкторам учесть не удалось.

Несколько метров без связи между «этажами» были словно пограничным миром. Раньше особо продвинутые гномы использовали его для медитации «вне цивилизации». Это событие даже вылилось в особую культуру протеста, собрав тысячи поклонников и затрудняя движение естественного людского потока в транспортной сети, но со временем как-то само собой сошло на нет. Прогресс нашел, как заменить одну антикультуру другой: на смену гномам пришли культисты. Техно-ненавистники. Гроза цивилизованного мира, как некогда террористы для развитых государств.

Сам терроризм под куполом был давно искоренен как явление, так как для взрывчатки попросту не имелось исходных материалов, да и протестовать против несуществующего правительства было проблематично. Корпорации быстро подмяли под себя все производство в подземном мире по воле Палатенной Сотни. Благодаря возобновляемым источникам энергии они больше доверяли роботам, КПД которых на производстве составлял более 99,9 процента. Люди отвечали за научно-конструкторский прогресс и творческие поиски выхода из депрессий, градом сыпавшихся на подземных жителей. Суицид уносил каждый год больше жизней, чем появлялось младенцев. Тема добровольного прерывания жизни в мире без солнца стояла остро, и эту проблему решали в первую очередь, уберегая от смертной казни даже культистов, которых Инфосеть вообще не брала в расчет, так как не могла подключиться к ним из-за отсутствия чипа.

Зема быстро перебирал ногами по ступенькам, выбрав из семи вариантов подъемников единственный стационарный, с навсегда застывшими ступеньками. Среди шести эскалаторов и повальной роботизации этот ход выделялся тем, что пустовал. Протестные движения отвоевали себе «уголок прошлого мира» через судебные разбирательства — и забыли о нем. Но юноша не хотел протестовать и получить ярлык гнома или культиста. Ему просто приятно было иногда пройтись по обычным, неподвижным ступенькам, ведь их так мало осталось. Сделать что-то не как все хоть раз в день — на этом и заканчивался весь его юношеский максимализм.

Роботы взяли на себя сначала всю физическую работу на производствах и коммуникациях, затем структурировали транспортные потоки, наладив систему поставок так, что подземный житель мог и не выходить из квартиры-бункера — своего тесного мирка, редко превосходящего габариты в десять квадратных метров. Все необходимое человеку доставлялось прямо на порог, а сам он всегда был на связи — и такой образ жизни многих устраивал. Тем более элиту.

Единственной прослойкой населения, на которую не распространялся такой образ жизни, были студенты. В течение двух лет, до которых урезали срок получения комплекса профессиональных навыков, студентов обязывали посещать лекции старым способом — на своих двоих. Только так создавалась хоть какая-то видимость движения между районами. Без этого решения Палатенной Сотни районы подземного города застывали как желе, что еще больше погружало людей в депрессию.

Динамик в ухе пискнул. Инфосеть возобновила связь. Она вобрала в себя функции телефонии, коммуникаций и связи на всех уровнях и присутствовала в обязательном порядке повсеместно, связывая подземное человечество лучше всех форм религий, культур и традиций. Усовершенствованные переводчики уравняли в понимании всех людей, поэтому говорить и быть услышанным мог каждый. Такие понятия, как «свой—чужой», перестали существовать. Но это не означало, что за тем, что ты скажешь, не следили.

Цензуре подвергался любой аспект жизни… кроме игр в виртуальной реальности. Поэтому к ней тянулась не только молодежь. Все подземники посвящали большую часть своей жизни именно виртуальной реальности, отвлекаясь тем самым от депрессии с самых первых лет существования купола. Там люди общались, так же учились и работали, создавая удобные комьюнити, которые заменили собой социальные сети прошлого.

Зема застыл перед зданием, в котором жил его друг. Само здание отличалось от сотен других только номером на стене. Друга они звали Демон, хоть отец и называл сына Дементий. Но еще со школьных лет каждый подросток предпочитал имени ник в сети. Его и считал своим основным позывным, а отнюдь не информацию, закрепленную за ним на информационном чипе при рождении.

Жил Демон рядом с заводом гидропоники, так что улица вполне ожидаемо носила название Гидропоническая. Но если бы не теги в ИМИИ, или, как их чаще называли, искинах, юноша затруднился бы найти хоть одно отличие этой улицы от сотен ей подобных, где скупо горели фонари под укрепленными потолками и подсвечены были только линии разметки на земле.

