Мирдрево: оковы

Софи Данло, 2023

Жрица Ирис замкнута, боится своей сильной магии и тайно общается с духами. Когда привычную рутину клана нарушают ужасные события – у Ирис отбирают возможность бездействовать. И хоть она тайно мечтала о переменах, но оказалась к ним не готова. Путь исполнения клятвы, а затем поиск снятия наложенных на всех антимагических оков переплетаются с обретением настоящей себя. Ирис придётся действовать, решать и говорить, что думает – всё то, к чему она не привыкла. Как и использовать магию вне установленных границ и правил; как и быть собой; как и быть свободной.

Глава II — Нарушители

I

После полудня гроза примчалась в поселение и загнала всех по домам. Ирис сидела в своей комнатке на полу и радовалась тому, что её удручающий и раздражающий урок оборвался; и тому, что в грозу погружение было запрещено. У кровати стоял металлический поднос, на нём в глиняной глубокой тарелке находились остатки обеда: злаково-ягодное пюре с мелкими семенами; рядом с подносом, возле чашки осталось несколько орехов и сухофруктов. Ирис взглянула на наполовину опустевшую чашку с остывшим травяным чаем — и поморщила нос.

Смотря на серость и бушевание непогоды через закрытое окошко, Ирис снова думала о творении, странном сне-не-сне, и обо всём что с этим связано. И она снова не находила ответов и объяснений. И она снова ощущала странную, необъяснимую тягу к творению, хоть и не такую невыносимую как до этого.

*

Гроза закончилась ближе к вечеру. Отодвинув полотно до предела, Ирис покинула комнатку, вышла на балкон и наткнулась на Флокса, который шёл к ней.

— Сегодня не будет погружения, — сказал он. — Решение первого Жреца. И мне нужно помочь с уроком для младших учеников. Так что ты…

Он увидел двух выходящих старших учеников из коридора, взял Ирис под локоть и отвёл в сторону. Подождав, когда ученики достигнут ступеней, Флокс понизил голос:

— Найди спокойное место в лесу и продолжай практику, поняла? — Ирис кивнула. — Только не на наше место, в ту сторону сегодня отправлен отряд Охотников. Они, конечно, не дойдут до поля, но всё же. — Зная, что указ наставника не будет исполнен, Ирис кивнула; и местонахождение тихого места она уже знала, но ни за что не сказала бы ему. — Возвращайся, когда опустятся сумерки, может к этому времени Мирт передумает. — Ирис кивнула. — Будь осторожна, — сказал Флокс ей вслед. Что означало: никому не дай увидеть свою практику.

*

Косые лучи солнца пробивались через просветы расползающихся серых облаков. Дубовая чаща восхищала долгожителями — ветки вздымались к небу, а большая часть леса была сокрыта в тени густой кроны. Между необъятных стволов буйствовал подлесок кустарников, травы, папоротников и иной зелени.

Вдали от поселения, маршрутов отрядов Охотников и блужданий Флор притаилась полянка, частично залитая солнцем. Ирис сидела в сплетении корней дуба, будто в кресле, и опёрлась спиной на ствол.

Коснувшись затылком ствола, Ирис прикрыла веки и наслаждалась спокойствием. Поваленное дерево справа — взмокшее и взбухшее от влаги — источало запах гнили влажной древесины; птицы щебетали в глубинах чащи; копошились зверьки и оценивали ущерб своих жилищ; с некоторых листьев скатывались последние капли; а тени удлинялись и густели.

В груди Ирис возникло отчётливое присутствие того, кого она уже встречала множество раз. Лицо обдало прохладное дуновение, но листва не шуршала. Ирис улыбнулась и открыла веки. Перед лицом парил сгусток синего пара размером с кулак, а глаза-точки и рот-полоска были из голубого света.

— И тебе привет, Облачко, — сказала Ирис. Она посмотрела в сторону — искала между стволов и кустов, и на ветках. — А он где?

Перенимая на себя внимание, Облачко прокружилось несколько раз в воздухе и издавало весёлые, урурукающие звуки, тем самым веселя Ирис. Довольное собой, оно подлетело ближе. С озорным взглядом и улыбкой Ирис наклонила голову налево, ткнула пальцем в тельце из плотного, прохладного пара и пошевелила кончиком, щекоча. А Облачко издавало тонкие, прерывисто-урурукающие звуки похожие на смех.

В кроне деревьев раздался шорох — улыбку Ирис смыло, а Облачко юркнуло в кусты. Ирис напряглась, взялась рукой за самую высокую дугу корней и смотрела наверх.

Хруст и шорох раздались с одной стороны. Через секунду — с другой. Ирис ощутила присутствие — расслабилась и опустила руку. А Облачко вышло из укрытия.

— Я знаю, что ты там, — сказала Ирис. — Выходи. Не бойся.

Но существом двигало вовсе не любопытство и не интерес, которые иногда появлялись у некоторых сородичей Облачка по отношению к Ирис. Удивительная птица вылетела из листвы. Крупная сорока с оперением голубого цвета, глаза были чёрные, клюв и когти — синие; и две пары крыльев. Птица летала суетливо и юрко; и, увидев Ирис, она пикировала.

Сорока-дух приземлилась на поставленное колено Ирис и зачирикала, как сорока, но тоньше и мелодичнее. Птица опомнилась — встряхнула головой и уставилась на Ирис. Между ними создался канал — как мягкий выдох из головы в голову, но не в отсеке для мыслей, а будто в специальном для этого месте.

«Беда!», — крикнул тонкий женский голос в голове так громко что Ирис поморщилась. «Опасность! Чужаки!»

— Что…? — обомлела Ирис. Перед тем как она встала, сорока-дух успела вспорхнуть. И повернувшись к ней, Ирис сказала: — Показывай!

Звонко чирикнув, сорока-дух полетела, а Ирис последовала за ней по земле. Облачко покачнуло тельцем, будто головой; издало тихие, урурукающие звуки и, паря витиеватой траекторией, последовало за ними.

*

На дубе вспыхнул бело-золотой свет — и в миг из спирали развернулась Ирис. Она встала на толстую ветку, ухватилась за верхнюю и пальцами коснулась лапок сороки-духа; а со спины подлетело Облачко. Ткнув клювом, птица указала вниз и в сторону. Ирис поддалась вперёд, посмотрела через просветы листвы в том направлении — ахнула и отстранилась. Сердце клокотало в груди и в горле, а на лице застыли: изумление, страх, смятение.

Там стоял худой юноша с голубыми глазами и со светлыми, засаленными волосами длиной до мочек ушей. В просторной, затасканной одежде тёмных цветов: штаны, рубаха, потёртые кожаные сапоги. Поверх был надет удлинённый жилет до колен в отличном состоянии: тёмно-коричневая плотная ткань, не было карманов, был капюшон, а деревянные пуговицы — расстёгнуты. Грудь юноши пересекал ремень старой, кожаной сумки, висящей на левом боку. С этой же стороны из-за жилета выглядывала простая серебряная рукоять кинжала из потёртых ножен. Рядом с ремнём сумки, грудь пересекал ремешок — на нём, на спине был колчан со стрелами, а рядом лук.

— Эй! — позвал низкий мужской голос. Ирис, сглатывая страх и теснее сжимая ветку, поддалась вперёд. — Плющ!

