Глава 7
— Ты серьёзно? — уставилась я на маму.
— Абсолютно серьёзно. Ты знаешь, что такое поднимать ребёнка одной? Что такое жить на пособие, знаешь? Лучше не начинай узнавать, — говорит грозно, — Ты не знаешь, а я знаю…
— Ты же не одна была, у тебя папа, — напоминаю, а то вдруг она забыла.
— Я не одна, да у меня подруга была одна. Это страшно, Вера. Никому не пожелаю. И тем более собственной дочери. Какой никакой муж, а он обеспечивает…
— Ты же только что говорила, какой он плохой.
— Я же не знала, что ты в положении, иначе я бы так не говорила, — она стала снова к плите как будто только что не хваталась за сердце и не умирала демонстративно. Мама у меня хорошая актриса. Одна из лучших.
— А что это меняет?
— Всё меняет, Вера, всё! — повернулась и два раза ткнула в меня ложкой.
Стукнула калитка, послышались шаги, в кухню вошла Дашка, кинула сумку на мягкий уголок у окна.
— О, привет, — подошла ко мне, чмокнула в щёку, потом к маме, — мама, что есть покушать? Я голодная, ем и сразу ухожу. Меня девчонки ждут.
— Ох, ты смори, какая быстрая. А остановиться не хочешь? Послушать, о чем мы тут говорим? Или тебя это не касается? Вон, у сестры твоей проблемы, — не успела я сделать маме намек, чтобы не болтала, как она уже всё разболтала, — муж изменяет, да ещё и беременна оказалась. Два в одном.
— Ух ты, Вера ты что беременна? — Дашка подошла и начала осматривать и щупать мой живот, которого по сути как бы и нет.
— Нет, ребёнок это не проблема, — продолжает мама, — это очень даже хорошо. Но муж! Ну да ладно и такой сойдёт.
— Как это — сойдёт? — Дашка села к окну, в ожидании пока мама поставит перед ней тарелку с супом и на меня смотрит, всё ещё не до конца понимая, как это я вдруг оказалась беременной, если ещё вчера такой не была.
— Муж и такой сойдёт. Хоть и паршивый, зато свой родной, столько лет вместе. Нет, красавчик, никуда ты от нас не денешься. Ничего, перевоспитаем, и не таких перевоспитывали. Садись Вера, поешь, тоже, щёки вон аж втянулись.
И правда, от запаха маминого куриного супа внутри как-то аж засосало. Я снова положила руку на живот уже целенаправленно, понимая почему так сделала. Странно осознавать, что внутри меня кто-то есть. Сегодня вроде бы ещё не было, а теперь есть. Стремительно как-то.
— Мам, тебя не поймёшь, то бросай, то и такой сойдёт, — Дашка усмехается.
— А потому что женщина должна быть мудрой и уметь подстраиваться под обстоятельства. Вот сейчас она гордость свою покажет, разведётся и останется одна, с ребёнком на руках, и где она в двадцать восемь лет найдет себе мужа. Никто не хочет брать с чужим ребёнком, все своих хотят.
— А может она одна решила быть, что такого?
— Что ты болтаешь? — махнула мама на Дашку половником.
— Да она ещё не собирается разводиться, а ты уже всё будущее ей расписала.
— Да потому я что я наперёд знаю что будет. Он сейчас побегает, попроситься, поизвеняется, она не простит и скажет, разводимся. Разведутся, а его, как породистого щенка, сразу к рукам приберут, что мало желающих. Эта его любовница, небось, спит и видит, как он жену бросает, а на ней женится.
— Мам, ну ты уже Егора с щенком сравниваешь, — ем суп, слущая мамины нотации.
— А с кем его сравнить, если он такое творит. Говорила тебе, рожай Верка сразу, нет, хотела сначала нагуляться. А теперь смотри что получилось. Ты-то нагулялась, а он всё никак из загула не выскочит. Эх, знать бы эту сучку, я бы сама лично к ней пошла, волосёнки её жиденькие повыдёргивала…
— С ума сошла, — Дашка усмехнулась и потянулась за хлебом, — позорить Веру собралась?
— А что, у нас был случай, одна соседка мужа от любовницы за шкирку приволокла. Так он в ногах валялся, прощения просил. Нет, Верка, пусть просит прощения и баста, живите дальше.
— Так если он и дальше изменять будет, мам, ты подумала? — Дашка за меня все вопросы уже позадавала.
— Не будет, — уверенно произнесла мама, — он сейчас испугается и всё поймёт.
— А если не поймёт?
— Ой, если бы да кабы, — снова махнула мама на Дашку, — много разговариваешь. Сначала выйди замуж, потом и поговорим, когда твой муж тьфу-тьфу, не дай бог, начнёт тебе изменять. Так у тебя всё просто.
— Ты мама, по старинке рассуждаешь. Осталась там где-то, далеко. Сейчас не такое время, как у вас раньше было. Сейчас её и с ребёнком и с двумя возьмут.
— Тебя сильно взяли, что ты такая говорливая, был жених, да испарился. Ой, Даша, лучше молчи. Мать никогда плохого не посоветует.
Послышался сигнал домофона, мы с Дашкой обернулись, мама подошла к окну. Над забором показалась крыша черного джипа.
— Явился, не запалился, — съязвила мама, — Хороший знак, значит, ты ему не так уж и не нужна. Давай Веруня, сделай всё по-умному, не руби с плеча.
Я переглянулась с Дашкой, она подмигнула. Всё равно легче не стало ни от маминых слов, ни от Дашкиного подмигивания.
— Иди, открывай, — мама подначивает.
— Может, ты откроешь? — неуверенно остановилась я на пороге кухни.
— Ты же знаешь, если открою я, он выслушает по первое число, — улыбается мама.
— Сама иди, Вер. Маму туда нельзя пускать, — усмехается Дашка.
— Ладно, — я снова руку на живот положила. Теперь неосознанно делаю это постоянно.
Вышла в прихожую, глянула на себя в зеркало. Бледная, да. Не накрашенная. Ну и пусть смотрит. Уверенно шагнула из дома…
