Ундинки

Соня Орешниковая, 2023

Перед вами – книга судеб. Простых и сложных, обычных и волшебных, городских и деревенских, тяжелых и легких. Здесь сочетается самое неоднородное: мистика и любовь, детективы и ведьмы, юность и взросление. Судьбоносные встречи, разбитые сердца, ревность и примирение – лишь малая выдержка из чудесного многообразия смыслов и выводов, которыми награждает автор своего читателя. Комментарий Редакции: Очаровательная коллекция вариативных рассказов, лейтмотив которых – сама жизнь. Эти истории – фантастические и бытовые, веселые и грустные, одним словом – на любой цвет и вкус, под каждое настроение и собственный повод.

Урсула

1

Он пришел к ней поздно вечером. Осторожно постучал в окно. Сова на кухонном шкафу приоткрыла глаза, расправила крылья и ухнула, готовясь напасть на ночного гостя, потревожившего покой их дома.

— Тише, Ася, — сказала Урсула. — Давай сначала разберемся, кто к нам пришел. Может быть, кто из деревенских заболел.

Урсула вышла на веранду. Не зажигая свет, открыла штору.

— Добрый вечер, вы Урсула? — крикнул мужчина, стоявший на крыльце.

Она приоткрыла окно. Явно не деревенский.

— Вы кто и что вам нужно? — холодно спросила она, хмуря брови.

— Извините, что так поздно, у меня машина сломалась, телефон тут не ловит, пришлось добираться до вас пешком. Места у вас глухие.

— Говорите по делу, — оборвала его Урсула, все больше тревожась.

— Я от Алекса. Он писал мне три дня назад. Сказал, что в ваших лесах появились чужаки. Я на помощь.

Урсула быстро открыла дверь дрожащей рукой.

— Проходите. Разувайтесь. Пойдемте чай пить.

— Закройте дверь и окно.

— Конечно, я знаю. Вы голодный с дороги?

— Очень.

— У меня здесь все есть, в том числе и ванная. Проходите, умывайтесь, я пока ужин разогрею. А как вас зовут?

— Аксель.

— Алекс. Аксель. Интересные имена.

— Обычные. Алексеи мы по паспорту. На службе так звать начали, вот и приклеилось. А вот вы — Урсула.

Она смутилась.

— Вот так уж получилось.

— Да. Забавное совпадение. А как вас родители с бабушкой в детстве звали? Всегда полным именем?

— Сулей зовут. Родители живы — здоровы, живут в городе.

— Как же они вас одну в лес отпустили?

— Я взрослая, — отрезала Урсула. — Идите умываться.

2

— Алекс в охотничьем доме? — спросил гость за чаем.

— Он… Он погиб.

— Что? — Мужчина поперхнулся чаем. — Как погиб? Он писал мне три дня назад.

— Он погиб вчера.

— Чужак?

— Да.

— Не стесняйтесь, плачьте. Можно выйти покурить на веранду?

— Конечно. Я с вами пойду.

— Да вы плачьте.

Урсула помотала головой.

— Слезами горю не поможешь.

Мужчина долго смотрел в окно.

— Значит, Алекс в охотничьем доме?

— Да. В сенях. Я закрыла дом на замок. Я не могла сказать деревенским. Им не нужно знать.

— Все правильно сделали. Не нужно. Панику поднимут. Вы ведь меня ждали?

— Очень.

— Вы боитесь?

— Немного.

— Что говорил Алекс? Один чужак? Или их несколько?

— Не успел разобраться. Сам видел только одного.

— Не бойтесь. Мы справимся. Завтра я схожу в охотничий дом и все решу.

— Я пойду с вами.

— Сейчас не время для мелодрам. Соберитесь. Давайте сначала завершим дело. Это вопрос вашей безопасности.

— А вашей?

— Я же говорю, я справлюсь.

— Алекс тоже так говорил.

— Я старше и опытнее. Но сегодня мне нужно отдохнуть.

— Конечно.

— Сообщите деревенским, что я новый егерь.

— А что говорить про Алекса?

— Не знаю. Например, уехал в город к своей жене.

— У него была жена?

— Черт побери, Урсула, шевелите мозгами. Конечно, нет. Это легенда. Чтобы про вас не подумали плохо. Я поселюсь в охотничьей избе, но к вам буду захаживать часто. А то еще начнут языками молоть, что вы… У вас водка есть?

— Нет. Но есть домашнее вино.

— Тащите сюда. Или вам помочь? Оно в подполе?

— Я вчера уже достала.

— Давайте помянем Алекса. Как у вас с ним были дела? Плохо?

— Почему?

— Вы не скорбите.

Урсула дернулась, словно ей влепили пощечину.

— Да как вы можете…Просто мне страшно. У меня слез нет. И холодно внутри.

— Ничего. Отогреетесь. Хотите, сами убьете чужака? Отомстите. Кровь за кровь.

— Я не могу. Я не хочу. Это же волки. Я люблю волков. Я тут всех местных волков знаю.

Она, наконец, заплакала. Тихонько. Отвернувшись к окну.

Аксель сам проверил шкафы, нашел бутылку вина, налил в стакан и осушил залпом. Потом налил еще половину и поставил перед Урсулой.

— Пейте. Хватит ныть. Сами говорили, что слезами горю не помочь.

Урсула всхлипнула и замолчала.

— То я не скорблю, то ною, прекратите делать мне замечания, иначе…

Она запнулась, мотнула головой, схватила стакан и выпила вино в два глотка.

— Так что иначе? — усмехнулся Аксель. — Превратите меня в лягушку?

Урсула смерила его ледяным взглядом. Он покачнулся.

— Черт. Однако. Глазливая вы. Несите сюда свои пироги. Что же вы хозяйка такая плохая. А пироги с чем?

— С грибами, — процедила Урсула.

Превращать она, конечно, не умела, это не сказка, а вот повлиять на сознание, применить гипноз, составить отвар…

— Алекс говорил, что вы ведьма.

— А вы не верите?

— Я в сказки не верю. Вы же обычная травница, да?

