По ту сторону трибун

Серёга Сеган

Футбол считают спортом №1. Но у русского хоккея, незаслуженно забытого СМИ, тоже есть свои поклонники. В некоторых регионах страны хоккей с мячом – главный вид спорта. Иркутск тому пример. Местные фанаты всегда поддерживают свой клуб вне зависимости от места в таблице. Выезд в Красноярск вдруг заканчивается приключениями. Последствия ставят молодых людей перед выбором: драться за честь и принципы или спустить все на тормозах? Идти ли до конца, когда тебя дома ждет твоя семья, любимая девушка?.. Книга содержит нецензурную брань.

Красноярск. Первый выезд сезона

— Как? Как? Саган Дали? — делаю большой глоток Латте.

Никогда не любил кофе со сливками. От него остается странное послевкусие, которое я не люблю. То ли дело черный кофе. Ни какое-нибудь «три в одном». Наверное, потому что привык употреблять продукты в чистом виде, что называется. И никогда не понимал тех, кто пьет водку не чистоганом, а добавляет туда ещё и сок. Но только разве что не в целях конспирации. Как когда-то мы прогуливались по набережной реки Амур на выезде в Хабаровске. Тогда в бутылку из под «Швепс» в соотношении один к одному к самому газированному напитку добавлялась водочка. Чинным и благородным становился наш вид, что ни один блюститель правопорядка и не догадывался, чего это мы там с довольными лицами гуляем. Нет, товарищ майор, это не от вида на вашу местную реку. Какой бы великой вы её не считали. Ой, не поэтому…

— Именно. Саган Дали, — прижимается она ко мне. — Это та самая травушка, с которой я дома чай пью. Я тебе про неё рассказывала.

— Муравушка… — ставлю чашку на блюдце. Двигаюсь ближе и прижимаю свою девочку к себе.

— Взяла на пробу и тебе.

— Солнышко, я не умею пить травку. Ты же знаешь.

— Её в чай вообще-то добавляют — смеется — Тогда он становится вкусный и ароматный. Я в кружку наливаю горячий чай и закидываю пару веточек с листочками. Иногда если чай завариваю в заварнике, то туда закидываю. Мы ездили в Байкальск, не доезжая несколько километров до горы Соболиной. Там и прикупила её. А вообще, это бурятская трава. Произрастает, как правило, в высокогорье. Очень полезная.

— Заботливая ты у меня — разворачиваю её к себе. Мы откидываемся на спинку дивана, на котором сидим в этой уютной кофейне стилизованной под советскую «хрущевку» с высоким потолком. Рядом стоит выцветший от времени комод. В углу на манекене висит красивое старинное платье. Из часов, висящих на стене, каждые полчаса раздается громкий гонг и вылетает кукушка. Но для нас сейчас время словно остановилось. Я аккуратно глажу рукой её коленки выглядывающие из платья. Она смотрит мне в глаза. Таких красивых глаз мне не доводилось видеть никогда. Вскоре, наши губы, наконец, находят друг друга. По телу бегут мурашки. Сердце замирает. Мы сильнее и сильнее прижимаемся друг к другу, а поцелуй становится всё более страстным и желанным. Дыхание учащается и от этого сбивается напрочь.

И только лишь вылетевшая из часов кукушка быстро вернула нас в реальность.

— Я люблю тебя… — шепчу ей на ушко.

— Может, ты не поедешь в этот свой Красноярск? — игриво спрашивает, водя рукой по моей груди.

Я лишь вздыхаю. Да как я не поеду, милая? Хотя и думаю, может ну его нафиг? Что ты как дикарь разъезжаешь по стране, тратя все свои честно заработанные кровные? Срываешь глотку на местных стадионах поддерживая своих, убиваешь здоровье и время. А что ты получаешь взамен? Вот что? Жидкие аплодисменты нескольких хоккеистов, подъехавших после выездной игры к твоему сектору и это в лучшем случае? И всё? А тут вот с тобой твоя любимая девочка. Девочка твоей мечты. Девочка, ради которой ты готов на всё. В том числе, больше не ездить ни в какие Красноярски, Хабаровски и все Новосибирски вместе взятые! Чтобы она не переживала, что да как я там. Да если бы всё было так просто!

