Танец в темноте

Софи Клеверли, 2016

В Руквудской школе важное событие – объявлена постановка балета «Спящая красавица». Скарлет мечтала о таком шансе всю жизнь, и теперь только от нее зависит, пройдет она отбор или нет. Но кто-то задался целью уничтожить Руквуд и начал с того, что похитил учительницу балета мисс Финч! Скарлет и Айви не могут остаться в стороне, они не позволят неизвестному преступнику разрушить их планы! Но пока сестры Грей разгадывают одну тайну, они нападают на след другой – тайны исчезновения их матери…

Глава седьмая. Айви

Тем вечером я лежала в чуть теплой ванне и изо всех сил старалась побороть охватившую меня тревогу.

Получалось это у меня плохо, тем более что закуток, в котором стояла ванна, живо напоминал мне о том времени, когда я шарила здесь в поисках кусочков дневника Скарлет. Тогда я впервые приехала в Руквудскую школу и была уверена, что Скарлет мертва. Исписанные ее рукой листочки казались мне единственным следом, оставленным моей сестрой на этой земле. Какое отчаяние охватывало меня, когда я думала об этом!

А потом начались мои проблемы с Пенни. Мне не угрожали больше ни мисс Фокс, ни мистер Бартоломью, зато Пенни оставалась для меня постоянным источником опасности.

Поеживаясь от холода, я вылезла из ванны, обернулась потертым банным полотенцем. Знаете, бывали моменты, когда я очень сожалела, что не живу больше в доме у тетушки Фебы. Да, там не было огромной ванны, но возле камина стояло жестяное корыто, и мыться в нем было намного уютнее и теплее. В любой момент можно было добавить горячей воды из чайника.

Вытершись и перелезая в свою ночную рубашку, я подумала, что надо бы, пожалуй, написать тетушке Фебе. Надо, хотя внятным и содержательным ее ответ вряд ли окажется.

Прежде чем выйти из ванной, я осторожно выглянула из своей кабинки — проверить, не ошивается ли где-нибудь поблизости Пенни. К счастью, ее не было.

А вот Скарлет уже была в нашей комнате, повторяла какие-то балетные па. Недостаток свободного места ее при этом нисколько не смущал.

— Я тебе не мешаю? — спросила она.

— Нисколько. — Я протиснулась мимо нее к своей кровати. Я до сих пор не простила сестре ее недавней отлучки.

Скарлет даже не посмотрела в мою сторону и продолжала делать плие. Была в своем репертуаре, одним словом.

Я залезла под свою кровать, вытащила оттуда сумку, достала из нее лист бумаги и карандаш. Слава богу, теперь можно было писать письма, не опасаясь, что их перехватят и прочитают учителя.

Дорогая тетушка Феба!

Надеюсь, что это мое письмо застанет вас в добром здравии. Я по вам соскучилась. Спасибо, что пригласили нас провести у вас Рождество. Если вы не можете найти нож для разделки индейки, так это потому, что Скарлет брала его, чтобы вырезать из ветки деревянный меч.

Дела в школе, кажется, налаживаются. Миссис Найт говорит, что теперь мы здесь в полной безопасности, и мне хочется ей верить. Правда, кое-что происходит, и это меня настораживает… Впрочем, может быть, я все это выдумываю и преувеличиваю. Скарлет я об этом не говорю, не хочу ее тревожить или рассердить.

Кстати о Скарлет. Она…

— Обо мне пишешь? — неожиданно произнес голос моей сестры, а затем над листом бумаги, на котором я писала, появилось и ее лицо. Я подскочила так стремительно, что едва не смяла этот лист в комок.

— Скарлет! Отойди! Это личное!

— Личное? — нахмурилась она. — С каких это пор у тебя завелись от меня тайны? И потом, какие могут быть тайны, если ты всего лишь пишешь тетушке Фебе?

Я разгладила смятый листок о свою ночнушку и положила его тыльной стороной вверх, чтобы Скарлет не могла его прочитать.

— Откуда ты знаешь, что я пишу ей?

