Слово. Сборник прозы и поэзии, посвящённый М. В. Ломоносову. Том 1

Сборник, 2023

«Словом можно убить,// словом можно спасти,// словом можно полки за собой повести…» – писал российский поэт В. С. Шефнер. О силе слова сказано немало. Слова выражают наши эмоции и мысли, побуждают к действию и бездействию. Брошенное в порыве гнева слово способно разрушить многолетнюю дружбу и оставить шрамы в душе и на сердце, а сказанное в нужный момент, оно может изменить жизнь человека и вытащить его из бездны. В сборник «Слово» вошли прозаические и лирические произведения современных авторов, затрагивающих в своём творчестве темы любви и ненависти, жизни и смерти, войны и мира, отношений отцов и детей, а также веры в Бога.

Денис Васильев

Денис Васильев родился в 1976 году во Владивостоке.

Вырос в древлеправославной семье поморского согласия, но, будучи уже взрослым человеком, принял крещение в нынешней православной церкви.

В свободное время занимается любимым творчеством — рисованием и письмом.

В детстве автора отталкивала беллетристика: он не мог понять, почему люди мыслят так плоско. Обожал сказки Андерсена, братьев Гримм, Гофмана, сказы Бажова. В отрочестве прочел уйму классических произведений, а также Алоиса Йирасека. В 12 лет стал писать фантастические рассказы под впечатлением «Звездных дневников Йона Тихого» Станислава Лема. Позже стал параллельно сочинять мистические сказки и юмористические рассказы, а также юмористические стихи.

В 16 лет наступил переломный период — стал писать духовные строфы.

Автор пишет стихи лишь в моменты вдохновения, иногда они приходят по ночам, что заставляет прокручивать строки у себя в голове, дабы не забыть.

Ранее читал различную философию, включая Ницше, а ныне лишь каноническую православную литературу.

Его произведения размещены в известных группах социальной сети «Фейсбук» ^[1].

Участник литературного коллективного проекта «Наполненные смыслом».

«Душа так ранима…»

Душа так ранима,

Как птица легка.

Без лжи и без грима,

И нить так тонка.

Высокой Любовью

Хранима она

И жизнью иною

Без сна сплетена.

Как лист в залпе ветра,

Себе не подвластна,

Прогулка без грешного тела

Опасна.

Камнем на шее

Грехи на душе.

Чем ближе, тем злее,

Тем гибель вернее.

Над пропастью тлеют

Хранимые узы,

И тяжкие грузы

Висят на душе.

««Бог исцелил тебя, Еней», — …»

«Бог исцелил тебя, Еней», —

Услышал в череде я дней.

Когда гнетут меня пороки,

Читаю вновь я эти строки.

«Терпения бы мне, как у Иова…»

Терпения бы мне, как у Иова,

Чтобы гасить никчемные обиды.

Псалмами откровенными Давида

Моя судьба бы заискрилась снова.

Ах, если бы, ах, если бы те взоры,

Что греют благодатно нас с небес,

Открыли предо мною бы просторы

С восторженными искрами чудес.

«Накануне песни-Рождества…»

Накануне песни-Рождества

Сохраним достоинство в молчаньи.

Сберегут пусть грани естества,

Упершись во взгляд напоминаньем.

И ничего, что в ожиданьи снег, —

Его нам паче нужно убелиться,

И быть во взглядах чудотворных нег,

Что благодатно сохранили лица.

«Зарей спустилась благодать…»

Зарей спустилась благодать,

Струной натянута связующая нить.

Душа не наша, длани Господа ее придать,

И лед сердец лучами солнца разрубить.

И сказка верх возьмет, поправ реаль,

И чудеса заговорят своими языками.

Ждет верных гор седых хрусталь,

Которые стоят над облаками.

Здесь песни неземные зазвучат,

Близко зерно победы Света.

Предвечным Духом Он зачат,

Пусть будет облако Ему угодно это.

«Где искренность рождается в огне…»

Где искренность рождается в огне,

Где камень преткновения созиждет небо,

Звезда опять горит в моем окне

И облаком покрыто древо.

Пергамент озарил восток,

И чудеса врачуют душу.

И ясный пламени поток

Нам маяком укажет сушу.

Я верю солнцу мира, я ему открыт,

И свет его с тех пор во мне сияет.

Когда я был до пят сим пламенем залит,

И он с тех пор мне душу окрыляет.

«Там к подножьям текут верховодья — …»

Там к подножьям текут верховодья —

То угодные Богу угодья.