— Да. А еще у меня есть медицинское образование и я на полном праве помогаю местным жителям. Я работаю в сельской больнице. У меня есть машина.

— Значит, мы сможем завтра подъехать посмотреть мою красавицу?

— А вы разбираетесь в машинах?

— Отвезем на прицепе в охотничий двор. Разберусь. А пироги правда с грибами?

— Уж не кривда.

— Других нет?

— Нет.

— С мухоморами?

— Не хотите — не ешьте.

— Можно пожарить яичницу?

— Жарьте. Я спать пойду. Ваша комната — прямо по коридору.

Тут сова, до того тихо сидевшая на шкафу, заухала, расправив крылья.

— Ах ты, — удивился Аксель. — Она настоящая? Я думал, чучело.

«Сам ты чучело», несправедливо подумала Урсула, потому что мужчина ей нравился.

— Ее зовут Ася. Взяла ее полечить. Теперь она моя.

— Не улетает?

— Улетает по ночам, утром возвращается. Сейчас она как раз просилась полетать. Пойду отпущу ее с веранды.

Сова прилетела и села прямо на стол, напротив Акселя.

— Какая красавица, — восторженно прошептал он. — Ее можно погладить?

— Разве она котенок? — улыбнулась Урсула.

— Кстати, почему у вас нет котов?

— Полный двор. Четыре штуки. Гуляют сами по себе.

— Я думал, должен быть один кот. Черный.

Урсула усмехнулась.

— Пока что гладить сову нельзя. Она должна к вам привыкнуть.

Сова пристально глядела на Акселя, потом медленно повернула голову к Урсуле и ухнула.

— Вы ей не нравитесь.

— Ничего, привыкнет. А вы понимаете язык птиц?

— Я понимаю Асю. Сейчас я ее выпущу.

Урсула шла на веранду и размышляла над поведением совы. Что-то ее в госте насторожило. Тут она споткнулась. Как там говорил Алекс? Первое правило чужака — показаться своим. Конечно, он говорил про волков, но у людей много похожих уловок. Хотя, возможно, для Аси гость — просто чужой человек, потревоживший ее покой, а она придумывает.

Когда Урсула вернулась на кухню, то застала Акселя молчаливым, хмурым и бледным. Он сидел, сжав перед собой руки, сложенные в замок, костяшки пальцев побелели. Урсуле стало страшно. Она боялась шелохнуться. Она никогда не видела по — настоящему скорбящих мужчин. Деревенские были простые. Головы опустят, потом водки выпьют, песню споют и дальше живут. А этот скорбел. И Урсула сразу поняла, что это скорбь. Мужчина сосредоточился, чтобы заглушить в себе боль. Значит. до этого просто не показывал вида, держался.

Тут он заметил Урсулу, вздохнул, снова налил себе вина.

— Вы хорошо знали Алекса? — Спросила Урсула осторожно.

— Достаточно, — коротко ответил Аксель. — А у вас с ним… эээ…

— Нет.

— Вы нравились Алексу.

— Поешьте, пожалуйста.

Аксель тяжело на нее посмотрел.

— Не переживайте, я не пьянею. Но меня немного отпускает. Ладно. Давайте сюда ваши пироги. Не отравите же вы меня, в самом деле. Вы тут и грибы все в лицо знаете, наверное.

— Почти, — улыбнулась Урсула.

— Про вас с Алексом не ходило слухов?

— Нет.

— Вы уверены?

— Плохих, я имею в виду.

— Хорошо. А то я думал, что надо будет поменять легенду. Но теперь сойдет. Раз у вас ничего не было, значит, уехал к жене.

— Налейте мне еще вина. Половинку. Выпью и спать пойду, Это деревня. Здесь утро рано начинается. Разбудить могут.

— На работу вам завтра не нужно?

— Мне дали недельный отпуск.

— Это хорошо. Вкусные, кстати, у вас пироги. Держите вино.

— Жаль Алекса.

— Да. Хороший был парень.

Урсула опять тихонько заплакала.

— Послушайте, а вы правда егерь или это тоже легенда?

— Правда, — слегка улыбнулся он.

— Значит, останетесь здесь?

— Посмотрим.

3

— Не скучно вам тут, в деревне? — спросил Аксель, когда они ехали забирать его машину.

— Разве тут заскучаешь? — Урсула пожала плечами. — Село рядом, а при машине я и в город часто езжу.

— Да. Красиво тут.

— Да. Правда, связь иногда пропадает. Бывает. Мы можем вызвать автосервис.

— Сам справлюсь.

— Вы… Вы ведь уже были… там? В охотничьем доме?

— Был. Все сделал.

Урсула закусила губы, чтобы не заплакать.

— Послушайте, давайте я поведу.

— Да. Давайте поменяемся. Что-то слезы из меня льются, как из прохудившегося ведра.

— Отошли от шока. Пройдет.

Урсула сегодня проснулась поздно, давно она так долго не спала, привыкла уже к деревенскому ритму, просто все эти события, да еще вино.

Акселя она обнаружила на веранде, он сидел и разговаривал с Асей, которая примостилась на окне. И хотя Урсула шла осторожно, на цыпочках, а полы в доме не скрипели, он почувствовал ее спиной и сказал:

— Доброе утро. Насколько оно может быть добрым с нашими обстоятельствами. Вы всегда так долго спите?

— Последний раз это было 1 января. Ася давно прилетела?

— Пять минут назад. Мне кажется, или мы подружились?

— Кажется, подружились.

Урсула снова вспомнила слова Алекса. Второе правило чужака — убедить всех, что ты свой. Она мотнула головой. Что за чушь лезет ей в голову? Уж не думает ли она, что Аксель — оборотень? Это на нее деревня так действует. Уже полгода она живет, как в сказке, и слушает деревенские байки. Алекс их тоже любил.

— Вы хорошо знаете лес? — вывел ее из воспоминаний Аксель.

— Как свои пять пальцев.

— И что, правда волков различаете?

— Алекс был хорошим учителем. Еще я умею подражать голосам птиц и некоторых животных.

