Серый волк и компания. Волшебные истории

Стася Лизкина, 2018

Серый Волк из Сказочного Леса вынужден постоянно решать чужие проблемы и помогать всем лесным жителям. Старший следователь полиции, рыжая песчаная ведьма, госпожа Ирма ведет следствие как настоящий Шерлок Холмс, а помогает ей в этом купидон Траулель. Воинственный пингвин охраняет девичью честь, кошка охотится на дракона, научный сотрудник института фольклора находит последнее божество планеты Земля, а Баба-Яга, наконец, обретает свое девичье счастье. Некоторые персонажи полюбились автору настолько, что путешествуют из истории в историю, порой и сами попадая… ну вы поняли.Словом, это волшебные истории о том, что чудеса всё же СЛУЧАЮТСЯ.

В оформлении обложки использована фотография junniferbaya340 с https://pixabay.com/ по лицензии CC0 Creative Commons.

Ктулху и Серый Волк

Из крепкого сна Серого Волка вырвал какой-то звук. Он попытался игнорировать его. Не вышло. В дверь скреблись и тихонько потявкивали:

— Воооолк, Вооолчек!

Волк негромко зарычал, поняв, кто это. Сердито рыкнул:

— Жди, сейчас выйду! — И вскочил с кровати. Заскулил. Лапы и спину ломило. Утро было дождливым и началось отвратительно рано. Волк в очередной раз мысленно проклял свою давнюю молодость-глупость и Иван-Царевича, который уговорил его побыть конем, чтобы он смог поразить очередную пассию и ее вредного тощего папашу. О том, что настоящего коня они с Иваном накануне вечером вместе продали и пропили, он предпочитал не вспоминать. Выдохнул сквозь зубы, скривился и осторожно пошел к двери.

— Привет, Рыжая, — Волк старался не хромать. — Чего пожаловала?

— Ой, Волчек, ты нам тааак нужен! Прости, что не даю отдохнуть, но тебя велено отозвать из отпуска распоряжением Главного! — Лиса закатила глаза и, не меняя елейного тона, пропела: А с ногой у тебя чтооо?

— Ничего, — насупился Волк. — О порожек запнулся, так к тебе торопился. От вас, эйчаров, вечно ничего не скроешь. И сам не скроешься. Говори, что от меня надо?

Лиса томно обмахнулась хвостом.

— Ты не поверишь! Ситуация просто экстраординарная. И без тебя нам ну вообще никак.

— Подробности и покороче, — Волк зашагал в сторону Большой Поляны, вынуждая Лису двинуться следом. — Давай по дороге поговорим.

Рыжая торопливо засеменила рядом, попыталась заглянуть в глаза, но поняв, что интрига не удалась, вывалила главное:

— К нам сегодня вечером приедет Колобок! С внеочередной ревизией!

— Что, опять? — Волк остановился, почувствовал, как заныла спина и заломило лапы, и торопливо побежал дальше. — Ох, ты божечки мои, носорожечки мои!

— Ну, Волчеееек, — заныла Лиса, семеня следом. — Ну куда ты так бежишь? Что это за фитнес с утра пораньше?

Волк нехотя остановился и прорычал:

— Зачем вам я? Круглым в прошлый раз Заяц занимался!

— Главный велел, Волкушка, — прижав уши, пролепетала Лиса. — Вы ж так хорошо с Колобком пели!

— Хорошо пели? — рявкнул Волк, и Лиса на всякий случай присела пониже. — Я с ним пел, потому что хитрый Косой объявил, что он веган и трезвенник, и свалил, а Круглый сказал, что у него душа песен просит! Он же без голоса совершенно.

— А Медведю понравилось, — прошептала Лиса.

— Потому что Медведь в младенчестве сам себе на ухо наступил. А ты, Рыжая, еще и на бис Колобка спеть просила и поближе к нему пересаживалась.

— А я ответственная, — Лиса застенчиво прикрыла физиономию хвостом. — Нам же нужно было подтвердить статус Заповедника. А Колобок потом отчет хороший написал.

Волк скривился и пробурчал себе под нос:

— Отчееет, — с досадой посмотрел на Лису. — Да что ж ты, Рыжая, всё хвостом прикрываешься, да кривляешься? Говори уже нормально. Зубы у тебя кривые, что ли?