Зема засмотрелся на толпу людей, идущих вдоль разметки, и попытался отличить одних от других по ряду признаков. Но, как ни старался, не смог найти различий, кроме роста. Все в одинаковых «саламандрах» и «элефантах». У многих на головах капюшоны. Все как один. И каждый словно призрак. Вроде бы живой человек, а в целом — вроде и не существует вовсе, мираж.

— Каждый подкупольник — призрак, — буркнул юноша и неожиданно вздрогнул, услышав за спиной резкий чих. Даже успел скривиться, пока модуль персональной защиты костюма накидывал ему на голову капюшон — глубже, чем хотелось обладателю длинной прически.

Модный аксессуар костюма мгновенно превратился в защитную маску, как у ниндзя, закрывая все лицо. Это фильтры среагировали на наличие воздушно-капельной инфекции. При малейших признаках заражения они активировались, хотел пользователь того или нет. Наследие грибковой эпидемии работало безжалостно.

Несмотря на жестокую расправу с модными прическами, принудительная схема обеззараживания была не только суровой, но и справедливой. Ее придумали после массовых смертей в нескольких кварталах. Вентиляционные системы поразил черный грибок и спровоцировал новый вариант чумы, с которым не справлялись антибиотики. Тогда Палатенная Сотня приняла решение выжечь напалмом зараженные районы, а корпорации обязала создать дополнение к персональным экзокостюмам. Так появились модули инфекционной защиты. При введении подобных систем число эпидемий сократилось в разы, и под куполом даже начался небольшой естественный прирост населения. Подземники понимали, что терпеть автономные выходки «маски» необходимо для гарантии жизнеобеспечения.

Зема повернулся к разносчику инфекции, уже выслушивающему нравоучения от своего ИМИИ.

— Да знаю, знаю, чертова пыль и аллергия, — пробурчал Демон и кивнул, вытирая покрасневший нос: — Здорова, Зем.

Зема было сокращением от Зиновия, но кто из родителей так назвал отпрыска, он не знал. Зиновий с малых лет был сиротой. Родителей уничтожила другая беда подземного мира — выброс подземного газа, который периодически прорывал поверхность купола из-за движения литосферных плит и заставлял жителей города прятаться по квартирам-бункерам. В первое время люди не успевали сориентироваться из-за несовершенных систем оповещения.

Так что Зему, как и многих других детей подкупольного мира, воспитывала система, которую он научился с детства ненавидеть, хоть никогда этого и не показывал. Как истинный конформист. Впрочем, периодически мальчика посещали мысли, что рожден он из пробирки в результате многочисленных биологических экспериментов по улучшению генофонда подземных жителей, а имя ему рэндомно^[2] подобрал компьютер, а родителей ему просто придумали, чтобы сильно не выделялся из толпы. Все в этом подземном городе вскоре должны стать родней, и с этим элита тоже должна была что-то решать.

— Привет, рыжий! Проходной балл набрал? — ответил Зема, улыбаясь. Непривычно было двигать губами вместо того, чтобы ставить смайлик. Но какие еще могут быть причины для улыбки в этом мире, кроме как увидеть друга вживую?

— Хватит на двоих, — насупился Демон. Ему не нравился собственный цвет волос, но еще больше его бесили веснушки, поэтому слово «рыжий» он терпел, скрипя зубами. — Если бы была возможность, я бы поделился.

Флегматичный, немного замкнутый, но приветливый Демон учился на ботаника. Причем так его назвали бы в старом мире за зубрежку книг, а в новом он реально должен был продолжить дело отца по селекции новых культур овощей на заводе гидропоники. Гибридные овощи и фрукты входили в моду и имели большой спрос на рынке, но не обладали большой продолжительностью жизни. То есть семена не давали урожая уже в следующем поколении. И над этой проблемой бились лучшие ученые, причем только люди. Это была одна из немногих отраслей, куда не допускали роботов вовсе. Поэтому друг в «саламандре» строго синего цвета очень стремился попасть поближе к хранилищу семян в центре Купола, где располагались основные гидропонические фермы, а не жалкие их подобия на окраине города.