— А кому еще ты можешь писать? Ариадне ты только вчера письмо отправила. Отцу? Чтобы наладить с ним отношения? Вряд ли. Значит, ты пишешь тетушке Фебе. Больше некому.

— Послушай, Скарлет, когда ты исчезаешь куда-то на целый час, я же не пытаюсь шпионить за тобой, верно? Почему же ты в мое письмо заглядываешь? Это нечестно!

— Хм, — фыркнула сестра, плюхаясь на свою кровать и расшнуровывая пуанты. Делала она это так поспешно и энергично, что казалось, вот-вот разорвет ленточки. — Я вот что думаю. Конечно, мы должны делиться друг с другом. Иногда. Но может быть, не все время.

Она сняла пуанты и положила их на стул.

А я сидела и смотрела на нее, отлично понимая, что она имеет в виду. То есть когда это нужно ей, мы должны всем делиться. И не должны делиться опять-таки тогда, когда ее это не устраивает.

— Я спать ложусь, — сухо сказала я.

— Я тоже.

— Ну и прекрасно.

Повисла долгая пауза, во время которой мы обе лежали и смотрели в потолок. Я была сердита, Скарлет наверняка тоже, и уступать никто из нас не хотел.

— Айви? — послышался голос сестры.

— Что?

— У нас свет не выключен.

— А…

Я со вздохом поднялась в кровати, дотянулась до выключателя и погасила свет. Комната номер тринадцать погрузилась в темноту.

Небо за окном было непроглядно черным, затянутым плотными облаками, сквозь которые не было видно ни звезд, ни луны.

Я плюхнулась назад на кровать, но уснуть долго не могла — то из матраса какие-то комки под ребра впивались, то одеяло становилось кусачим. Сон — очень тонкая штука, и чем больше стараешься поскорее уснуть, тем дольше это у тебя не получается.

Я повернулась на бок, чтобы взглянуть на сестру, но в темноте могла разглядеть только бесформенный бугорок под одеялом. Я снова легла на спину и долго смотрела в потолок. Смотрела-смотрела, а потом как-то незаметно перескочила в сон. Тот самый, который за последний месяц снился мне уже несколько раз, причем каждый раз слегка менялся, и именно это почему-то раздражало меня сильнее всего.

Я стою на холме, у моих ног мягко покачивается на легком ветру яркая зеленая трава. Солнце по-летнему греет мне спину. Над головой — безоблачное голубое небо с ослепительным солнечным диском в зените.

Передо мной, на траве расстелено потрепанное одеяло, и на нем кто-то сидит.

Я знаю, что это женщина. Более того, я почему-то чувствую, что это наша мама.

Она никогда не поворачивается ко мне лицом, просто сидит — черный силуэт на фоне яркого неба. Я пытаюсь подойти ближе, но мои ноги словно приросли к месту. Я окликаю ее по имени: «Эммелина!» — но моего голоса не слышно, его куда-то уносит ветер. Она не слышит меня.

«А может быть, я произношу неправильное имя? — спрашиваю я себя во сне. Это очень странно, когда ты во сне вдруг начинаешь о чем-то размышлять. — Это не может быть Эммелина, — продолжаю прикидывать я во сне. — Эммелина умерла, когда была еще совсем юной девушкой. Задолго до нашего со Скарлет рождения…»

И тогда я кричу: «Мама!» — и снова пытаюсь броситься к ней, но мои ноги вросли в землю, корни не дают мне стронуться с места.

— Мама! Я здесь!

Черная фигура не поворачивается, остается неподвижной. Черный силуэт на ослепительно-голубом фоне.

Я еще спала, но посреди ночи внезапно проснулась, потому что услышала сквозь сон, как кто-то трогает ручку на двери нашей комнаты.

Я видела, как дверная ручка поворачивалась, следила за ней широко раскрытыми от ужаса глазами. Время словно остановилось. Скарлет, не шевелясь, лежала на своей кровати.

Дверь с легким скрипом начала приоткрываться.

— К-кто там? — громким шепотом спросила я.

Дверь немедленно прикрылась, а ручка поднялась вверх и встала на место.

А потом — готова поклясться! — я снова услышала четкий стук удаляющихся каблучков и тихий перезвон ключей в карманах.