Рам и Гау

Софья Радзиевская, 1967

Около миллиона лет тому назад в лесах бродили первые люди, произошедшие от обезьян. Они и с виду больше походили на обезьян, чем на современных людей. Учёные называют их первой ступенью развития человека – «обезьянолюдьми». В повести увлекательно и научно обоснованно рассказывается об их трудной, полной опасностей жизни. Обезьянолюди страдают от холода, постоянно переходят с места на место в поисках еды, сражаются с дикими зверями и с чужими племенами. Они только начинают говорить, но в ряде их поступков уже проявляются первые проблески человечности, они уже изготавливают первые грубые орудия и впервые сталкиваются с огнём. Для широкого круга читателей.

Глава 1

Солнце близилось к закату, но определить это было трудно — низкие свинцовые тучи сплошь застилали небо. Всё чаще и чаще вспыхивали молнии, но грома ещё не было слышно: гроза надвигалась откуда-то издалека. Стояла мёртвая, зловещая тишина, и от этого становилось страшнее, чем если бы загремел гром. Так чувствовали все: птицы примолкли, не взлетали над травой насекомые, в глубине леса затаились, выжидая, звери.

На лесной поляне одиноко стоял огромный дуб. Когда-то молния опалила его верхушку и сожгла верхние ветки, но сила жизни одолела: новые, молодые побеги пробились сквозь толстую кору и зелёным кольцом окружили обугленные сучья.

Кусты орешника вдруг раздвинулись, и на поляну вышло странное существо. Короткие, немного согнутые ноги его поддерживали сильное длинное туловище, огромные челюсти выдавались вперёд, как у обезьяны, а маленькие глаза, глубоко спрятанные под нависшими бровями, блестели насторожённо и сердито.

Но эта была не обезьяна: сутулое существо крепко стояло на ногах, а длинные руки не опирались на землю по-обезьяньи. В одной руке оно держало камень с грубо заострённым краем, в другой — тяжёлую дубину.

Озираясь и останавливаясь на каждом шагу, человеческое существо сделало несколько осторожных шагов в сторону дуба. Оно глубоко втягивало воздух широкими ноздрями плоского носа, стараясь уловить запахи. Но, видимо, неподвижный воздух ничего не сказал ему. Существо сердито оскалилось, оглянулось и издало приглушённый крик, отдалённо напоминающий членораздельные звуки. Тотчас же кусты орешника зашевелились снова: такие же сутулые мохнатые фигуры молча скользнули в густой траве и сбились вокруг своего вожака в тесную кучу.

Их было около пяти десятков, мужчин и женщин, некоторые матери несли на руках малышей, дети повзрослее сами бежали рядом и, кажется, чем-то сильно напуганные, жались на бегу к матерям. Никто из них не имел и признаков одежды, мужчины и женщины были одинаково мохнаты. У одного из них в шапке коротких волос блестела седина.

По всему видно: люди спасались от какой-то опасности, но теперь, потеряв надежду избежать её, решились встретиться с врагом лицом к лицу.

Лес, простиравшийся на сотни километров, не имел ни скал, ни возвышенностей, на которых было бы удобно принять бой. Нельзя было спастись и на деревьях — враг, преследовавший их, умел выжидать, пока истощённые жертвы сами свалятся ему в пасть. Обезьянолюди — первые люди на Земле — понимали это. Они остановились и ждали. Здесь, на поляне под дубом, встретить врага лицом к лицу и дать ему отпор было легче, чем в зарослях.

Страшный саблезубый тигр преследовал бродячую орду. И не один уже раз, притаившись где-то рядом, выхватывал то женщину, то ребёнка, в вчера унёс молодого сильного мужчину. Орда должна была погибнуть целиком или вступить в бой. Она решилась.