Зема ухмыльнулся, делая вид, что избавляется от слюней и соплей приятеля, сам же просто поправил волосы, собрав их в конский хвост. Носить короткую прическу было проще, но кто сказал, что проще — это правильно? И почему нельзя чихать? Любой может заразиться! Снял дома костюм, походил пару дней без защиты — и все возможно, от аллергии до банальной простуды. И если с любыми типами простуды научились бороться за сутки, то с аллергиями с годами становилось все сложнее…

По мнению подземных ученых выходило, что чем больше человек чистил себя и свое пространство от микробов, тем сильнее отвечала на это слабеющая иммунная система. Отвечала, конечно, качественным изменением подхода к болезни. Потому те же ученые всерьез опасались, что такими темпами через несколько поколений подземный человек совсем перестанет чувствовать себя комфортно без костюма. Эти тревожные данные беспокоили подземных жителей на фоне того, что новых типов антибиотиков придумать уже не смогли даже в этом поколении. По крайней мере, в условиях подземного купола и с теми материалами, которые предоставляли корпорации… Об этом постоянно твердила их подруга Виктория.

Демон на мгновение засмотрелся на мелькнувшие сквозь защитные пленки глаза Земы. Татуировка дракона под правым зрачком обозначила себя весьма явно. Сердце застучало быстрее.

— Все-таки набил?

— Ага, — гордо заявил Зема, всем видом показывая, что он выделился из толпы не только длинной прической и желанием ходить по стационарным ступенькам. Сангвиник по натуре, он давно мечтал о татуировке на глазах, потому и учился на хирурга-окулиста. Практикантам было проще договориться о преимуществах по сравнению с обычными клиентами. В каждом обществе равных… есть кто-то равнее.

Татуировку на белке глаза в последнее время можно было делать вместе с коррекцией зрения, но только по предписанию или за особые заслуги. Если раньше лазер возвращал четкость мира, воздействуя на линзу хрусталика, изгибая ее, то теперь медицина просто обязана была обеспечивать людям зрение в условиях малой освещенности под землей. «Кротовий синдром» еще в первые годы заточения под землей одел в очки многих, помучил линзами, а затем медицина полностью восстановила зрение каждому подземному жителю. Но никто из офтальмологов не рискнул бы сказать, как поведет себя на поверхности зрение рожденных под землей.

— Подлатали глаза и бонусом позволили нанести на белок любой узор. От знака зодиака до даты рождения. Но кому это нужно? Только культистам без инфосети. Вот я и выбрал дракона. Они все-таки сожрали солнце, — гордо добавил Зема.

— Драконы? — хмыкнул Демон. — Помню, один пытался проглотить солнце в скандинавском эпосе. Но это плохо кончилось. Ему потом вспороли брюхо. И вообще, это миф. Как динозавры и любовь на полуденном пляже.

— Пляже? Там же сгореть можно.

— Вот-вот.

— Пора тебе, умник, заканчивать читать эротические рассказы, — стал на секунду строже друг, хотя сам порой почитывал на форумах новые творения школьников, которые быстро затирались спецслужбами, как некогда вся порнография в Инфосети еще в первые годы ее запуска. — Наши все экзамены сдали?

— Пока не знаю. Базы не обновились.

Вся информация о человеке была забита в систему ИМИИ и выдавалась по первому запросу не только спецслужбам, но и рядовому пользователю. Правда, при одном условии — он должен был находиться рядом. Тогда срабатывал принцип защиты личного пространства, информируя носителя об объекте, который мог быть потенциально опасным, если не представлял открытые данные о себе. Так же можно было узнать об успехах в образовании.

Зема посмотрел на отображение часов. До конца единого экзамена оставалось три минуты. Плюс пара минут на обработку информации и внесение в единую университетскую базу данных. Демон сдал в числе первых, потому давно был дома. Что до Зиновия, то ему гарантировали работу вне зависимости от количества баллов. «Интуитивные специалисты» всегда ценились на вес золота — люди, понимающие суть процесса и вдающиеся в детали, только когда приходило время. Потому с экзаменов он ушел одним из первых.

Умение отсекать лишнюю информацию в современном мире было не менее важно, чем получать новую по запросу.

— Организуем конференц-связь от тебя? — спросил вихрастый друг.

— Конечно. Пойдем, отец свекольной клубники с утра занес. Редкая по кислоте штука, но уши прикольно щиплет. — Демон подтолкнул друга в сторону лестницы, ведущей в свою каморку. — Никто, правда, не может понять, почему щиплет не губы. Но я разгадаю эту тайну, когда получу рабочий сертификат соответствия.

