Красная линия

Сола Рэйн, 2020

Он – покрытый татуировками вспыльчивый канадец, одержимый одним лишь хоккеем. Она – девушка из бедного квартала, будущее которой находится на грани разрушения. Они никогда бы не встретились, если бы судьба, в виде стокилограммового ангела-хранителя, не свела их вместе под одной крышей. Им запрещено быть вместе, но есть одна проблема… Возникшего между ними сексуального напряжения хватит на то, чтобы осветить добрую половину Чикаго. Другая половина загорится от их взаимной ненависти. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

— Где тебя носило, Микки? — Скотт упер руки в бока, преграждая путь у подножия лестницы.

Несмотря на раннее время, от него уже воняло пивом, густые рыжие волосы, в которые я так любила погружать свои пальцы, торчали во все стороны, а на красной фланелевой рубашке виднелось знакомое пятно от соуса карри. Знаете, ненависть поразительно влияет на остроту зрения.

— Уйди с дороги, О'Брайан, — я толкнула его в грудь, но этот проклятый восьмидесятикилограммовый мешок с дерьмом даже не сдвинулся с места.

Наконец, его пьяные голубые глаза поднялись выше, и он заметил Дэйва.

— Ты еще, блять, кто такой?

— Это тебя уже не касается, козел! — гневно выплюнула я. — Дай пройти!

— Так это твое навороченное корыто стоит возле нашего дома? Знаешь, дружище, в постели она, конечно, бревно, зато отсасывает первоклассно.

Меня ослепила пелена из слез. Размахнувшись, я со всей силы залепила ему звонкую пощечину. Лицо Скотта исказилось от гнева. Он замахнулся, чтобы ударить в ответ, как делал сотню раз до этого, и я зажмурилась в ожидании знакомой боли.

Но ее не последовало.

Распахнув глаза, я увидела, как Дэйв сжимает своей рукой кулак Скотта, а затем резко выворачивает его. Раздался хруст, и Скотт взревел от боли, как подстреленный шакал.

Мое сердце сжалось от страха.

Дэйв ослабил захват, и О'Брайан начал медленно оседать передо мной на колени, прижимая к груди сломанную руку.

— Идем, — холодно велел Дэйв, подталкивая меня в спину.

— Останься, Микки, — послышался тихий голос Скотта. — Мы еще можем все исправить.

Проходя мимо, Дэйв наклонился к нему и тоном, от которого по моей спине прошел озноб, сказал:

— Приблизишься к ней — сломаю и вторую. Будешь свою трусливую задницу об ободок унитаза вытирать.

— Постой, — окликнула я Дэйва, когда мы подошли к машине. — Мне нужно позвонить миссис Холс и дождаться ее здесь.

Дэйв забросил чемодан в багажник и вопросительно посмотрел на меня.

— Это знакомый врач, — пояснила я, вытаскивая из кармана мобильник. — Она поможет Скотту с рукой. Понимаешь, у него нет страховки и…

— Нет страховки? — переспросил Дэйв, захлопывая багажник. — Тебе этого неудачника что, на сдачу в супермаркете дали?

Я закатила глаза и приложила телефон к уху. Но как только я услышала голос миссис Холс, Дэйв вырвал из моей руки мобильный и со злостью швырнул его об асфальт. Тот с треском разлетелся на части.

— Ты… Ты что себе позволяешь?! — заорала я.

Дэйв молча закинул меня к себе на плечо, поднес к машине, распахнул дверцу и усадил на переднее пассажирское сиденье. А затем, как ни в чем не бывало, сел за руль и завел мотор. Я была настолько шокирована его поведением, что даже не знала, что делать дальше.

— Ты полоумный? Какое ты имеешь право портить чужие вещи, кретин?

— Следи за языком, Микаэла.

— Ты хоть понимаешь, что только что сломал человеку руку?

— Он хотел ударить тебя, — лед в голосе Дэйва резал мне уши. — И судя по твоей реакции, это было не в первый раз.

Невидящим взглядом я уставилась в лобовое стекло, вспоминая наши со Скоттом отношения. Но в голове, как на зло, вспышками проносились лишь самые страшные эпизоды. Например, позапрошлое Рождество, на которое Скотт подарил мне парочку сломанных ребер, или мой первый и последний рабочий день на автомойке, куда он завалился пьяным и устроил там целое долбаное представление.

