Опаленные крылья

Софья Чистякова

Эта история о девочке в «розовых очках», которая впервые оказалась в реальном мире с его добром и злом, дружбой и предательством, сочувствием и равнодушием.

13 железных кроватей

Ближе к вечеру вчерашних абитуриентов привезли далеко-далеко в степь. Жилых строений не было. О присутствии здесь людей намекало несколько одноэтажных строений с зияющими черными проемами открытых дверей, деревянная веранда (как оказалось — столовая) и немного поодаль высокий квадратный домик с окнами без стекол (элеватор).

Девочек поселили отдельно. В комнате с одной тусклой лампой на коротком шнуре стояло 13 железных кроватей. Видавшие виды матрасы и серо-бурое белье выдали под роспись. Элька обживалась. Положила в тумбочку туалетные принадлежности, повесила на спинку кровати полотенце, достала тапочки. На вторую спинку, у стены повесила сильно мнущиеся платья.

Знакомиться с коллективом Элька не спешила, молча приглядывалась. Она никогда не оказывалась в незнакомом коллективе так надолго, тем более в бытовой обстановке, но надо сказать, что происходящие события Эльке нравились. С удивлением и неподдельным интересом она открыла для себя, что девочки были разных национальностей.

Худенькая, с едва уловимым косоглазием немка Грета. Главным своим достоинством Грета считала свои длинные, густые белые волосы. Она расчёсывала их каждое утро и наигранно ругалась, грозно обещая кому-то сегодня же отрезать садовыми ножницами всё это великолепие. Грета была из семьи сосланных в Казахстан поволжских немцев.

Две русские девочки-родственницы держались вместе и всем своим видом старались показать, что оказались здесь совершенно случайно, временно и беспокоить их не надо. Были они двоюродными сестрами, одна толстая, с надутым вечно недовольным лицом, а вторая худенькая, с убегающим взглядом, вся какая-то посторонняя и незаметная как тень. Были они дочками каких-то начальников и, видимо, по сложившейся привычке сразу расставили вокруг себя защитные ограждения.

Высокая, крепкая, со смуглой кожей и огромными карими глазами грузинка Марико. Марико немного картавила и говорила нежным грудным голосом. Мама Марико родила дочь в 45 лет, и было непонятно, видела Марико своего отца хотя бы раз в жизни или он не доставил ей такого удовольствия. Ходила она в видавших виды спортивных штанишках завернутых до колен и трикотажной кофточке, пуговки на которой с особым старанием удерживались на её груди.

Конец ознакомительного фрагмента.