Ревизор: возвращение в СССР 4

Серж Винтеркей, 2023

Приключения московского аудитора, попавшего из нашего времени в 1971 год, продолжаются. Будучи школьником Павлом Ивлевым, наш герой проявляет себя в самых разных сферах, достигая успеха и изумляя родных и друзей. И это только начало, ведь знания и опыт из прежней жизни дают огромное преимущество, позволяя «подстелить соломки» не только себе, но и дорогим сердцу людям. И таких людей становится все больше, и впереди у героя целая жизнь!

Глава 3

21.03.1971 г. Дома у Домрацких-Ивлевых

Дома быстро натаскал воды, позавтракал, попросил бабулю дать мне с собой на работу пирожков.

В школе физкультуру опять забрала Кириешка и все два урока закрывала четвертные оценки. Завтра последний учебный день, со среды каникулы до вторника 29 марта. У меня сами собой вышли пятёрки по русскому и литературе, спасибо моему предшественнику, классическому гуманитарию. Хороший сделал задел в начале четверти. В мою задачу входило просто не слить его достижения. Несколько полученных четвёрок не в счёт, они погоды не сделали. Вдобавок, как выяснилось, я подтянул физику и математику. Оценки по последним контрольным сделали свое дело. Так что и свою лепту, можно сказать, внес.

В итоге появившееся время использовал для подготовки к олимпиаде, штудировал обществоведение все два урока. Директор говорил, что олимпиада в Брянске недели через две, это, значит, уже после каникул.

Каникулы. Давно у меня не было каникул, однако. И чем заняться? А не слетать ли мне в Пермь!?

Идея мне нравилась тем сильнее, чем больше я о ней думал. В Перми раньше не бывал. Новый город — это интересно. На транспортнике военном не летал в прошлой жизни, интересный может быть опыт. Генерал Балдин обещал посодействовать, значит проблем не будет. В принципе, если подумать, то все реально. Чехов делегацию приму и можно на выходные планировать поездку. Надо согласовать с мамой и бабушкой, предупредить сестру. И ещё раз порыться в бабушкиных фото, получше рассмотреть Инну и её мужа. А ещё надо продумать, как до аэродрома военного добраться… Но это вообще не проблема. Первый вариант — Герман, дядька Эммы не должен отказать. Много хлопот совместных у нас было, уже почти как родственники стали. А еще есть Ахмад с «копейкой»! Решено! Лечу. В Перми уж как-нибудь сестру найду. Кстати, адрес сестры не забыть с собой взять. Я же так и не завёл себе записную книжку! Уже пора.

После школы в итоге сначала побежал не на завод, а в магазин «Школьник», а то после работы он уже закрыт. Купил себе блокнотик с алфавитом и дорогую шариковую ручку. Они уже есть. Только стоят они два рубля. Продавщица посмотрела на меня, как на умалишённого, когда покупал.

— А если стержень закончится или вытечет? — спросила она меня в недоумении.

Я растерялся от такого вопроса. Оказывается, стержни отдельно не продаются. А заправки у нас в городе нет, в Брянск надо ехать.

В Брянск надо ехать, чтобы заправить стержень шариковой ручки!?

К такому меня моя прошлая жизнь не готовила.

Купил химический карандаш и побежал на завод.

На проходной опять дежурил Вася-негр. Я обрадовался ему, как старинному другу. Он вышел со мной «покурить».

— Сегодня после пяти часов зайди к директору, — велел мне он. — Лучше попозже, в половине шестого.

— К Шанцеву? — удивлённо взглянул я на него.

— У нас ещё директор есть? — усмехнулся Вася.

Я ошарашенно на автомате пожал ему руку, как будто прощаясь и пошёл к себе.

Подойдя к своему рабочему месту, увидел, что у меня на столе уже стоит моя кружка, полная воды. Кипятильник уже опущен в воду, оставалось только включить его в розетку. Я растерянно оглянулся на Изольду. Она улыбаясь сделала вид, что не поняла значения моего взгляда. И как это понимать? Настораживает этот сервис…

Я молча воткнул кипятильник в розетку.

Выглянула главбух.