Песнопенья звучат хоровода,

Там сиянием ткется свобода.

И уже не слышны голоса,

Призывающие отступить.

Не нужны нам уже тормоза

На мирское стекляшки закрыть.

И лукавству живя супротив,

В дым сжигая чужие желанья,

Прояви на Свету негатив,

Вверив вечности-правды познанье.

«Неисчерпаемый запас…»

Неисчерпаемый запас

Непревзойденных вдохновений

Готов для каждого из нас,

Когда черпаешь без сомнений.

В сокровищах лучей небесных

Открыто светит нам Звезда,

И сотни песен неизвестных

Готовит ветер без труда.

И нам с небес даруя строки,

Дабы топить осколки льда,

Пускают струями потоки,

Чтоб превратилась в пар вода.

«Кто носом на стене проткнул пейзаж…»

Кто носом на стене проткнул пейзаж,

Не ставши пестовать картину,

Кто понял, что пейзаж не наш,

И выбрал Свет, презрев рутину.

Кто любознателен не вдруг,

Не наугад и без сомнений,

Кого не взяли на испуг,

Не затянули в омут мнений.

Сквозь мнения тех,

Кто сеет сомненья,

Чей призрачен смех,

Кто лишен вдохновенья.

Я бережно затрону суть,

В молитвы облачив трезвенье,

Продолжу свой незримый путь,

Сквозь сродные туману мненья.

«Из жизни взят, как лист сухой…»

Из жизни взят, как лист сухой,

В прожилках промысла Господня начертаний,

И в глади Истины простой

Прошла волна обетований.

Поднялся ил из-под воды,

Как властный суженый Вселенной,

И, посягая на сады,

Что в душах зацвели нетленно.

По повелению низин бездонных,

Что издревле обречены,

В сердцах людей пустил он корни

Речами праздны сатаны,

Но в час страстей приидет небо

В лучах нетварной в мир звезды,

И все, в чем бес имел потребу,

Восстанет из-под гнета мзды.

«Настала пора, где казнят невиновных…»

Настала пора, где казнят невиновных,

Настал наш черед постоять за Любовь,

Где сыплет шакалье отродье злословных

На святость нетленную без берегов.

Где ненависть к Богу, лютый предатель,

Спешит вынуть чипами — только живое,

Но знает наперед Создатель

Всю вечность, что под аналоем.

Триножте ненависть в оскал,

Готовьте наши головы на плахи.

Свою рубаху не на то я истаскал,

Чтоб спину гнуть перед валом.

«Там далеко, за кромкой горизонта…»

Там далеко, за кромкой горизонта,

Лучится несказанный день,

Журчат ручьями песнопения в высотах,

Даря нам отголосками серебряную тень.

Ее к сердцам прикосновенье

Внедряет письменности нить,

А луч на небе столкновенье

Дает ушат дождя испить.

Неведом каждому из нас,

Сигнал в град чуда водворится,

Ведь мы живем пока сейчас,

Вверяя сну златому сбыться.

«Где радугой обетование Господне…»

Где радугой обетование Господне

Восстанет после долгого дождя,

А ночью месяц — звездам сродник —

Растопит сердце у меня.

Весна не за горами, а за гранью,

Лишь только Вестник протрубит сигнал,

И под Всевышнего из Света Дланью

Свершится тления провал.

День — супротивник лютой ночи —

Войдет в пределы бытия,

И по живым, что не сомкнули очи,

прольется Светом лития.

Две вечности разъединятся.

Та, что снаружи и внутри.

Одни в одну благословятся,

Другой я никому не пожелаю обрести.

«Луч Солнца в небе голубом…»

Луч Солнца в небе голубом

Коснулся сердца молодого,

Сквозь глади волн, презрев излом,

На фоне ветхого желанная обнова.

И, очертив круги колец,

Сошел на землю ранним утром.

И, миру показав венец,

Зашелся ветер в танце мудром.

И дуновенья понеслись,

Дабы насытились глотками.

И устремились главы ввысь

На сонмах храмов куполами.

Кадило

Его власы — вздымающийся пламень,

Его глаза — распахнутые верой блюдца.

Он лучезарен, как фундамент правды, первый камень.

Его слова с небес в сердца незримым светом льются.

И черным облаком на лунном небосводе

Поколебался ящер под лучом зари,

Мечтая о безжалостной свободе,

Исторгнут был наружу изнутри.