— Белоснежка, — усмехнулся он. — Никогда бы не подумал. Даже больше верится, что вы ведьма.

— Я каждое лето проводила у бабушки. Она меня тоже очень многому научила.

— Не сомневаюсь. Потомственная, значит.

— Чужаков убивать будете? — прервала его глумление Урсула.

— Нет, в угол поставлю и проведу воспитательную беседу, — фыркнул Аксель.

— Может быть, это один какой-то волк. А может быть, это волчица и у нее где-нибудь останутся умирать щенки.

— Вам Алекса уже не жаль?

— Что вы такое говорите? Умейте разделять понятия. Они просто животные. А вы что, мстить собираетесь? Кому? Волку?

— Ладно, успокойтесь. Попробую обойтись холостыми и зарядами с солью. Так даже убедительнее будет, вы правы.

— Но ружье все равно с собой возьмите, — встрепенулась Урсула.

— Разумеется. Не учите меня, девушка. У вас бабушка была, а у меня дедушка. Я тоже много чего умею. А будете много разговаривать, превращу вас в лягушку. В отличие от вас, я это умею.

— Тогда лучше в сову. В сову сумеете?

— А можно, все-таки, узнать, почему у вас с Алексом ничего не сложилось?

— Так ведь ему двадцать лет только было. Я его как брата воспринимала. Господи, какой же он молодой был!

Урсула снова собралась заплакать, как Аксель резко сказал:

— Не реви. Живой он.

Урсула так и застыла с открытым ртом, поперхнувшись слезами. Затем в упор посмотрела на Акселя.

— Вы шутите так?

— А я похож на шутника?

— Но я же… Я же была там… Он там, в сенях, холодный…

— Конечно, холодный. В сенях по ночам холодно. Пульс был слабый, ты, наверное, сразу руку отдернула. Еще и под замком его оставила. Он хотел через окно выбраться, да слаб был. Вовремя я приехал. Ты точно врач?

— Медсестра.

И Урсула разрыдалась. Аксель остановил машину и вышел курить. Подождал, когда Урсула успокоится, снова сел в машину и протянул ей платок.

— Что, даже платка у тебя нет? Какой стаж?

— Я недавно учиться закончила. Почему вы мне сразу не сказали, что он живой? Какое счастье! Я бы себе никогда не простила!

— Я ждал удобного момента, боялся, как отреагируешь, просто не выношу женских слез, умеете вы, женщины, психологически давить.

— Он в больнице?

— Да, довез на твоей машине. Ты крепко спишь.

— А вы мне в вино ничего не подмешали?

— Давай уже на «ты», к чему церемонии разводить? Хотя, конечно, мне тридцать лет. Не старый для тебя?

— Нет, — буркнула Урсула. — А вы женаты?

— Когда уж тут жениться, я егерь. А деревенские мне не нравятся.

— Я вам тоже не нравлюсь?

— Ты в самый раз. Замуж за меня пойдешь?

— Что? — прыснула Урсула, но покраснела.

— Возьму тебя на перевоспитание, а то ты тут всю деревню за полгода похоронишь.

— Смотрите на дорогу, — оборвала его Урсула. — Вы вообще знаете, куда ехать?

— Да уж знаю, всю жизнь егерем работаю, я лес чувствую. Да и бывал я здесь.

— Я хочу увидеть Алекса, он в порядке?

— Как на собаке заживает, организм молодой. За ним есть, кому ухаживать, поверь мне.

— Верю. Маринка, наверное, — улыбнулась Урсула. — Давно на него глаз положила. Еще ревновала меня.

— Ну, вот, видишь, ты там лишняя.

— Он не сердится на меня?

— Даже переживал за тебя, непутевую. Не бойся, мы тебя не выдали, твой досадный промах останется нашей тайной. Будет, чем тебя шантажировать.

— Как же так… Он бледный такой был, холодный, рубашка в крови, господи, какой ужас, ты мне не врешь?

— Рана не глубокая, хорошо, что в сенях был, очухался от холода и рану обработал. Хотел уже тебе звонить, да я как раз приехал.

— Мне нужно его увидеть, — твердо сказала Урсула.

— Хорошо, так и быть, только быстро, нужно подготовиться для обхода.

— Страшно.

— Ничего, справлюсь.

— Значит, про Алекса уже никакая легенда не нужна? — уточнила Урсула.

— Зачем? Да вся деревня уже знает, что он раненый в больнице.

— За тебя страшно, — буркнула Урсула и снова покраснела.

— Смешная ты, Суля. Сколько тебе лет?

— Двадцать пять, — гордо ответила она.

— Даже так? Что-то долго ты училась.

— Достаточно.

— Институт закончила? А почему тогда медсестрой?

— Вакансии не нашлось. И сказали, чтобы я опыта набиралась.

— Это правильно. Одно дело чужие больные, а когда свои… Вон, что случается.

— Ты постоянно теперь меня этим попрекать будешь? — рассердилась Урсула.

— Двадцать пять точно есть? Паспорт покажешь? Девчонка, ей-богу. Докторица, — хмыкнул он. — Мужика бы тебе хорошего, да где же его взять в глухом лесу.

— Так ты же приехал, — съязвила Урсула. — Что, замуж меня брать уже передумал?

— Я два раза не предлагаю. Но у тебя есть время подумать и согласиться.

— Удивительно ты наглый тип.

— Какой есть.

— Где твоя машина?

— Да скоро уже.

— Надо еще ко мне заехать.

— Зачем?

— Пирогов в дорогу дам, на всю же ночь идешь, наверное.

— Пироги, волки и Красная Шапочка, да и только, — хмыкнул Аксель.

Урсула обиженно отвернулась к окну.

— Еще и сопишь, как мопс.

— От мопса слышу, — глухо пробормотала она. — Надеюсь, ты скоро отсюда уедешь.

— И не надейся. Я тут вместо Алекса буду, а его в заповедник отправят, рано ему еще в лесу хозяйничать.