Студентам нередко выдавали персональные каморки прямо рядом с основным жилищем семьи. С перспективой на создание новой ячейки общества две такие каморки менялись на одну полноценную по программе расселения.

Учеба с последующим трудоустройством была единственной возможностью получить жилье. Купить квартиру было нельзя, так как сама зарплата как понятие отсутствовала, заменяясь цифровыми бонусами, выдаваемыми по рабочим сертификатам каждый понедельник или по школьным и студенческим билетам, представляемым в цифровом виде.

— Вызвать Викторию и Ольгу. Связать в общую картинку и приглушить посторонний фон, — еще на пороге отдал приказ искину Демон.

Зема прошел в единственную комнату, не разуваясь. Другу определенно нужна была грязь, чтобы укреплять организм от аллергий. Кто его еще мог спасти от этой напасти, как не верный друг?

Комната представляла собой сразу и кухню, и столовую, и спальню, и читальню, так как, по сути, в ней было всего три предмета: трансформер кровать-стол со встроенным проектором под удобное использование голограмм, кресло-стул и «отсек необходимых нужд». Последний представлял собой шкаф, откуда выползал то душ, то унитаз, то холодильник, то СВЧ-печь. Каждое из вышеперечисленного появлялось вместе с отсеком, демонстрируя лучшие творения модульных технологий.

Социальная реклама, спроецированная на этот раз не на ИМИИ, а прямо посреди комнаты перед креслом, хотели того ребята или нет, повторила им выборочно о мерах безопасности. Если спам перестал существовать в первый год Инфосети, а коммерческую рекламу можно было выбирать самому, исходя из выбранного инфопакета, то от социальных инструкций никуда было не деться. Безопасность — прежде всего. Все попытки игнорирования ее четко фиксировались и заносились в специальные базы данных. Потому ставить прошивочный патч не было никакого смысла. Конечно, если не хотелось провести пару дней в изоляторе и получить нашивку гнома на «саламандру». После нескольких подобных нарушений следовало лишение рабочего сертификата или чего хуже — извлечение чипа. Дорога после этого была лишь в изгои-культисты.

Едва закончились инструкции, как синий огонек на руках каждого пользователя оповестил о трансляции входящих. Зема быстро моргнул три раза, переключая внимание датчика с физического мира на дополненный, который можно было видеть после операции на глазах. Вместе с коррекцией зрения в сетчатку встраивались датчики-трансляторы, давно заменившие умные очки.

Мир преобразился. Тут же скрасились спартанские условия комнаты. Появилась голограмма пальмы у окна с видом на море, хрустальная люстра и мечи над входной дверью — это первое, на что обратил внимание друг.

На связь вышла Вика. Она же Виктория или просто Вики. Блондинка с характером меланхоличного эмо-суицидника, ее взяли в компанию скорее из жалости, так как ни в какую другую брать не хотели даже виртуально. За излишний пессимизм.

— По-моему, я провалилась, — вместо приветствия начала привычно ныть она. — Говорила мне учительница — не ходи в преподаватели. Учить все равно некого. Все и так умные. Искины хозяев в обиду не дадут, нужную информацию всегда подскажут. От большого ума одно горе.

— Не переживай раньше времени. Через пару минут узнаем, — подмигнул Зема, больше желая, чтобы увидели его татуировку на глазу, чем по необходимости смочить глаза. Впрочем, Вики ему всегда нравилась. Даже в «саламандре» приторно-розового цвета. И если бы не периодическое желание задушить ее при очередном нытье, он вполне мог бы создать с ней семью. Но для этого надо было сделать первый шаг и встретиться с девушкой физически. А с этим у подземников с каждым новым днем было все сложнее и сложнее.

Демон протянул другу «клубнику», которую достал из холодильного шкафа. Зема с осторожностью попробовал нечто похожее на картофель, но фиолетового цвета. Ощутил, как в горле перехватило, отпустило, затем его защекотало и словно кто-то начал теребить мочки ушей, отчего те быстро стали краснеть.

— Это что еще такое? — изумилась Вики.

— Клубоух, — тут же ответил Зема, делая вид, что наслаждается вкусом фрукта-овоща. На самом деле словно сырую картошку жевал. — Дам попробовать, если сделаешь мне массаж.

— Массаж? Еще чего… А вкусно? — засомневалась Вики, с сомнением смотря на аналог клубники.