— Любимая… — беру её узкую длинную ладонь в свои руки. Она пристально смотрит на меня. — Мне важно там быть. Я могу этого не хотеть, но есть такие вещи как «надо». Не хочу говорить «должен». Наверное, никто в этом деле никому ничего не должен. Тут насильно никого не держат. Добровольное дело. И за ручку никто не потащит. Каждый сам отдает отчет своим действиям и приходит к этому. Кто-то сам, кого-то привели и он остался.

Субкультура, мать её!

— Понятно, — отворачивается она. А затем добавляет — надо так надо.

И от чего у меня так погано на душе, а? Что за постоянный выбор?

Хотя всяко лучше, чем без него. Говорят, выбор есть всегда.

Как же это тяжело… Ну как же это тяжело, любить на расстоянии. Какое же это чудовищное чувство, зная, что любимая сейчас где угодно, но не с тобой. И ты всё это понимаешь. Но что ты можешь изменить? Мысль о ней находит свое отражение во всём. И это уже происходит на подсознательном уровне. Ты пытаешься отвлечься, не думать о ней. Но тебя хватает на несколько минут. И вот ты уже забыл, о чём думал. Ведь всё твоем сознании снова затмила она. И всё что тебе надо, это чтобы она была рядом. Всегда.

Я влюбился в неё как-то резко и бесповоротно. Мне всегда казалось, так бывает только в книжках, да мелодрамах. В жизни всё иначе. Более того, я всегда был уверен, что на свете, на нашей планете из множества миллиардов лиц женского пола где-то есть та единственная, которая идеально подходит мне. А я идеально подхожу ей. Есть где-то тот самый идеал, на сто процентов совместимый со мной. Но встретить его я никогда не смогу. Потому что наша планета необъятна. Она огромнейшая. И жизнь просто не успеет нас свести вместе, потому что нам не суждено. А из тех, что имеются в твоем окружении, слишком мал выбор. Максимум ты встретишь симпатичную девушку. Которых тысячи в том регионе, в котором ты обитаешь. Но что бы влюбиться, что бы увидеть тот женский идеал, от которого тебе сорвет крышу, такого быть не может. Так и создаются семейные ячейки, не подозревая, что тот твой настоящий человек, который тебе необходим, живет где-то далеко. И ты с ним никогда не встретишься. И он также будет строить свою семью, с кем-то кто просто оказался рядом в определенный момент.

Как вдруг, вся моя теория была разрушена. А может быть и наоборот, была подтверждена. Просто мне так повезло, что этот самый человек, созданный для тебя, волею случая, оказался там же где находишься ты сам. И теперь свою жизнь не представляешь без нее…

***

…Мы быстро срулили с аллеи и уставились в чашу стадиона, у которой тонкими и длинными струйками тянулись очереди в кассы. Колонны людей были настолько протяженными, что перекрывали проезжую часть. Поэтому стоящие посты красноярского ГИБДД казались лишь небольшим дополнением к картине, запрещая автолюбителям даже мечтать проскочить мимо.

Пиротехнику пожгли знатно. Вся аллея, ведущая к стадиону на пару минут озарилась синим огнём наших файеров. Каждый из нас шёл с факелом в руках, словно освещая путь. Под громогласное: «Байкал! Байкал!» мы уверенно шагали к месту проведения матча. Местные колдыри что-то покричали в наш адрес, что твои тявкалки и замолкли.

