Дар лесной отшельницы

Лана Синявская

Среди гиблых болот, в особняке предпринимателя Барскова, торговца лягушачьим мясом, происходят ужасные вещи. На Анну Сомову, обладающую способностью бороться с нечистой силой, последняя надежда несчастного бизнесмена. А в особняке, как и во всей округе, действительно нечисто. Пару веков назад, как выясняет Анна, здесь загубили невинную душу, так что места эти прокляты. Силы зла властвуют над ними… Анна пытается бороться, но Барскова спасти не удается. Он… застрелился в день своего рождения. Смерть подступает и к самой Анне. И тогда, оседлав вороного коня, она мчится за помощью к старой отшельнице, которая живет на болотах…

Глава 4

Аллочка постучала в дверь и замерла, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Она не услышала ни звука, но это ничего не означало. Они могли, например, заснуть, хотя это вряд ли. У нее неприятно засосало под ложечкой, когда она взялась за деревянную ручку и легонько толкнула дверь. Входить в номер до смерти не хотелось, но пренебречь своими обязанностями она не могла. Слишком дорого пришлось заплатить за эту работу, чтобы потерять все из-за жалобы жильцов. А они непременно накатают телегу, если она не принесет заказанный в номер ужин. Иногда, в такие минуты, как эта, ей хотелось бросить все к чертовой бабушке и зажить наконец спокойной жизнью. Были бы деньги… Но денег не было, а значит, надо зубами держаться за эту работу.

Аллочке не нравились постояльцы из четыреста шестого. Дело даже не в том, что один из них ущипнул ее за задницу сегодня утром, когда она меняла постельное белье. К этому она успела привыкнуть. Жильцы частенько позволяли себе всякие вольности, но насильно в постель ее не тянули, да она бы и не стала особенно упираться, если честно. Лишь бы платили. Аллочка, хорошенькая восемнадцатилетняя блондинка с маленьким крепким телом, считала, что девичья честь — удел богатых, а бедным, то есть таким, как она, честность не по карману.

Постояльцы из этого номера пугали ее совсем по другой причине. Внутреннее чутье выросшей на улице девчонки подсказывало ей, что эти люди по-настоящему опасны. Если бы ей довелось узнать, что они, например, наемные убийцы, она бы ни капли не удивилась. От таких можно ждать любых сюрпризов.

Аллочка вошла в номер, миновала узкий пятачок прихожей и боязливо перешагнула порог просторной гостиной. Фарфоровые тарелки на подносе, который она сжимала дрожащими руками, тихонько звякнули. Сахарница заскользила куда-то вбок, и девушка едва успела ее подхватить.

Гостиная была пуста. Вздохнув с облегчением, горничная поставила поднос на низкий журнальный столик. Посуда снова задребезжала.

Дверь, ведущая в спальню, приоткрылась. В проеме показались голый череп и неприятно выступающие крупные зубы одного из жильцов. При виде девушки уродливое лицо мгновенно преобразилось. Его улыбка была так же отвратительна, как и все остальное. Аллочка отвела глаза и попятилась к двери, стараясь не делать резких движений и не показывать, что перепугана.

Лысый, похожий на кролика мужчина тем временем вошел в гостиную, подошел к оставленному на столике подносу и, не сводя с девушки глаз, шумно втянул носом воздух.

— Ты принесла нам кое-что вкусненькое, а, красивая? — двусмысленно ухмыляясь, спросил он и подмигнул. Аллочка попыталась улыбнуться и часто заморгала густо накрашенными ресницами, стараясь удержать выступившие от страха слезы. В эту секунду она заметила второго жильца, который бесшумно появился на пороге спальни. Аллочка открыла рот, увидев в его костистых руках пистолет. Мужчина перехватил ее взгляд, выругался вполголоса, быстро сунул пистолет в карман и рявкнул:

— Чего уставилась? Брысь отсюда!

Горничная охнула и бегом бросилась к выходу.

