Бабочкам положено умирать

Сказки для взрослых, 2023

Марк, выдающийся и уже немолодой врач-психотерапевт- жесток и рационален. Его жизнь была наполнена борьбой и семейными трагедиями. И теперь, оставив все испытания позади, он совершенно независимый и свободный человек, может полностью посвятить себя работе. Теперь у Марка осталось последнее судьбоносное дело. Оно и поможет мужчине понять природу своих чувств и поступков. Оно развеет все его страхи и раскроет тайны. Именно это дело и определит не простую суть главного героя.

Часть 1, Яблочный сад(3).

…

Между тем, до территории знаменитого кладбища наконец добрался мрачный кортеж из двух больших черных машин. Оттуда спокойно и организованно показались сначала водители, они помогли выбраться женщинам, затем один мужчина, придержав самую пожилую из компании даму под руку. После собравшиеся, разделившись по парам и расправив над головами широкие серые зонты, также понуро и собранно зашагали в сторону многочисленных безжизненных аллей.

На кладбище, помимо семейства Несмеяновых, не было ни единой живой души. Дождь и свинцовые тучи, омрачившие накануне пейзаж их дома, добрались и до здешних, итак не особо приветливых видов. Все это придавало кладбищу еще более тяжелый и безнадежный облик. Места без времени, вместилища горя и слез.

Впереди всех шла старуха Агата. Она, с безумным видом, жестикулируя, нашептывала своей спутнице, Софии Алексеевне, все замеченные ею сегодня по пути божие и не божие знаки и знамения. Каждый раз, когда Агата размыкала свои не по возрасту морщинистые, ссохшиеся губы, все лицо ее расплавлялось в демонических кривляньях, и истощало нечто по истине зловещее. Общее впечатление безумия добавляла зарубцевавшаяся смуглая и сухая кожа и беззубый рот. На левой руке у нее не хватало указательного пальца, а на правой безымянного. На остальных же, таких же сухих и кривых, как и вся Агата пальцах, красовались серебряные или деревянные кольца, с изображением ликов святых, либо же выгравированных церковных молитвах.

Юрий двигался под руку с престарелой, но отнюдь не понурой, важной и красивой матерью, Маргаритой Сергеевной. Она была высокой женщиной с туго собранными на затылке седыми волосами. Последняя же, третья пара, состояла из дочери Юрия — Виктории и водителя одной из служебных машин Александра. Они также шли под руки, и не спеша несли два пышных букета из тридцати алых роз каждый. И хотя со стороны процессия выглядела достаточно уныло, в каждой паре по-своему, по-людски тихо, как это и положено во время подобных церемоний, кипела жизнь. Пара Агаты шла впереди всех, за ней — самая серьезная и строгая пара из Юрия и его матери, которая только и успевала сокрушаться то от мракобесия и взвизгиваний старухи впереди, то от хихиканья и глупых шуток Виктории с Александром сзади. Те же в свою очередь в душе хоть и разделяли общую скорбь церемонии, но никак не могли унять свои молодые и жизнерадостные настроения. Шутили они то над Агатой, повторяя и изображая ее кривляния, то над тем, что бабушка и отец Виктории, периодически поворачивались к ним и попрекали в несерьезности и неуважении к горю семьи. Или над тем, что помимо сильного ливня, в этот день разбушевался еще и ветер, который норовил выдрать из их рук то зонт, то прекрасные алые бутоны. Жизнь каждой пары сурово и настойчиво со всех сторон охранялась тяжелыми стенами серого холодного осеннего дождя.

Таким образом, они прошли еще пару аллель. И вот, преодолев множество мрачных помпезных захоронений, семья добралась до своего небольшого, аккуратного и выделяющего своей изящностью среди прочих могил, семейного участка. И когда до него оставалось идти примерно сотню метров, Агата подскочила на месте, как ужаленная. В этот момент по небу, не спеша разошлись бесшумные светящиеся сине-голубые вены, а от них суетливо разбежались и многочисленные маленькие сосуды, захватив в итоге небо в огромную неоновую паутину, разнося вместе с громом по угрюмому пространству зловещий тусклый свет и трепет. До этого, с самого начала бури, ни раскатов грома, ни вспышек молний, ни разу не возникало.

Из всех пятерых посетителей семейного захоронения, страх и тревогу испытали лишь двое, Виктория и Александр, Юрий со своей матерью желали поскорее навестить могилы родных и избавиться от общества Агаты, а та в свою очередь получала от всего процесса не скрываемое удовольствие, нервно вскрикивая и кланяясь каждому буйству непогоды. Повторяя, что ее ведет господь, а она от его имени ведет всех остальных.

После нескольких тусклых вспышек в небе, которые хоть и не на долго, но все же осветили это темное, почти по вечернему сумеречное утро, все вокруг поблекло, и окружающий семью мир стало совершенно невозможно разглядеть простыми человеческими глазами. Все шли, пробираясь через столпы дождя, словно через дремучий мертвый лес, на ощупь, с огромным трудом, в надежде лишь на то, что где-то впереди все же есть выход. Виктория с Александром перестали шутить, а Агата хохотала и бесилась все сильнее, постоянно обращаясь к Софии Андреевне, и повторяла, что нужно идти быстрее, поскольку их всех уже давно там ждут. Молодые люди прижались друг к другу настолько сильно, насколько это было возможно, на их лицах читалось недоумение и страх.

…

Наконец в пространстве, перебив хлёст воды и порывы ветра, раздался истерический визг:

-Вот они! Вот онииии-и! Боже, лежат, родимые! — Агата распахнула невысокую оградку, подбежала к одной из могил, прижалась лицом к земле. Она начала рыдать, целовать мокрую землю, периодически поднимая голову к небу и нашептывая молитвы.