4

Всю ночь Урсула почти не спала, сидела на веранде в кресле, укрывшись пледом и вслушивалась в звуки и шорохи. Иногда раздавались выстрелы. В эти моменты Урсула сжимала кулаки и зажмуривалась. Сердце гулко билось в груди.

К утру все стихло. И только Урсула задремала, как в окно тихонько постучали.

— Аксель! — взвизгнула она, открыла дверь и бросилась ему на шею. — Ты не ранен?

— Без внешних повреждений. А ты, значит, дрыхнешь? А будет, что поесть, кроме твоих пирогов с мухоморами?

— Все есть, пойдем скорее, — потянула его за руку Урсула. — Что в лесу? Как все прошло?

— Волчица это была, ты оказалась права. Щенки у нее.

— И что ты сделал?

— Взял на перевоспитание.

— Серьезно?

— Конечно. Она молодая еще, глупая, голодная, от стаи отбилась, одна нога у нее была сломана и плохо срослась, словом, бедолага. Урсулой назвал.

Они засмеялись.

— А можно будет на щенков посмотреть?

— Конечно. Только вечером. Мне бы отоспаться. Не выгонишь?

— Куда же я будущего мужа выгоню?

Она осторожно обняла Акселя и прижалась лбом к его шее.

— А ты сегодня опять в лес уйдешь?

— Уйду.

— Зачем?

— Надо будет несколько дней понаблюдать. Вдруг еще кто повадился?

— Страшно.

— Привыкай. Работа у меня такая.

5

В среду забирали Алекса из больницы.

— Выглядишь здоровее всех здоровых и живее всех живых, — улыбнулась Урсула.

— Поверь мне, так и есть, — усмехнулся Аксель. — Идите в машину, я тут все утрясу.

— А надо что-то утрясать? — удивилась Урсула. — Я могу чем-то помочь?

— Ты один раз уже помогла Алексу, теперь лучше я.

— Опять? — рассердилась Урсула.

— Пойдем, — подмигнул ей Алекс. — Пусть утрясает, если хочет.

Когда они вышли в коридор, Алекс легонько пихнул Урсулу в бок.

— Ну, не сердись. Аксель такой человек. Вот с таким чувством юмора. Ты просто не привыкла, потому что он совсем не городской человек.

— Да и не деревенский.

— Да. Он особенный, это правда.

— Ты тоже особенный?

— Я только учусь, — улыбнулся он. Улыбка у него была обезоруживающая.

Урсула хмыкнула, но сердиться перестала. Накосячила она с Алексом знатно, вот и поделом ей. И Аксель очень строгий человек в некоторых вопросах, но зато он опытный. И очень ответственный. На него всегда можно положиться. И если он что-то говорит, нужно прислушаться.

В регистратуре сидела Марина и пила чай. Алекс послал ей воздушный поцелуй.

— Пока, красотка. Надеюсь, больше не увидимся. В больнице.

Он рассмеялся, а Марина бросила на него недобрый взгляд. Таким и зашибить можно. По спине Урсулы даже мурашки пошли. Она удивилась и насторожилась. Опять это чувство… На нее иногда накатывает, но она пока не знает, как к этому относиться, что с этим сделать, как применить. Но если пошли мурашки, значит, что-то не так в окружающей действительности. Нужно держать ухо востро.

— Не нравится тебе Марина? — спросила она, зондируя пространство на предмет своих опасений.

— Есть в ней что-то отталкивающие, — кивнул Алекс.

— В прошлый раз мне показалось, что вы отчаянно кокетничали.

— Ну, было дело. А потом я отошел от лекарств и разглядел ее.

— И что увидел?

— Простую деревенскую бабу. Злоязыкую и завистливую. Держаться от нее подальше надо. Эта и без денег предаст, просто ради своего удовольствия.

Урсула удивленно посмотрела на Алекса.

— Вы с Акселем очень похожи. Есть в вас что-то такое… Вам веришь. В смысле, понимаешь, что это так. Все так, как вы говорите. Как будто я искала в себе слова, чтобы что-то описать, а потом их услышала и поняла: вот точно, именно это я и хотела сказать.

— А это потому, что мы в связке. Одна команда. — Он подмигнул.

— Вы давно знакомы с Акселем, да?

— С детства.

— Вы не братья случайно?

— Братья. Двоюродные, правда.

— Но так срослись, что уже как кровные, да?

— Вот видишь, ты тоже все понимаешь. Это со временем приходит.

— Что приходит?

— Понимание, — хмыкнул Алекс. — Если ты сейчас что-то не понимаешь, со временем разберешься и научишься себя слышать.

— Что-то происходит, да?

— Ты уже что-то учуяла?

— У меня голова кругом, — пожаловалась Урсула. — Сейчас я снова потерялась.

— Бывает.

— Что-то происходит и вы с братом появились тут не случайно. Ты просто разнюхал обстановку. И сообщил ему. И я вам тоже для чего-то нужна. Поэтому он не счел нужным сообщить мне, что вы братья.

— Впечатлен, — сказал Алекс с искренним восхищением. — Мы в тебе не ошиблись.

— Не пора ли тогда поделиться секретами? — снова стала сердиться Урсула.

— Не гони лошадей, — улыбнулся Алекс. — И если у тебя есть вопросы, лучше задай их Акселю. А еще лучше подожди, и он сам тебе все расскажет.

— А я-то раньше удивлялась, как такого молодого парня взяли егерем… Теперь понимаю. Слушай, а может, это инсценировка и не было никакой настоящей раны у тебя? Это Аксель остался утрясать?

— Остановись, Урсула, — рассмеялся Алекс. — Не торопись бежать вслед за своей фантазией, она может увести тебя совсем в другую сторону.

— Чехарда какая-то, — тряхнула головой Урсула. — Чувствую себя как Алиса в стране чудес. А ты говоришь так, словно я читаю книгу Кастанеды.

— Здесь мистические места, Урсула. Здесь смещены магнитные полюса земли, это просто так не проходит. Север полон чудес и загадок. А летом и осенью здесь особенно красиво. И особенно опасно.