— Стой! — Грубый окрик настиг ее у самой двери. Она замерла, затаив дыхание. — Вякнешь кому-нибудь — найду и закопаю. Живьем. Поняла?

Аллочка судорожно сглотнула и быстро закивала.

— Тогда пошла вон, шалава.

Повторять не требовалось. В мгновение ока горничная была уже по ту сторону двери. Ничего не видя перед собой, она понеслась по коридору, едва не сбив с ног высокого мужчину в клетчатой рубашке. Торопливо извинившись, она побежала к лестнице. Мужчина удивленно посмотрел ей вслед и пошел дальше, внимательно вглядываясь в номера комнат.

* * *

Лифтер старательно отводил глаза, чтобы не смотреть на стоящую перед ним парочку. Таких он перевидел немало и по опыту знал, что лишние взгляды их только нервируют. Про себя он называл их «голубками»: любовники, само собой несвободные, использующие для свиданий любую возможность.

Бороться с любопытством было непросто. Он бросил на них один-единственный взгляд. Так и есть. Молоденький мальчик, должно быть, последняя страсть стареющей уже кокетки, пытается изобразить пылкого влюбленного, но это получается у него плоховато. Впрочем, его дама, озабоченная собственными переживаниями, вряд ли способна в данный момент разглядеть фальшь на его смазливой рожице.

Дамочка явно при деньгах. Серый шелковый костюм ладно сидит на ее хрупкой, еще красивой фигуре. Длинные пальцы унизаны кольцами, ногти покрыты ярким пунцовым лаком, тон в тон с помадой. Однако во всей этой продуманной элегантности есть что-то немного вымученное.

Женщина сильно нервничала. Ее пальчики беспокойно теребили ремешок сумочки. Ее кавалер старался выглядеть независимо, но его кадык ходил ходуном.

Лифт остановился на четвертом. Парень, придерживая женщину под локоток, вывел ее из кабины. Лифтер не стал смотреть, в какую сторону они направились. Он и так знал, что это будет четыреста пятнадцатый. Его «голубкам» сдавали чаще всего, иногда на ночь, а порой — на пару часов.

Загорелась кнопка вызова со второго этажа. Двери захлопнулись, лифт двинулся вниз, готовый принять очередного клиента.

* * *

Красный… Зеленый… Красный…

Молодой человек сидел на стуле спиной к окну и машинально следил за тем, как стена напротив него меняла цвет. Бездумный взгляд прозрачных глаз скользил по ней взад и вперед. Его мысли витали где-то далеко.

На вид ему было чуть за двадцать. На самом деле — много больше. Маленького роста, сухой, как осенний камыш, с такими же серо-желтыми волосами, он легко мог сойти за юношу. Его выдавали только глаза, но их скрывали круглые очки в тонкой «золотой» оправе. Цыплячью грудь облегал толстый свитер грязно-коричневого цвета, связанный еще в те времена, когда шерстяная пряжа была страшным дефицитом.

Его можно было принять за студента, если забыть о том, что студенту не по карману номер в «Паруснике», даже если это крошечная каморка под самой крышей с окнами, выходящими на неоновую рекламную вывеску соседнего магазина.

Парень пошевелился. Его глаза приобрели осмысленное выражение. Медленно, как будто с трудом, он поднялся со стула и, чуть прихрамывая, подошел к письменному столу, заваленному какими-то деталями.

Времени оставалось в обрез. Он постоянно помнил об этом и, несмотря на слипающиеся от усталости веки, снова приступил к работе. Щелкнул выключатель. Яркий свет настольной лампы осветил разбросанные по столу инструменты и небольшой чемоданчик с откинутой крышкой, внутри которого лежали три одинаковых круглых предмета. Четвертый, наполовину законченный, лежал с краю. Парень склонился было над ним, но тут же опять откинулся на спинку стула. Глаза щипало, словно в них насыпали песку.