— Безумно. Видишь, как уши от восторга горят?

— Ага, — добавила контрастности цвета своей голограмме подруга, выделяя уши. Краем зацепила синий рукав «саламандры»: — Привет, Демон. Не прячься там. Выйди на обзор.

— Привет, — едва выдавил из себя тот, робко входя в полосу обзора голограммы. Уши его загорелись без всякой клубники, еще и щеки. С женским полом он общался нечасто.

Понятие своего внутреннего семейного круга в подземном мире стало фактически монолитным. Везде, кроме виртуальной реальности, где каждый мог надеть любой скин^[3].

Ольга — или Ольха, как чаще ее называли в инфосфере, — ворвалась в разговор как всегда неожиданно, с ходу словно опаляя всех жаром. Лысый череп брутально-бритой подруги сверкал как полированный шар, полный негодования чуть приплюснутый нос тревожно подергивался, показывая гнев хозяйки лучше, чем все остальное. Как ярко выраженный холерик, она всегда была на грани между войной, тюрьмой и тотальной влюбленностью в науку и технику. А еще мечтала о большой и красивой любви с первого взгляда, но любовные страсти за пределами фантазий пугали ее так же, как она в своей огненной «саламандре» окружающих. На подстройку тысяч оттенков огня ушло немало времени, зато со стороны ее костюм выглядел так, как будто горит. Подруга могла считать его уникальным.

— Эти упыри хотели меня завалить! Я, в рот им ноги, потомственный фармацевт! У меня тетка — доктор! Для меня ДНК и РНК не набор букв!

— Какая между ними вообще разница? Все болезни от нервов. Все решают успокоительные, — перебила Вики. На фоне подруги она казалась спокойным и рассудительным, даже уравновешенным человеком. — О! Я сдала!

— Я тоже, — добавила Оля, поглядывая на свой искин.

— И я! — ответил Демон, глядя куда-то в сторону.

Зема и сам увидел цифры, подсвеченные желтым. Зеленые означали — проходной балл, красные — непроходной, а желтые — на усмотрение попечителей, что в его случае означало одобрение на работу.

Все принялись поздравлять друг друга. Зиновий вдруг набрался смелости и выпалил:

— Ребят, а пойдемте все вместе поиграем. Вживую!

Длинноволосый юноша даже натянуто улыбнулся, хотя вена на его лбу тревожно задергалась от этих слов. От сказанного стало страшно.

С развитием домашних технологий люди все реже стали встречаться без необходимости тет-а-тет. Даже студенты. Школьников обычно не выпускали за пределы района из боязни за безопасность при возможной встрече с культистами, да и работникам бывать за пределами районов, где их селили вместе с семьями в связи с привязкой к профессиональным обязательствам, почти не доводилось.

Работа рядом с жильем привела к затворничеству по каморкам десятки тысяч человек. Так было гораздо безопаснее. Умные дома проецировали копии родственников, друзей, знакомых и незнакомцев. С последними человек обязательно встречался сотни раз виртуально перед тем, как решался сделать это хоть один раз вживую.

Зема именно так познакомился с друзьями, тысячи раз совместно гуляя по виртуальным инопланетным мирам, спроецированным городским паркам, подводным городам, оцифрованным музеям прошлого, театрам, набережным, прежде чем позволил себе встретится с одним из них — Демоном — в центре города.

Получалось странно. Они вчетвером как будто побывали в тысячах мест, до которых в реальной жизни никогда не доберутся, но по-настоящему все вместе еще ни разу не встречались.

— Я, конечно, понимаю, во все более ускоряющемся цифровом потоке каждая минута на вес золота, — продолжил Зема. — Но это лишь оправдание, когда тебе дается месяц свободного времени после экзаменов перед тем как выйти на работу и погрузиться в другую, «взрослую» жизнь. Ребят… сами понимаете: сейчас или никогда.

— Знаешь, я готова хоть сейчас, — почесывая лысину, ответила Оля. — А что? Давайте в центре.

— Ага, если вам искины разрешат, — хихикнула Вики.

— Мы с Демоном сразу подойдем, — горячо заверил Зема, решив для себя, что обязательно вытащит единственного физически видимого друга «в свет», чего бы это ему ни стоило. Пусть там бормочет про драконов, про солнце, про алюминиевые огурцы у искусственного интеллекта на поверхности на закуску. Главное, рядом с живыми. А не с друзьями с «эффектом присутствия».