Главным во всей этой истории оставалось только то, что по традиции хозяйский клуб обеспечивал свободный бесплатный проход на гостевую трибуну. Правда, не особо заморачиваясь о том, кто действительно туда собрался. Стоящие у входа полицейские на слово верили всем, кто говорил, что он с Иркутска. На крайний случай достаточно было быть на цветах своей команды и бодро шагать на сектор. Впрочем, если с последним были проблемы, и ты слабо ориентировался в реальности после Н-ого количества употребленного горячительного накануне, менты могли закрыть на это глаза. За что удостаивались приветствия и признания в любви от приезжей «алкоты». Хотя особо «любвеобильным» могли немножечко, и намекнуть, чем все это может кончиться. Те понимающе кивали и стремительно «растворялись» на трибуне.

Илья достал сигарету и кликом зажигалки прикурился. Всё никак не бросит эту свою пагубную привычку. Бросишь тут, когда твоя любимая команда порой так треплет нервы, что не только закуришь — сопьешься и не заметишь сам, как быстро это произошло. Что поделаешь? Фанаты, то есть мы, люди впечатлительные. И очень переживающие. Не за себя, самое смешное то. За себя конечно тоже, но в самую последнюю очередь. Сейчас нас как-то больше интересует, что смогут продемонстрировать наши мастера клюшки. Особенно играя на выезде у многократного чемпиона страны.

— Народу много — выпустил сиреневый дым он. — Это хорошо.

— Ну да, ажиотаж — согласился я. — Этот самый народ истосковался по хоккею. Все идут. Семьями причем.

— Атмосферненько.

— Видишь тех — киваю в сторону какой-то стены с плакатами местной команды, с которой ледовая дружина уверенным взглядом одаривает всех прохожих. Рядом стояла маленькая толпа из десяти человек. Большинство, из которых, было в белых кедах, несмотря на минусовую температуру. Они молча стояли и движениями рук пытались немножко разогреться.

— Вижу. Думаешь, они?

— Хэ зэ. На хоккеистов вроде непохожи. Разве только молодежка из высшей лиги. Но вряд ли.

Вскоре к ним подошли ещё двое. Они о чем-то перекинулись парой фраз и вдруг разделились на две группки, которые разошлись в противоположные стороны. Их лица не показались нам знакомыми. Один из прошедших мимо на мгновение заострил внимание на нас с Ильюхой. Я лишь увидел, как на его левом плече мелькнул тканевый патч на двух пуговицах с лейблом «Stone Island».

— По ходу они… — вдруг подумалось.

— Надо бы вмазать по пятьдесят — предложил Илья — доставай?

Я нырнул рукой во внутренний карман куртки и извлек оттуда стограммовую бутылочку «Енисей Батюшка».

— Как-то не патриотично — улыбнулся я, скрутив горлышко. Прямо из горла влил в себя примерно половинку от емкости, поморщился и протянул Илье.

Алкоголь и хоккей с мячом в нашей стране тесно переплетаются друг с другом. Только у нас можно увидеть огромную толпу многотысячного стадиона, которая еле на ногах покидает свои места счастливыми от победы любимцев. Или наоборот, убитыми от поражения. Зимой пронести шкалик на трибуну запаковавшись в тысячу теплых одежд всяко легче, чем сделать это летом на футболе. Так от чего же не проявить смекалку и не воспользоваться этим русскому человеку? Да ещё и в выходной день.

Илья отщелкнул в сторону скуренную почти до фильтра сигарету и также лихо опрокинул содержимое бутылочки внутрь.

— Вот теперь пора и на сектор — отдышавшись, улыбнулся Илья.

У входа уже толпились наши, приехавшие к стадиону прямо на автобусе, организованному командой от железнодорожного вокзала. Остальные бодрились на трибуне.

Сотрудники полиции также доброжелательно пропускали болельщиков. Стоящий рядом майор рассказывал иркутянам, о том, что проносить спиртное на трибуны категорически запрещено. Мол, попавшиеся не обижайтесь потом, мы вас предупреждали.

