У черта на посылках

Лана Синявская

ГЛАВА 2

Вместо того чтобы закричать, я почему-то икнула. Не сводя глаз со свежего трупика несчастной птицы, попятилась назад, наткнулась задом на подоконник, подпрыгнула на месте от страха и опрометью бросилась вон из кабинета, уронив по дороге стул. Выскочив в коридор, я прислонилась спиной к двери и попыталась отдышаться. Испуг сменился злостью. Мне было известно, что наш веселый дружный коллектив обожает розыгрыши, далеко не всегда безобидные, но такое на моей памяти произошло впервые. В том, что это чья-то злая шутка, я не сомневалась. Представив на секунду, что я сделаю с шутником, когда его вычислю, я плотоядно улыбнулась и решительно направилась в конец коридора.

Правило номер раз: если хочешь узнать о том, что творится в редакции, во всех подробностях, отправляйся в «конюшню». Так называется огромная комната, где сидит большая часть сотрудников и происходит непосредственная работа над очередным номером. Название свое она получила за то, что оттуда постоянно доносится дружное ржание коллег, по достоинству оценивших очередную шутку. Они так много смеются, что непонятно, каким образом удается сдавать каждый номер к нужному сроку. Оказавшись в «конюшне» впервые несколько лет назад, я остолбенела, увидев множество людей, снующих туда-сюда вокруг огромного стола, заваленного макетами, фотографиями и предметами одежды. Но потом оказалось, что работать в такой обстановке гораздо легче, так как нужный человек всегда находится в пределах досягаемости и тебе не надо бегать весь день по коридорам из кабинета в кабинет.

В данный момент из «конюшни» не доносилось ни звука. Это подтвердило мои дурные предчувствия. Я представила, как они сидят и прислушиваются, надеясь услышать мой дикий вопль при виде «подарка».

Резко распахнув дверь, я влетела в комнату как разъяренная фурия, набрала в грудь побольше воздуха и…

— Тс-с-с! — Замахал на меня руками Витек, призывая к молчанию.

Галка, Маша и Андрей даже головы не повернули в мою сторону. Их горящие восторгом глаза были прикованы к Валере Котову, который в этот момент разговаривал по телефону. Я обратила внимание, что Валера сидит как на иголках, нервно сжимая трубку. Его лицо покрывали красные пятна, а над верхней губой блестели мелки бисеринки пота.

— Ну, понимаете ли, в чем дело… — гудел в трубку Валера, нервно постукивая пальцами по столу, — я, если быть точным, не совсем гей. То есть совсем не гей! — Спохватился он, затравленно озираясь на притихших в предвкушении развлечения коллег.

— Смотрите, он еще кокетничает! — Прыснул Витек. — Все, брат, попался.

— Кончай скромничать, Котов, — прыснула Галка, — тут все свои.

Котов закатил глаза и запустил в нее линейкой.

— Вас неправильно информировали! — Рявкнул он в трубку. — У меня жена, ребенок.

— Ошибка молодости. С кем не бывает. — Тут же вставила Маша, которая, кстати и была той самой женой.

Валера метнул в нее сначала затравленный взгляд, а следом дырокол.

Теперь уже все присутствующие давились от смеха, старательно зажимая рты руками. Маша сползла вниз по стене и вытирала выступившие от смеха слезы, не испытывая ни малейшей жалости к супругу, которого на самом деле просто обожала.

Поскольку тяжелые канцелярские принадлежности на Валеркином столе закончились, он поспешил закончить беседу, нацарапал что-то на клочке бумаги и, под бурные аплодисменты коллег, с облегчением швырнул трубку на рычаг.

Заметив меня, Валера зарычал:

— Это ты, Андрюшка, виновата! Затрахали меня эти голубые!

Хохот коллег перешел в дикое ржание, а я пожала плечами.

Подумаешь, какой нежный. Конечно, никакой Валера не гей, все его проблемы начались после того, как он, поддавшись на мои уговоры, переоделся женщиной и отправился в женский стриптиз-клуб (справедливости ради надо сказать, что пошел он туда вместе с Машкой, своей женой), а потом описал свои впечатления в статье, которая стала гвоздем номера. Статья имела оглушительный успех, настолько оглушительный, что бедный Валера на несколько месяцев стал предметом всеобщих шуток на тему нетрадиционной ориентации. И это еще полбеды. Главная неприятность заключалась в том, что сами представители этой самой ориентации дружно признали в Валерке своего и теперь одолевали его звонками с самыми разными предложениями, в основном — весьма откровенными.

— Вот черт! — Продолжал негодовать Котов. — Я столько лет стремился к славе, выискивая злободневные темы для своих репортажей, а, оказывается, надо было просто один раз нацепить женское платье.