И мрачное натянутое небо

Венч окропил отшельниками звезд,

И вобрало в себя кадило дым вселенной,

И расточает избранным в явлениях грез,

Оттенки лжи ища в негаснувших словах,

Не делайтесь клеветниками Света,

Не смею я судить, не властен обличать,

Негаснущему оставляю это.

Его власы — вздымающийся пламень,

Его глаза — распахнутые верой блюдца.

Он лучезарен, как фундамент правды, первый камень.

Его слова с небес в сердца незримым светом льются.

«То поволока Млечного Пути…»

То поволока Млечного Пути,

Раскинула края Вселенной.

Зажги звезду, чтобы пойти

Дорогою чудес нетленной.

И отворятся небеса,

Насытив души облаками,

На травах заблестит роса,

Что грубыми не взять руками.

На хрупкой ножке стебелька

Расцвел цветок в душе уБогой,

И пусть один цветет пока,

Лишь довершить бы песню слогом.

«Очертания фигур, застывших в позах…»

Очертания фигур, застывших в позах,

Настигнет пламенем рассвет.

Чтобы сады в прекрасных розах

Не вспоминали о войне.

Чтобы слова текли ручьями,

Горячих струй прославив Обладателя чудес,

Где ветер поднимает знамя

И оживает мертвый лес.

Вершины гор в ущелиях снегами

Сойдут лавинами, воспряв от гнета мзды,

И дивный глас прольется над лугами,

Встречая контуры входящей в мир весны.

Растает ночь и сгинет в трещины планета,

Но память сохранится навсегда,

Что мы когда-то осязали это,

Когда нам от ран Света было не до сна.

«Звенит трава, росу роняя…»

Звенит трава, росу роняя,

Ее глотками пьет земля.

Она в полете лишь узнает

То, что на сердце у меня.

Кто мне несет напоминанья,

Когда трезвит густая тьма,

Но слышу я ее стенанья,

И ей не скрыться от Огня.

Она сгорит в нутре пожара,

Где вместо дыма — облака.

Я счастлив обретенью дара,

Над ним не властвует река.

«Молчанье полнится Любовью…»

Молчанье полнится Любовью,

Господь ответит, ты поверь,

Когда тебе своей Он Кровью

Открыл невидимую дверь.

Исполни, Всеблагой, мне облака,

Чтобы клубились те проникновенно,

Небес испил я молока

И приручаю то, что бренно.

Родник забытой песни,

Наполни явью души,

Прощенье — месть для мести,

А ступни ног — для суши.

«Знающий может не верить…»

Знающий может не верить,

Формулы знаний в быту оставлять,

А верующий, без сомнений,

Правды не может не знать.

Пройдись дремучими лесами,

Верша вечерний променад,

И книги с древними стихами

Откроет дверь в цветущий сад.

Дарует войну вдохновенье

Познанье тайн Заветный Дух.

Его к сердцам прикосновенье

Нам разомкнет медвежий слух.

«Любви безответной отнюдь не бывает…»

Любви безответной отнюдь не бывает,

Любовь имеет свой ответ.

Для тех, кто правду постигает

На протяженьи строя лет.

И путь не в долготе измерен

И не в количестве следов,

А в том, как ты его намерен

Пройти, чтоб вечность быть готов.

«В небес бездонной синеве…»

В небес бездонной синеве

Сияет дивная звезда.

Своим огнем шепнула мне,

Что я с тобою навсегда,

Что путь через леса и горы

Она укажет мне всегда.

И все тяжелые затворы

Откроет ветер без труда.

Звезде чудесной я вверяю

Отваги путь свой по земле.

Не подведет, я точно знаю,

И сгинуть не позволит мне.

И прожурчит ручьем весенним,

На ухо скажет: «Все, пора».

Рассеяна утробы темень

Незримым пламенем нутра.

«Порой мне кажется…»

Порой мне кажется,

Что дум моих поток

С Тобою свяжется

И без банальных строк.

Ведь не о том ли ты мечтаешь

И не о том ли говоришь.

Сегодня ты во Мне растаешь,

А завтра ты во Мне горишь.

«QR-код похож на лабиринт…»

QR-код похож на лабиринт,

Из коего нет выхода на волю,

«А воля Божия», — сказал упрямый Флинт,

Возрадовавшись за пиратства долю.

Но флаг его не Роджер, что веселый,

На белом флаге черный Божий крест,

Весь мир посчитан, нет былых раздолий,

Был опечатан пред концом истории окрест.