Вождь орды, вышедший на поляну, продолжал распоряжаться. Ещё несколько гортанных звуков, и все дети и матери собрались у старого дуба. Мужчины с заострёнными камнями и дубинами образовали вокруг них кольцо. Самый коренастый и сильный из них опустил на землю огромный грубо обколотый камень. Казалось удивительным — как мог человек тащить на себе такую тяжесть! По сравнению с остальными это был настоящий великан: тёмные волосы, покрывающие его тело, были длиннее и гуще, чем у других, на груди и плечах они свисали длинными прядями, точно грива. Глаза прятались под мохнатыми бровями и блестели оттуда по-звериному. Урр звали этого силача. Удобно положив камень на землю, чтобы можно было сразу нагнуться и схватить его, мужчина глубоко вздохнул и пошевелил широкими мохнатыми плечами.

Предводитель был менее силён, но более ловок в движениях, и его камень был заострён лучше, чем у других.

— Гау! — тихо позвал силач и показал на темнеющее небо и на кусты. Предводитель кивнул головой и сердито зарычал. Обоим было понятно: если тигр дождётся темноты, отражать нападение станет труднее. Но тут же Гау пригнулся и застыл, сжимая в руках оружие.

В том месте, откуда люди только что вышли, кусты орешника дрогнули и раздвинулись. Огромный тигр не торопясь вышел на поляну и остановился. Какой-то ребёнок тихо вскрикнул и умолк.

Тигр много дней преследовал бегущую орду и привык смотреть на неё, как на свою законную добычу. Сейчас он ещё не успел проголодаться и не особенно торопился. Ему просто захотелось осмотреть свою будущую еду. Но что-то в поведении людей заставило его насторожиться. Их неподвижность и мёртвое молчание не понравились зверю. Тигр потянулся, хлестнул себя хвостом по полосатым бокам и вызывающе заревел. В ту же минуту яркий свет молнии разорвал тучи и упал на ревущую пасть, на острые белые клыки и красный дрожащий язык.

Люди не выдержали. Они тоже закричали, завыли, зарычали звериным рыком, в котором не было ничего человеческого. Они махали палицами, рвались навстречу зверю, в отчаянии жаждая последней битвы.

В первую минуту тигр смутился и попятился от такого рёва. Но в следующую неожиданный вызов тех, кого он уже считал своей добычей, разгорячил его кровь. Тигр с ответным рёвом припал к земле и, распрямившись, взлетел в воздух. В полёте сверкнуло его белое брюхо. Миг — и он подмял под себя сразу нескольких человек и тут же вскочил, держа в пасти ещё живое, бьющееся тело…

Но вот с земли поднялся залитый кровью Урр с камнем в руках. Огромный камень взлетел в воздух и опустился на золотистый тигриный затылок. Послышался ясно различимый даже в общем рёве хруст, и зверь упал, роняя захваченную добычу.

Люди орды закричала от радости громче, чем кричали до этого от ярости и боли. Их крик никто не услышал: в то же мгновение яркая молния осветила раскрытые рты, и раздался удар грома, от которого все в ужасе попадали на землю, закрывая головы руками.

Гроза подкралась и забушевала так внезапно, будто именно к этому времени и готовила все свои силы. На этот раз молния до корня расколола старый дуб. Когда люди подняли головы, на поляне было светло как днём. Вершина дуба лежала на земле, разбитая на куски; оставшийся ствол пылал ярким пламенем, как огромная свеча. При свете её виден был тигр, неподвижный, с раздробленной головой, и отползавшие в разные стороны люди. От ужаса они готовы были опрометью кинуться во мрак, окружавший поляну, но громкий крик Гау остановил их. Боязливо и неохотно собрались они вокруг него. Яркий свет пожара казался страшнее темноты. Однако привычка к послушанию была сильнее: вернулись все, подползли раненые. Три распростёртых тела остались лежать около убитого тигра. Вздрагивая, люди со страхом оглядывались на жарко разгоревшийся костёр. Гроза уже унеслась дальше, едва смочив землю дождём…

Конец ознакомительного фрагмента.