В тот момент, когда нас со Скоттом избрали королем и королевой на выпускном балу, я почему-то решила для себя, что мы всегда должны быть вместе. Что это какой-то сраный знак судьбы и все такое… Сексуальный и яркий, как упаковка леденцов, капитан команды по лакроссу и одна из самых популярных девчонок в школе, грезившая карьерой профессионального фотографа.

Но когда мы выпустились из школы, реальность рассмеялась мне в лицо.

Мой средний балл не позволял получить грант, а денег на платное обучение у меня не было. Поэтому я сразу же отправилась работать официанткой, а Скотт, как типичный житель Саутсайда, пересел на пособие по безработице. Но даже когда этот мудак полностью залез мне на шею и свесил с нее ноги, я всегда равно была убеждена в том, что в толковом словаре напротив «американской мечты» непременно стояло имя Скотта О'Брайана.

Слепая. Влюбленная. Идиотка.

Идиотка.

Идиотка.

— Святое дерьмо, ты что плачешь?

Я заморгала, прогоняя ужасные воспоминания, и прикоснулась рукой к щеке. Она была влажная.

Черт.

— Нет.

— Хорошо.

Дэйв въехал на крытую парковку и завел автомобиль в дальний угол стоянки. Затем вышел из машины, оплатил место через паркометр и жестом велел мне вылезать.

— Куда мы приехали?

— В торговый центр, — ответил Дэйв, кликая ключом сигнализации. — Здесь в ресторане на первом этаже готовят лучшие в Чикаго блинчики с голубикой. Как тебе?

— Просто обожаю! — выпалила я и через секунду пожалела об этом.

Какие, к черту, рестораны? Мне сейчас даже фудкорты были не по карману.

Я незаметно засунула руку в задний карман джинсов, проверяя на месте ли деньги, и облегченно вздохнула, нащупав пальцами смятые купюры. Последний раз я была в ресторане чуть больше года назад, на свой двадцатый день рождения. Тогда мы со Скоттом всего за один вечер спустили все мои сбережения, которые я полгода откладывала на покупку новой камеры.

Мы вошли в ресторан, и улыбчивая блондинка-администратор провела нас к угловому свободному столику. Проходя мимо посетителей, у меня было ощущение, будто все пялятся на нас, возбужденно перешептываясь между собой. Я нервно пригладила волосы, которые были собраны в высокий хвост, и проверила все ли в порядке с моей одеждой. Черт… Наверняка, после проклятых слез у меня глаза опухли, как у болотной жабы.

— Почему ты так нервничаешь? — спросил Дэйв, помогая мне снять куртку.

— Я ужасно выгляжу, да? — прошептала я.

В темно-карих глазах промелькнуло непонимание. Он наклонился ко мне, и от его сексуального запаха мое сердце пустилось в галоп.

— Ты очень красивая, Микаэла.

Я удивленно вскинула брови, не имея понятия, как реагировать на эти слова, потому что слышала их впервые в жизни. Не то чтобы я считала себя каким-то лавкрафтовским чудовищем, но красивой… Это уже слишком. Одна горбинка на моем носу снимала кучу баллов.

— Рекомендую попробовать мясной салат, — Дэйв протянул мне меню. — У меня скоро лед, поэтому я, пожалуй, остановлюсь на чем-нибудь полегче.

Мои глаза упали на ценники, и я почувствовала, как растет мое кровяное давление.

— Знаешь, а я что-то совсем не голодна, — солгала я, отодвигая от себя злополучное меню как можно дальше.

Дэйв провел рукой по своей идеальной щетине и нахмурился, поднимая глаза на подошедшую к нам официантку.

— Привет, меня зовут Софи. Могу я рассказать вам о наших специальных блюдах?

— Аха, — вступило в силу его любимое канадское словечко.

Пока она без умолку перечисляла список охренительно дорогих деликатесов, Каллахан не отрывал от меня глаз. На какой-то момент мне показалось, что эта игра в гляделки полностью отключила нас от внешнего мира, размывая его как фон при эффекте боке в портретной фотографии.

Официантка несколько раз кашлянула, привлекая наше внимание, и я заметила, что за время своей болтовни она приблизилась к Дэйву настолько, что ее острые колени уже упирались в кожаный диван. Продолжая смотреть на меня, он приподнял бровь, и я отрицательно покачала головой.

— Я угощаю.

— Я не нуждаюсь в благотворительности.

— Это не благотворительность.

Я фыркнула.

— А что же это?

— Свидание.

Официантка снова кашлянула. Дэйв раздраженно выдернул салфетку из лотка для специй и сунул ей в свободную руку. Она удивленно выпучила свои серые глаза и стала похожа на спятившего карпа.