Юноша оторвал глаза от верхушки высокого дуба и устремил взгляд в правую сторону — его товарищ стоял на камнях возле ручья. Коренастый мужчина средних лет, в чёрной бороде и волосах до плеч пробивалась седина. Он был одет в похожую одежду, но в хорошем состоянии, а поверх — идентичный жилет; похожая кожаная сумка пересекала грудь, такая же серебряная рукоять в ножнах. Ремешки, точно от рюкзака, были на плечах и соединялись чуть выше груди, а на спине, в креплениях были: арбалет и короткий колчан с болтами.

Светло-серые зрачки бегали по лицам, странной для Ирис одежде и непонятным для неё предметам на спинах. Наличие кожи и дерева на нарушителях привело к единственному выводу.

— Изгои, — прошептала Ирис; а голова закружилась от волнения и паники. — Я… надо сказать… найти Охотников. Найти Совет… Лидера.

Она пыталась собраться и вспомнить, где могли бы быть Охотники и был ли сейчас отряд в лесу.

— Дурман, — позвал Плющ. Подходя, он запнулся об корень и едва не упал. — Я…

Кустистые, чёрно-седые брови Дурмана соприкоснулись, нависая над серыми глазами:

— Не отставать, — сказал он.

— Мы куда-то торопимся? — усмехнулся Плющ. И, трясся носком обуви, он опёрся рукой на молодое дерево. Но норовистый кусок земли с листком никак не хотел расставаться с подошвой.

Лицо Дурмана осунулось недовольством:

— Не умничать, — сказал он.

Отвернувшись, Дурман вынул из внутреннего кармана удлинённого жилета компас. И, глянув на двухконечную стрелку, Дурман поднял взгляд и смотрел в сторону куда ни одна из них не указывала. Там возвышался холм с редкими кустарниками, а на его верхушке, как миниатюрном плато, лежало наполовину сгнившее дерево.

— Хм-м, — произнёс Дурман.

С секундной задержкой Ирис ахнула — она поняла, что он смотрел в сторону поселения.

Поставив ногу на землю, Плющ сказал:

— И почему орден послал только нас двоих?

«Орден?», — нахмурилась Ирис.

— Видимо она решила, что мне одному будет скучно, — ответил Дурман. Он обернулся и усмехнулся: — Боишься?

Сделав маленький шаг, Плющ раскраснелся и намеревался возмутиться — но, раскрыв рот, осёкся и не знал, что сказать. А Дурман расхохотался.

Ирис решила, что пора действовать. Сжимая и разжимая кулаки, она пыталась собраться и решить, куда переместиться.

Вздохнув, Дурман убрал компас обратно. Ирис повернулась к духам и прошептала:

— Будьте осторожны.

Она, держа в уме клочок места, в миг налилась бело-золотым светом, свернулась спиралью и исчезла.

*

На краю поселения, где тропа вела на небольшой холм и в лес, возникла Ирис и в смятении осматривалась. Возвращаясь из леса, группа в сине-фиолетовом летела клином. Ирис замахала руками и едва подавала голос. А узнав среди них первую Охотницу, она выкрикнула:

— Ру́та!

Увидев юную Жрицу, Охотники спустились к ней, свернули магические, полупрозрачные крылья — и те, исчезая, растворились в теле. Четверо старших Охотников: две женщины и двое мужчин; и юноша — старший ученик.

Из отряда выступила Рута. Смуглая женщина с тёмно-серыми глазами и с иссиня чёрными волосами — две косы по бокам были сплетены из трёх тонких; и в этом шаге была видна гибкость, ловкость и сила — внутренняя и физическая.

— Что случилось? — сказала Рута.

Опомнившись, Ирис быстро-нервно поклонилась в приветствии. Рута ответила быстрым, плавным кивком головы, и ожидала ответа.

— Я…, — сказала Ирис. — Они… — Она втянула воздух, и выпалила: — Изгои! Я видела их! И они… они идут в нашу сторону! В-в сторону поселения… Сюда!

Лица Охотников обомлели, а затем ожесточились.

— Успокойся, — сказала Рута. — Сколько их было?

Сглотнув и сделав неполный вдох, Ирис ответила:

— Двое.

Рута повернула голову к отряду.

— Вя́зель, — сказала она. Старший ученик сделал шаг вперёд, а его каштановый низкий хвост соскользнул с плеча на спину. — Найди Совет или Лидера, сообщи им о случившемся, а также всем Охотникам, которые тебе встретятся по пути. Пусть старшие Охотники запретят покидать поселение, а несколько отрядов отправятся прочёсывать территорию и велят всем возвращаться.

— Понял, — кивнул Вязель.

На спине словно в вихре ветра возникли магические крылья, выглядящие как крылья сапсана с серо-синим отливом. Чуть присев, Вязель расправил крылья, взмыл и полетел вглубь поселения.

— Рута, — обратился к своей первой загорелый, рыжеволосый мужчина с тремя косами в бороде, — отправится за подкреплением?

— Нет, — ответила Рута. — Мы можем не успеть.

— Уверена? — сказала женщина с двумя светлыми косами.

— Да, — ответила Рута. Мужчина с кучерявой головой и бородой хотел что-то сказать, но Рута его опередила: — Ты, — сказала она, смотря на Ирис. Та вздрогнула, отняла взгляд от Вязеля и опустила на неё. — Показывай.

Ирис сглотнула, кивнула — и Охотники приблизились. Она отпустила швы на разрезах туники и, сдерживая клокочущее волнение, протянула руки. Чтобы не показать дрожь, Ирис мысленно наливала кисти жидким камнем.

К похолодевшим рукам коснулись четыре тёплые ладони, и Ирис сказала:

— Д-держитесь ближе. И крепче.

Шагнув, Охотники встали вплотную и сжали руки Ирис. Она, чтобы не видеть их лица, прикрыла веки и сосредоточилась на месте. Жрецы редко используют своё перемещение на других; и точно это делают не ученики. Но в лицах Охотников не было тревоги по этому поводу. Ирис знала почему — они знали кто она; и это ей не нравилось.

От рук Ирис вспыхнула бело-золотая энергия, в мгновение поглотила её и спутников — они свернулись спиралью и исчезли. А стоящие в это время в стороне: Флоры, Ремесленники, Жрец и Хранительница — смотрели на опустевшее место с озадаченностью и тревогой; они слышали слово: изгои.

На том месте, где несколько минут назад были нарушители, из вспышки возникли Ирис и четыре Охотника.

— Они… они были здесь, — сказала Ирис. — И направились туда. — Она указала на холм с гниющим деревом.

Рута кивнула Охотникам и первой расправила магические крылья, напоминающие ястребиные с тёмно-фиолетовым отливом. Остальные тоже расправили крылья — вместе с первой взмыли и рассредоточились по воздуху.

Смотря на них, Ирис не знала, что делать. Помявшись, она последовала за Охотниками. Она использовала телепортацию Жрецов и, держась на расстоянии и находясь выше, перемещалась с ветки на ветку.

*

Нарушители шли по верху небольшого оврага и ощущали что-то неладное — им казалось, что весь лес наблюдает за ними. Ирис встала на толстую ветку и держалась за ствол. Она намеревалась опустить взгляд, но на своей высоте заметила что-то яркое и, повернув голову, всмотрелась в листву. Нечто оранжевое и крупное промелькнуло совсем рядом — и на лице Ирис возникла тёплая полуулыбка. Но она сменилась тревогой. Ирис нашла Охотников на ветках разных деревьев ниже неё, и выдохнула — всё внимание Охотников было приковано к тем, кто внизу.

Позади нарушителей наверху хрустнула ветка — они вздрогнули и обернулись; Плющ раскрыл рот, но Дурман заткнул его до того, как вышел звук и с силой стиснул лицо. Взгляды нарушителей скользили по веткам и между необъятных стволов, а уши прислушивались — и не желали что-либо услышать.