Давненько он не занимался подобными делами. Этот заказ был самым крупным за последний год. Пять бомб замедленного действия. По тысяче за каждую. Большие деньги, но он их заработал. Никто не хотел связываться с зажигательными бомбами. Сделать их сложно, так как запалом должна служить кислота. Ему пришлось потратить несколько дней, чтобы определить необходимую толщину пробки в бутылочке с кислотой. Но он своего добился. Для запаса времени в тридцать минут ему понадобится пробка толщиной ровно четыре миллиметра.

Ему оставалось собрать всего две бомбы. И тогда заказ будет выполнен в срок. Парень с силой потер ладонями лицо, чтобы прогнать усталость, и склонился над столом.

* * *

Анна перевернулась на спину и уставилась в потолок. Ну что за день! Даже поспать спокойно не получается!

Она откинула одеяло и села на постели. Гортанный голос проорал что-то так громко, что она поморщилась. Голоса доносились из-за стены слева, из соседнего номера. Эта пытка продолжалась уже больше двух часов. Она поднесла руку с маленькими часиками поближе к глазам. Половина первого! Они что там, с ума посходили?

Голоса стали еще громче. Теперь говорили несколько человек одновременно. Аня не могла разобрать слов, только шум, который мешал ей заснуть.

Что-то громыхнуло. Похоже, соседи принялись крушить мебель. Да, веселая выдалась ночка…

Анна вспомнила о кнопке для вызова горничной. Кажется, это единственный способ добиться тишины. Она протянула руку, нашарила пластмассовую кнопку звонка и надавила три раза.

Она не услышала никаких звуков, подтверждающих то, что она добилась своей цели.

Звонок, однако, оказался в рабочем состоянии, так как минут через пять в ее дверь осторожно постучали.

— Войдите! — крикнула Аня, торопливо зажигая настольную лампу на прикроватной тумбочке.

— Вызывали? — спросила миловидная блондиночка в форменном платье. На кармашке было вышито имя: Алла. Глаза Аллочки немного припухли. Очевидно, девушка задремала на дежурстве.

— Вы не знаете, кто там бузит в соседнем номере? — поинтересовалась Аня.

Девушка заметно напряглась. Когда она заговорила, ее голос звучал иначе, чем прежде. Чувствовалось, что она подбирает слова с большой осторожностью.

— О каком именно номере вы спрашиваете? — вежливо спросила девушка, и Анна поняла, что она просто тянет время.

— Вот об этом! — Аня ткнула пальцем в стену возле своей кровати. Как раз в эту минуту там снова что-то уронили. От удара стена дрогнула, мирно висевший на гвоздике эстамп слегка покосился. — Кажется, это четыреста шестой?

Горничная вздрогнула, в ее глазах мелькнул страх, когда она посмотрела на стену.

— Они вам мешают? — спросила она таким тоном, словно отчаянно надеялась услышать в ответ «нет».

— Вообще-то, да. — Анна не оправдала ее ожиданий. — Нельзя ли попросить их угомониться?

Аллочка побледнела. Она лихорадочно соображала, как выйти из сложной ситуации. Сама она в номер не сунется, не такая она дура. Может, охрану позвать? Ребята крепкие, мигом разберутся. Но где гарантия, что те двое не захотят потом сорвать зло на ней, если узнают, что именно она вызвала охрану?

Анна удивленно наблюдала за девушкой: ясно как день, малышка боится идти в этот проклятый номер. Чем же там ее так напугали? Анна уже жалела, что вызвала горничную. Черт с ним, с этим шумом, лучше потерпеть, чем заставлять девчонку связываться с этими уродами. Она собралась уже было сказать, что передумала, но Аллочка заговорила первая.

— Я скажу охране, — старательно улыбнулась она. — Извините за неудобства. Больше ничего не нужно?

— Нет, спасибо, — отрицательно покачала головой Анна.

Когда за горничной закрылась дверь, она снова легла в постель, накрывшись одеялом с головой, и попыталась уснуть.

* * *

— Ты меня любишь? Ну, скажи, правда любишь?

— Конечно, моя девочка.