Призыв его стать с Богом воедино

И умереть за Истины исток,

Пусть кто-то скажет: «Жизни середина…»

Но смерть земная всех берет в свой срок.

«Быть в свете месяца тебе, под кромкою седой…»

Быть в свете месяца тебе, под кромкою седой,

Поставленной волной на ночи пьедестале,

Из тех, что устанавливал прибой,

А волны думали, что катят наземь сами.

И вдруг из вод, как будто невзначай,

Русалку на брег вынесло волнами.

Она сказала: «Милый, не серчай,

Спасения мы жаждем сами.

Но нет надежды в рыбьей чешуе,

А сердце наше — водянистый студень.

Нет нам причастия в грядущей в мир весне,

А раз нет нам, то не дадим и людям.

Когда из вас восполнится число,

Нам не снести обетований Бога,

И неестественное наше естество,

Замкнет в кольцо бурлящая дорога».

Виденье унесла бесшумная волна,

И снова ясный месяц в небе светит,

Горазд же все-таки лукавый сатана

Напомнить то, что нет его во свете.

Быть в свете месяца тебе, под кромкою седой,

Поставленной волной на ночи пьедестале,

Из тех, что устанавливал прибой,

А волны думали, что катят наземь сами.

«Луной раскрашены снега…»

Луной раскрашены снега,

Пурга метет под скрип деревьев,

Погода ныне к нам строга,

Рвет и терзает в клочья землю.

Но все ж пурга — нам на удачу,

Разбудоражила сознанье,

За естество не просит сдачу,

Лишь сотрясает мирозданье.

И ей в пример настанут дни,

Когда утихнет непогода,

Мы с небесами не одни,

Нас с небесами ждет свобода.

«То, что осталось мне сказать…»

То, что осталось мне сказать,

Принять готова лишь бумага,

Да очертанья реющего флага,

Что окрылила Божья благодать.

Что остается мне прочесть,

Хранит седая береста,

Отвагу, преданность и честь —

Желанья чистого листа.

И в отголосках песни неизвестной

Струится звон незыблемой строки,

Строки соленой по бумаге пресной

Из-под ведомой пламенем руки.

Святому Николе Чудотворцу

Он тень свою забрал с собой,

Поправши время и пространство.

Да в купол неба голубой

Встречать предвечные убранства.

Безустальный терпенья взгляд

Не примирился с супостатом,

И огненный ядра снаряд

Не согласился со предвзятым.

Он был в твердыню облачен

И в вечности запечатлился.

Мирских не чаял похорон,

Однажды сон его избылся.

Теперь он странник бытия,

И мне он помогал неоднократно.

Сказать вернее — выручал.

Все это вымысел про солнечные пятна.

«Когда я выглянул в проем…»

Когда я выглянул в проем,

Увидел дивное виденье:

С небес на землю водоем

Перетекает за мгновенье.

И тучи с лужами сроднив

Сплошными струями потоков,

Бурлил стихийный перелив,

Вмещаясь в окаеме Ока.

Но горизонт, чертя страницы

Стихийных бедствий бытия,

Не удержал полета птицы,

Что устремилась за края.

«Ночь клубится черным дымом…»

Ночь клубится черным дымом,

Увлекая сетью снов.

Легкий всадник мчится мимо,

Заглушая нити слов.

Все вокруг кишит тенями,

Мы идем, сжигая страх.

Дотлевает, догорает

Город в гаснущих огнях.

Кто меня услышит ночью?

Кто поймет меня во сне?

Кто еще бежит за солнцем?

Кто еще сидит в седле?

Нет ни стонов, нет ни плача,

Только злые голоса.

Знать, напрасно силы трачу,

Да напрасно тру глаза.

Я слезой скатился в ночь,

За тобою вслед точь-в-точь.

И теперь нам ждать ответ

Суждено здесь в прорве лет.

«Когда мысль зависает над крышей…»

Когда мысль зависает над крышей,

На нее неудобно смотреть.

Прозрачностью крыльев колышет,

А высекает только медь.

Стихам не по себе гореть,

Особенно в чужих руках,

Желающих тебя согреть,

А после разметать по ветру прах.

Ты знаешь, книги тоже нас читают,

Когда читаешь между строк.

И тем открыто доверяют,

Кто, зная Слово, строит слог.

«В миру прослыл я не от мира…»

В миру прослыл я не от мира,

Поверь мне, каждый божий день,

Мне сердце пробуждает Ангельская лира,

На переплёте книги жизни растягнув тугой ремень!