Позади нарушителей приземлилась Рута и их спины обдало воздухом. Они развернулись и увидели грозное лицо, а за спиной — раскрытые в стороны крылья. От центра ладоней Руты по венам растеклась серо-синяя магия до локтей — и в резком выбросе рук она обдала нарушителей мощным порывом магического ветра. Их отбросило на несколько метров — они ударились о дуб и упали в папоротники и лопухи.

Нарушители приходили в себя и садились со стонами. Рута шла к ним и держала наготове разведённые в сторону руки. Двое мужчин-Охотников приземлились по обе стороны дуба — крылья были раскрыты в угрозе, а руки с такой же магией как у их первой были разведены в стороны.

Плющ переводил взгляд от одного Охотника к другому, и не знал к чему потянуться непослушными руками — к луку на спине или кинжалу на боку.

Поднимаясь и морщась, Дурман сказал:

— П-подождите.

Сверху опали листья. Дурман посмотрел наверх и похолодел, а по телу прошли мурашки. В тени, на толстой ветке сидела женщина на корточках подобно дикой кошке, свесила руки между ног и запястьями касалась ветки; одна светлая коса лежала на спине, вторая свисала; за спиной были расправлены крылья с тёмно-синим отливом; а глаза на сокрытом в тени лице блеснули. Было в Охотнице что-то нечеловеческое, хищное и пугающее.

Увидев Дурмана, Плющ поднял лицо — обомлел и забыл все указания старшего товарища. Отталкиваясь пятками и запястьями, Плющ отползал в сторону и, натыкаясь ягодицами на корни, огибал дуб; кое-как совладал с собой и, разворачиваясь, запинаясь, поднялся и побежал.

Охотница, будто ныряя, спрыгнула с ветки руками вниз. Крылья смыло, в ладонях на лету вспыхнула фиолетовая магия и быстро протекала по всем венам — от кончиков пальцев, которые изменились на чёрные лапы, по телу прошла волна плотной дымки точно сжимая и смывая человека. На землю приземлилась пантера и с рыком бросилась за нарушителем. Отступив назад, Дурман сделал судорожный вздох; в следующий миг его прижали силой воздуха к дубу спиной — и он увидел перед собой загорелого, рыжеволосого Охотника с тремя косами в бороде. Он направлял руку на Дурмана, а вены до локтя сияли серо-синим ярче, чем на опущенной руке.

Плющ обернулся — побелел и, запнувшись, упал на землю. Пантера не дала ему подняться, напрыгнула на спину и издала рык. Она схватила Плюща зубами за одежду на спине как за шкирку, приволокла обратно, бросила к ногам кучерявого Охотника — и он прижал Плюща к дубу рядом со старшим товарищем.

— Послушайте! — сказал Дурман. — Мы не желаем вам зла.

Стоя между Охотниками и в шаге от них, Рута подняла голову и устремила взгляд на верхние ветки — в животе Ирис ёкнуло, а по телу прошёл жаркий всплеск волнения.

Тряся руками, Ирис выдыхала через трубочку губ. Собравшись, она сделала вдох и телепортировалась с ветки на землю.

Рута опустила голову, подалась к Ирис и прошептала:

— Нужно их… отключить. Можешь?

Рута выпрямилась, а Ирис кивнула. Рута всмотрелась в её лицо — и, отдавая приказ, кивнула в ответ. Чувствуя круговорот в кишечнике, Ирис прошла мимо двух Охотников, взглянула на пантеру, севшую как страж; вошла в папоротники и лопухи, и остановилась перед нарушителями.

— Послушайте, — сказал Дурман, — мы вам не угроза. Мы пришли с миром.

Ирис шагнула к Плющу, в неуверенности подняла левую руку — и в ладони возник бледный, белый свет, но в венах он не появился. Плющ мотал головой, растряхивая сальные волосы, и втянул голову в шею.

— Пожалуйста…, — сказал он.

— Слышите меня?! — пытаясь пошевелиться, сказал Дурман. — Мы вам не враги, мы другие!

Ирис коснулась лба Плюща — его глаза закатились, а мышцы расслабились. Она убрала руку — и голова свесилась.

Ирис шагнула к Дурману — и он, извиваясь, попытался высвободиться из магической хватки, а в руке вспыхнула белая магия.

— Слушай… мы… я… — Ирис коснулась его лба, и он отключился тоже.

Охотники отпустили магию — нарушители упали и навалились друг на друга.

Рута повернула голову к рыжеволосому Охотнику.

— Лети в город и сообщи, где мы находимся, — сказала она. Он кивнул, расправил крылья и улетел. А Рута посмотрела на оставшихся Охотников: — Проверьте территорию.

Пантера взяла след и убежала в сторону откуда пришли нарушители. Кучерявый Охотник раскрыл руки — вспыхнула фиолетовая магия и пробежала по венам, а по телу прошла волна плотной дымки — он обернулся орлом и улетел в другую строну.

Ирис смотрела вслед орлу, пока тот не скрылся за листвой. А Рута осматривала нарушителей и забирала у них вещи и оружие.

II

Послышалось шуршание — Рута и Ирис подняли взгляды. К ним опускалось семь фигур в белой одежде. Их тела, длинные волосы и одежду обволакивала полупрозрачная, синяя вуаль левитации; а плечи и корпуса тел были слегка напряжены. Не только Хранители использовали этот тип магического перемещения, но и Совет, и Лидер. Ведь в Совет избираются Хранители, а в Лидеры кто-то из Совета (чаще всего их голова).

И у спускающихся было то, чего не было у других ролей — полупрозрачные светло-серые накидки длиной почти до щиколоток, с широкими рукавами и с капюшонами. Накидки развевались от плавного, будто скольжение по глади воды, полёта, но капюшоны не спадали с голов.

Совет в полном составе приземлился — подолы накидки опадали и смыкались по центру; напряжение из плеч и корпусов ушло; лёгкое усилие мысли, блики магии в ладонях — и вуаль левитации развеялась как дымка, ускользающая в тела. Шесть пар рук поправили капюшоны на головах; а один из них — голова Совета — снимая капюшон, шагнул вперёд.

Низкорослый, светло-смуглый мужчина. Добродушное лицо было испещрено морщинами, короткая каштановая бородка редких волос, а в длинных волосах, убранных за уши, полосами проблёскивала седина.

Опустив руки вдоль тела и прижимая ладони к бёдрам, Рута и Ирис покланялись Совету головой и корпусом как одной линией. Обычное приветствие, но в отношение Совета оно явно ощущалось иначе. А в Ирис, имеющееся у всех уважение, булькало странной тяжестью и отторжением. Отчасти эти непонятные ей эмоции каждую редкую встречу с Советом превращали в пытку.

Следом за Советом приземлилось несколько старших Охотников. Среди них был старший ученик Вязель — и Ирис догадалась, что скоро будет его посвящение. Возможно, примерно в тот же день, когда и её посвящение.

Не поклонившись, шесть членов Совета кивнули, что отобразилось в трепыхании их капюшонов, и перетекли в сторону. Седьмой — голова Совета — не кивнул и встал напротив Ирис. Он устремил на неё взгляд серых глаз; и несмотря на то, что она была немного выше, ощущалось так будто он смотрел сверху вниз.

— Это ты их обнаружила, — сказал он. — Так? Что ты делала так далеко от поселения?