— А вот сейчас было обидно, Волчек, — серьезно сказала Лиса и, убрав хвост с морды, села. — Ты рычи, да не забывайся.

— Извини, я огорчен, — не глядя на Лису, буркнул Волк и побежал дальше, чтобы через полминуты снова остановиться. — Но Колобок же приезжает к вечеру. А сейчас я вам зачем? Ты зачем меня разбудила?

— Так Колобок же с ревизией едет! А у нас в лесу такое! Он нас в два счета статуса Заповедника лишит!

— Какое? — Серый Волк сел, приготовившись слушать, и с тоской понял, что отпуск его кончился.

— И ты даже не в курсе? — удивилась Лиса и тоже села, обернув лапы хвостом. — У нас, Волчек, в лесу сектанты завелись.

— Я только вчера вернулся. В отъезде был, — Волк предпочел не объяснять, чем именно он был занят всю предыдущую неделю. — Какие еще сектанты?

— Их Косой видел. Они разбили лагерь у Большого ручья. Секта у них там. И они всех вербуют.

— Куда вербуют?

— Ну в секту же! У них там даже статуя Божества есть.

— Рыжая, ты чего серьезно это всё? Какие сектанты? Какая секта? Какое Божество? И причем тут я? — последнее слово Волк почти провыл, поднял лапу и нервно почесал правый бок.

Лиса на всякий случай чуть отодвинулась и заботливо спросила:

— Ты, Волкушка, не блохастый часом? Вон как чешешься. Конечно, я серьезно. Я даже сама к ним ходила. Жабы, лягушки, ящерицы и прочая лесная мелочь. Они и меня вербовать пытались и Божество свое показали, статую Божества то есть. Они решили ее там установить, потому что их главному жрецу была благая весть.

— Благая весть, говоришь, — Волк почувствовал, что у него не только болит спина и лапы, но и дергается глаз. — А от меня чего надо?

— Волчек, ну ты же у нас специалист по связям с общественностью, — Рыжая предусмотрительно отсела подальше. — Вот и скажи этой общественности, чтобы они покинули наш лес. Это, между прочим, не моя идея, Медведь распорядился.

— Вот и сказал бы им об этом, — Волк встал.

— Ты чего, Серенький? Медведь политику понимает. Он их сейчас выгонять начнет, а про него потом скажут, что он с лягушками и жабами воюет. Не по чину ему таким заниматься.

— Ему не по чину, значит? — рыкнул Волк. — А мне в самый раз?!

— Ну, Волкушкаааа, — заныла Лиса, пятясь к кустам. — Ну ты уж придумай что-нибудь.

— Ладно! — рявкнул Волк, развернулся и побежал в сторону Большого Ручья.

— Они у старой рябины, — крикнула ему вслед Лиса. — А Колобок приедет вечером. Тебе к пяти часам надо быть на Малой Поляне, Волчик!

Возле Ручья было шумно. Волк осторожно выглянул из кустов ракитника. Поляна кишела лягушками и ящерицами. Когда Серый Волк осмотрелся и привык к обилию земноводных, он разглядел некое подобие порядка в царившем вокруг хаосе.

Около воды шло строительство плота. В центре полянки стояло что-то закутанное в простыню, а рядом истово молились несколько особо крупных лягушек и ящериц. Во всяком случае Волк решил, что их истошные вопли, квакания и завывания — молитва. Возле кустов стоял белый бумажный шатер, затейливо украшенный завитушками. Волк решительно почесал за ухом, вздохнул, чувствуя, как отзывается болью спина, и вышел на поляну.

— А ну-ка тихо! — рявкнул он. — Что тут происходит? Кто разрешил? Где у вас главный?

На него почти никто не обратил внимания. Несколько самых мелких лягушат повернули головы и попытались что-то квакнуть, но их быстро одернули.

— Таааак, — зловеще сказал Волк и брезгливо поднял лапой за хвост ближайшую ящерицу, лягушек ему трогать не хотелось. — Отвечай, кто главный у вас?

Ящерица молча задергалась и шлепнулась на землю. В лапе у Волка остался только извивающийся хвост. Волк вздрогнул, отбросил хвост в гущу строителей и вытер лапу о край узорчатого шатра.

— О, незнакомец, квато ты? — раздался звучный голос. Волк резко развернулся и отпрыгнул назад, сбив шатер и вызвав негодующее кваканье тех, кто в нем находился.