Он в сердцах сплюнул себе под ноги и выскочил из комнаты, громко саданув дверью о притолоку.

— Достала человека слава. — Сочувственно покачала головой Галка и снова хихикнула. Потом повернулась ко мне и спросила:

— Ты чего такая мрачная? На Валерку обиделась?

— Нет.

— Правильно. Мы его уже совсем достали. — Кивнул Андрей. — Понимаем, что перегибаем, но он так забавно злится.

— Да, пошутить у нас любят. — Прошипела я голосом голодной кобры.

Все уставились на меня с удивлением. Выражение их озабоченных физиономий в данный момент интересовало меня меньше всего. Я была занята тем, что внимательно осматривала их обувь, надеясь обнаружить на ком-нибудь ненавистные черные кроссовки.

— Эй, Андрюшка, что с тобой? Потеряла что-то? Чего ты пол разглядываешь? — Забеспокоилась Машка.

— Я-то? Нет. Зато кто-то другой забыл на моем столе кое-что интересное. — Моя кривая ухмылка растревожила их еще больше.

— Кто-то, что-то…Ты о чем, подруга? — Удивленно спросил Витек, глядя на меня невинными глазами двухмесячного котенка. Я поморщилась. Если честно, не похоже было, что гадкую тушку вороны подбросил мне кто-то из них. То есть, в принципе, это возможно, но интуиция убеждала меня в обратном. Тщательный осмотр обуви ничего не дал, черных кроссовок с дурацкой надписью я не обнаружила. Кроссовки были на ногах у Валеры, но старые и разношенные, когда-то, определено, белые, а теперь…даже затрудняюсь определить, что это был за цвет. Витька тоже щеголял в кроссовках, они даже были черными, но у Витьки — лыжи сорок пятого размера, а мой посетитель имел миниатюрную ступню. Машка терпеть не может обувь с каблуком выше трех сантиметров, так как Валера одного с ней роста и она, как мудрая женщина, не желает задеть его самолюбия, взгромоздившись на шпильки. Но вот беда, Мария носит удобные мокасины из тонкой замши, они и сейчас красуются на ее стройных ножках. С остальными дело обстояло еще хуже: Андрей с его ботинками «прощай молодость» и неизменные лодочки Галки не подходили совершенно И тот и другой скорее дали бы порезать себя на кусочки, чем согласились хотя бы ненадолго переобуться во что-то другое. Но самое главное — в тот момент, когда мне подсовывали ворону, все они были поглощены Валеркиной беседой с очередным поклонником!

Я немного растерялась.

— Послушайте, я ничего не понимаю. — Пробормотала я расстроено.

— Да в чем дело-то? — Хором воскликнули коллеги.

— Мне подбросили ворону.

— В каком смысле?

— В прямом.

— Живую, что ли? — Заинтересовалась Маша, известная любительница живности.

— Скажешь тоже, живую! — Откликнулся Витек. — Кто-нибудь подсунул нашей Андрюшке игрушечную ворону, очевидно, намека на определенное сходство. Угадал?

Мне захотелось стукнуть его по носу. Очень захотелось. Но я сдержалась. Одному богу известно, чего мне это стоило.

— Отстань от нее. — Вступилась за меня Галка. — Послушай, я только что заходила к тебе и никакой вороны не видела. Тебя, кстати, тоже. Ты где была?

— В кабинете. Под столом. — Призналась я.

— Вот это да! — Присвистнул Андрей. — И что ты там делала?

— Медитировала! — Огрызнулась я. — Ну что ты глупые вопросы задаешь, в самом деле? У меня сережка закатилась под стол, я полезла доставать, в это время зашла Галка. Потом тот, кто подложил мне дохлую птицу…

— Подожди. Ты хочешь сказать, что у тебя на столе лежит настоящая дохлая ворона? — Не поверила Машка.

— Наконец-то дошло! Лежит! Вряд ли она улетела. Можешь пойти проверить, если не веришь.

— Ужас какой! — Всплеснула руками Галка. — Значит, ты сидела под столом, когда я к тебе заходила? А чего не отозвалась?

— Я хотела, но треснулась головой о столешницу…

— Все понятно! — Заржал Витек.

— Что тебе понятно?!! — Я развернулась в его сторону. У меня, как уже было сказано, хороший рост, модельный такой. Поэтому коротышка — Витек съежился, когда понял, что настроена я весьма решительно и замахал руками:

— Ладно, ладно. Чего ты взвилась? Пойдем, посмотрим на твою Синюю птицу.

— Она черная.

— Кто?