Я в памяти храню златую нить возврата

За то, что духом жив, на месте моя тень.

Я Свет благодарю за солнечное злато,

Когда встаю под неба дышащую сень.

Моя душа, смахни остатки скверны,

Но не сама самообманно напролет,

А вопрошая к Богу откровенно

Со строк страниц на книги оборот.

Господу

Очерчено лучом кресало

Летящих облаков в рассвет,

Где словом высекает в скалах

Пейзаж чудес Святой поэт.

И глас его — туч столкновенье

На небе растворенных ставень —

Разрушит все свои сомненья,

Он гранями отешет камень.

Чудес на пьедестале естества

Испепелит все путы ада,

Разрушит чары колдовства,

А нам того лишь всем и надо.

«Ты выпил жизнь свою запоем…»

Ты выпил жизнь свою запоем,

Когда небесный бил набат.

Для всех для них ты стал изгоем,

Для всех для нас — желанный брат.

И взгляд судьбы в времен орнамент,

И ветви пыльные дорог,

И тот, кто в путь меня направит,

Шагнуть чрез тления порог.

«Недолог миг, судьбу в себя вместивший…»

Недолог миг, судьбу в себя вместивший.

Неведом сдвиг, нездешний свет проливший.

Ушла печаль в незыблемые дали,

Звенит хрусталь побед на неба пьедестале.

Незыблем шаг, твой путь запечатлевший,

Пройдя овраг, с пути когда-то сбивший.

Без помощи твоей не избежать заблудшим ада,

И в чреве ролей найти свою — отрада.

«Что истина есть — пресвятая правда…»

Что истина есть — пресвятая правда,

А воля в исполнении сердец.

Да воцарится неземная слава,

Ведь в бесконечность тянется конец.

На ваше «конечно» я скажу: «Вечно».

На ваше «мгновение» молвлю: «Нетление».

Обрушится небо былью на небыль

И станет беспечным в выборе млечном.

Пусть небо у рук и свежесть осеннего ветра

Глаза увлекут, окрылив от последнего метра.

Пусть радость весны навсегда умыкнет твою душу,

Ведь солнце встает, и никто его ход не нарушит.

И небо в лучах тебя вещим поманит,

Предвечного вдох никого никогда не обманет.

«То вечности бескрайний океан…»

То вечности бескрайний океан,

В него впадая, исчезает время.

Через края наполнив свой стакан,

Без окончания пьет коренное семя.

Чьи искры от костров прочли века,

Чьи камни до скончания горячи,

Чья правда, как вино, горька,

А речи безначально зрячи.

И скоро лопнет горизонт,

Не в силах будет удержать накала.

Я тоже слышу звон

И в поиске, где он.

Он там, где безначально начало.

«Зеницами звезд взирать с высоты…»

Зеницами звезд взирать с высоты

На то, кто есть я, на то, кто есть ты.

Сквозь залежи туч в силу вещих ветров

Нести свою службу я присно готов.

Шепча океанам завет бытия,

Пусть льется струями между строк лития.

Под ноги легли нам верховий холмы,

И подвигом снова исполнены мы.

Сиянием севера длится поход.

Жизнь клевера — миру наоборот.

«Лишь бы явился Свету живым…»

Лишь бы явился Свету живым,

В поле не воин, в сцене не мим.

Лишь не напрасно бы облако пыли

Было клубимо ногами живыми.

Лишь бы земля в ослепительный миг

Тайны прочла нестареющих книг.

Лишь бы рассеялась залпом стена.

Та, что преградой проведена.

«Чтобы пламя уберечь…»

Чтобы пламя уберечь,

Подоконник держит свеч.

И в проталине окна

Явь нездешняя видна.

Пророчествуя таинств суть,

Прочтя нездешние скрижали,

Господь укажет новый путь

Лишь тем, кто Богу подражает.

Поздравление, адресованное маме в годы разлуки

Пусть говорят, что краток миг,

Мне с ним придется расставаться,

Произойдет незримый сдвиг,

Когда часы пробьют двенадцать.

Путь говорят, что новый год

Приносит массу изменений,

Чему доверчивый народ

Внимает молча, без сомнений.

И пусть наивный, лживый сброд

Вверяет жизнь свою парадам,

Сдвиг для меня произойдет,

Когда с тобою будем рядом.

«К помолу зерновых вращался механизм…»

К помолу зерновых вращался механизм,

Обдав траву ветрил тенями.