Зонт, который должен был защищать их пару от дождя, упал в мокрую грязь. Когда Агата про это вспомнила, она обернулась к Софии Андреевне:

–Простите милая, я совсем про все позабыла, как их увидела! — старуха вновь упала лицом в землю, рыдая и нервно вздрагивая.

Все три могилы были выполнены из красного мрамора. Две из них, детские, являлись цельной плитой, около полутора метра в высоту, разделенной посередине одной сплошной расщелиной в виде креста. Изображений младших Несмеяновых или же их фотографий на ней не было. Третья же могила представляла собой в нижней части невысокое массивное надгробие, а верхней частью памятника был серый мраморный бюст красивой молодой женщины. Женщина была печальна, на щеках выточены слезы, руки ее были сложены в молитве, глаза устремлены в небо, а тело ниже груди окружено множеством каменных цветов. Могила достигала почти двух метров в высоту, а цветы от женщины плавно переходили в искусную серую фасадную лепнину, украшающую поверхность нижней цельной части могилы. Местами лепнина изображала маленькие соцветия, местами птиц, листья или ягоды. У основания могил лежали свежие фиолетовые и розовые осенние цветы, из домашнего сада Несмеяновых.

Старуха вновь подняла голову, ее лицо и волосы были запачканы мокрой грязью, продолжая нашептывать, она медленно повернулась на хозяйку.

София Андреевна упала на колени, а затем и вовсе опустилась на землю перед могилой детей. Она замерла в таком положении и тихо плакала. Тучное тело ее выглядело очень опрятно. Красивый черный плащ заковал ее тучное тело, словно кокон. Голову украшал коричневый с золотыми узорами, шерстяной платок. По белым мягким щекам текли слезы.

…

Холод и тьма сбились над собравшимися еще сильнее, и теперь уже каждый из них ощущал это. В полной темноте, они вдруг осознали, что с трудом могут различать лица друг друга. Вновь сверкнула молния, на мгновение осветив своим зловещим светом встревоженные лица людей. Страх и тревогу теперь не испытывала только первая, ведущая пара. Светлая кожа Софии Андреевны была единственным, что выделялось в этой тьме, и в один момент, оно и вправду начало излучать теплое золотое свечение. Больше никакого источника света в это проклятое кладбищенское утро у семьи не было. Маргарита Сергеевна тоже прижалась к сыну настолько сильно, как смогла. Вместе с Викторией и Александром, они выстроились перед могилами и стояли молча еще какое-то время. Затем Юрий вытащил из кармана пальто пару крепких папирос, одну он сунул себе в рот и запалил, потом отпустил мать, взял из рук дочери одну охапку роз и двинулся прямиком к мраморному бюсту. Он аккуратно отцепил черную ленту, отпихнул ногами невзрачные разноцветные цветочки и красиво уложил букет прямо у подножья памятника. Затем он зажег вторую папиросу, сделал одну маленькую затяжку, и также изящно уложил ее в одну из многочисленных расщелин в лепнине, таким образом, чтобы вода никак ее не задела. Со всех сторон Юрия поливал тяжелый холодный ливень, но он спокойно сделал еще одну затяжку, положил руку на пол рядом с цветами и заговорил:

-Ну здравствуй, котенок! Извини, что так давно не появлялся, небось, совсем заскучали вы здесь. Смотри вон, побаловаться тебе принес, теперь можно и при мамке, она больше не заругает. Эх! — глаза мужчины наполнились слезами, он выпрямился во весь рост и повернулся на мать — ну что вы, мама, так и будете стоять там? Иди сюда, так и сяк уже все вымокли, да перепачкались. Чертова погода! Вика, Саня, вы тоже там… — вросли, или как?

Маргарита Сергеевна указала глазами на лежащую на земле Агату. Юрий глубоко вдохнул, закатил глаза и басом обратился к старухе:

— Агата, поди побесись за оградкой, бога ради, достала! Ну сколько можно! — он подошел к ней в плотную, и собирался уже чуть ли не ногами вытолкать ее к проходу, но та резво подскочила, медленно поднялась на ноги, продолжая что-то нашептывать, затем перевела взгляд на лицо Юрия, нашептывая все тише и тише, пока совсем не замолчала. Потом приблизилась к его лицу еще ближе и вскрикнула:

-Дурак! Дураком ты был и дураком остался! Молча бы тебе молиться и слезами умываться! А не командовать тут! Жалкий ты такой…дурак! — последнее слово она выпалила прямо в лицо Юрию. До его лица долетели ее слюни.

Юрий совсем разозлился, резко вынул изо рта сигарету и двинулся на Агату:

-Сгинь, падла, сказал! Сгинь гадюка, пока не пришиб! — он указывал ей на дорогу той же рукой, что и держал сигарету.

Агата зашипела на Юрия, затем Юрий замахнулся на нее своей огромной рукой, и она, испугавшись, быстро и суетливо побежала прочь словно маленькое животное Сначала старуха подняла с земли зонт, затем подошла к Софии Андреевне, взяла хозяйку под локоть, подняла и придерживая женщину, пошла с ней прочь. Когда Агата уже почти вышла за изгородь, она вдруг вновь повернулась к Юрию и выкрикнула:

-Курить хоть дай!

Тот вновь гневно уставился на Агату. В этот момент Александр достал папиросу из своей пачки и спешно сунул Агате. Та глянула на него с выражением безумия на лице и шепотом проговорила:

— И мне давай тоже, — затем уже криком — две давай, малец! — Александр вынул вторю и с улыбкой быстро сунул в руку старухе. Та взяла сигареты и уставившись прямо на него, медленно пошла прочь. Через минуту она стояла и курила примерно в десяти метрах от Юрия и его семьи. Вику все это очень рассмешило.

…