Амур. Лицом к лицу. Дорога в 1000 ли

Станислав Федотов, 2023

Историческая судьба свела лицом к лицу на Амуре два великих государства, Россию и Китай, два великих народа, и с той поры они пошли рядом, тесно бок о бок, как два соседа по бесконечной дороге жизни. Были между ними разногласия, даже ссоры и столкновения, были взаимопомощь и клятвы в вечной дружбе – всё, как бывает у соседей. И жители этих стран вольно или невольно повторяли и повторяют в своей жизни их отношения. Истории двух семейств, двух родов – русского казака Саяпина и китайского сапожника Ван Сюймина – как в зеркале, отражают этот тернистый совместный путь: здесь есть место и любви, и ненависти, и порою неизвестно, чего больше и куда выведут эти взаимные чувства.

8

И снова всё переменилось: видно, день такой выдался неустойчивый.

Полусотня не успела начать движение — появился запыхавшийся один из тройки дозорных:

— Нашли… нашли… лежбище!

— Бандиты есть? — первым делом спросил Фёдор.

Казак мотнул головой:

— Были… трое… манатки собирали… мы их — чик… — и показал, что произошло, чиркнув ладонью по горлу.

— Молодцы! — довольно выдохнул подхорунжий Трофимов. — А наши… Чё с имя?

Дозорный помрачнел:

— Давайте бежко^[12] за мной, сами увидите. Токо тихо!

Стараясь не шуметь, отряд поспешил за дозорным. Коней вели в поводу.

Стоянка хунхузов была на большой поляне, окружённой старыми кондовыми лиственницами. Несколько шалашей и дымящихся кострищ, собранные в кучки, ещё не упакованные пожитки, три трупа в серых халатах дуаньда^[13] и кожаных сапогах — всё Фёдор ухватил одним быстрым взглядом: это было не главное. Главное закрывали спины двух дозорных, стоящих с опущенными головами возле лиственниц. Когда подошли товарищи, они расступились, не оборачиваясь, и у Фёдора перехватило дыхание: на земле лежали обнажённые растерзанные тела, три молодых казака. Их не пытали, чтобы узнать какие-то секреты, а просто медленно убивали: полосовали ножами, вспарывали животы, отрезали мужские органы и головы. Рты были забиты тряпками — чтобы не слышны были крики. Тела залиты кровью, земля вокруг забурела, напитавшись ею.

Казаки обнажили головы, с минуту постояли молча. Тишину нарушили недалёкие выстрелы и вслед за тем пронзительно отчаянный голос Ивана Саяпина:

— Чё ж мы, так и уйдём?! А, братцы?!!

— Нет, теперь не уйдём! — яростно выдохнул Фёдор. — Казаки, на-конь! К бою, и никого не жалеть!

От лежбища до колесухи не больше версты отряд одолел, как показалось Ивану, почти мгновенно. И почти тихо — только дружно и глухо стучали копыта. Лес был негустой, кустарников мало — промеж стволов в атаку шли как бы лавой. И атаки этой хунхузы явно не ожидали.

На дороге уже закрутилась настоящая заваруха. Обозники оказались не замурдоченными работой бессловесными перепуганными крестьянами, с какими часто имели дело грабители, — эти были вооружены фитильными мушкетами и кремнёвыми аркебузами, пиками и копьями, мечами и ножами. Было и другое оружие, которым его хозяева не собирались или не умели пользоваться, но обнаружилось оно уже потом, когда всё закончилось.

А пока всё только началось.

Вырвавшись из леса на дорогу, казаки, не сговариваясь и не ожидая команды, на скаку вскинули карабины, и на дерущихся обрушился град пуль. И каждая нашла свою жертву.

Кто успел перезарядить, выстрелил и второй раз, но в дело главным образом пошли шашки. Казаки как черти вертелись между возами, рубя всех, кто попадался под клинок. Ни обозники, ни хунхузы не оказали даже малейшего сопротивления — настолько они были ошарашены. Кто-то пытался поднять руки, умоляя о пощаде, но это было, всё равно что просить снисхождения у тайфуна.

Атака, а точнее сказать резня, длилась не больше десяти минут. Казаки прошлись между возами в поиске недобитых — поганое это дело приканчивать раненых, — но то ли таких не оказалось, то ли хорошо притворились, добивать, слава богу, никого не пришлось.

Фёдор и Трофимов остановились возле пушек. Это были давно устаревшие, чугунного литья с украшениями в виде сказочных драконов, стволы, заряжавшиеся через дуло. Привязанные верёвками, они лежали на деревянных лафетах с огромными колёсами и выглядели не страшно, а скорее смешно.