Женщина хрипловато рассмеялась и сильнее сжала пальцами его плечи. Марат был рад, что в комнате темно и она не видит выражения его лица. О, господи! Какая любовь? Какая девочка? Да она же в матери ему годится! Как он докатился до этого? Почему эта жизнь, поначалу казавшаяся такой простой и приятной, стала невыносимой? Чего стоит только этот малый в лифте. Марат видел, как тот разглядывал их. Наверняка потешался в душе над молодым альфонсом, продающим свое тело старой развратнице. Альфонс! Вот теперь его имя!

Галина была счастлива. Она чувствовала, как ее тело наполняется силой и молодостью. Этот мальчик вернул ее к жизни. Какая она была глупая, когда сомневалась, боясь отдаться этой любви. Одна-единственная ночь с ее любимым стоит нескольких лет скучной и серой жизни с мужем.

Лаская друг друга, они не заметили, как дверь в гостиничный номер бесшумно отворилась. Персонал «Парусника» внимательно следил за тем, чтобы дверные петли не скрипели. Никто не мог знать, что это послужит когда-нибудь причиной трагедии.

Внезапно вспыхнул свет. Галина вскрикнула. Марат быстро обернулся и с ужасом понял, что все пропало. На пороге он увидел высокого мужчину в клетчатой рубашке.

— Валера? Но как ты… — Голос женщины сорвался, она не смогла договорить.

— Ты хотела спросить, как я узнал, где моя жена свила себе любовное гнездышко? — спросил мужчина. — Неужели это единственное, о чем ты сейчас думаешь? Странно, у меня сейчас словно глаза открылись…Теперь я вижу, что сокровище, которое я берег, оказалось обыкновенным мусором…

Он сделал шаг по направлению к кровати. Марат оттолкнул от себя женщину и попытался вскочить.

— Лежать, щенок! — прикрикнул мужчина, даже не повернув головы в его сторону. Он смотрел только на Галину. Не выдержав этого взгляда, она истерично завизжала.

— Не подходи ко мне! Я тебя ненавижу!

Она попыталась отползти на другую сторону кровати, но ей помешал Марат, который пихнул ее обратно, прямо в руки мужа. Тот схватил ее за плечо и рывком притянул к своему лицу.

— За что? Ответь мне, за что ты так со мной поступила? — спросил он хрипло, глядя в ее расширившиеся от ужаса глаза.

— Я полюбила! Неужели непонятно? Я полюбила впервые в жизни! — выкрикнула женщина отчаянно. — Марат для меня все!

— Заткнись, ради бога! — с ненавистью прошипел молодой любовник. Он снова попытался сбежать, воспользовавшись тем, что от мужа Галины его отделяла широкая кровать.

Ему не повезло. Мужчина заметил его маневр. Он взревел как раненый зверь, с силой отшвырнул от себя жену и набросился на Марата. Ярость ослепила его, не помня себя, он сбил парня с ног и принялся избивать. Он не мог остановиться до тех пор, пока голое, окровавленное тело не затихло на полу.

В глазах мужчины появилось удивление, словно он не мог поверить в случившееся. Его руки безвольно повисли. Он вспомнил о жене, медленно повернул голову, взглянул на кровать и глухо застонал. Галина неподвижно лежала на скомканных простынях, ее остановившиеся глаза смотрели на него с недоумением. Но она его не видела. Белоснежная ткань наволочки возле ее виска окрасилась в розовый цвет. К острому краю белой прикроватной тумбочки прилипли несколько светло-каштановых кудрявых волосков.

Галина была мертва. Возможно, ее любовник тоже. Что же теперь будет? Валера не чувствовал раскаяния, в душе у него было пусто. Но он хотел жить. Осознав страшную правду, он вдруг подумал, что его обязательно обвинят в убийстве жены.

Но так ли это? Никто не видел, как он вошел в этот номер. Если он позаботится о том, чтобы уничтожить следы своего пребывания здесь, то все еще можно поправить. Главное — избавиться от улик…