Тут как раз пришел Аксель.

— Ну, что, поехали. Сейчас посмотришь на виновницу твоей раны, не будешь на нее сердиться?

— Да мне ее уже жалко, — улыбнулся Алекс. — Ты ее так описал… У нее стресс, наверное. Надеюсь, она меня не испугается. А то еще решит, что я ей отомстить пришел и совсем с катушек съедет. У нее ведь еще щенки.

— Кормлю их молоком из бутылочки, у волчицы молоко пропало, у нее действительно стресс.

— Я ее посмотрю, — сказала Урсула. — Поставлю на ноги. Вернее, на лапы. Я с собой взяла все необходимое.

6

— Это не чужак, — сказал Алекс, увидев волчицу.

— Так уже поняли, что не чужак, — хмыкнул Аксель.

— Я не об этом. — Алекс тревожно взглянул на брата. — Не она меня цапнула. Тот здоровый был, злющий, шерсть темнее, самец, должно быть.

— Черт, только этого не хватало, — помрачнел Аксель. — Придется продолжать делать обходы.

— Вдвоем будете ходить? — спросила Урсула, снова чувствуя холодок на спине.

— Безусловно, — кивнул Аксель.

Урсула села перед волчицей и протянула ей руку.

— Привет, тезка, давай знакомиться. Я тоже Урсула. Дай мне посмотреть твою больную лапу. Я тебе помогу.

— Точно, ведьма, — хмыкнул за спиной Аксель — Глаза в глаза контакт. С первого раза.

— Просто я люблю животных, они это чувствуют и доверяют мне, — улыбнулась Урсула. — Какая ты слабая, моя дорогая. Дай-ка я сама погляжу твою лапу. Ребята, морду ей гладьте, чтобы не цапнула меня, когда ей будет больно.

— Как можно устоять перед такой женщиной? — продолжал Аксель. — Урсула, я говорил тебе, что два раза не повторяю? А я повторю. Выходи за меня замуж. Тебе я готов повторять это вечно, пока ты не согласишься.

— Я соглашусь, только помолчи, пожалуйста, ты нервируешь волчицу.

— Она просто ревнует.

— Весело с вами, ребята, — резюмировал Алекс.

— Значит, так. Сейчас сделаю компресс, а вечером перевяжу лапу жгутом. Не так уж плохо срослась кость, просто отек, а я его сниму. Хромать не перестанет, но будет это делать значительно меньше и безболезненно.

— Может быть, принести ей щенков? — предложил Алекс.

— Пока не надо. Сами справимся. Я еще ее напою отваром, чтобы силы восстанавливала, а как оклемается, щенки уже подрастут. Видите ее взгляд? Мне кажется, она понимает каждое мое слово и молчаливо благодарит, — Урсула тихо засмеялась.

— У нас четверо волчат, — сказал Аксель. — Две суки и два кобеля. У нас уже, считайте, есть своя армия.

— Деревенские не будут против? — засомневался Алекс.

— А где ты до этого служил? — удивилась Урсула. — Всю жизнь лесники волков держат, а свои волки в деревне — это благо. Своих не тронут, чужих не пустят.

— Это его первая миссия, — хмыкнул Аксель и похлопал брата по плечу. — Слышал? Учись.

… После чая братья курили на крыльце, а Урсула осталась в доме. Кормила щенков. И размышляла.

Она вспомнила третье правило про чужаков. Потому что не бывает двух правил. Не меньше трех.

И третье правило гласило: если чужак оказался своим, продолжай искать. Он где-то рядом. Твоя интуиция не могла тебя подвести.

7

Вечером, вернувшаяся с работы, Урсула застала у себя дома Акселя. Тот сидел за столом, а перед ним стояла Ася. Он что-то прикручивал к ее лапе. Сова была совершенно спокойна.

— Я думала, ты уже ушел в охотничий дом, — улыбнулась Урсула. — И так здорово, что ты здесь. Сейчас будем ужинать. Все, что останется, положу в контейнеры, Алексу отнесешь.

— Он не ребенок. Он лесник. А как он мясо готовит, мм, закачаешься.

— Все равно, пусть. Вам сейчас некогда. Кстати, чем ты там занимаешься?

— Прикручиваю миниатюрную камеру. Очень удобно, когда у тебя есть сова, — хмыкнул он. — Кстати, завтра должны привезти заказ, я заказал на твое имя, вдруг я в лесу буду. Это чучело совы.

Ася ухнула. Аксель засмеялся.

— Урсула, она понимает или это совпадение?

— Не могу ответить на этот вопрос, — хихикнула Урсула. — Нам остается только догадываться.

— Не переживай, Ася, та сова умерла от старости и послужит нам добром и после своей смерти.

— Что ты задумал? — не переставала удивляться Урсула.

— Замаскирую квадрокоптер под сову, пусть летает над лесом. Это очень удобно.

— Ты бы еще моим котам и кошкам камеры навесил, — фыркнула Урсула.

— Уже.

— Что?

— Навесил.

— Серьезно?

— Совершенно.

— Волчица со щенками тоже не остались обделенными?

— В первую очередь.

— Аксель… Не знаю, пугаться или хохотать.

— Пусть будет. Пригодится. Я собираюсь тут жить. С тобой, между прочим. Я хочу знать, что тут безопасно. Тут будут жить наши дети. Гензель и Гретель.

— Надеюсь, ты шутишь, — хихикнула Урсула.

— Ты не хочешь от меня детей?

— Я не хочу, чтобы их так звали.

— Почему? Храбрые дети. Убили злую ведьму.

— Все равно.

— Но ты уже об этом думала?

— Ох, Аксель, куда ты так торопишься?

— Значит, не думала. Молодо — зелено. Ничего, это нормально, за тебя буду думать я. Когда ты не в состоянии. Совсем потеряла от меня голову. Ну, иди сюда, времени у нас еще полно.

Ася оскорбленно ухнула и улетела в открытое окно.

* * *

Ближе к ночи Урсула сидела в охотничьем доме. Братья собирались на обход.