Но всё это выглядело комично, особенно когда мужики показывая свои рюкзаки палились с бухлом и тем не менее их пропускали махая на всё это дело рукой. А может быть самые умные уже успели подогнать стражам порядка парочку «пузырей» на «после рабочий» вечер? Тем самым, договорившись не портить этот самый вечер друг другу.

Ну а что? Мы-то его портить и в принципе никому не собирались. Разве только пока его не испортят нам. Там уж пеняйте на себя. Всё донельзя просто.

Со стадионом у «Енисея» вот только совсем беда. На гостевом секторе, в доброй его половине, деревянные скамейки выдраны. Остались лишь бетонные плиты. На которые запрещено вставать. Проходы перетянуты красно-белой аварийной лентой. Поэтому приехавшая «грядка» иркутян разместилась повыше и поплотнее друг к другу. Картина, с одной стороны печальная. Наш любимый вид спорта и так на задворках, а полуразрушенные стадионы и вовсе заставляют приуныть даже самого отъявленного оптимиста. Тут и далеко ходить не надо. Наш иркутский стадион «Труд» не лучше. Также имеются аварийные сектора, куда проход строго настрого запрещен. В этом смысле даже хорошо, что народ перестал ходить на хоккей. Иначе это могло бы привести к целой трагедии. Шутка ли, я сам как-то раз на домашней игре буквально провалился ногой в одном из проходов между секторами. Деревянная ступенька ушла из под ног, и я застрял между дощечек. Вытаскивали меня несколько человек. Стадион я покидал прихрамывая.

…Народу на «Енисее» в этот вечер действительно была тьма. Аншлаг, как принято говорить в таких случаях. Регины Дубовицкой только не хватает.

Мы развесили свои баннеры. Наказали молодняку внимательно поглядывать за всем собственным имуществом. И незамедлительно сигнализировать в случае какой-нибудь подозрительной движухи вокруг них.

Однажды уже доигрались так. Потеряли флаг с эмблемой клуба, мирно висящий на решётке гостевого сектора. Благополучно забытый, не только хозяином, но и всеми присутствующими.

Ленивый шедвел² со стороны красноярцев и позорный проёб флага, который уже втаптывался местными через пятнадцать минут после окончания матча.

А самое главное, что виноватых нет. Абсолютно. Оправдываясь за утраченные знамена, товарищи попытались спустить всё на свою же ультру:

— А это всё из-за вас! Это вы их сюда привели!

Аргумент, с которым трудно спорить. За это только в щщи бить. Причём сразу. Чтобы выбить всю дурь из башки и прочую бурную фантазию.

К сожалению таких в наших рядах как у дурака фантиков. Ничего и не поделаешь. Вроде и свои. Но всё как-то двусмысленно.

На востоке страны вообще отношение к активной фанатской поддержке среди обычного среднестатистического болельщика всегда было резко негативным. В таких фанатах они всегда видели угрозу. Хотя, по большому счету, это было стереотипное мышление. По их мнению, болеть за команду надо гораздо более скромнее. Без файеров, барабанов, громких кричалок — зарядов, как мы называем. Нужно сидеть в минус двадцать на лавочке и радоваться каждому удачному действию своей команды, неистово хлопая в ладоши. В моменты, когда хлопать в ладоши повода нет, можно весело лузгать семечки и плевать их себе под ноги. Хотя на самом деле никакой угрозы от фанатов никогда не исходило. По крайней мере, в отношение своих же более тихих коллег по цеху боления. Никто никогда не мешал болеть тебе так, как ты хочешь. И все возможные конфликты зарождались, как правило, когда мирный болельщик — в народе кузьмич — хорошенько поддатый начинал читать свои нравоучения о том, как всё слишком шумно. Тем более, что выпивать на морозе, на свежем воздухе во время матчей — одна из давних традиций русского хоккея. Пронести горючее во всем зимнем обмундировании на стадион не представляет особой сложности. Разве только, если ты не накидался заранее и сам себя выдаешь на досмотре.