Перед ним стояла гигантская жаба. Она была больше всех лягушек на поляне. На лбу у жабы был кокетливо прилеплен кусок белой бумаги, немного похожий на тиару.

— Ну нифига себе, — непочтительно высказался Волк. — Вот это жаба!

— Я не жаба, о незнакомец, — важно прогудела та. — Я жрица нашего покинутого и низвергнутого Бога! Внемли же моим словам, о ты, кто пришел к нам увещевать и требовать!

— Ну начинается, — пробормотал себе под нос Серый Волк, но сел и приготовился слушать.

— Я Зева, главная жрица Несмываемого Ктулху!

— Несмываемого кого? — Волк растерянно приоткрыл пасть.

— Несмываемого Ктулху! — раздраженно квакнула жаба и продолжила вещать. — До тебя, о незнакомец, должно быть уже дошли слухи о том, что Несмываемый Ктулху низвергнут и теперь его место занял Смываемый Ктулху!

— А это кто? — Волк почувствовал, что теперь у него болит не только спина, но и голова. — Нет, подожди, не говори! Я не хочу этого всего знать! Я хочу знать, что вы тут делаете?

— Мы, — жаба горделиво надулась. — Строим плот, чтобы проплыть на нем по ручью вместе со статуей нашего Божества. Мы хотим, чтобы все знали, что Ктулху — Не Смываем!

— И долго вы еще строить будете?

— Мы уже почти построили, — жаба раздулась еще сильнее. — Но перед тем как отплыть, мы расскажем всем в этом лесу о Несмываемом Ктулху!

Волк вздохнул, и, поняв, что Ктулху и его адепты сами собой не рассосутся и не смоются, решил пойти ва-банк.

— Послушайте, уважаемая Зева! — вкрадчиво начал он. — Вы мне невероятно нравитесь. Не думали ли вы о том, чтобы оставить свою паству и выйти замуж?

— Квак? — ошарашенно квакнула Главная Жрица.

— Да, да, — подтвердил Волк. — Жаба ваших статей и красоты наверняка не простых кровей. А среди моих друзей (прости, Ваня) есть самый настоящий Царевич, который уже давно ищет свою единственную и неповторимую, да только все никак не найдет. Думаю, вы тоже Царевна и придворные волшебники в два счета расколдуют вас, если уж поцелуй Царевича не поможет.

Жаба открыла рот, попутно нервно проглотив пролетавшую мимо муху, и растерянно закивала, но тут заметила, что к их разговору прислушиваются остальные сектанты.

— Да квак вы смейте! — заквакала она. — Я честная девица! Вся моя жизнь — служение Несмываемому Ктулху! Прочь! Вон!

— Ну погодите, я может еще про Ктулху хочу послушать, — попытался продолжить беседу Серый Волк, но Зева, раздувшись до синевы и невнятно квакая, понеслась на него. Волк отпрыгнул в сторону, в самую гущу строительства.

— Плот, плот, — заквакали строители. — Он сломал плот!

Волк посмотрел себе под ноги. Он стоял в куче палок и веток. Поднял глаза на Зеву, которая развернулась и снова неслась на него и, решив, что ему уже нечего терять, прыгнул к статуе Несмываемого Ктулху, схватил ее в зубы и понесся в сторону Большой Поляны.

Кваканье стало просто оглушительным. Лягушки и ящерицы неслись следом. Волк прибавил ходу, радуясь, что спина наконец-то прошла и перестало ломить лапы. Резко повернул в кусты орешника, прополз на пузе под ветками, пересек небольшую поляну, пробежал под липами, забился в густой ельник, осторожно прикопал там статую и вернулся обратно к поляне у старой рябины. Там почти никого не было. Только сидел у кучи веток и палок, еще недавно бывших плотом, маленький лягушонок. Увидев Волка, он вытаращил глаза и попытался завопить. Волк прижал его лапой и сказал:

— А ну тихо, служитель Ктулху! Передашь Зеве, что ваш Несмываемый у меня и я отдам ей его в шесть вечера. На Малой Поляне у Лысого Холма. Пусть приходит одна. — Развернулся и нырнул обратно в кусты ракитника. Ему не терпелось посмотреть, кому же так истово поклонялись земноводные.

