Сверхпроводник. Книга стихов

Софья Рэм

«Сверхпроводник» – третья книга стихов Софьи РЭМ, современного наследника традиций модернизма и авангарда. Это одновременно экспериментальный космодром поэтического зрения, программа «русского инопланетянства» и книга-псалом художника-медиума. Для всех любителей русской поэзии.

Верное воскресенье

«Есть разные значенья слова «страсть…»

Есть разные значенья слова «страсть»

И разные паденья слова «Рим».

Есть целое, чтоб не вмещаться в часть, —

И всё ж Господь вошёл в Иерусалим.

Мир хлопает прохожим, как дверьми,

О пыльные дороги вмятым лбом.

Кричать «Осанна!», чтоб потом — «Распни»?

В такие дни почётней быть ослом.

Пальмира, пальма… Что нам эта сфера,

Ведь колос сжат и будущее — здесь.

Похожа верба более на веру,

Чем на пальбу. Не месть рождает весть.

Четвёртый Рим пройдёт, настанет пятый,

Изменится семантика осла.

Царь снова выше всех — опять распятый

Взойдёт, чтоб даже палка проросла.

Кому здесь жаль одежды ветхой верхней

Для высшего, что скоро сходит в ад,

Похожий на бушующий над верфью

Предвестник ветра — огненный закат?

Подобное подобным. Стало тихо.

Осёл, жующий пальмовые ветви,

О чём ты замер ныне у ворот?

О том, что скоро уж не будет смерти.

Ещё о том, как бесполезен выход,

Раз навсегда великолепен вход.

«Здесь увидел он след предания…»

Здесь увидел он след предания

И ослеп от его света:

Индивидууму — индивидуумово.

Гефсимания — мания проследования

В лазарет из Назарета,

Неевклидово голову запрокидывая.

Гефсимания непонимания

Простирается ненавязчиво

От Бразилии до Тасмании.

Сквозь терновые напластования

Ищем только животворящего,

А находим — вот — Гефсиманию.

Это крестик терновый, огромный, как самомнение

Тысячи фараонов,

Будто важность света измеряется углом преломления,

Слепит нас с бастионов,

И стреляем мимо. Ведь родственны сад и осада.

В слове корень один — а сколько корней повсюду!

Но уже обступают сад и хозяина сада,

И, закинув уду, темнеет меж них Иуда,

И трепещет ольховым листом нечестивое туловище…

Чьё-то ухо летит, предвещая художника будущего.

За всю историю человечества не было ничего лишнего.

У меня на родине вокруг стояли бы вишни.

«О, что с того, что человек двурук?..»

О, что с того, что человек двурук?

Достаточно иметь хотя б полтела,

Чтоб мыслить мир и не иметь предела,

Пока летит божественный шуруп.

Кому скажу, что человек — придел

Бегущего предательского сада?

Сад улетел, пуста твоя засада.

Вот тот, кто целовал, и тот, кто смел

Отречься трижды. Кто из них виновен?

Пусть Лазарь воскрешён, Пилат — сановен,

Но всяк имеет цель, покуда цел.

О, что с того, что вымыта рука,

Когда другая вбита в облака?

Достаточно… Нет, здесь всего так мало!

Здесь всё со всем играло, но сломало.

Раз в год вода прочна, а твердь легка…

Чуть отвернёшься — и трава растёт.

Но — бойся! — не успеешь отвернуться.

Вот Бог. Он никогда не видел лёд,

Планшеты, конституцию и бутсы,

Когда был человеком. Вот Отец.

Он видит всё. Не всё к тому готово,

И, раз венец окажется терновым,

О, что с того, что человек — венец?

И в нём блестит колючкою игра

Иглы. Вот он, устроенный так просто:

Двуручный меч и обоюдоострый

Язык, или двуручная пила.

Пилот Пилат летит своей дорогой…

Так что с того, что человек — лишь блик

И искаженье лучшей мысли Бога?

Но он в саду. И значит, Он велик.