Восхождение к власти: падение «ангелов»

Степан Витальевич Кирнос, 2020

Империя Рейх достигла пика завоеваний. Крестовый поход, получивший светоносное начало в Неаполе, спаливший праведным огнём всех непокорных юга старого света, столкнулся с равным противником в лице страны вольных нравов и сынов коммунизма. Данте вынужден отправиться на север, чтобы отстоять честь страны в жестокой войне в тяжёлых битвах. Служба и подвиги возвысили его, сделав капитаном роты. Парень, родом из трущоб и помыслить не мог, что станет офицером в одной из самых могущественных армий. Однако даже он не может предположить, что главный враг находится глубоко в тылу… там, где их принимали с распростёртыми объятиями. Никто не смог увидеть признаков грядущей катастрофы. Дома чают его возвращения жена и дочь. Это его опора в мире, полном губительного хаоса и бесчеловечного порядка. Сможет ли он их спасти от кровожадных предателей? Или Данте ждёт безумие человека, потерявшего смысл жизни?

Пролог

Афины.

Торжественная обстановка, приятный вечер, долгожданный мир на землях разрозненной Греции и собрание мироправителей — вот чем запомниться этот день, как проклятый в истории Империи. Великий Рейх, раскинувшийся от края до края Европы сегодня идёт на беспрецедентные уступки ради одного региона, который решился добровольно войти в состав страны скопом разбитых владений.

В большой зале собралось множество людей — тут и в официальных костюмах государственные чиновники двух сторон, и облачённые в чёрные рясы священники Империи, пришедшие, чтобы соблюсти чистоту намерений, отражённых в договоре. Все они сидят на резных деревянных тронах с одной стороны, а с противоположной стороны возвышается мраморный стол с двумя стульями, на котором уже лежат два подготовленных экземпляра договора. Справа и слева громоздятся массивные стены с балконами, облицованные гранитной плиткой, а ложа, откуда уставлены взгляды сотен людей, держится могучими колоннами. Через широкие окна, в которых виднеется афинский порт и открываются прекрасные виды на морскую гладь и лучи утреннего солнца проникли вовнутрь, озаряя вместе с работой ламп помещение.

В воздухе повисли ароматы сладкого ладана, идущие клубами от тлеющего благовония, что раскалёнными углями лежит в кадильницах. Большие жаровни расставлены по углом, символизируя вознесение молитв Тому, Кто исправители пути греков, направив их в русло праведности. Всё вокруг затопил яркий свет и тьма, каждый уголок возможной темноты был освещён, всякий мрак был низвергнут из него — золотая люстра осветила всё.

По одну сторону небольшой «сцены» где воздвигнут стол стоит группа людей — высокий мужчина в чёрной одежде — сапогах, пальто, штанах и рубашке, в окружении восьми человек, на которых разные облачения, ставшие олицетворением устремлений души каждого.

— Смотрите мои сыновья, сегодня творится история, — сказал им мужчина в сапогах. Запомните, когда-нибудь, вы, совет из ваших побратимов сменит меня на посту повелителя. Я — не вечен, и вы станете моим наследием.

Мужчина делает шаг вперёд и оборачивается, кидая взор на тех, кто пришёл с ним. Обычно, холодный и неприятный взгляд того, кто правит огромной страной, пронизывает до самой души, но на этот раз он по странному мягкий и тёплый, а хлад в душе уступает место странному чувству, веющему греющим ощущением у сердца. Его тонкие, как кинжалы, уста распахиваются, но не льётся стальная ледяная речь, как к другим людям, а удивительно кроткая:

— Ныне, решается судьба Греции, мои родные. Помните, что однажды вам придётся идти без меня, придётся возглавить Империю и понести её штандарт на север. Любимые мои дети, запомните этот момент, ибо он первый и единственный, когда я с кем-то договариваюсь.

С другой стороны стола стал идти среднего роста парень средних лет. На нём в ослепительном свете люстры сверкают золотые и серебряные нити, которым расшит пиджак, брюки и туфли светло-белого цвета. В самом конце по центру сцены выставлены два флага — один серый с чёрным орлом, а другой бежевый с кровавой молнией-зигзагом.

Голос Канцлера сделался немыслимо холодным, а взгляд едва ли не змеино-ледяным, когда он отстранился от «детей»:

— Господин Мастер-защитник, я удивлён, что афинянина выбрали представлять всю Грецию.

— Я тоже был удивлён, господин император, — присаживаясь за стол, ответил мужчина, уставив взгляд вдаль, на собравшихся людей. — Вы только посмотрите, сколько тут народу собралось?

— Знаете, весьма интересен тот факт, что вы согласились без войны войти в состав Рейха.

— Я всего лишь отражаю интересы греческой нации… и не в наших интересах вступать в противостояние с теми, кто может нас похоронить.

— Давайте вернёмся к официальным процедурам, — Канцлер подтянул к себе микрофон и голос его, усиленный колонками, разнёсся по всей зале. — Господа и дамы, — одно звучание этого голоса вызвало гробовую тишину и полноту внимания. — Сегодня мы собрались на подписании договора «О мире на Балканах». Думаю, этот торжественный момент войдёт в историю, как исключительный. Здесь и сейчас я заявляю, что новое объединение жителей Балкан в составе Империи станет только сильнее и крепче, и для него мы заключаем сегодняшний договор. Рейх оградит вас от всех невзгод, он станет вашим вечным защитником, вы же станете его верными подданными, — Канцлер затих, обращаясь к человеку, сидящему возле него. — Господин Мастер-защитник, я вас уверяю, что сегодня, вам, как гаранту исполнения договора, будет в дальнейшем возможность встать не просто во главе народа Греции, но и идти подле меня во всех делах моих.

— Спасибо, господин император, я весьма польщён вашими словами, — заявил во всеуслышание представитель другой стороны; Император подумал, что в дрожи его слов, в эфемерном отвращении, которое зияет во взгляде, смог уловить тень предательства, но всё же решил отставить эти мысли в сторону.

— Хорошо, давайте огласим состав участников.

— Настоящим договором подтверждается, что Новая Спарта, Диктатура Аргуса, Демократический Афинский Полис, Эпир, Коринфский полис, Македонско-Фракийская Уния, Болгарский Южный Деспотат, Южная Краина Сербская и Косовский Автономный Регион присоединятся к Империи.

— Так же, — слово взял Канцлер, — я заявляю, что для поддержки власти новой Балканской Автономии, я обещаю рассмотреть вопрос о том, чтобы направить в этот регион три новых ордена. — После этих слов император взял ручку и одним лёгким движением провёл по бумаге, оставляя чёрный яркий след росписи и холодный голос обозначил. — Да будет между нами вечный мир.

— Да будет, — афинянин подеялся с места и так же, прежде чем заключить руку императора в рукопожатии, отметил согласие всего народа чёрной ручкой прописью на документе.

Зал также поднялся с места и в ликовании и восторге затопил помещение аккомпанементом аплодисментов. Все рады тому, что грядёт мир и на земле Греции больше не прольётся крови. Но никто не понимает, что только что это событие запустило цепочку страшных событий.