— Если у нас теперь столько камер, — сказала Урсула, — можно установить компьютеры и просто наблюдать за лесом, а не прочесывать его.

— Нужны статичные камеры, — сказал Аксель. — Мы с Алексом об этом подумаем.

— Но если тут везде будут камеры, то хватит и одного егеря, так?

— Так. Алекс уедет. Ему все равно пора налаживать семейную жизнь.

— Алекс? — обернулась к нему Урсула. — Я чего-то не знаю?

— Да кого ты слушаешь, — улыбнулся он. — Мне еще рано. У меня еще даже девушки нет.

— Вот и я об этом, — кивнул Аксель. — Пора девушку найти.

— Чего ее искать? Сама найдется.

Тут в окно постучали. А потом сразу в дверь. Урсула удивлено вздернула брови.

— Запоздалый путник? Судьба сама стучит в двери?

Аксель посмотрел в окно.

— Путницы. Урсула, ты их знаешь?

Она заглянула через плечо Акселя.

— Сельские. Марина и Варя.

— Марина, — сделал Алекс кислое лицо, но тоже подошел к двери.

Аксель открыл замок. Марина влетела в дом, а Варя осталась стоять на пороге, глядя в пол.

— Что у вас случилось, девушки?

— Мы волка видели, — крикнула Марина. — Напугалась я, ужас. У Варьки шок, по — моему.

— Что вы так поздно делаете в лесу? Разве не знаете, что это опасно? — сурово спросил Аксель.

— Так у Варькиной бабки сороковины скоро, ельник ей понадобился, я и пошла за компанию, вдвоем не страшно.

— Простите, — прошелестела Варя. — Мне днем совсем некогда, еще и хозяйство у меня, я не хотела.

— Алекс, проводи девушек, у меня еще одно дело есть, — сказал Аксель. — А вы, девушки, поздно вечером в лес не ходите.

— Подождите, — вдруг подскочила Урсула. — Марина тепло одета, а Варя в одном сарафане, холодно, наверное. Возьми мой платок, завтра отдашь.

— Ой, спасибо, мне не холодно.

— Возьми, возьми, что за неудобства, — Урсула сама накинула платок на плечи девушки и погладила ее по плечу. — А что волк? Не тронул вас?

— Мимо он шел, словно по своим делам, за деревьями, рядом с нами, — нехотя сказала Марина. — Здоровущий такой, шерсть темная, не волк, а целый оборотень. Варька даже не заметила. Ну, я за руку ее схватила — и деру дала.

— От собак вы тоже бегаете? — неодобрительно спросил Аксель.

— От каких еще собак? — не поняла Марина. — Я тут всех собак знаю, чего от них бегать.

— Ладно, идем, девушки, — подхватился Алекс и подмигнул брату. — Я по дороге проинструктирую.

— Кстати, — уже на пороге обернулась Марина. — Говорят, у вас волки живут.

— Волчица больная, выхаживаем. Не бойся, она теперь к людям благодарная, никого не тронет, — мягко сказала Урсула.

— Да я и не боюсь, чего своих бояться, просто интересуюсь. Спасибо вам, а то одним страшно в село возвращаться.

Когда они ушли, Аксель повернулся к Урсуле.

— Хорошо их знаешь?

— Марину достаточно. Варю хуже. Она сама из поселка, а бабка ее тут жила. После ее смерти Варя в ее дом переехала, за хозяйством следить.

— Варя тоже в больнице работает?

— Да, санитаркой.

— Марина мне не понравилась. У нее черный глаз.

— Да ладно, оставь, просто тебе деревенские не нравятся. Но…

— Ты что-то учуяла? — прищурился Аксель.

— А ты не чувствуешь? Волком пахнет.

— Кхм. А может быть, волчицей и ее щенками из соседней комнаты?

— Это другой запах.

— Ты уверена?

— Нет. Всякое может быть.

Урсула разжала ладонь и показала Акселю черный волос.

— Видишь? Волчий волос. Я его сразу на Варе заприметила.

— Не удивительно. Она только что из леса.

— Да. Я же говорю, всякое может быть.

— Я против Вари ничего не почувствовал, а чуйка у меня работает.

Урсула хмыкнула.

— Алекс тоже ничего не почувствовал. Плохого. Одно только хорошее. На то и расчет.

— Ты ревнуешь? — рассмеялся Аксель. — Успокойся, глупенькая, мне только ты нужна. Кстати, у нас есть немного времени.

Урсула включилась в процесс, но постоянно уплывала мыслями к вечерним гостьям. Марина ее не волновала. А вот Варя… Может быть, Аксель прав и это просто ревность с ее стороны. А если нет?

Не странно ли для девушки из поселка переехать в деревенский дом покойной бабки и взвалить на свои плечи хозяйство? Хотя… Она сама приехала из города и живет в деревне. Вот опять. Что-то екнуло. У Вари тоже была бабка. Почему Варя работает санитаркой? У нее нет образования? Почему именно санитарка? Не продавец в поселковом универмаге, например. Элита для деревенских и везучие для сельских работники. Хотя бы просто продавцом в продуктовом магазине. Все не судна за больными выносить. Почему Варя не пошла работать в библиотеку? На почту? Что она знает об этой ее бабке? Как же ее звали? Авдотья, кажется. Надо будет завтра в больнице поспрашивать.

— Урсула, ты здесь? — прошептал Аксель. — Все в порядке?

— Уже здесь, — улыбнулась она. — Все хорошо.

8

Ночью братья делали обход леса — и ничего. Ни шороха, ни звука. А поздно вечером в охотничий дом пришла Урсула с новостями. Братья как раз собирались к выходу.

— Почему так поздно? — грозно спросил Аксель. — Я же сказал, после шести дома сидеть или на машине.

— Но так быстрее, Аксель, и я осторожно.

— Урсула, это последний раз. Иначе… Я придумаю, что иначе, ты меня поняла? Взрослый же человек, должна осознавать опасность.