А уж о движениях за пределами стадионов, когда фанаты противоборствующих команд немного шалили между собой, просто вводили в ужас кузьмичей. Обрастали слухами и кошмарами. Наверное, видели в этом опасность для себя. Хотя, по всем гласным и не гласным правилам фаната, мирные болельщики никогда не стали бы целью хулигана. На то они и мирные. Но и считать фаната подонком в корне не правильно. Он лишь поддерживает свой клуб. Более ярко, более громко. И других целей у него нет. На западе страны с этим всё гораздо проще. Да и тамошний кузьмич, порой активнее фаната. И чаще всего просто отнесется с пониманием, если фанат создает атмосферу, как на стадионе, так и за его пределами. Одно дело всё таки делаем. Не театр. Когда-нибудь и наш народ к этому придёт. Это неизбежно. Такова ментальность людей. Не даром писал Пушкин: «о, сколько нам открытий чудных!» Хотя, кузьмичи, ездящие на выезда, более тесно общаясь с нами, фанатами, относятся с большим пониманием. И даже завязывают дружбу. А где-то и начинают подпевать твоим песням во славу любимого клуба. Да и помогают друг другу. Однажды Демас мне поспособствовал, что бы я улетел домой вместе с командой. Так как на поезде на работу я бы не успевал. Он договорился с кем-то из клуба. Там как раз Толя Голубков, родом из Красноярска, решил остаться с родственниками чуточку дольше обычного, благо клуб был не против и календарь соревнований позволял. Мои данные быстро передали в клуб, переоформили билет на самолет на меня и прихватили с собой. Кажется, мне даже доплачивать не пришлось.

…Матч начался. С первых секунд мы погнали свою команду вперед. Своей инициативной группой в шесть человек мы старались организованно поддерживать команду, слаженно исполняя песни на протяжении всего матча. К сожалению, основная масса приезжих человек уже к началу игры была невменяемой, преимущественно стараясь держать баланс и соблюдать равновесие, чем поддерживать команду. Всё на что сподобились, так это на перекличку «Вперед, Байкал».

Хоть Вовка Седьмой и вызвался помочь в раздаче шпаргалок с известными всем иркутянам песнями («Славное море…», «Иркутская история», «Катюша» и др.), но как-то дело не пошло, пришлось рвать голосовые связки «и за того товарица»…

Кто-то не парился и от души по синей голове дудел в дудки. Что реально вымораживало в этот тёплый вечер. Приезжих на секторе в итоге было около пятидесяти щщей.

Во втором тайме мы частично развернули наш заранее подготовленный перфоманс. На двух простынях были два слова «Иркутск лучше». Третью достать помешали представители правопорядка. А там было спрятано название нашей инициативной группы. Но провоцировать не стали.

— Больше так не делайте — укоризненно предупредил полицейский, — в противном случае, продолжите просмотр матча в другом малоприятном месте.

— А что не так, товарищ капитан?

— Все вопросы к начальству, — ответил он. — Хотите, я вас провожу к нему?

Спустя пять минут менты накрыли стоящую ниже группу местной молодежи, якобы за распитие. Хотя многим кузьмичам не понравилось, в принципе, их присутствие на гостевом секторе. Молодежи, в смысле. Тем более о стянутом флаге с гостевого сектора, в прошлый раз, все помнят. Так какого, спрашивается, лешего они тут трутся? На стадионе свыше десятка домашних секторов, ступайте туда. Так что, может быть, кто-то просто проявил свое беспокойство и обратил внимание стражей порядка. Иначе за распитие можно было уводить вообще весь сектор.

А тем временем хоккеисты на поле получили ещё парочку мячей в свои ворота, довершив это дело неприятными семь три на табло.

— Ну, хоть не в сухую, как в прошлом году — только и приходилось разводить руками после матча.

До поезда оставалось несколько часов. С учетом того, что стадион располагался на другом конце города и пилить до вокзала минимум час естественно решено было сразу ехать в привокзальные районы. Например в «Сабвей», в котором по традиции выездюки занимали почти всё заведение в ожидании поезда.