Он вернулся в ельник и, помогая себе лапами и носом, развернул статую, завернутую в старые листья и обрывки бумаги. Несмываемый Ктулху оказался обрубком коричневой картонной трубы, по которой шли наискосок тонкие линии.

— Ненавижу современное искусство, — пробормотал Волк себе под нос и чихнул. Еще раз посмотрел на трубу и, забросав ее иголками, выбрался из ельника и побежал дальше. До вечера еще нужно было многое успеть.

В полшестого тяжело дышащий Волк подбежал к Малой Поляне. Так называлась широкая и ровная площадка возле входа в пещеру у основания Лысого Холма. Площадка была давным-давно вытоптана и утрамбована сотнями ног. По периметру ее лежали бревна и стояли пеньки разного диаметра. Все обитатели Заповедника собирались здесь, чтобы обсудить важные вопросы или отпраздновать важные события.

Волк огляделся и снова полез в кусты. На этот раз боярышника. В боярышнике на широком и плоском камне обычно сидели парочки, желающие помиловаться без свидетелей. Был у камня еще один плюс. С него открывался отличный обзор на Поляну, а кусты надежно скрывали наблюдающих. В этот раз на камушке сидел мрачный Иван Царевич и отмахивался от комаров веткой.

— Ну чего звал, Серый? — Буркнул он.

— И тебе здоровья, Царевич, — Волк сел, тяжело дыша, вывалил язык из пасти.

— Хоть бы зубы почистил, окаянный, — Царевич явно был не в духе.

— Хоть бы женился, беспутный, — не остался в долгу Волк. — Образумился бы.

— Да ну тебя, — Иван махнул рукой. — Говори, зачем звал? Из-за тебя пришлось свидание отменить. С прекрасной барышней.

— У тебя каждый вечер барышня, — скривился Волк. — И каждый вечер разная. Подвинься, рядом сяду.

Серый взгромоздился на камушек и, вытянув шею, принялся высматривать на поляне Зеву. Наконец-то нашел и прошептал Царевичу:

— Жабу видишь?

— Ну, — мрачно сказал Царевич, глядя в другую сторону. — Вижу. Давай быстрей уже, говори, что тебе надо, я может еще успею. На свидание.

— Мне надо, чтобы ты ее очаровал, а может даже поцеловал! Но насчет поцеловал я пока не уверен.

— Чегооо? — Иван привстал, нашел глазами Жабу, и ошарашенно плюхнулся обратно. — И вправду Жаба. Огромная какая! Слушай, а может мне сразу Медведя вашего поцеловать?

Раздался треск кустов, и к камушку выбрался Заяц с очередной пассией.

— Серый, вот ты где! — Обрадовался он. — А тебя уже заждались там. Я только что отпросился у медведя. Уступите нам местечко, а?

Волк сердито зыркнул на Зайца, но времени препираться не было, и он вытащил Царевича на край поляны, где уже было полно разного лесного народу. Царевич шел неохотно.

— Друг называется, — прошипел ему Волк. — Тебе что сложно ее поцеловать?

— Ты, Волчара, совсем обалдел, — шепотом возмутился Царевич. — Она ж натуральная жаба. Если я ее поцелую и она не станет прекрасной девушкой, позора не оберешься. Что это за царевич, если он готов лобзать любую жабу?

— Может она обернется царевной!

— Еще хуже! — остался непреклонным Царевич. — Что мне потом жениться на ней что ли? Я пока не собираюсь обзаводиться семьей. И в этом лесу куча нормальных девиц, зачем мне целовать еще и жаб?

— Ну запудри ей мозги разговором, это ты можешь сделать, — тихо прорычал Серый Волк.

Иван Царевич с сомнением покосился на Зеву, а потом на Серого Волка.

— У меня есть стойкое ощущение, что ты прямо сейчас втягиваешь меня в какую-то мутную историю, — проворчал он.

— Давай шагай, Казанова, — Волк толкнул друга в бок лапой.

— Молчи, а то шубой станешь, — огрызнулся Царевич, встал, поправил кафтан и стал пробираться к жабе.

Волк довольно ухмыльнулся и отправился к большому пню, где в окружении администрации Заповедника восседал Колобок. Председатель Медведь с тоской разглядывал в трехлитровой кружке остатки медовухи. Специалист по кадрам Лиса щебетала что-то льстиво-позитивное, обмахиваясь хвостом. Колобок хмуро глядел на нее, потягивая виски. Волк поздоровался и демонстративно осклабился:

— А почему все такие мрачные? У нас что-то случилось? А то я только из отпуска, еще дела не разбирал.