— Я… я прогуливалась и, вероятно, задумалась. А после… интуицией почувствовала что-то неладное и наткнулась на них.

Протяжный, слегка хмурый взгляд, и голова сказал:

— Видимо мы должны сказать спасибо твоей задумчивости. И твоей интуиции.

Он повернул лицо к нарушителям и насупился. Ирис взглянула на деревья, ощущая, что те, кому принадлежала эта благодарность, находились там.

— Па́дуб, — обратилась к голове Совета Рута, — что нам делать?

Он с несколько секунд смотрел на нарушителей, и вернул лицо к Ирис.

— Ты это сделала? — сказал он. Она кивнула. — Приведи их в чувства.

Ирис кивнула, засеменила к нарушителям, присела и по очереди коснулась лбов с бледной, белой магией в ладони. Моргая, нарушители приходили в себя, садились и осматривались.

Пока Ирис отходила в сторону, Падуб посмотрел на Руту и сказал:

— Обездвижь.

Нарушители не успели ничего возразить или сделать, как Рута создала вокруг них ветряные канаты. Они прижали руки к телам, а запястья друг к другу.

— Советую, — сказал Падуб, — не пытаться освободиться и тем более использовать магию.

Плющ оглядел грозные лица Охотников, которые не убирали магические крылья, и которые были готовы к любой попытке спасения.

— Послушайте, — на выдохе сказал Дурман. — Мы вам не угроза.

Падуб подошёл к нарушителям, встал в шаге от их стоп и, смотря сверху вниз, сказал:

— Кто вы? Откуда пришли? Как нашли нас? Что вам нужно?

— Я думаю вы и так, поняли, что мы изгои, — сказал Дурман. — Но мы другие.

— М-хм.

— Правда! — сказал Дурман. — Мы вам не угроза.

— Да, ты уже это говорил. Что ещё?

— Мы пришли с миром.

Падуб изогнул бровь в насмешке:

— Да? — сказал он. — И что это за мир такой?

— А…, — растерялся Дурман. — Ну, это больше выражение… чем… эм…

Стоя в стороне, Вязель посматривал на Ирис. Она, едва заметно переминаясь на месте, было открыла рот, мельком взглянула на шестёрку Совета — и передумала.

— Как вы нашли нас? — сказал Падуб. — Зачем вы пришли? И не пытайся лгать.

Надев на лицо дружелюбие, Дурман начал:

— Мы пришли как друзья. — От последнего слова Падуб поморщился недовольством. — Мы не знали где вас искать, это была случайность. И мы…

Не выдержав, Ирис сжала края туники и сказала:

— Падуб.

Она не видела лица Падуба, но его недовольство как стальной нож плавно входило в грудь и давило на вдох. Но Ирис уверяла себя, что не будет более подходящей возможности подать голос. А голос подать было необходимо.

— Что? — сказал Падуб.

— Я-я слышала, как они говорили про орден. Что они из него… из ордена.

На лице Падуба возникло возмущение, а брови опустились. Он обернулся и смотрел на Ирис через плечо:

— Орден? — сказал он. — Все ордены были упразднены ещё до Ве-ка. Что ещё ты слышала?

От волнения Ирис похлопала ресницами и сильнее сжала края туники, но ответила:

— У него был какой-то маленький круглый предмет в руке и… и мне показалось что они точно знали куда идти. И они шли к нам!

Поджав губы, Дурман смотрел на Ирис. А почувствовав на себе тяжёлый взгляд, он поднял глаза на Падуба и сказал:

— Мы новый орден. Относительно…

Рута прошла к снятым вещам. Порывшись, она подняла круглое изделие из дерева со стеклом и показала его Ирис.

— Да, — кивнула она. — Это тот предмет.

Падуб прошёл к Руте, взял предмет и, нахмурившись, вертел и смотрел, как передвигалась двухконечная стрелка. Падуб бросил предмет в кучку вещей и, возвращаясь на прежнее место и глядя на Ирис, сказал:

— Это компас. Изгои используют его чтобы определять стороны света. Так что ты права, — он перевёл ледяной взгляд на нарушителей, — они знали куда идти.

— Да, — кивнул Дурман. — Мы шли в этом направлении, но мы не знали, что здесь есть клановцы. Мы исследовательская группа.

— Группа из двух человек? — сказал Падуб и встал на прежнем месте возле стоп нарушителей. — Все изгои знают, что в диких лесах живут кланы. И как же твоё: «мы пришли с миром»?

— Это просто выражение, чтобы вы… не знаю, нас не покалечили. И я говорю, мы…

Падуб качнул головой:

— Хватит, — сказал он. — Мы узнали достаточно.

— Достаточно? — насторожился Дурман.

Падуб поднял руку, направляя ладонь на нарушителей — глаза Плюща распахнулись, Дурман напрягся. Прежде чем они успели раскрыть рты, в ладони Падуба возник яркий, бело-голубой свет — и в нарушителей ударил заряд магии, пронзая и обволакивая. Ветряные канаты развеялись, а нарушителей парализовало.

— Дальше мы будем решать этот вопрос только с Лидером, — сказал Падуб. Он повернул лицо к Руте: — Несите их в заброшенный дом.

Пока Охотники шли к пленникам, Падуб развернулся к Ирис.

— Переместись в поселение, — сказал он. — Иди в хранилище, обратись к первому Хранителю и попроси антимагические наручники, две пары. Приноси их к заброшенному дому на западе, на окраине. Поняла?

Ирис кивнула. И Падуб смотрел как она использовала перемещение Жрецов.

*

Остатки туч рассеялись, солнце клонилось к горизонту и заливало поселение Пларас яркими лучами со стороны леса на западе. Автоматически зажигались сфесве в чашах столбов и в домах. Неся корзинки с крышками, последние Флоры возвращались из долины и ставили их на складе. А группы Охотников продолжали патрули в лесу и в поселении.

Высокие, серебряные двери хранилища поблёскивали в лучах заката. Ирис сделала вдох, а на выдохе — первый шаг.

Рука протянулась к ручке и Ирис услышала знакомый голос:

— Эй! Что ты здесь делаешь?

Вздрогнув, Ирис повернулась на голос и увидела первого Хранителя. Высокий, худой мужчина с глубокими глазницами и со светлыми волосами, заплетёнными в свободную, низкую косу. Ирис опустила руки вдоль тела и поклонилась, сказав:

— Сфа́гнум…

Приближаясь, он, делая круговые движения, замахал кистью:

— Да-да-да, — сказал он. Когда Ирис выпрямилась, то увидела, что над ней нависают ярко-голубые глаза. — Зачем ты здесь? Ты же знаешь, что в это время вход в хранилище для других ролей закрыт.

— Да, конечно. Простите, пожалуйста. Но Падуб послал меня за антна́рами. Две пары. Для наших пленников. У нас есть… пленники, теперь.

— Ах, да, — выпрямился Сфагнум, — я слышал.

Он оглядел нескольких Хранителей, которые стояли в стороне и что-то обсуждали. Взгляд остановился на женщине — Сфагнум щёлкнул пальцами и сказал:

— Эй.

К нему повернулись лица. Те, кто увидели, что смотрят не на них, вернулись к обсуждению; а женщина подошла к первому Хранителю. Близко посаженные, красивые глаза, несколько рыжих кос соединялись на затылке и сплетались в одну, а толстый кончик касался лопаток.

— Выдай ей антнары, — сказал Сфагнум. — Один ящик.