Покинув своей группой территорию стадиона, мы размеренно шли вдоль аллеи.

— И всё-таки обидно, — сокрушался Астах. — Такая поддержка! Столько людей приехало, а на выхлопе разгром.

Никто спорить не стал. А что собственно тут спорить? Всё и так очевидно. Всё по делу. С такой игрой рассчитывать на что-то большее было бы утопией.

Из разных концов улиц и дворов доносилось веселье и пьяные крики по типу «Енисей-чемпион!» и т. д. Обыграть соседей — всегда радость для местных. Что в Красноярске, что в Иркутске. В этом мы схожи. Впрочем, уверенность в ответной победе у нас жила. Дома всё будет по-другому.

На выходе с аллеи у ворот резвилась местная молодежь. Очень слаженно и бодро в отличие от своих «коллег» исполняя песни. Яркие вспышки телефонов напоминали эффект горящего стробоскопа. Мы с интересом смотрели в становившийся с каждым шагом всё ближе этот дивный островок местных болел.

— Вот блин счастливцы, — говорит Лакост. — Даже завидно.

— Да ладно, Малой, придет ещё и на нашу улицу праздник — хлопал его по плечу Астах.

— Думаешь? — вдруг спросил у него Борода.

— Ну а как же? Ты типа как-то иначе считаешь?

Борода пожал плечами и снова неожиданно ответил:

— Боюсь, дорогие друзья, они празднуют не только и не столько счёт на табло.

— И что же они празднуют? — затянулся сигаретой Илья.

Борода как-то неестественно кивнул головой в их сторону.

Группа ребят не просто делала памятные фотографии. А делала их с закрытыми рукой лицами. И выставив правую ногу вперед на каком-то куске материи.

Вид каждого из нас попросту в течении пары секунд бледнел.

С каждым шагом мы узнавали в лежащей материи эмблему своего любимого клуба. А эти подлецы глумливо делали вспышку за вспышкой.

Всё стало ясно. Кроме одного, у кого и когда они это умудрились провернуть?

— Что будем делать? — осторожно спросил Астах.

— Ну, это же флаг нашего клуба? — вопросом на вопрос ответил я.

— Естественно! Не видишь что ли?

Времени раздумывать не было. Нужно было действовать быстро и чётко. Либо проваливать, сделав вид, что ничего не заметили. И пусть парится тот, кто оказался таким щедрым на подарки. Но это не наш путь. И следовало эту глупость исправить. И не понести дополнительных потерь…

— Лакост, прячь розу за куртку.

Лакост посмотрел непонимающим взглядом.

— Живее! — приказал Астах.

— Сколько их?

— Один, два, три… одиннадцать.

— Много… — констатировал я. — Ладно, парни, давай строимся. И повеселимся чуток. Где-то ж должны выиграть на этом выезде.

Странно, но никто не стал что-то переспрашивать и задавать тупых вопросов. Никто, как будто, был не против подставить свои лица оппонентам почти вдвое превышающих нас количеством. Возможно, особое влияние на настрой оказало присутствие в крови алкоголя. Нет, мы не были пьянющими и на стадионе хлебнули чисто символически, для того что бы совсем не заскучать при творившемся безволии на поле. Да смочить пересыхающее время от времени от кричалок и речевок горло.

Приблизившись на расстояние метров десяти мы быстренько построившись в две шеренги по трое человек, чтобы соперник не сразу нас заметил и успел собраться. Эта неожиданность помогла бы нам немного нивелировать преимущество красноярцев в количестве.

Мы пошагали:

— Ир-кутск! Ир-кутск!

И с удовольствием поймали на себе немного тупые взгляды ошарашенных участников фотосессии.

— Становись, бля! — Вдруг скомандовал своим кто-то из них.

Но мы уже были слишком близко.