— Зачем же их тащили к Амуру? — задумчиво спросил подхорунжий. — Чё ли нам готовили гостинец?

— Не готовили, а готовят, к бабушке не ходи, — откликнулся Фёдор. — На Маньчжурский клин нацелились. Боксёры, дьявол их побери! Но у меня другой интерес, за каким лешим эти страшилки понадобились хунхузам. Для грабежей они мало годны.

— Господин сотник!.. Господин подхорунжий!.. — виляя меж возами, примчался Илька Паршин. — Мы с Иваном там такое нашли… Такое!.. — Он пытался руками изобразить что-то необычайное, но не сумел и сник: — Айдате, гляньте сами.

Илька привёл командиров к большой крытой повозке, на облучке которой сидел Иван, отмахиваясь от подступавших казаков:

— Погодьте, товарищи! Вот придёт Фёдор Кузьмич, он и решит…

Что именно решит отец, Иван не уточнял, но казаки заглядывать в нутро повозки не решались, а топтались возле — кто курил, кто чистил клинок от незасохшей крови, а кто-то с деланым вниманием рассматривал пустынную дорогу: не показались бы нежеланные свидетели.

— Ну и чё тут у вас? — с нескрываемым интересом подошёл Фёдор к сыну, а подхорунжий, не дожидаясь ответа, откинул брезентовый полог.

Откинул и аж присвистнул: прямо в лицо ему глянули две тупые морды иноземных военных зверюг — пулемётов «максим». Редкостные аппараты! Фёдору довелось увидеть один такой вживую на военной выставке в Хабаровске, а с подхорунжим оба рассматривали их на рисунках в «Новостях военной техники», присланных в войско. Там же говорилось про их сумасшедшую убойность. Где только их боксёры раздобыли, и кому они понадобились на российской границе? Уж не замышляется ли нападение с целью захвата Приамурья?

— Вона чё-о… — протянул Фёдор. — А я всё не мог в голову взять: для чего хунхузам обоз спонадобился? Небось и патроны к ним имеются?

— Да всего полно! Почитай, в каждом возу! — заторопился Илька. Ему очень нравилось быть на виду. — Тута ящики с патронами и гранатами, тама — бонбы для пушек…

Он говорил правду: все пять повозок были загружены боеприпасами и оружием — вперемешку старым и новым. Пулемётов больше не было, но нашёлся мешок с револьверами — десяток кольтов и три маузера; патроны имелись и для них.

— И чё нам с имя делать? — обратился Фёдор не столько к подхорунжему, сколько к самому себе. Однако Трофимов принял вопрос впрямик.

— Возьмём один пулемёт, револьверы, гранаты, патроны — сколь сможем унести и сколь нам сгодится, а остатнее — схоронить надобно.

— Схорони-ить… Закопать, чё ли? Так у нас и лопат нету — шашками пушки не закопашь.

— Я с гольца озерцо видал, за кривуном… — подал голос Иван.

Он ещё не закончил, а казаки подхватились, забазлали:

— Дело говорит… Утопить — и вся недолга… А коняшек и волов на волю пустить — к кому-нито прибьются…

— Коняшки и нам сгодятся. А трупы с дороги убрать, — завершил галдёж Саяпин. — И товарищей наших, жизнь отдавших службе государевой, похоронить со всеми почестями.

…Да, денёк выпал, не дай бог ещё такой!

С одной стороны, Фёдор был очень недоволен случившимся, в первую очередь собой: поддался вспыхнувшей ярости и раскрыл раньше времени появление русского отряда на вражеской территории. Теперь вот заметай следы не заметай — опытный дознаватель вмиг раскроет картину резни, а власти, само собой, не оставят её без внимания. Тем более, когда с юга, от Пекина, к границе движутся армады повстанцев, а цицикарский цзянь-цзюнь Шоу Шань, то бишь ихний губернатор, люто ненавидит русских и наверняка будет боксёрам всячески помогать. Кстати, не он ли задумал напасть на Россию? Если так, надобно готовиться к защите русского берега. Только вот как сообщить генералу столь важную информацию? Надо бы поскорее добраться до телеграфа, а он имеется на КВЖД. Если ещё имеется.

Единственное, на что есть надёжа, — при этаком замесе, что творится в Китае, откуда тут взяться опытному дознавателю?

С другой стороны, Фёдор был очень рад, что атака получилась без потерь да с завидной военной добычей. Волов, конечно, надо отпустить — на радость окрестным крестьянам, — а лошадей загрузить, приторочить на них добытое снаряжение. И на следующем привале с оружием разобраться по всей кондиции, чтобы в случае нужды пустить его в ход.

Примечания

12

Бежко — быстро, сноровисто (амур.).

13

Дуаньда — повседневная одежда (кит.).