Женщину обволокла вуаль левитации, и она скользнула внутрь хранилища. Ирис посмотрела на Сфагнума, который направился к подопечным, и осталась стоять одна. Её тело словно забыло, как правильно стоять и ощущало дискомфорт, а взгляд уткнулся в землю.

Вернувшись, рыжеволосая Хранительница встала перед Ирис и развеяла вуаль, а в руках был металлический ящик из светлой магсеры с ярко-красным отливом. Ирис опустила на него взгляд и её охватило волнение — у неё неосознанно вспыхнула ассоциации с рукоятью творения из сна-не-сна. У него была иная магсера — самая чистая и прекрасная, лунная и искрящаяся. Хотя для остальных этот ящик имел самую чистую магсеру, несмотря на столь яркий отлив.

Ирис приняла ящик и ощутила прохладу. Хранительница сняла с запястья цепочку с ключом из этого же металла и надела Ирис на шею. И от каждого соприкосновения с кожей Хранительницы, Ирис хотелось невольно одёрнуться и сжаться.

— Наручники давно не вынимались, — сказала Хранительница. — Перед использованием, отдай их на проверку первой Ремесленнице. — Ирис кивнула. А Хранительница надавила взглядом: — Только первой Ремесленнице, никому другому.

— Я поняла.

— Вечером она должна быть в кузнице.

— Хорошо, — кивнула Ирис. — С ними можно использовать перемещение?

— Да, но только когда они в ёмкости, и на небольшие расстояния. В пределах поселения ты будешь в порядке. Удачи.

Хранительницу обволокла вуаль — она воспарила и вернулась внутрь хранилища. Ирис, неся тёмное сокровище, ощущала странную, давящую магию, которая вызывала отторжение даже через защитные чары ящика — будто они протягивали к ней сдавливающие, антимагические щупальца. И отойдя от хранилища, Ирис переместилась.

*

Ирис переместилась в восточную часть поселения и встала перед большим цилиндром из камня с голой чёрной крышей будто с отрезанным концом. Недалеко за кузницей находился склад. Справа от кузницы находилась мастерская: небольшие, одноэтажные квадратные и прямоугольные строения с низкими, голыми крышами с одним скатом.

Большинство Ремесленников закончили работу и разошлись по домам. Через открытую дверь в одном из зданий мастерской были видны поручни для ткачества, которое производилось при помощи магии. Как и всё что изготавливали Ремесленники. За другой дверью виднелись заготовки и части мебели из различного металла. А за ещё одной дверью виднелись гончарные станки, которые крутились при помощи магии; и навряд ли хоть один Ремесленник марал руки о глину. Разве что младшие ученики, когда только учатся использовать магию таким способом.

Толстые, металлические двери кузницы были распахнуты. Поджав губы, Ирис переминалась на месте и смотрела внутрь цилиндра без окон и замершую в нём полутемноту. Прямо, у стены стояли стеллажи с инструментами и слитками металлов; в высоких металлических ящиках находилась различная руда и неогранённые, пустые на магию кристаллы; а между ними стояло несколько столов со странными металлическими приспособлениями и лупами. В центре, в углублении пола находилась большая чаша, наполненная заострёнными красными кристаллами — они мерцали будто пламя, от них исходил жар и искажался воздух. Поверх чаши находилась решётка, которая регулировалась по высоте с помощью цепей, прикреплённых к металлическим балкам под конусом крыши. А из верхушки конуса на решётку и кристаллы падал рассеянный свет вечера.

Внутри кузницы находилось несколько мужчин и женщин в красно-оранжевой одежде — они что-то обсуждали и решали.

Один из Ремесленников шёл от зданий мастерской в кузницу.

— П-пожалуйста, — обратилась к нему Ирис. Он остановился и повернул к ней лицо. До того, как их глаза встретились, Ирис поклонилась в приветствии. А, выпрямляясь, она сказала: — Мне нужно увидеть первую. — И она быстро добавила: — Вашу первую.

Ремесленник выпрямился после быстрого поклона, опустил взгляд — увидел то, что принесла Ирис — кивнул и вошёл внутрь.

— Ли́лия, — звал он, уходя вправо, вглубь здания.

Из кузницы вышла миниатюрная женщина с округлым лицом и с золотистым пучком из косы на макушке — он восседал как плетёный шарик; а карие глаза смотрели на гостью. До того, как первая Ремесленница остановилась, Ирис поклонилась, а выпрямляясь, увидела остановившиеся стопы.

Первая поприветствовала Ирис в быстро-плавном полупоклоне.

— С ними что-то не так? — сказала Лилия.

— Эм, нет. Не знаю. Их нужно проверить перед использованием.

Лилия кивнула, сняла с Ирис ключ, взяла ящик и скрылась в кузнице. А Ирис, стряхивая с себя непривычные, лёгкие прикосновения, была рада избавиться от ноши и испытала временное облегчение.

Возле крайнего домика мастерской Ирис увидела двух юных Ремесленников — они что-то обсуждали с быстрой жестикуляцией. Огонёк безумной идеи всколыхнул в голове — и на секунду Ирис подумала шагнуть к ученикам. Но она не сделала и полушага.

Через несколько минут Лилия вернулась, отдала металлический ящик и повесила ключ на шею Ирис, которая едва заметно и безотчётно сжимала челюсти от мимолётных соприкосновений.

— Всё в порядке, — сказала первая. — Ты можешь идти.

И, развернувшись, Лилия не увидела кивка Ирис.

III

Маленький заброшенный дом — как каменная коробка без двери, рам и стёкол; в крыше, поросшей буйством травы, находилась дыра, а на другом скате росло маленькое дерево. Возле домика стояло бело-серое облако членов Совета, но их голова отсутствовал. Они смотрели внутрь через пустой проём, по бокам которого стояло четверо Охотников. Среди них были: Рута и Вязель.

Ирис сделала вдох и на выдохе шагнула к ожидающим. Она, поглядывая на них, прошла мимо и вошла в домик.

Внутри остался только плиточный пол и две каменные перегородки по бокам от двери — как коридор — длиной в два шага; а после — пустота помещения, рассчитанного на одного. Напротив проёма — в центре — на пыльно-грязном полу стояли замершие пленники будто статуи. А рядом стоял Падуб.

— Наконец-то, — сказал он и развернулся к Ирис. — Почему так долго?

— Простите. Но мне сказали, что перед использованиями их лучше проверить у первой Ремесленницы, поэтому я зашла в кузницу.

— А, хорошо. — Падуб взял ящик из светлой магсеры. — Открывай.

Ирис сняла ключ с шеи, сжала его во взмокшей ладони и, смотря на скважину, шагнула к Падубу. В кланах почти не было замков, а соответственно — ключей; но принцип Ирис был известен.

Стиснув зубы, Ирис сунула ключ и повернула. Раздался щелчок — и крышка открылась, уткнувшись в грудь Падуба. Внутри лежали три пары антнаров: массивные наручные кольца с толстой цепью между ними из тёмной магсеры. Она выглядела как чёрное серебро с насыщенным фиолетовым отливом. Если бы Ирис не знала, что это магсера (точнее один из её типов) — она, наверное, никогда бы не догадалась. Мысль о том, почему магическое серебро так потемнело и что за чары использовались при изготовлении — пускала мурашки по спине и шевелила волосы на затылке. А их близость порождала в Ирис сильное отторжение до физической тошноты.

Падуб встряхнул ящиком. Ирис взглянула на недовольное лицо, взяла одни антнары за цепь, почувствовала их проникающий холод — и поморщилась. Сдерживая бо́льшую часть отвращения, Ирис стиснула зубы, сжала губы и, широко раздувая ноздри, шагнула к крайнему пленнику, которым оказался Дурман. Пока Ирис, пересиливая себя, брала наручники за кольца и раздвигала их, Падуб поставил ящик на пол, взял вторую пару и шагнул к Плющу.

