Завершение

Сесилия

Кризис юношества случается не у всех. А если и случается, то со всеми по-разному. Кем я стану? Где я буду жить? На что я буду жить? С кем я хочу быть? – эти вопросы постепенно и всё глубже и глубже погружали Кэтрин, в будущем популярную певицу джаза и блюза семидесятых, в депрессию, из которой ей повезло выбраться только благодаря картине лучшего друга.

Глава 1 Июнь, 1965

Это было лето 1965 года. В то время я училась в колледже искусства, на факультете джазового пения. То был последний курс. Мне было двадцать-один, моим друзьям по двадцать три — двадцать пять. Однако, это не мешало нам находить общие темы и свободно общаться. Все мы учились в одном месте, но на разных факультетах. Среди нас были художники, и певцы, актёры, и танцоры. Всех нас объединяло искусство и юность.

Нам нравилось слушать всякое старьё. Мы собирались у кого-нибудь дома, курили, ставили пластинку какого-нибудь известного певца и начинали подпевать, предаваясь своему неповторимому стилю. Иногда кто-нибудь находил пластинку с мало — известным певцом, и мы сидели — обсуждали, в каком стиле он поёт, и получится ли у него в дальнейшем стать таким популярным, чтобы спустя много лет, его талант и душа, которую он вкладывает в своё пение, засели у всех в памяти. Мы выходили на балкон по два-три человека, кто-нибудь из нас доставал мундштук, и мы закуривали (по правде говоря, мы слишком много курили тогда), подражая людям из 20-ых. Произносили слишком уж вежливые фразы, искажая голоса. После очередной порции ржача, мы успокаивались и начинали разговаривать на серьёзные темы, пока кто-нибудь не прибежит из комнаты и не заорёт не своим голосом: «Пошлите быстрее, вы должны это заценить»! Но мы не торопясь, тушили наши сигареты, дрожа от холода, и, засунув руки в подмышки, заходили в тёплую дымную комнату.

Иногда мы ездили на берег. Брали с собой гитару, овощные сэндвичи, ибо Карл не ел мяса, пиво, сигареты и пледы. Бежали купаться, а потом, пели песни у костра, потягивали наше пиво, курили и прижимались друг к другу, укутавшись в пледы, как семья. Затем мы ехали все вместе домой на чьей-нибудь машине, и даже тогда мы пели.

На следующий год я окончила колледж и вместе со своими друзьями коллективно перебралась из городка в город, чтобы быть ближе к таким же, чокнутым, творческим личностям, как мы. Вы спросите, почему мы разных возрастов, а решили уехать одновременно, а я вам отвечу — обстоятельства. Каждому из нас что-то мешало выбраться раньше из этого гребанного места, где чуть ли не каждый второй был твоим знакомым. Родители были против, хотя уже давным-давно поняли моё отношение к маленьким городам. Они отнюдь не соответствовали моей будущей профессии.

Поселились мы в небольшой двухкомнатной студии, за которую драли немалую цену, но прикинув, сколько это выйдет на пятерых, мало-помалу успокоились. Каждый выбрал себе уголок, где можно было расставить свои безделушки. В общем, друзья, приехавшие покорять город, как в очередном голливудском фильме.

Как я уже говорила, нас было пятеро: Карл — художник. Если честно, я мало что понимала в современном искусстве. У Карла были волосы до плеч и круглые очки. Чаще всего он ходил в распашонках и джинсах клёш. Этакий Джон Леннон. Патриция была моей единственной подругой в нашей компании. Ей было двадцать-три. Со стороны могло показаться, будто она очень степенная и застенчивая. Но стоило ей появиться среди нас, как эти качества сменялись дерзостью и прямолинейностью. Патриция окончила хореографический факультет на год раньше меня. Она была моей лучшей подругой из всех, что мне встречались по жизни. Джо был душой компании. Он был танцором и выступал везде, где предоставлялась возможность, чтобы его хоть где-нибудь заметили. Никогда не хвастался, потому что знал, что мы народ честный и можем запросто его как следует «откомментировать».

Парень, который мне нравился еще с начала моего обучения в колледже был Нейт. Он был с актёрского факультета. Ох, как я тряслась, когда он был рядом, меня просто лихорадило! Мы никогда не встречались, я даже сама до конца не понимала, нравлюсь ли ему. Разумеется, обо всём об этом знала Патриция — только с ней я могла поговорить на любую тему, поскольку общение с мамой у меня как-то не заладилось…

Ну, в общем, разложились мы, и Нейт говорит: «Пошлите в бар — отметим наше новоселье!» Мы двинулись к ближайшему бару (который оказался, отнюдь не ближайшим). Глядя на нас со стороны, можно было бы с уверенностью заявить «туристы»: удивленные лица, с открытыми ртами осматривали всё по сторонам. Ведь в нашей «сельской местности» такого не было: неоновые вывески всяческих магазинов, высоченные здания, толпы незнакомых людей. Ночная жизнь кипела в этих краях. В это время в моем городе, ночью можно было увидеть вместо людей только перекати-поле, пересекающих проезжую часть.