— Ладно, остынь. Я по делу пришла. Сегодня в больнице сельские жаловались, что чужак у них побывал. Украл двух кур и одного гуся. Ночью как раз дождь был, утром жители пошли по следам искать. Крупные следы, говорят, у самого леса оборвались. Лес они прочесывали до обеда, но тоже ничего не обнаружили. Ни примятой травы, ни костей, ни перьев. Вы сначала ночью в лесу были, утром спали, вот и прибежала сейчас рассказать, на работе задержалась.

— Надо бы в лесу капканы расставить, — сказал Алекс.

— Так туда же люди ходят, — покачала головой Урсула.

— Значит, собрать и объявить, чтобы три дня в лес не ходили, обойдутся, — сказал Аксель. — Надо попробовать. Хитрый чужак. Долго ловим. Не дело это.

— Ставьте сегодня, — решительно сказала Урсула. — Никто уже в лес не пойдет, а утром я по деревенским сама пройдусь, а потом уже и в больнице скажу. Слух по селу пройдет быстро, как пожар в сухую и ветреную погоду. К обеду уже все будут в курсе.

— Можно и так, — согласился Аксель, не почуяв подвоха. А подвох был.

С самого начала Урсула думала, что это не простой волк. Просто она никогда с этим не сталкивалась, считала байками. Но попробовать стоит. Либо это оборотень, либо…

— Урсула!

— Что?

— Ты уснула с открытыми глазами? — улыбнулся Алекс. — Иди чай пить.

— А ты куда собрался?

— Капканы ставить.

— Один пойдешь?

— Я недалеко. Да и рано еще волку на охоту выходить. И у меня ружье.

— Да, я скоро подойду, — кивнул Аксель и посмотрел на Урсулу. — Ну, садись, я потом тебя как раз провожу.

Алекс ушел, Аксель продолжил сборы и взял с подоконника небольшую шкатулку.

— Ты берешь это с собой? — удивилась Урсула. — А что это?

— Пули, — пожал плечами Аксель. — А что, насторожилась, да? Почувствовала благородный метал?

— Не понимаю.

— Ну, если ты ведьма… Тебе тоже есть резон избегать серебра. Особенно если это пули, — хмыкнул он.

— Не может быть, — прошептала Урсула. — Вы с Алексом — охотники за ведьмами? Значит, это ведьмин волк, а не оборотень.

— Значит, есть еще одна ведьма. Странно, что твоя бабушка ничего об этом не говорила.

— Да, странно, я сама об этом думала. Да и две ведьмы на одну округу — это многовато. Тесно им будет вдвоем жить. Значит, что-то тут не так.

— А как?

— Надо подумать, с чего начать.

— С того, что больше всего тебя беспокоит.

— Меня беспокоит Варя.

— А что с ней?

— Я плохо ее знаю. А бабку ее — еще хуже. И они здесь не всегда жили. Авдотья, бабка Вари, после смерти своего мужа хозяйство продала и из села уехала. К своей дочери. Внучку поехала помогать растить. Летом они сюда приезжали. Это я все в больнице разузнала. Потом мать Вари погибла, и бабка с Варей сюда окончательно переехали. Устроились санитарками. Но больше бабка работала, Варя слабая, постоянно чем-то болела, а бабка здоровая была, здоровее многих мужиков. Но вот моя бабушка их немного застала, да и болела она сама в то время, не до того ей было.

— Может, что-то упустила?

— И все равно. Вряд ли. Она бы почуяла. Но нет.

— Может быть, подумать еще? Почему ты остановилась именно на Варе? Чутье?

— Вероятно. И так вовремя она появилась…

— Или не вовремя, — хмыкнул Аксель. — Самонадеянная девчонка.

— Так она и не одна. У нее волк в помощниках. А откуда он взялся?

— Откуда?

— У бабки ее сороковины завтра.

— Хочешь сказать, это бабка ее охраняет?

— А после сорокового дня уже не сможет. Значит, есть какое-то важное дело, которое она должна завершить. И нам нужно узнать, что это за дело, чтобы понять, как действовать дальше.

— Так. Алекс в тебе не ошибся.

— А ты сомневался?

— Чуток.

— Я сама во всем сомневалась. Я впервые это прохожу. Даже не верится, что все это существует.

— Считай, у тебя первое боевое крещение. Страшно?

— Немного.

Аксель обнял Урсулу.

— Не бойся. У тебя есть я. А еще Алекс. И волки. И Ася.

9

Урсула провела ночь на веранде. У окна. Сидела в кресле — качалке, накрывшись пледом.

Погода ухудшалась. Ветер становился все сильнее. На небе собирались черные облака. Деревья в лесу качались.

Не смотря на страх за братьев, Урсула задремала. Полусон — полуявь сковал руки и ноги, глаза не открывались, и тут во дворе стал выть волк, а в окно кто-то стучал. И еще шепот. Прямо в ухо. То ли мужской, то ли женский. Кто-то просто называл ее по имени. Словно звал куда-то.

Из этого состояния ее вывела Ася. Прилетела из комнаты, села ей на плечо и стала ухать.

Урсула, наконец, смогла открыть глаза. Посмотрела в окно. Никого не было. И никто не выл. Если только ветер. Приснилось, должно быть.

— Ася, — улыбнулась она. — Я думала, ты улетела. Спасибо тебе. Какая умная птица. Почуяла плохую погоду и осталась дома? Умничка.

К обеду вернулся хмурый Аксель.

— Не нашли? — поняла Урсула.

— Тишина.

— А капканы?

— Сработал один.

Урсула заволновалась.

— Варя в него попала?

— Марина.

— Не может быть. Я уверена, что она — не ведьма.

— Конечно, нет. Варя ей денег заплатила, чтобы ельник собрала, в прошлый раз-то они не успели.

— Еще интереснее.

— Ага. И куры с гусем, что в прошлый раз чужак украл — со двора нашей Вари. И куры черные. Так, между делом узнал.

— Действительно. Черные куры. Проводит какой-то ритуал. Поэтому в лесу ничего не нашли. А волк следы путает. Отвлекает.

— Возможно, и сегодня куры пропали. Только считать их было некому.