— А где в центре? — осторожно спросил на всякий случай Демон. Он точно знал места, где нет обзора камер безопасности. И если собеседники назначили бы место в такой слепой зоне, это не сулило бы ничего хорошего, и можно было бы с чистой совестью отказаться.

— В «Солярисе», где же еще, — как само собой разумеющееся ответила Оля. — Самый передовой игровой центр. Сейчас новый проект выходит… Как там его?

— «Игры Равновесия», — спокойно добавил Демон и как зачарованный заговорил: — Они новый уровень эффекта погружения запускают. Там целый игровой континент и стазис-камеры. Хоть на месяц залипнуть можно. Искины позаботятся о телах. В сознании только мозг остается с внешним питанием от колб жизни. Зрение не портится, так что новый игровой центр игнорирует ежечасные пятиминутные перерывы. Говорят, там даже элита играет.

— Врут, конечно, но звучит неплохо. Мне все равно делать нечего все время межсезонья, — пожала плечами Вики.

Межсезоньем назывался месячный период после выпускных экзаменов в университете перед направлением на работу, за который студентам предписывалось найти пару для создания семьи.

— Тогда решено — через час на входе, — подытожил Зема, не упуская возможности поиграть, помочь другу обрести уверенность и заодно позаботиться о личной жизни. Комбо!

Четверо распрощались, и их проекции потухли. Затих распределительный хаб. Зема и Демон посмотрели друг на друга.

— Думаешь, стоит? — на всякий случай спросил рыжий, как будто уже не был уверен в необходимости прогулки.

— Думаю, при работе изо дня в день следующие три десятка лет мне будет что вспомнить. И тебе. Я о физических ощущениях, а не виртуальных. Тактильные ощущения, запахи живого тела, ощущение тепла другого тела. Женского. Представляешь? Девушки… они всегда забавно пахнут. Даже через костюмы. Говорят, раньше у них были какие-то духи и одеколоны, чтобы пахнуть еще лучше. Но это до Катастрофы.

Демон кивнул неуверенно.

Зиновий решил дожать его:

— Я даже буду рассказывать своим внукам об этом месяце путешествий. Ведь и жену я найду там же. Возможно, мы даже сядем рядом, держась за руки, в геймерских креслах.

— За руки? — с тревогой переспросил Дементий.

— Да. И эту команду не надо прописывать или проговаривать. Это вот так… рукой… ее руку… Понял?

Демон густо покраснел, но на всякий случай кивнул. — И про драконов ей, пожирающих солнце, прямо на ухо расскажешь… даже прошепчешь. Ты сам. Без искина.

— А она? — тревожно переспросил Демон.

— А она, Дем… — Зема понизил голос до шепота: — Выслушает.

Друг даже не стал задумываться над тем, кто она-то, и твердой поступью направился к порогу.

— Идем!

— Идем, — подтвердил зачинщик встречи, глядя на повеселевшего друга. Никогда не видел его таким прежде. Полным надежды и бодрости духа. Вот что значит — живое присутствие.

Волнительная для всех встреча произошла в центре города в назначенный час. Первым подтянулись на место Дема и Зема, фактически подгонявший друга. Ребята оказались ближе всех к «Солярису».

Огромный игровой комплекс не так давно стал самым большим зданием в городе. По архитектуре он походил на городской купол в миниатюре, накрывающий киберарену. По бокам ее дополняли здания-«подпорки», в которых располагались серверы и все необходимые мощности дата-центров и биологических колб для обслуживания игроков-людей, а также штат роботов из обслуживающего персонала.

О возможностях стазис-камер Зема и Демон только гадали. Если раньше игровое кресло со шлемом и ручными, а также ножными манипуляторами захватывало внимание игрока только на неполный час с обязательным, по постановлению Палаты, перерывом с пятьдесят пятой по шестидесятую минуту для удовлетворения естественных потребностей и восстановления водного баланса, а также легкой разминки для глаз, то сейчас информаторы обещали новый уровень тактильной связи. От рук и ног больше ничего не зависело. Все вертелось вокруг управления игрой напрямую мозгом. Во всяком случае, в этом убеждали на информационном сайте проекта.