— Дошли тут до меня слухи, — Колобок раздул ноздри. — Что у вас в Заповеднике завелась секта. Непонятные последователи какого-то странного божества. Как его? Втулку?

— Что? — Волк сделал вид, что не понял. — Первый раз о таком слышу! Лиса, и ты молчала?

Лиса удивленно вытаращила глаза, Волк подмигнул ей.

— Ну раз вы из отпуска, вам может и простительно, Волк. Но! — тут Колобок резко поднял вверх пухлый палец. — Секта — это очень плохо, товарищи администрация Заповедника! Это лишение статуса и отзыв всех субсидий. Чем вы вообще тут занимаетесь? Даже мне стало о ней известно, а вы, похоже, совершенно не в курсе, что творится у вас под носом!

Медведь нервно допил остатки медовухи и почесал затылок, изображая сокрушенную задумчивость.

— Возмутительно! — Колобок припечатал к пню стакан с виски, развернулся к Волку. — Я сейчас лично отправлюсь к Большому Ручью и всё проверю! Говорят за главную в этой секте — огромная Жаба. Вот и посмотрим, что за секта и что за Жаба!

— Жаба? Большой Ручей? — Волк почесал лапой лоб, изображая задумчивость. — Теперь я понял!

— Я весь внимание, — Колобок подпер румяную щеку кулаком.

— Произошла какая-то ошибка, господин ревизор! У нас в Заповеднике действительно появилась новая жительница. Только она не жаба, а Царевна Лягушка, и у нее не секта, а свита. А про Втулку я даже и не знаю. Да вон сами посмотрите, — И Волк махнул лапой в сторону Зевы с Иваном Царевичем. — Ее уже и Казанова наш местный обихаживает. Как услышал, сразу приехал. Поцелуя добиваться.

— Ого! Какая она огромная! — Колобок вгляделся в полумрак, опустившийся на поляну. — Там Иван Царевич с ней?

— Он самый. Как узнал, сразу примчался. Всё никак не может найти себе жену по душе, бедняга, — Серый Волк наклонился к ревизору и прошептал заговорщически. — Представляйте, какой наплыв Царевичей и простых смертных начнется, когда станет известно, что в нашем Заповеднике теперь живет настоящая Царевна Лягушка?

— Думаете, Царевна Лягушка увеличит количество посетителей? — Колобок промокнул вспотевшую лысину. Перспектива наконец-то сделать Заповедник прибыльным явно взволновала его. Волк знал больные мозоли ревизора и с удовольствием на них топтался.

— Ну, разумеется! Мы вообще-то сегодня планировали небольшой праздник в ее честь. Хотите принять участие? Заодно познакомитесь поближе.

— Конечно, хочу!

— Пойду тогда к ней, — Серый Волк подмигнул Колобку. — Она немного застенчива. Настоящие царевны, они такие, знаете ли. Заодно и Ивана Царевича отважу, а то еще очарует, поцелует и женится. И не будет у нас Царевны Лягушки.

Он выскользнул из-за стола, пересек поляну и уселся возле Зевы. Та немедленно раздулась от возмущения и сдавленно квакнула:

— Где Ктулху?!

— Ну я, пожалуй, пойду, — Иван Царевич воспользовался моментом, чтобы улизнуть, встал и церемонно поклонился жабе. — До скорой встречи, прекраснейшая Зева! Спасибо за приятную беседу.

Жаба чуть сдулась и тихо приквакнула, махнув Ивану лапкой на прощание.

— Уважаемая Зева, — вкрадчиво начал Волк, убедившись, что Царевич ушел и их никто не слышит. — Я решил помочь вам.

— Лучше отдайте наше Божество! Нашу прекрасную статую! — Зева возвысила голос.

— Послушайте же, Зева. Я кое-что придумал для вас и вашего Втулку, — Волк стал серьезен.

— Ктулху!

— Да, да, простите, Ктулху! Вы же верховная жрица! И что это за детский сад? Ящерицы, лягушки, шаткий плот! Всё это мелко и недостойно божества! Не находите? Ну поплывете вы вниз по течению с кваканьем. И что? Кто заметит вас? Такие же лягушки? Я предлагаю вам кое-что получше. Вы сможете доказать всем и каждому, что Ктулху, действительно — Не Смываем!