— В смысле? Что-то с Варей?

— Да. Плохо стало. В больнице она. В соседней с Мариной палате. Чувствуешь связь?

— Марине грозит опасность?

— Не уверен, что волк проберется в больницу. Да и не нужна ему больше Марина.

— Ты что-то знаешь?

— Волк должен был убить Марину. Поэтому ее отправили в лес. И это дважды сорвалось.

— Почему именно Марина?

— А кто еще пойдет в лес в такое время, кроме Марины? Даже за деньги никто бы не пошел. Кроме нее. Но она осталась жива. А Варя совсем ослабла. Понимаешь?

— Кажется, да. Понимаю, что волку нужны жертвы. От них Варя черпает силу.

— Не силу, а жизнь. Про торговцев смертью когда-нибудь слышала?

— Да. Все сходится.

Урсула стала ходить взад — вперед. У нее загудел телефон. У Акселя тоже. Они переглянулись.

— Штормовое предупреждение, — сказала Урсула. — Хорошо, что у меня сегодня смены нет. На улице и в самом деле страшно.

— Какое удивительное совпадение. Сегодня сороковины бабки Авдотьи. Ельника нет, гостей нет, Варя в больнице. И штормовое предупреждение.

— Поезжай за Алексом. Проведем здесь время до завтрашнего утра. У меня ставни на окнах, а в вашем охотничьем доме стекла ветром выбить может. Видишь, даже Ася сегодня никуда не улетала.

— Она не голодная?

— Не переживай.

— Ты права в одном, Урсула. До завтрашнего утра нам нужно просто спрятаться. Но не здесь. А именно в охотничьем доме. У нас не простые стекла. Если в них кинуть камень, даже следа не останется. И потайная дверь есть, ведущая на задний двор. На случай отступления. В подполе можно пережить одну революцию. А еще есть подземный ход в село.

— Ого, настоящая крепость.

— А то. Враг не пройдет.

— Да. Ты прав. Ничего делать не нужно. Волку нужна именно я. Потому что я — ведьма. Я могу на очень долгое время продлить Варе жизнь и поддерживать ее силы. Кроме меня никто не годится.

— Не дрейфь, любовь моя, все обойдется. У нас в доме еще целая волчья стая есть. И Алекс. С серебряными пулями.

10

Насколько крепкий был охотничий дом, Урсула поняла, оказавшись там во время стихии. Пока погода бушевала за окном, в доме было тихо и только камин потрескивал за спиной.

В полночь к дому выбежал черный волк. Он выл и кидался на стены, пытался разбить оконное стекло головой. Он прыгал, метался и скалил зубы. Аксель смотрел в окно, сложив руки на груди, Алекс курил, сидя на диване, оклемавшаяся волчица с подросшими волчатами дежурили у двери. Урсула дрожала. Такое ей приходилось видеть впервые. Но, раз все так спокойны, своего волнения она показывать не хотела.

В соседнее окно начали стучать. Урсула повернула голову и застыла. За окном стояла Варя в белой больничной рубашке.

— Урсула, пусти меня. Спаси меня, Урсула. Отдай мне хотя бы Алекса. Он все равно должен был умереть. Он должен был умереть. Мой волк должен был его убить. Должен был!

— Аксель! — крикнула Урсула.

Он подскочил к ней, обнял.

— Что случилось?

— Ты тоже ее видишь?

— Кого?

— Варю. Вот же она. Стучит в окно.

— Варя лежит в больнице.

— А за окном кто?

— Полагаю, уже не она. Пойдем, я отведу тебя в спальню и дам выпить настойки.

— Да. Дай мне выпить. Но я не усну. Я буду здесь.

— Держись, милая. Все будет хорошо.

Часы на стене безучастно отсчитывали время. Одна жизнь, две, три, им все равно…

Около четырех утра за окном исчезла Варя. Растворилась, как галлюцинация. А может, это и была галлюцинация. Еще через некоторое время волк, уже изрядно выбившийся из сил, словно преодолевая самого себя, попятился, сделал несколько больших прыжков и скрылся в лесу.

К утру погода стала стихать. Волчица с волчатами легли у двери, Алекс уже давно спал на диване, только Урсула с Акселем сидели за столом.

— Ты как? — участливо спросил он.

— Бывало и лучше.

— Если шутишь, значит, все в порядке, — улыбнулся Аксель. — Я думал, ты хлопнешься в обморок.

— Успею.

— Не понял. У тебя появились вопросы?

— Конечно. — Урсула залпом выпила стакан настойки и тряхнула головой. — Волк должен был убить Алекса. И меня. Почему же он тебя не тронул? Три сильных жизни. Он должен был забрать всех нас. Тебя в том числе.

Аксель усмехнулся и погладил Урсулу по руке.

— Когда я был в возрасте Алекса, меня тоже ранил волк. Рана оказалась глубокая.

— Это тот шрам? У тебя под левым ребром? — вздрогнула Урсула.

— Он самый. — Аксель немного помолчал. — Родители повезли меня в больницу. С ними поехал мой дед. Вернее, меня повезли на машине скорой помощи, а родители с дедом ехали за ней следом.

Аксель снова замолчал.

— Они все погибли, да? — прошептала Урсула.

Аксель кивнул.

— Попали в аварию. А я выжил. У торговцев смертью это считается вторичной жизнью. Такая им не подходит.

— А мне подходит, — слегка улыбнулась Урсула, встала и подошла к Акселю.

— Ты спрашивал, выйду ли я за тебя замуж. Так вот, я согласна.

Она села Акселю на колени, обняла за плечи и уткнулась ему в шею.

— Ты согласилась из жалости? — хмыкнул Аксель.

— Нет, конечно. Ты же знаешь, что я тебя люблю.

— Не бойся, рано я не умру. Лет пятьдесят мне выторговали. До семидесяти дотяну.

* * *

В пять утра в больнице умерла Варя.

Чуть позже, этим же утром, деревенские обнаружили на обочине леса мертвого черного волка, который оказался крупной волчицей.