Начались «танцы коров» на льду. Рядом и без того была какая-то детская горка с длинной ледовой дорожкой. Так и подтаявший за день снег был схвачен вечерним морозцем, что вылилось в настоящий каток.

Только и были слышны глухие шлепки и матерные выражения участников действа. Со стороны обывателю могло показаться, что какая-то пьяная молодежь дурачится друг с другом. Ещё оставалось только покидаться снежками.

Лакоста сзади сшибли по ногам, но тот не растерялся и хватанул за пуховик первого близ находящегося оппонента и потянул за собой. А тот ещё одного. Таким образом, одновременно распластались сразу четверо.

В свою очередь Астах пытался отобрать увиденный флаг. Все стоящие находились в позициях с согнутыми коленями. До всех дошло, что любое резкое и не удачное движение, и ты сам окажешься в лежащем состоянии. Таким образом, противостояние приняло осторожный и выжидательный характер. Из этой кучи малы под ярко горящими фонарями все смешались. Поэтому как-то само собой преимущество в количестве оппонентов стало терять свои полезные свойства. Всё это напоминало какую-то возню. Но как это часто бывает, всех взбодрила одна короткая, но ёмкая фраза, которая на мгновение объединила обе противоборствующие стороны:

— Мусора!

И тут понеслось:

— Валим.

— Быстрее, быстрее.

— Сука, шевели булками!

Вот и всё. Будто ничего и не было. Разбежавшись по темным дворам и закоулкам следовало в первую очередь отряхнуться от снега, а во вторую, уже нарисоваться где-нибудь на транспортной остановке, что бы затеряться среди прохожих. Через минут пять, начался отзвон своим.

— Ты где? — спрашиваю Илью.

— Всё в порядке, на остановке тусую, — смеется на адреналине Илья.

— Я тоже — улыбаюсь в трубку. Правда, не на «Стадионе», а на другой.

— Ну, понятно. Ладно, нужно прыгать в автобус да валить. Сбор в «Сабвее». Борода со мной если что. Астах и Лакост тоже в порядке, говорят. Где-то заныкались во дворе.

— Слава Богу. Конец связи.

Для верности набрал и Астаха.

— Да хрен пойми, где мы! Но всё вроде нормально.

— Давайте — говорю, — пиздуйте на остановку. Сбор у «Сабвея», который рядом с жэ-дэ вокзалом.

— Хорошо, понял.

— И это… Флаг не у вас? — с надеждой спросил я.

— Не, у нас нет. К сожалению…

— Да уж… Ладно, давай, на связи будем…

***

Спустя час я вошёл в «Сабвей». Народу было много. Кто-то спал уткнувшись лицом в стол. Кто-то был в полном неадеквате и нирване. В самом конце помещения сидели Илья и Борода. Пробираясь через груды пьяных земляков я молча сел к друзьям.

Илья коротко улыбнулся, отдавая дань сочувствия за события часовой давности, а затем загрустил:

— Видел их? — глазами показывает на всю компанию, собравшуюся в «Сабвее».

Я кивнул.

— И вот нахуя нам это надо было, скажи? Им вот тут всем похуй.

Борода налил каждому по пластиковому стаканчику. Водка. После такого только её. А не какое-нибудь там пиво.

— Для своей совести, — жму плечами. — Ты вот тут сидишь и совесть у тебя совсем чиста. Тебя, Бороду, парней не в чем упрекнуть. Гораздо хуже бы было сейчас, как они сидеть пьяным в гавно и не отвечать ни за что. Наверняка кто-то из них видел флаг, но вжал голову в плечи и, прибавив шагу, свалил сюда.

Парни кивнули.

— За нас!

«Дзинькнув» стаканчиками мы в тот же миг их опустошили.

Некоторые пьяные тела даже ненадолго отрывали свои головы от столов и с любопытством поглядывали в нашу сторону.

— Едрить, когда ж они так накидаться успели?