Четыре щелчка, и металл будто ожил — став гибким он принял подходящий размер запястий. Когда наручники замерли — пленники ожили. Первое выражение их лиц: растерянность и отвращение; и они опустили взгляды. Плющ ужаснулся и, тряся руками, отступил. А лицо Дурмана перекосила злоба:

— Снимите это немедленно! — сказал он.

Падуб и Ирис направились к выходу. Не оборачиваясь, Падуб сказал:

— Не пытайтесь сбежать, если не хотите, чтобы мы вас ещё и связали. — И до его спины дотянулось гневное бормотание Дурмана.

Когда Падуб и Ирис вышли, она заметила в кучке вещей пленников что-то, что блеснуло серебром. Веки чуть приоткрылись — и, смотря на рукоять чего-то что было в кожаных ножнах, Ирис едва не врезалась в Падуба, который остановился. Она только сейчас по-настоящему рассмотрела рукоять — и только сейчас увидела схожесть.

Падуб повернул лицо к Совету и сказал:

— Где он?

Несколько членов Совета пожали плечами, и Падуб вздохнул. Он перевёл взгляд на Охотников.

— Теперь для охраны хватит и одного, — сказал он.

Он собирался выбрать кто именно, но его прервал сильный порыв ветра со стороны чащи — как шуршащий и стонущий скрипами крик природы. Порыв волной прошёлся по листве, сбивал с ног, пронизывал ткань, развевал длинные волосы и трепетал полупрозрачные подолы накидок Совета. А деревце на крыше с хрустом переломилось.

Порыв ветра стихал, провисала тишина. Ирис ощущала, что нечто тревожное и большое оседало как незримый туман. Она взглянула на соклановцев — и поняла, что они этого не ощутили.

Громкий шелест и хлестание веток нарушили тишину — и взгляды устремились в ту сторону. Из чащи выбежала пантера — и на лицах возникла тревога. Ведь Охотники не используют форму животных в поселении.

Пантера сбежала с небольшой возвышенности, вбежала в поселение и в торможении взрыла влажную почву. Ноздри раздувались, бока часто-часто поднимались и опадали, а в глазах застыл ужас. Начиная с передних лап Охотница в волне плотной фиолетовой дымки смыла с себя облик животного и стала человеком. Фиолетовая магия из вен ускользнула в ладони и погасла.

Стоя на четвереньках, Охотница села на пятки, подняла взгляд на Падуба, и на выдохе сказала:

— Отвергнутые!

Тревога присутствующих сменилась на страх. Ирис ахнула и отступила на шаг. А Охотница, укрощая страх и панику, сделала вдох и добавила:

— Они близко. У нас мало времени.

Первым совладал с собой Падуб. И, смотря на Вязеля, он сказал:

— Сторожи пленников. — Он повернулся к Руте. — Вы знаете, что делать.

Первая Охотница кивнула и, раскрывая магические крылья, сказала:

— Охотники за мной!

Они раскрыли крылья и взмыли вслед за ней; на лету получали указания и разлетались в разные стороны.

Ирис смотрела на разлетающихся Охотников, не разбирала ни слова из-за шума крови в ушах и шуршания нового порыва ветра, который через километры доносил приближающуюся опасность.

— Ирис. Ирис. — Перед ней возникло недовольное лицо Падуба. — Ирис!

Она перевела на него зрачки:

— Да? — сказала она.

— Нужно чтобы кто-то остался с пленниками, на случай если им станет плохо. Позови кого-нибудь из старших Жрецов.

— Я могу.

Падуб смотрел на Ирис с несколько секунд — решил, что для этого не подойдёт старшая ученица, но решил, что для этого подойдёт она — и кивнул.

Вязель и Ирис стояли по разные стороны проёма домика и наблюдали за тем, как улетал Совет. Солнце почти скрылось за кроной дубов. Металлы столбов, рам и дверей — поблёскивали, будто махая на прощание солнцу, чаще, друг другу, жителям, и желали удачи.

С тревогой Ирис перевела взгляд на чащу и настраивала внутреннее ощущение. Она нащупала: Облачко, сороку-духа, и третьего духа, которого она уже видела несколько раз. Фиолетовый крупный кролик с ярко-розовым глазом по центру.

Усилием мысли Ирис создала общий канал, будто мягко выдыхая из своей головы в их. И, наморщив лоб, Ирис сказала:

«Вы меня слышите?»

«Да», — ответила сорока-дух.

А Облачко проурукал в канал.

«Вы будете в порядке?», — сказала Ирис. «Вам нужно спрятаться и…»

«Не переживай», — перебила сорока-дух. «Мы умеем прятаться.»

Говоря мужским голосом, кролик-дух сказал:

«Они нас не пугают. Почти. И, если что мы можем защитить себя. Ты же знаешь.»

«Да, верно», — сказала Ирис и выдохнула с облегчением. «Тогда вам лучше отправиться к остальным.»

Общий канал закрылся. Ощущение духов вытягивалось, удалялось и рассеивалось. Ирис выдыхала через трубочку губ и массировала висок; жалела, что не практиковала этот способ общения с духами больше, так как считает его не удобным и сложным.

Вязель с тревогой смотрел вглубь поселения. Ирис взглянула на него, и с трепетным волнением опустила взгляд на кучку вещей. Но Ирис знала, что сейчас не до этого. Почувствовав на себе взгляд, она посмотрела внутрь домика — на пленников. Она увидела на их лицах тревогу. Но в глазах Дурмана также стоял странный интерес — и Ирис, едва удерживая на нём взгляд, нахмурилась.

*

Сумерки густели и расползались по поселению Пларас. Все жители вернулись из долины и чащи. Запирался склад. В хранилище царила суматоха, но и выученная организованность. Детей и пожилых уводили в храм, с совсем маленькими оставался кто-то из родителей; а Жрецы располагали всех в двух залах и успокаивали.

Круглая площадь — как проплешина среди травяных крыш — кладка-мозаика из квадратов и прямоугольников серого камня. Вокруг жилые дома, а в центре находилась воронка песка с плавным углублением в метр. Над ней парил большой и многогранный, прозрачный белый кристалл высотой в пять метров — в форме ромба, и нижним концом указывал в углубление воронки. В центре, где смыкались две части многогранного ромба, внутри находилась белая сфера. Её края плавно перетекали как у плотного, парового облака. Пребывая в привычной дремоте, кристалл точно дрейфовал на воде — крутился вокруг себя, плавно оседал и приподнимался.

Сложив руки за спиной, а плечи одна линия, по площади ходил Лидер клана — Люпи́н. Светлокожий, высокий и стройный мужчина средних лет со светло-серыми глазами, с широкой челюстью, без бороды и с длинными чёрными как смоль волосами — передние пряди были сплетены в тонкие косы, отведены назад и соединены на затылке в хвостик. Лидер, как и Совет, был одет в белое, и имел такую же полупрозрачную накидку с широкими рукавами и с капюшоном, но белого цвета.

К Лидеру подлетали и докладывались старшие Охотники — он кивал, спрашивал, уточнял и давал новые указания. Совет приземлился на площадь, и Падуб кивнул Лидеру. Тот с беспокойством посмотрел на кристалл и сказал им вслед:

— Если будет нужна дополнительная мощь для сердца, зовите.