— Птица. То есть ворона.

— Тогда это не ворона, а ворон. — Авторитетно заявила Машка, демонстрируя эрудицию.

— Да какая разница? — Витек протиснулся мимо меня и решительно зашагал к двери. Остальные гуськом потянулись за ним. В коридоре мы столкнулись с Валерой. Увидев нашу компанию в полном составе, он спросил:

— Вы куда это собрались с такими решительными рожами? Обед, вроде, уже был, а до конца рабочего дня еще куча времени.

— Ворону смотреть. — Не останавливаясь, пояснила Галка, стараясь не отставать от остальных. Валера пожал плечами и поплелся следом за всеми.

Я благоразумно старалась держаться в самом хвосте, смотреть на ворону еще раз мне совсем не хотелось. Им интересно, пусть смотрят, а с меня хватит на сегодня острых ощущений. Первым за ручку двери взялся все тот же Витек. Слегка замешкавшись, он рванул дверь на себя. При этом он выглядел так, словно ожидал, что на него набросятся десять свирепых ниндзя, но старательно делал вид, что он — Брюс Ли.

Я ожидала какой угодно реакции, но только не того удивленно-растерянного выражения, которое появилось на лице нашего смельчака, когда он медленно обернулся в нашу сторону.

— Ну что?

— Где она?

— Правда, дохлая? — Посыпались на него нетерпеливые вопросы.

— А где ворона-то? — Тихо прозвучало в ответ.

Теперь все уставились на меня, и мне стало весьма неуютно под этими взглядами.

— Как это где? — Выдавила я. — На столе.

— Ее там нет. — Покачал головой Витек.

— Не может быть! Она там была! С нее еще кровь капала прямо на пол! — В отчаянии воскликнула я.

— Можешь сама убедиться. — Пожал плечами парень и приглашающим жестом распахнул дверь пошире.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как войти в свой собственный кабинет, ощущая, как в спину с любопытством смотрят заинтригованные коллеги.

То, что предстало перед моими глазами, могло означать одно из двух: либо я сошла с ума либо кто-то решил довести меня до этого состояния. Ее не было. Я осмотрела все углы, даже выглянула в форточку, хотя вряд ли птица с перерезанным горлом способна вылететь в окно. Ворона исчезла. Стол был тщательно вытерт, даже кровь на полу пропала, осталось только едва различимое влажное пятно, почти незаметное на темном фоне покрытия.

Я оглянулась на дверь, в которой столпились коллеги. Они смотрели на меня с сочувствием, как и смотрят, наверное, на сумасшедших. Но я-то нормальная! И ворона мне не померещилась! Но доказывать что-либо в подобной ситуации было бессмысленно. У меня хватило ума это понять.

— Не расстраивайся, Андрюшка! — Дружелюбно произнесла Галка. — С кем не бывает! Ты, наверное, здорово стукнулась, вот и привиделось невесть что.

— Точно. — Подхватила Маша. — Не грузись из-за ерунды. Лучше топай домой, отдохни, а мы тебя в случае чего прикроем. Верно?

— Естественно. — Вразнобой загудели остальные.

Возражать я не стала и, изобразив на лице благодарную улыбку, сгребла со стола сумку и зонт, и вышла из комнаты, предоставив коллегам обсудить сенсационную новость о моем внезапном помешательстве.

Спустившись на первый этаж, я нос к носу столкнулась с Федей Смуровым, нашим гениальным фотокорреспондентом.

— Уходишь? — С улыбкой спросил он.

— Угу.

Я заставил себя улыбнуться в ответ. Элегантный и вежливый Федя мне всегда нравился, но сегодня он был мне особенно симпатичен, так как пока еще был не в курсе приключившейся со мной неприятности. Помахав ручкой и стараясь казаться безмятежной, я чуть ли не бегом рванула к стеклянным дверям холла, опасаясь, что еще немного — и из глаз брызнут слезы.

Прохладный ветерок раннего мая немного отудил мои разгоряченные щеки и высушил не успевшие пролиться слезы. Мне было обидно. Теперь, после этой дурацкой истории, на меня будут показывать пальцем, и шушукаться за спиной: «Это Андрюшка, ну, та самая, которая…». Мне стоило таких трудов пробиться на то место, которое я занимала сейчас, заставить себя уважать, считаться с моим мнением. И вот все пошло прахом! В одно мгновение я стала всеобщим посмешищем! Кто же мне так удружил? Кому я успела насолить настолько, что он задумал поквитаться со мной таким жестоким способом. К сожалению, я не могла сказать, что у меня совершенно не было врагов. Они были, но я даже представить себе не могла, что среди них есть настолько изобретательные.