— Мне фасолевый суп с мидиями, два банана и белый чай. Моей спутнице принесите ваш фирменный мясной салат, мороженое со злаками, черный кофе и блинчики с голубикой.

Дождавшись, пока карп отплывет на приличное расстояние, я набросилась на Дэйва.

— Что еще за свидание, Каллахан?!

— Ну знаешь, это такая унылая романтичная штука, которая непременно должна заканчиваться жарким сексом, — от слабого намека на улыбку уголок его чувственных губ слегка приподнялся.

Я схватила стакан с водой и сделала несколько больших глотков.

— Этого между нами не случится никогда, — твердо заявила я, когда мне, наконец, удалось вынырнуть из целого океана незнакомых эмоций. — Только не с тобой. Ты последний человек на этой планете, с которым мне бы хотелось этим заниматься.

Мрачный взгляд из-под темных бровей обжог меня холодом.

Температура за столом резко упала.

Кажется, мои слова задели его самолюбие. Пусть так. Я не собираюсь лишаться работы своей мечты из-за каких-то там химических реакций в моем организме.

— Смотри, да это же Орлан! — раздалось за моей спиной.

— Охренеть, сам Каллахан!

Через секунду наш столик обступила целая компания молодых ребят, которые с полным обожанием смотрели на Дэйва, поочередно делая с ним селфи. Надо же, я и подумать не могла, что он настолько популярен. Все мои познания в области хоккея ограничивались лишь несколькими словами: шайба, клюшка, лед, коньки… Поэтому, даже если мимо меня промарширует целая хоккейная команда Чикаго, я все равно никого из них не узнаю. Ну, кроме Дэйва, Эша и их симпатичного друга с оленьими глазами, имени которого я не запомнила.

— Это твоя новая подружка, да? — кокетливо спросила темнокожая девушка, кивая в мою сторону.

— Нет, это подружка Сандерса, — прохладно ответил Каллахан, подписывая маркером белый кофейный стаканчик.

Не скрою, мне не понравился этот ответ. Дэйв словно полностью меня для себя обезличил.

— Классная, — подмигнул мне парень в синей шапке с вышитой эмблемой белоголового орлана. — Обязательно прилечу послезавтра в Питтсбург на игру.

— Я тоже! — воскликнула одна из девушек.

— Показатели Орланов в этом сезоне что-то так себе, — покачал головой другой парень. — Если так пойдет и дальше, то не видать вам плей-оффа.

— Да ладно! Бросков Каллахана боится каждый голкипер, — встал на защиту парень в шапке. — Давно в чикагском клубе не было таких крутых плеймейкеров. Черт возьми, а какой у него щелчок!

— Эй, ребята, — вмешался Дэйв. — Вы не против, если мы тут немного поедим?

Возбужденная компания ребят сделала еще несколько снимков со звездой и вернулась за свой столик, а я с восхищением посмотрела на Дэйва.

— Понятия не имею, что такое «плеймейкер», но они говорили о тебе, как о каком-то божестве.

Дэйв проигнорировал меня, что-то сосредоточенно листая в своем телефоне.

Черт, кажется, наши и без того непростые отношения еще больше ухудшились. Если мой характер — не сахар, то настроение Дэйва меняется чаще, чем направление ветра в Чикаго.

— Ты давно играешь в хоккей? — предприняла я вторую попытку завязать дружескую беседу.

Дэйв поднял глаза, и я моментально поняла, что эта попытка тоже с треском провалилась.

— Давай без этого дерьма, ладно?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну вся эта хрень в духе «хочу-узнать-тебя-получше».

— Как скажешь, — с неприкрытым раздражением ответила я.

Двадцать проклятых минут мы ели в полной тишине. Клянусь, я даже слышала движение секундной стрелки на его наручных часах. Когда последний кусок самого вкусного в мире блинчика упал в мой бездонный желудок, официантка Софи уже вернулась к нашему столику, возвращая Дэйву его кредитку.

— Вам у нас понравилось? — поинтересовалась она, глядя на Дэйва, как саблезубая белка из «Ледникового периода» на вожделенный желудь.

— Все супер, спасибо, — ответил Каллахан.

Она наклонилась к нему, шепнув что-то на ухо, затем положила на стол салфетку с номером телефона и ушла.

Наши с Дэйвом взгляды пересеклись, как холодные шпаги в поединке. Не прерывая зрительный контакт, Каллахан взял со стола салфетку и засунул ее в карман своей кожаной куртки.

Сукин сын.