Совет приблизился к сердцу, разулся и вошёл в песок воронки, утопая в нём по щиколотку — распределялся по кругу, вставал и поднимал взгляды.

— И помните, — сказал Падуб, — сначала освещение, потом — защита.

Словно после множества репетиций, руки Совета одновременно поднялись — в ладонях вспыхнула белая магия, расползлась по венам и заползала под рукава туники. От ладоней отошли лучи белого света — и, струясь подобно воде, они через стенку сердца вошли в сферу. От прикосновения магии та встрепыхнулась, а кристалл пробудился от дрёмы и закрутился быстрее.

Веки закрылись, лица сосредоточились — Совет всколыхнул сеть магических вен поселения, выделил нужные и передал единую команду, будто источник этой мысли принадлежал одной голове, а не семи. И везде погас свет. В чашах на уличных столбах, в храме и хранилище, на складе, в жилых домах, в мастерской, а в кузнице погасли красные кристаллы.

Лица Совета напряглись — новое сосредоточение. Сердце налилось бледным светом, тихо загудело, закрутилось быстрее и завибрировало, а от него завибрировали песчинки воронки.

Стоя возле заброшенного домика, Ирис снова смотрела на серебряное изделие в ножнах, перевела взгляд на Вязеля — и вздохнула. Они увидели свет и посмотрели в сторону площади. Им была видна только верхушка сердца. Из неё в небо ударил столб белой энергии — и там, достигнув заданной точки в небе, от столба расползалась магическая пелена. Она опускалась и формировала прозрачный купол, будто из стекла.

Стены купола опустились и ушли в землю — луч исчез, а сердце ушло в дрёму. Опустив руки, Совет вышел из песка, но не обувался, и не покидал площадь.

*

Последний луч ускользнул из чащи и солнце скрылось. Только звёзды и полная луна на чистом небе освещали местность блеклым сиянием. Вся живность попряталась или убежала прочь, а деревья и растения точно окаменели. Интуитивно чувствуя близость опасности, жители затихли — замерли на местах и вслушивались в тишину.

Волнение разрасталось. Напряжение сгущалось. Страх, покалывая, покачивался в воздухе. А ожидание растягивалось и становилось невыносимым. Но надежда что повезёт, что опасность обойдёт стороной, ещё теплилась внутри жителей — как маленький огонёк. Огонёк, который через секунду заледенел и упал, разбившись на тысячи осколков.

Из дубовых зарослей раздался душераздирающий, нечеловеческий и неживотный крик — как сигнал и угроза. Крик пролетел над густой кроной, между стволов и веток — и волной накрыл поселение, пронзая уши и души его жителей. Ужас и паника охватили всех; в храме послышались детские плачи, которые, несмотря на страх, пытались успокоить. Никто ни бежал, ни кричал. И если бы учащённые сердцебиения бились созвучно, то в этой тишине, повисшей на пару секунд, возможно было бы услышать этот быстрый ритм.

Только пару секунд.

Раз. Тум. Ту-тум.

Два. Тум. Ту-тум.

Возник громкий шум. Нечто большое прорывалось сквозь заросли — шелестело листвой, ломало ветки, и приближалось волной. Не всем жителям удавалось сохранить хладнокровие, и многие отступали назад от источника опасности.

Сжав кулаки похолодевших рук, Вязель прошёл вперёд и всматривался в тёмные заросли леса. Недалеко от него находилась Ирис — она смогла сделать только пару шажков. Пленники воспользовались возможностью — приблизились к проёму и, теснясь, выглядывали, но через порог не переступали.

Из зарослей как залпы выскочили бесформенные существа из чёрного пара — летели-падали на поселение; испуганные и ошарашенные глаза жителей следили за полётом в бледном свете ночного неба. Существа ударились о стену магического купола, который вспыхнул белым в местах соприкосновений, отскочили от стены — упали на землю и расплющились.

Паровые нарушители один за другим возникали из темноты чащи с жуткими воплями, наполненными огненной яростью — они окружали купол, бились о его стены, отскакивали и падали на землю или обратно в заросли; приходили в себя, собирались обратно в столбы и снова устремлялись в атаку. От атак купол, сопротивляясь, источал белое сияние, которое давало дополнительное освещение местности.

Посмотрев на испуганную Ирис, Вязель шагнул к ней, но что-то привлекло внимание — и он поднял взгляд. Наверху, от центра купола щит начал истончаться — как пятна разводов на стекле; они стремительно увеличивались и скоро должны были дать брешь.

— Ах! — На секунду Вязеля сковал страх. — О, нет!

Он сорвался с места, подбежал к Ирис и ткнул пальцем вверх. Она подняла взгляд — паника пошла в разгул, танцуя со страхом, но Ирис старалась сохранять спокойствие и здравый рассудок. Она опустила голову, Вязель проследил за её взглядом — сердце.

Вязель и Ирис не видели, как Совет шагнул обратно к сердцу, вошёл в песок, поднял руки и сосредотачивался. Магия заструилась из ладоней и в сферу — сердце вновь пробудилось от дрёмы: закрутилось, приглушённо загудело и завибрировало, и источало бледное сияние, точно лунный осколок. Из верхушки сердца ударил луч, тоньше оригинального в два раза, соприкоснулся с верхом купола и подпитывал его энергией. Истончения уплотнялись, уменьшались и снова сливались со стеной. Руки Совета не собирались опускаться — они продолжал питать защиту через сердце.

Вязель и Ирис смотрели вдаль на стену купола — они, делая круг, поворачивались, а взгляды медленно скользили.

— Это и вправду они? — сказал Вязель.

— Да, — ответила Ирис. — Отвергнутые.

Нечто словно взяло за голову — Ирис остановила взгляд и смотрела через стену купола в нескольких метрах от них. По ту сторону несколько отвергнутых пытались пробиться. В ненамеренном действии Ирис протянула нить к их сущностям и ощутила испепеляющую ярость. Но за этим пламенем, и в нём, было что-то ещё — то, что было знакомо Ирис.

Разочарование. Потерянность. Страх. Но ассоциации Ирис были лишь как пшик над игольчатым морем эмоций.

А после Ирис ощутила то, чего сама не имела.

Боль. Обида. Ярость. Они распирали отвергнутых изнутри.

— Что они делают?! — воскликнул Вязель и указал на стену купола.

Переведя взгляд правее, Ирис не увидела новых истончений, поэтому не сразу поняла о чём он. Она всмотрелась через стену и обомлела. Несколько отвергнутых по ту сторону купола объединялись и сливались в паровое месиво.

Чёрная туча клубилась, формировалась в подобие шара, и поднималась выше, и выше. Туча замерла на высоте двух метров — с громким воплем ярости вытянулась и ударила в стену купола. От удара раздался странный хлопок, а стена в этом месте начала истончаться. Вязель ахнул, оступился и рухнул на бок. Ирис окаменела. Плющ в проёме вздрогнул и взвизгнул. Дурман, вцепившись в раму проёма, сохранил самообладание. А чёрная туча от удара отскочила, рассыпалась на изначальных существ — и они россыпью попадали в разные направления.

Приходя в себя, отвергнутые сливались, поднимались и готовились нанести следующий удар. Ирис переместила взгляд с них на истончения — и ахнула. Несмотря на поддержку купола Советом, брешь не успела бы восстановиться.

— Не выдержит! — сказала Ирис.