— С самого утра бодяжат, неудивительно… — поморщился Борода.

Минут через двадцать подошли и Астах с Лакостом.

— Лакостик-то красавец — стал ржать Илья. — Знатную карусель устроил там.

Тот довольно засветился. Показалось, что его ссадины на лице ещё больше засияли красками.

— Да чё уж там, гы гы — Лакост явно прибывал в эйфории от произошедшего. Тот случай, когда важна не победа, а участие. Недаром олимпийский лозунг.

За это ему налили большую дозу водки в пластиковый стаканчик, который он подрезал с соседнего стола у ужравшегося в хламину чувака.

— Как добрались-то? — спрашиваю.

— Да как? Нормально. Отсиделись в каком-то детском городке в одном из дворов. Видели, как кого-то повязали. Сначала думали нашего. Оказалось их. Видать полиция сразу и успокоилась. Правда, остановку запарились искать. Но зато сразу нужный автобус подъехал. Повезло нам. Чувствую, могли бы просохатить свой поезд-то…

— Ладно, парни, мы красавцы. Горжусь вами! Давай ещё наебнем, — Илья поднял рюмку и все присутствующие за столиком.

— За нас!

Соседи снова обернулись.

…Я сразу узнал его на железнодорожном перроне. Он был там на аллее. Фотографировался.

А сейчас что? В провожающие заделался? Или они выжидают нас тут?

Я обратил внимание только Ильи. Тот кивнул, мол, узнал.

— Прикрой меня, пойду, поздороваюсь.

Илья кивнул и достал сигарету.

Я осмотрелся. До выхода в город было далеко, что бы была какая-то засада. Да и пути были пустые. Тем более, в разных местах патрулировали сотрудники линейного отделения полиции.

— Пришёл ручкой помахать? — обращаюсь к среднего роста пареньку, у которого из под куртки на шее виднелась красно-синяя роза.

Тот улыбнулся. И сунул руки в карманы.

— Как-то мы разошлись по-английски — не громко и медленно проговорил он с улыбкой. — Кто вы? Контактиков не оставите?

— Надо будет, сами вас найдем, — также с улыбкой ответил я.

— Флаг потеряла кузьма. Вы не из них. Вам то, что с того?

— Они себе новых купят. Про вас забудут или забыли уже.

— Тем более.

— Свои цвета принято защищать, неужели открываю тебе какую-то великую тайну?

— Гы гы.

— Флаг у вас? — интересуюсь.

Он кивает. Потом добавляет:

— Запиши цифры. Пригодятся.

Я достал телефон и вбил одиннадцать цифр в телефон.

— Влад, — представился он.

— Ну и наглая же у тебя рожа — говорю. — Приперся сюда в одну каску, да ещё и с розой. Смело.

В десяти метрах от нас размеренным шагом шли два сотрудника полиции оглядывая вагоны и откровенно позевывая.

— Увидимся — ответил он всё с той же улыбкой. — Хорошо добраться!

И пошёл прочь.

…В поезде, едва заняв своё плацкартное купе, все сразу отрубились. Усталость от прошедшего дня заставила отказаться от распития ещё одной бутылки, вдруг нарисовавшейся в наши «апартаментах».

И практически весь следующий день она лежала себе не початая. Пили исключительно чай, да кофе. Жрали китайскую лапшу. Да бутерброды из взятой с собой колбасы с булкой хлеба.

Только Астах травил байки, как ночью гонял к проводнице:

— Парни, она такая уууух! Полночи с ней разговаривали вдвоем.

Все ржали. Но отчего-то не верили.

— Да храпел он всю ночь сам с собой! — веселился Лакост.

И все продолжали ржать.

Ближе к вечеру на подъезде к Черемхово наконец-то откупорили «Талку» и распили её. Символически подведя итоги выезда. После таких алковыездов нужно ложиться под капельницу.

Примечания

2

Шедвел (англ. shadewell) — незаметное проникновение фанатов на чужой сектор