— Квак? — Зева приоткрыла рот.

— Факельное шествие! Вы и ваша свита, ой, то есть последователи, пройдете с факелами по главной лесной дороге до причала. Вас там будет ждать прекрасный плот, я уже обо всем договорился. И после этого… — Тут Волк наклонился к Зеве и прошептал. — Ваш Ктулху не поплывет. Он воспарит. Прямо в небеса! Вы зажжете его. Он будет плыть пылающий, на прекрасном плоту и воспарять в небеса пеплом!

— Квак? — Зева растерянно заморгала, проглотив пролетавшего мимо комара.

— Именно так, — Волк кивнул. — Он вернется на свой Олимп. И никаких смывов и речной воды. Ктулху должен занять достойное ему место в небесах. А вот вам придется расстаться с ним и остаться с нами. Ваше служение будет окончено.

— Окончено, — Зева неожиданно сморщилась и всхлипнула. — Но мне будет не хватать его! Хотя, конечно, да! Вы правы! Он должен воспарить. Он так велик.

— Не переживайте, дорогая моя, — нежно прошептал Волк и, чуть поколебавшись, обнял ее за зеленые плечи. — Вас еще ждут великие дела! Видите вон того круглого господина? Это ревизор нашего Заповедника. Он совершенно очарован вами и уверен, что вы Царевна Лягушка. Он подойдет к вам после шествия, не разочаруйте его.

— Но я же, — Зева утерла слезы. — Не Царевна.

— Теперь Царевна! И не слова больше. Считайте, что это последняя воля Ктулху!

Встреча на мосту

Я работаю на Карловом мосту. Играю на банджо и фотографирую. Мой спутник Пабло крутит ручку шарманки и вытаскивает бумажки с обещаниями счастья для всех желающих.

Нас любят. Коллеги, дети, прохожие и туристы. Просто быть любимым, когда ты пожилой невысокий толстячок, похожий на Санта Клауса, а твой спутник — маленькая обезьянка в зеленой жилетке и красной феске с кисточкой.

Я благодарен им всем за любовь, внимание и монеты разных стран, которые щедро сыплются в мою потертую шляпу.

— Пожалуйста, дамы и господа, всего лишь 100 крон, и вы получите обещание счастья и снимок с обезьянкой на память, а, если пожелаете, на месте обезьянки могу быть я. Почти все покупается и продается в нашем мире, увы! Но обещание счастья — это лучшее вложение, которое вы можете сделать. Крути барабан, Пабло!

Мой день наполнен встречами и это прекрасно. Они длятся чуть больше мгновения и это прекрасно вдвойне. Увы, некоторые из них даже за мгновение ранят меня в самое сердце. Но тут уж ничего не поделаешь.

Воскресное утро. Мы с Пабло встаем по-стариковски рано и позавтракав, отправляемся на мост. Этим утром желающих получить предсказание и фото мало, но зато погода хороша. И обещание чуда разлито в воздухе.

Она возникла из утренней дымки, заставляя меня сощурить глаза. Прекрасная и очень грустная. Я втянул живот и забренчал на банджо самую радостную из своих мелодий, согласный быть шутом при такой королеве.

— О прекрасная леди, мы с Пабло просим немного. Всего лишь сто крон за обещание счастья и фото с обезьянкой.

Она улыбается мне виновато, глаза наполняются слезами. Ах, я старый дурак. Огорчил барышню.

— Простите меня, — начинаю шарить по карманам, конфет как назло нет. Пабло понимающе щебечет и начинает крутить барабан, суетится, достает свернутую в трубочку бумажку. Тянет к нашей прекрасной леди свою требовательную лапку. А я тем временем нахожу в сумке, то что искал. Вертушку. Ее неделю назад забыл кто-то из детей.

Она читает предсказание и наконец-то улыбается почти без слез. Я вручаю вертушку ей.

— Милая леди, вы так прекрасны, что сегодня для вас всё бесплатно.

Она вздыхает и молча кивает. Вот ее фото, я снял ее с детской вертушкой на фоне острова Кампа.

Я не знаю, куда отправить его, потому что фея не оставила мне адреса. Она вообще не сказала ни слова. И это прекрасно. Я все еще сентиментален и знаю, что феи не должны разговаривать.