Не думая, она сорвалась с места — подбежала к куполу и подняла руки. Белая энергия вспыхнула в ладонях и, просвечиваясь под одеждой, растеклась по венам рук до шеи и груди, а кисти и запястья поглотил свет. Заряд был настолько мощен, светился так ярко, что не было видно кожи и ногтей, точно кисти были сотканы из света. Не смотря на страх, Вязель, глядя на Ирис, изумился. Изумился и Дурман, но и также он наблюдал за ней с интересом и восторгом.

Отвергнутые собрались в паровую тучу-шар и готовились нанести удар. Отступив на полушаг, Ирис отвела руки назад. Шаг вперёд и, присев, она ударила ладонями по стенке купола. Магия сработала как вспышка — истончения срастались, а стена купола уплотнялась.

С воплем туча отвергнутых ударила в купол столбом в то же место. Ладонями Ирис почувствовала покалывание и вибрацию; она не отшатнулась от удара, успела себя подготовить, но всё равно — ужас клокотал внутри и кричал диким смехом, носился и разбрасывал панику. Месиво отскочило и как града камней рассыпалось на множество отвергнутых по местности. От удара стенка истончилась и на секунду возникло небольшое отверстие. Но от ладоней Ирис передавалась энергия — и оно срослось; срастались и истончения, которые были как разводы.

Позади Ирис на том же месте находился растерянный, напуганный Вязель. Он поднялся и покачнулся на ватных ногах; понятия не имел что делать, что он мог бы сделать. Но он точно знал, что не смог бы укреплять купол как Ирис.

Не опуская рук, Ирис продолжала укреплять стенку купола и смотрела наверх как через стекло. В этот раз она была более уверенная, решительная: давай, я готова!

Но было что-то не так. Отвергнутые перестали вливаться в месиво и замерли в воздухе — клубились и чего-то ожидали. И не было понятно: это хороший или плохой знак.

По телу Ирис прошла волна мурашек, а волосы на голове зашевелились. Магия угасла в половину, ладони отстранились от стенки и её касались лишь пальцы; голова опустилась, а глаза смотрели перед собой. Ирис ощущала нечто иное, нечто более странное чем отвергнутые. Больше, сильнее. Намного сильнее. Но бо́льшая часть того существа была словно закрыта за толстыми стенами.

Ирис водила взглядом по черноте чащи и её очертаниям; вслушивалась, точно хаос творившийся вокруг отмер. Глаза уловили движение — и душа Ирис задребезжала. Из темноты на свет ночи и купола, паря, приближался высокий силуэт. Тело состояло из плотного красного пара. Возникли линии, сотканные из красной энергии: очертания утончённого мужского лица и стройного тела; они мерцали частями — то наливались светом, то почти гасли. И только линии глаз были постоянны, а зрачки, словно из красно-оранжевого пламени, светились. Местами пар выходил за мерцающие линии тела и лица — и размывал их. Очертания длинных паровых волос были расплывчаты. Вместо ног клубился пар — ласкал землю и растворялся.

Неизвестное существо смотрело на остолбеневшую Ирис. В её горле пересохло, вдохи стали короткими и отрывистыми, желудок сжимался, а ноги будто вросли в почву. Не успевший прийти в себя Вязель, стоял позади неё и замер в шоке. Плющ распахнул глаза и будто пытался сжаться в комочек. Дурман не потерял самообладания, но в нём качались: удивление, тревога, опасения.

Существо остановилось в двух метрах от стены купола и продолжало смотреть на Ирис. Она больше ощущала, чем читала по лицу — существо смотрело с непонятным ей беспокойством (или чем-то похожим на него), с интересом и с чем-то, что она не могла уловить.

Паровое пламя клубилось и завораживало. Забыв обо всём, Ирис опустила руки, смотрела только на существо, как под гипнозом; все звуки суматохи и атак затихли, удалились — перед ней существовало только оно. Они смотрели глаза в глаза — каждый пытался что-то понять друг о друге, но каждый натыкался на стены.

— Что ты такое? — прошептала Ирис.

Красные линии глаз дрогнули — существо взглянуло наверх позади себя. Ирис проследила за взглядом — за его спиной, наверху, густея и набирая мощь, продолжала собираться чёрная туча отвергнутых. Ирис ахнула и пришла в себя. Несмотря на растерянность и страх, она наполнила руки магией и, шлёпнув, положила ладони на стенку.

Существо сорвалось с места — трансформировалось в красный столб пара — переместилось в сторону и, смотря на Ирис, возникло в первоначальном облике. И в этот момент чёрный столб ударил с воплем в купол. Вновь появились истончения и маленькое отверстие, которое срослось обратно. Отвергнутые распались, но собирались вновь, и быстрее, чем в предыдущие разы.

Красное существо вернулось. Ирис, зная, что не может позволить себе отвлекаться, не может дать слабины, опустила голову; чувствовала пристальный взгляд, на который ей, не смотря на страх, хотелось ответить.

Наконец, совладав с собой, Вязель понял, что ему следует делать, что он может сделать. Он вскочил и побежал по поселению — кричал и привлекал внимание, призывал всех, кто умеет укреплять купол делать это. Крики подхватывали жители и разносили весть по поселению.

К стенам купола стекались те жители, кто умел отдавать энергию для подпитки защиты, а таких было немного — все первые ролей, Флокс, несколько старших Охотников, Жрецов и Хранителей.

Готовился новый заряд удара отвергнутых. Ирис видела, что красный пар вместо ног приблизился ближе к стенке — и с опаской подняла голову. Они смотрели друг другу в глаза — всё что их разделяло это стена купола. Ирис едва дышала, сердце колотилось с перебоями, тело бросило в жар, а конечности окутал холод. Ирис не могла полностью нащупать его сущность, не могла понять, как бы не пыталась. И Ирис ощущала, как он пытался пробиться в её голову, и частично преуспел; но она не могла понять, что именно он хотел узнать, что именно увидел. На секунду Ирис даже подумала снять с разума защиту, которой учат Жрецов, и которую она усилила во много раз учась самостоятельно и немного у духов. Стиснув зубы, Ирис заставила себя опустить голову и, усиливая защиту в голове, зажмурилась.

Существо отошло в сторону. Новый удар — Ирис выдержала. Готовился следующий.

Возле сердца к Совету присоединился Лидер и они усилил подачу энергии во много раз. Сердце крутилось быстрее, сияло ярче, сфера внутри замельтешила, а столб энергии расширился. Купол налился светом; Ирис поняла, что может не сдерживать себя, ведь никто не заметит — и она усилила подачу магии во множество раз.

Энергия из разных источников объединялась и создавался второй мощный купол, который сливался с оригинальным. Он уплотнился настолько, что по ту сторону звуки стали едва слышны, как за толщей воды. Да и выглядеть он стал будто сделан из мутной жидкости. Отвергнутых было по-прежнему видно, но расплывчато — как чёрные пятна. Совет отошёл от сердца, но оставался рядом. Лидер сократил тех, кто подпитывал купол и назначил им смены.

Ирис была из тех, кто остался у купола и подпитывал его. Несмотря на толщину стены и приглушённость звуков, Ирис видела расплывчатый красный силуэт — как большой язык пламени — скользил из стороны в сторону и пытался протянуть в неё нить. Ирис стало казаться, что существо хотело что-то сказать, но то ли оно не могло, то ли не знало как.

Ирис перевела взгляд на чёрные пятна и прошептала:

— Почему они так сильны?

Она чувствовала себя обманутой. То, как старшие об этом говорили, всегда представлялось, что если отвергнутые найдут их и нападут, то Совет просто установит купол-щит, а клан будет отсиживаться внутри и ожидать пока силы отвергнутых иссякнут.