И, занимая место, новый катаклизм

Не жаловал лишь избранных местами.

Врата судьбы теплом озарены.

Их одарил собой костров летящий пепел.

И духи те, что молятся за ны,

На вопрошенье вдоха выдохом ответят.

«Заволокло мечтами подсознанье…»

Заволокло мечтами подсознанье,

И высится взирающий укор.

Пусть постоянным будет осознание,

И не окрепнет во влиянии вздор.

Где саваном раскинулась дорога,

Проносит ящик вереница дней,

Лишь поминая, но не помня Бога,

В холодном колыхании ветвей.

Укутал сумрак ледяные дали,

Где вовсе не скорбят столетия сны,

Где вспоминать о грядущем вам едва ли,

Где вам совсем-совсем не до весны.

Черед настанет, увлекутся взоры

Чрез пропасти сигать небытия.

Открой глаза: в небесные дозоры

Влекут высоты, что объять нельзя.

«Немного погодя придет весна…»

Немного погодя придет весна,

Растают луж хрустальные узоры.

Мир распахнет глаза,

Усталые от сна,

И заискрятся в переливах взоры.

Ночной рубеж уйдет в небытие

И в утренних лучах зари чудесной

Победой воссияет сердцезрение твое,

Доселе песней бывши неизвестной.

«Пусть каменны смертельные объятья…»

Пусть каменны смертельные объятья,

И встреча с нею нам предрешена,

Пусть яростны нездешние проклятья,

Но выпить чашу нам ее до дна.

И будущее станет настоящим,

И настоящее немедля в прошлое уйдет,

А то листом свернется шелестящим,

Чего кто стоит, тот того и ждет.

«Готов я претерпеть лишенья…»

Готов я претерпеть лишенья,

Чтоб выстрадать любовь твою всецело.

Побыть для колких слов мишенью

Для оправдания не только словом, но и делом.

Да сбудется реченное тобою,

Да истолкуются для сердца сказочные сны,

Где явью будет небо голубое,

Распахнутая дверца для весны.

Где речи твои соисполны с чудесами,

А взгляды лучезарны до сердец.

В твоих высотах, не скажу, что будем сами…

Тобой запечатляется венец.

«То прошлое смеется в спину…»

То прошлое смеется в спину,

Судьбой усиленно клеймя,

То лжепророча нам чужбину,

То трелью сладкой соловья.

Перетечет в раскаты грома

И, грозно молнией сверкнув,

Вонзится в память линией излома,

В пучине ливня стоном потонув.

И отражения выходят из зеркал,

Не в силах лютой злобы удержать,

Изринув ненависть в оскал,

Листву заставив на деревьях задрожать.

И нет биенья в каменных сердцах,

Холодных, чуждых для святыни.

То плевела произрастали в ледяных дворцах,

Лишенные раскаянья поныне.

«Живым иди сквозь заросли погоста…»

Живым иди сквозь заросли погоста,

Корнями впилась в землю, где цикута с чередой.

Господь не обещал, что будет просто

Лучами звезд сражаться с мачехой луной.

Она-то знает гибельные страсти,

На ней запечатлен убийства след,

Она и посылает нам напасти

Развилками путей, что кажет ложный свет.

Какой ты выберешь, искатель счастья,

В ошметках ей предложенных даров,

Когда мир болен чужеродной властью,

Она прошепчет безучастно: «Будь здоров!»

«То волн гряда катилась…»

То волн гряда катилась

Судьбы напоминаньем,

Чтоб сновиденье сбылось,

В луче нашло признанье.

Лишь заступив на берег,

На каменистый, пенный,

Разжег костер для денег,

Чтоб не было размена.

Разжег его для славы,

Не для своей, для Божьей,

Для новой чтоб октавы

Взбирались осторожно

Усталые суставы.

Ветрам подвластны песни,

Кружащие над лесом.

Для нас нет в мире места

В безоблачном и тесном.

«Особые фазы луны для тех, кто не спит по ночам…»

Особые фазы луны для тех, кто не спит по ночам.

Великим — великие сны,

Великую праздну речам.

Особые фазы луны

Для тех, кто идет по земле.

Великим — великие сны.

Вас это достойно вполне.

Особо клубящийся дым

Вьет ваши сердца в пустоте,

Великие ваши сны

Рисует не в той высоте.

Примечания

1

Социальная сеть принадлежит компании Meta Platforms Inc., деятельность которой признана экстремистской на территории РФ.