Ундинки

Соня Орешниковая, 2023

Перед вами – книга судеб. Простых и сложных, обычных и волшебных, городских и деревенских, тяжелых и легких. Здесь сочетается самое неоднородное: мистика и любовь, детективы и ведьмы, юность и взросление. Судьбоносные встречи, разбитые сердца, ревность и примирение – лишь малая выдержка из чудесного многообразия смыслов и выводов, которыми награждает автор своего читателя. Комментарий Редакции: Очаровательная коллекция вариативных рассказов, лейтмотив которых – сама жизнь. Эти истории – фантастические и бытовые, веселые и грустные, одним словом – на любой цвет и вкус, под каждое настроение и собственный повод.

Разговор по душам

В нашем дурдоме, по улице Добролюбова, дом девять, дробь одиннадцать, наступил тихий час. Вернее, относительно тихий. Мы выпили сразу и успокаивающее, и обезболивающее, но некоторые, особо буйные, спать так и не ложились. Шныряли по коридорам. Кто-то проверял сохранность противопожарных принадлежностей, — лил воду из шланга. Успокоился только после того, как залил половину коридора.

Я зашла в свою комнату, заперла дверь, — мало ли что, кругом одни психи, — и села у распахнутого окна. Свет включать не стала. Сижу, курю, засыпаю… Но тут у меня весь сон прошел! Вижу, — по воздуху идет святой Петр. Крылья, почему-то, в руке держит. Я замахала ему руками:

— Петя! Петя! Иди сюда!

Святой Петр сделал маневр и приземлился на моем подоконнике.

— Здравствуй, Маргарита.

— Привет.

Я заметила, что белоснежное одеяние Петра далеко, в общем-то, не белоснежно. И немного помято. Но я ничего говорить не стала. Вежливо улыбнулась и протянула пачку сигарет:

— Курить будешь?

— А что куришь?

— «Пегас».

— Ну, давай. Надеюсь, вторые крылья у меня от этого не вырастут. И копыта — тоже.

— Не боись, Петр, у тебя теперь ничего не вырастет.

— Легко тебе говорить! А у меня вот волосы седеют.

— Да что ты? А Бог что говорит?

— Смотри, смотри, Петя, на род людской, не такое еще увидишь.

— Надо же!

— Правда, волосы потом снова отрастают. Становятся такими же, как в молодости.

— Вот это дело! Нам бы так!

Мы немного помолчали.

— Ой, Маргарита, насмотрелся я тут на вас! С ума сойти можно!

— Конечно, можно. Это же сумасшедший дом.

— Девочки с шестого этажа нашли где-то надгробную плиту…

— Так раньше на месте нашего дурдома кладбище было.

— А они теперь пользуются этой надгробной плитой, как столом. Едят на ней.

Пьют. Ужас-то какой! У меня просто крылья — дыбом!

— Да ладно тебе, Петя! У нас тут все в порядке вещей. Вот, например, Гришка. Он когда у своей тетки ночует, в Щелково, и просыпаясь утром, не видит в окне Останкинской башни, потом покрывается. Думает, что глюки полезли.

— Кто полез?

— Да глюки!

— Кто такие?

— Да галлюцинации!

— О, Господи!

— А че? Великий, могучий русский язык.

Петр выкинул сигарету. Я тоже. Мы опять немного помолчали. Петр повертел в руках свои крылья.

— У тебя порошок есть?

— Не. Но я щас принесу. В женском умывальнике видела начатую пачку порошка. Растяпа какая-то оставила. Щас сопру.

— Не надо! — Закричал святой Петр. Я от испуга даже икнула раза три. — Я ворованным не пользуюсь! И тебе не советую.

— Ой, да ладно тебе, Петя! В дурдоме свой катехизес. Вот я, например, вчера варила на общей кухне суп с грибами. Ложка в кастрюле стояла. Все деньги я на эти грибы отдала, — так вдруг захотелось. Суп был уже почти готов, я отошла на минуту. Всего на минуту, Петя! Вернулась, — а в кастрюле пусто. Нет, грибочка четыре осталось. Пришлось бульон хлебать. Вот так. А ты говоришь!

— Ну и что, — упрямо пробубнил святой Петр. Потом вздохнул. — Эх, а крылья бы постирать.

— А что ты с крыльями со своими сделал? Шатался, что ли, по крыше пьяный?

Святой Петр хотел было возмутиться, но вдруг как шикнет:

— Крест твори! Твори, говорю!

Я вздрогнула и перекрестилась дрожащей рукой.

— А что случилось?

Но тут я и сама увидела. К нашему окну, по карнизу, шел какой-то мужчина в черном плаще и черной широкополой шляпе. Я оторопела.

— А! Самоубийца! — выдохнула.

— Да нет. Слишком походка уверенная. Погляди!

Я гляжу, — верно!

— Петь, а кто это?

Но святой Петр промолчал. Только в крылья вцепился. А мужчина подошел к нашему окну и сел рядом с Петром на подоконник.

— Ах, голуби! Привет, Марго.

— Здравствуйте. А вы кто?

— Не узнаешь, Маргарита?

Мужчина улыбнулся как Чеширский кот.

— Как Чеширский? — вдруг говорит мужчина. Я икнула. К сигаретам потянулась. Святой Петр тоже закурил. — А это ты здорово придумала, Марго. Верно.