Честно говоря, мы немного одурели по тихой грусти, когда поняли, что, в баре было не протолкнуться. Столько пьяных рож я ещё в жизни не видала. Каким-то необычайным образом нам всё же удалось отыскать одинокий стол, правда, липкий от пролитого на него когда-то пива.

Я была одета довольно просто: любимая блузка, которую я носила уже три года, носила тогда, когда не знала что надеть, но вот, черт, она была всё — таки очень сексуальной — разрез очень благородно открывал мою красивую грудь. Расклешенные джинсы, с высокой посадкой и открытые босоножки на толстом каблуке. Ну, думаю, Нейт, держись у меня!

Мы смотрели на играющих музыкантов, пили алкоголь, много ржали, а потом, вдруг откуда не возьмись, появился этот противный надоедливый тип. Он заметил меня и подмигнул. От меня не последовало никакой реакции, поэтому он, оставив свою компанию, направился к нашему столу. Его запах действовал на меня, как нашатырка, ей можно было откачивать только мёртвых. Вся наша компания как-то напряглась.

— Приятный вечер, да? — спросил он меня с озабоченным видом, присаживаясь рядом.

— Да, неплохой — с растерянным видом ответила я.

— Классные джинсы — заметил он. Но его глаза говорили в тот момент «Сядь ко мне на колени, детка».

— Спасибо.

— Часто ты здесь бываешь?

— Первый раз.

— Я мог бы лучше познакомить тебя с этим заведением. Я знаю такие уголки здесь, о которых многие даже не догадываются.

— А я знаю такие места на теле, которые дернув, как следует, уже не придется меня с ними знакомить.

— Дерзкая. Мне нравится, честно.

Наши все молчали, ожидали моей реакции. Нейт нервно тряс ногой. Патриция, на чью жёсткость в таких ситуациях можно было надеяться, почему-то продолжала хранить молчание вместе с остальными. Через некоторое время в наш разговор подключились уже другие люди, которые начали болтать без умолку.

Этот «благоухающий парень» по-прежнему стоял и смотрел то на меня, то мой зад, а потом позволил себе сжать мои ягодицы, близко примкнув ко мне своим телом. Тут мои не выдержали, и началась куча-мала: Нейт колотил этого незнакомца, Патриция вцепилась в какую-то пьяную девицу, которая затеяла это столпотворение, на меня начали гнать другие парни, чтобы я угомонила своих друзей. Их-то просто пошутил. Это заметил Джо, и там уж всем досталось по полной программе. Карл при всём своём спокойствии как с цепи сорвался, когда на него разом налетели двое. Короче говоря, эта каша длилась минут пятнадцать, прежде чем мы выбежали оттуда, так и не заплатив.

Бежали мы квартала два, а потом завернули на другую улицу. Я решила выкурить сигаретку. Боже, как она тогда была кстати! Странное чувство меня застало тогда. Сама не понимала, что у меня на душе. Было отвратительно. И я разревелась. Ребята, оставили меня на некоторое время одну. Одинокая, я стояла, отвернувшись от всех. Как сзади кто-то обнял меня. Я увидела руки, обвивавшие мои плечи, и я знала, чьи они. (И пускай, это странно, но я всегда судила парней по их рукам, и видела сразу мой ли это человек) Сердце моё забилось чаще. Мы стояли так пару минут, прежде чем, я повернулась к нему и поняла, что вблизи даже его кадык был выше моей макушки. Красивый, он стоял так близко, я чувствовала его дыхание. Чувство безопасности. Так хорошо мне еще никогда не было. Затем Нейт провёл по моим волосам.

— Как ты?

— Нормально, — вымолвила я и вновь разревелась.

— Ну-ну, хватит. Представляю, как тебя это оскорбило, но всё же уже закончилось, не плачь. Посмотри на меня.

Я подняла голову. Нейт смотрел на меня своими голубыми глазами и улыбался, рассчитывая, что я сделаю то же самое в ответ. Я постаралась улыбнуться.

— Хочешь мороженого?

— Хочу, — всхлипывая, ответила я.

— Пойдём.

Обнимая за плечи, Нейт повёл меня к ребятам.