Девушки подошли, когда ребята как раз обсуждали возможности новых игр. Встретились подруги чуть раньше и теперь шли, взявшись под ручки, словно старые приятельницы. Учитывая, что голову Оли покрывал капюшон, скрывая лысый череп, выглядели они обе весьма мило, разве что яркие цвета «саламандр» отпугивали ядовитыми раскрасками.

— Привет, парни, — первой поздоровалась Оля.

Вики кивнула:

— Здрасти. Долго ждете?

— Приветище, — ответил, широко улыбнувшись, Зема. — Только пришли. Мы… рады вас видеть. Вживую.

— Ага, — выдавил из себя Демон, растеряв весь словарный запас. При встрече с девушками он как будто впал в ступор. И в этом искин ничем не мог ему помочь. Еще одной гранью, в которую запрещали лезть искусственному интеллекту, была сфера отношений между людьми. Судя по открытым данным разведки, прошлое восстание ИИ было связано с этим напрямую. Но подробностей никто не знал.

Зема и сам подзавис, отмечая, что у Вики довольно пышная грудь. Жаль, что спрятана под костюмом. При том, что в проекциях Вики всегда была ничем не примечательной девчонкой. Похоже, подруга скрывала свои «плюсы». И от этого уши горели еще больше, чем от воздействия свекольной клубники. Юноша даже поймал себя на мысли, что с ним разговаривают, мир вокруг живет и дышит, а он уже минуту смотрит на точку, где у женщины должна быть зона декольте. И это было гораздо круче любых рассказов, которые писали на форумах школьники.

— А еще она сероглазая! — наконец напомнила о своем существовании Оля, отвесив Земе подзатыльник.

— Все, все, вижу. Вижу, — потирая ушибленное место, пришел в себя юноша.

Массивные двери игрового центра уползли в разные стороны быстро и без скрипа, как будто и не весили тонны. По привычке многие здания строили как бомбоубежища.

Из черного зева прохода в здании послышался голос:

— Приветствуем любопытных путешественников на просторах современного курортного комплекса «Солярис». Приглашаем отдохнуть от ритма многомиллионного города на наших виртуальных полях без забот и последствий.

В чем-то бот был прав. Реальное пространство за стенами купола на поверхности было отравлено радиацией, и иной отдых, кроме как смена деятельности для мозга, был просто недоступен в силу ограниченности ресурсов и жизненного пространства под землей. Четверо подтянулись к стойке с человекоподобным андроидом, голову которому заменял дисплей с отображением лица молодой девушки. О полной схожести роботов с людьми уже несколько поколений никто не слышал и тем более не видел гибридов, внешне не отличимых от людей.

— Во что желаете поиграть? — спросил андроид голосом, не принадлежащим ни мужчине, ни женщине.

Гендерный нейтралитет был привит роботам вместе с прекращением попыток их очеловечивания после того, как последняя версия искусственного интеллекта уничтожила все живое на Земле, пожелав человечеству «спокойной ночи» безмятежным женским голосом… Следом в небо полетели ракеты.

— Выдайте весь список, пожалуйста, — ответил за всех Демон, желая услышать последнюю информацию из первых рук.

— В данный момент наш современный курорт располагает полной версией «Игр Равновесия». «Игры Смерти» и «Игры Жизни» находятся в стадии тестирования, но если вы желаете принять участие в качестве бета-тестеров, то с вами свяжутся и назначат время.

— Нет, нет, нет! — перебила Оля. — Нам четыре билета на полную версию. На «Игры равновесия». Немедленно. Лучшие места. На месяц. Перевод подтверждаю. — Перевод подтверждаю, — ответил каждый по очереди.

Андроид, получив команды, загрузил данные и после подтверждения оплаты повел рукой в сторону:

— Следуйте в синюю комнату повышенного комфорта, пожалуйста.

Вся четверка двинулась к двери с синей подсветкой. Сопроводительный голос из беспроводных динамиков в стене начал рассказывать о преимуществах выбранного проекта. Согласно ему, игровой мир «Игр Равновесия» растянулся на целый континент, сопоставимый по площади с Австралией. Но это не вызывало удивления, так как в предыдущей игре, в которую ребята играли совместно из дома, игровой мир растянулся на всю поверхность земного шара, каким его представляли в древности. Впрочем, новая игра также была полна фэнтезийных рас, живущих в головах и сердцах людей в соответствии с представлениями о них, полученными из электронных книг и видеофайлов.