— Петя, — говорю, — это че, дьявол, что ли?

— Дьявол, дьявол, — проворчал святой Петр.

— Ну, ты, поосторожнее, крылатый, — погрозил пальцем Дьявол. — Вот бате твоему скажу, чем ты тут занимаешься.

— Подлипала. Подхалим. — Буркнул святой Петр. И виновато поежился.

— Вот-вот. Опять куришь? Ох, батя тебя за это по головке не погладит!

— Отвяжись, репей паршивый! — Святой Петр пустил колечки дыма. — Подлипала. Подхалим. Лизоблюд.

— Совсем распоясался. Никакого воспитания! — Дьявол театрально вздохнул, достал из кармана пачку «Мальборо». — А вы что курите, ребята?

— «Пегас»! — крикнул святой Петр.

— Ладно, все не «Прима».

— А то! — Хотела я заступиться за святого Петра. И запнулась.

Дьявол усмехнулся. Щелкнул зажигалкой «Зиппо».

— Могу дать затянуться.

— Марго! Не бери! — Прошипел святой Петр.

— Что ты, ангел, не нужно приучать девочку к нищете. Она у нас еще покажет первый класс. Верно, Марго?

— Верно.

— Ах, видел я, Маргошечка, какие вы тут процедуры делаете. Браво. Я восхищен. Могу зашабашить несколько билетиков на одно сногсшибательное шоу. Вальпургиева ночь называется.

— Да у нас тут каждая ночь — Вальпургиева. Че нам?

— Посмотрите, как работают настоящие профессионалы.

— Это вы приводите к нам своих профессионалов. Мы повысим немного их культурный уровень.

Дьявол рассмеялся.

— Дообщаешься ты, Петя, с душевнобольными… Хотя люблю я вас, психов! — Дьявол повернулся ко мне. — Задеваете вы чем-то. — И выкинул так и не зажженную сигарету.

Мы с Петром свои тоже, почему-то, выкинули. Петр покашлял.

— Ты не тяни резину, Дьявол, говори, что нужно, и проваливай к чертям!

Дьявол пожал плечами.

— Да. Я, в отличие от некоторых, просто так по крышам не шатаюсь…

— Я…

— Помолчи, мальчишка. Язык бы твой вырвать!.. Освоился!.. Так сквернословить стал! Так вот. Я дух противоречья и отрицанья. По вашим меркам, Маргоша, просто гений. Поэтому спрашиваю сразу и прямо. Сделку подписываем?

Святой Петр от неожиданности свалился с подоконника. Через секунду он снова на него вскарабкался, держа крылья, которые так и не выпускал из рук.

— Ах ты, паршивец! Гад! — Прохрипел. — Свинюга!

— Какие страшные слова знает! — усмехнулся Дьявол. — Ты к нам не лезь. Марго — девочка взрослая. Сама разберется.

— Правда, Петя. Ты успокойся.

— Отлично. Так что, сделку подписываем? Соглашайся, и все будет круто.

— А что я получу?

— Красивую жизнь и небо в алмазах.

— Ну, небо в алмазах я, предположим, каждый вечер вижу.

— На подделки пялишься. Сама ведь знаешь. Я предлагаю тебе настоящую жизнь. Что за прибыль у меня будет от нашей сделки, ты тоже знаешь, — не маленькая. Но не пугайся. Вспомни литературу. Книги же читаешь. Воланд, Мефистофель…

— Лермонтовский Демон! — вспомнила я.

— Вот — вот! Все мы вам помочь хотим, жалкие вы существа.

— Я не жалкое существо. Сама со всем справлюсь, без вашей помощи.

— Обломайся, гад! — Зарадовался святой Петр.

— Аа, опять ты, Петрушка зеленая.

— Слушайте, ребята, а весело с вами! — Вдруг сказала я.

Дьявол смахнул с плеча невидимую пылинку.

— Все у тебя хорошие, Марго. — Потом он стукнул Петра по плечу. — Подурачились, и хватит. Пора домой.

— Сейчас, — Нехотя протянул Петр.

— Пошли, пошли, нравишься ты мне, птица божественная! И когда крыла свои постираешь, бомж небесный? Опять подзатыльник от бати схлопочешь.

— А тебе — че? Подхалим. Подлипала. Лизоблюд.

Дьявол отвесил Петру подзатыльник, и тот быстро встал.

— Я готов!

— Вот так. — Дьявол подмигнул мне. — А с тобой, Марго, мы еще поговорим. Я настойчивый. Это был только первый заход. Да и ты, девочка моя, неоднозначна. Сядь, подумай на досуге. Я еще вернусь и мы поговорим без свидетелей.

— Только на сделку не соглашайся, Маргарита! — Крикнул мне напоследок святой Петр. — Послушай меня, Маргарита!

* * *

— Послушай меня, Маргарита!

Я открыла глаза: лежу на кровати в своей комнате в общежитии литературного института. А предо мной — Пашка с бритвой в руках. Нет, Пашкино поведение уже ни меня, ни кого-либо другого не шокирует. Поэтому я вздохнула, настроилась на долгий разговор, и спокойно спросила:

— Ты бриться, Паша? Или вены резать?