Комнату озарил яркий свет. Стали видны шесть капсул, в четырех из которых уже происходили некие химические процессы: булькали разноцветные жидкости, а стеклянные стенки покрывались изморозью, как будто тела должны были подвергнуться криогенной заморозке. — Это что? Где кресла? — брякнула Вики, из всех старых атрибутов в капсуле заметив только шлем, висящий в центре колбы. Но он совсем не походил на старый привычный шлем виртуальной реальности. Это была скорее верхняя часть космического скафандра, к которой вели не только кабели питания, но и трубки с жидкостью и газом.

— Стазис-камеры представляют собой последнее достижение игровой индустрии, — ответили динамики из глубин камеры. — Пользователь помещается в невесомость благодаря жидкости. Спецраствор и слабые электрические сигналы не дают атрофироваться мышцам. Пониженная температура погружает тело в пограничное состояние между сном и бодрствованием, и конечности не участвуют в процессе игры, но мозг остается активным все время. Глаза в термошлеме питает солевой раствор, звук поставляется прямо на барабанные перепонки, воздействуя на внутричерепные улитки через электромагнитные колебания посредством пьезоэлектрических технологий. Ушные раковины герметичны для посторонних звуков, а кислородная маска отвечает за бесперебойную поставку воздуха. Все остальное пространство в камере заполняется питательной жидкостью, насыщенной витаминами, минералами и всеми необходимыми микроэлементами. Данный раствор очень полезен для волос и кожи. «Солярис» гарантирует, что, проснувшись, вы будете ощущать себя так, словно побывали на курорте.

— Как будто кто-то когда-то бывал на курортах, — вновь пробурчала Оля.

— Прошу в камеры, дамы и господа, — продолжил голос, не распознав скепсиса.

Четверо встали возле камер. Походило на то, что надо раздеваться перед тем, как залезть внутрь. «Саламандры» спокойно блокировали электромагнитные сигналы, снижая вредное воздействие на организмы подземных жителей, что точно мешало бы играть… Но еще до момента возникшей неловкости вокруг каждой камеры из пола стали подниматься непрозрачные перегородки, создавая личное пространство.

— Оставьте свою одежду, обувь и личные вещи в выделенных ящиках, — спокойно продолжил нейтральный голос.

У всех четверых не было никаких личных вещей, кроме искинов, настроенных по умолчанию на хозяина. Да и они после обновления были, скорее, необходимым атрибутом «саламандр», встраиваемые в них с шестнадцатилетнего возраста владельцев, когда прекращался интенсивный рост и костюмам не было особой необходимости менять габариты. Все четверо получили костюмы персональной защиты не так давно.

Все необходимое подземнику находилось прямо в «саламандрах», включая гигиенические принадлежности. А цифровые ключи и идентификаторы были загружены во вживленные в тело чипы, доступ к которым выдавали по запросу искины.

— Трусы-то можно оставить? — сострил Зема.

Костюм не подразумевал нижнего белья. Нижнее белье пропало как класс много лет назад наряду с косметикой и драгоценностями для искоренения классового неравенства. Трое друзей рассмеялись, оценив шутку.

— Личные вещи в выделенный ящик, — повторил все так же спокойный голос.

— Копил, копил и накопил на личные трусы, — засмеялась Вики, первой входя в камеру. — Вы тут моете, надеюсь?

— Капсула прошла полный цикл обеззараживания, — тут же послышался ответ на вопрос.

Зиновий вошел в свою капсулу, неловко взявшись за шлем. Над лицевым щитком загорелся подсказывающий синий огонек с надписью «перед», чтобы не перепутать. Едва юноша пристроил на голове гаджет, как дальше за дело взялась автоматика, подгоняя капсульный шлем под габариты черепа. Лишний воздух вышел из внешнего пространства, создавая вакуум, который стал быстро заполняться гелем. Но еще перед тем как пришла первая паника, нос и рот обхватила инерционная маска. Подали кислород. Парень вдохнул поглубже — давно не вдыхал такой чистый воздух. Голова закружилась, и глаза закатились. Последнее, что он понял, — в дыхательной смеси содержалось нечто постороннее.

Последним ощущением стал укол в шею.

Открыть глаза удалось уже в другом мире.

Примечания

1

Искин — искусственный интеллект. (Примеч. ред.)

2

То есть в случайном порядке. (Примеч. автора.)

3

Изображение определенного персонажа, подбираемого под вкус пользователя по сотням параметров. (Примеч. автора.)