— О, Паша, привет!

— Добрый день.

— Хорошо, что ты вчера мне про Вырина сказал!

— Кто это?

— Васька из второго цеха. Что к сестре твоей домогался, — пояснила главбух.

Так это и был второй цех! У которого я вчера мудаку этому в челюсть съездил. Игнат, получается, тоже во втором цеху работает. Это интересная информация, надо обязательно с ней поработать.

— Я в лицо уже многих знаю, а по фамилиям… — развёл я руками. — И что хорошего? — предложил я главбуху продолжать.

— Его хотели ещё на две недели оставить! — возмущённо объяснила главбух. — Если б не я, его вчера не уволили бы.

— Да. Хорошо, что вы до отдела кадров дошли.

Довольная собой главбух ушла к себе, оставив открытой дверь.

Вода в чашке как раз закипела. Заварил чай, достал пирожки. Жизнь, определённо, уже удалась… Перекусив, убрал лишнее со стола в нижний ящик.

— Я в комитет комсомола, — сказал я Изольде, строго взглянув на неё.

Она тут же подтянулась и серьёзно, с готовностью принять на себя обязанности моего секретаря, кивнула головой. Поспешно выскочил в коридор, чтобы она не слышала моего смеха.

Галю на месте не застал, Сатчан уже был в отпуске. Оба кабинета были пусты и не заперты. Прикинул, где она может быть. Ничего, кроме музея не придумал.

По дороге думал, почему они кабинеты тут не запирают? Наверное, такой сигнал окружающим: пока кабинет не заперт, значит, сотрудники где-то на территории. А если заперт, значит, всё, никого нет и уже не будет сегодня. В этом есть смысл: можно записку, если что срочное, оставить.

В музее застал кипучую деятельность. Целая рота уборщиц чистила, драила, вытирала пыль, вывешивала почищенные шторы. Тут же какие-то мужики в спецовках под бдительным присмотром Маргариты Викторовны и Гали переставляли мебель и двигали какие-то экспонаты. Подготовка к визиту иностранных гостей шла полным ходом.

Я поздоровался с дамами, одобрительно поглядывая вокруг. Галя тут же радостно подскочила ко мне, а директор музея сразу же стала докладывать результаты проделанной работы. Оказалось, что она уже успела не только организовать приведение в порядок вверенного ей музея, которое уже подходило к концу, и к вечеру все должно быть полностью готово, но и согласовала все вопросы со столовой по обслуживанию делегации в течение визита, а также по вечернему банкету в день прибытия. Для себя отметил, что из обихода Маргариты Викторовны бесследно исчезло слово «чаепитие», уступив место «банкету». Это означало, что она явно плотно пообщалась с начальником профсоюза, который внятно донес до нее суть грядущих мероприятий. Вот и чудненько!

Выразив горячее одобрение по поводу проделанной работы и пообещав заглянуть проинспектировать окончательный результат, поблагодарил директора музея и направился в профсоюз. Надо было разузнать, как там обстоят дела с нашей «культурной программой» и понадобится ли План Б. Галя, перебросившись со мной буквально парой слов, осталась с Маргаритой Викторовной, сказав, что им там еще надо окончательно утрясти меню и определиться, как ставить столы в первом зале. Ладно, несколько обескуражила, но, как говорится «первым делом самолеты…»

Михаила Ивановича застал в кабинете. Встретил он меня радушно, без суеты, предложил чаю. В итоге обсуждали дела мы в лучших традициях какой-нибудь английской аристократии, неспешно попивая чай с конфетами и печенюшками, что составляло разительный контраст с бурной деятельностью в музее, которую я наблюдал буквально несколько минут назад.

Выяснилось, что у Михаила Ивановича все схвачено. С коллективом хлебозавода он уже договорился. Они приедут на завод к 15.00. Транспорт для их доставки туда-обратно тоже уже согласован. Охотхозяйство подтвердило возможность приема делегации из дружественной соцстраны.

— Единственное, что нужно будет обязательно проконтролировать, — сказал Михаил Иванович озабоченным тоном, — это график сна и отдыха наших гостей. В охотхозяйство заезд очень рано утром, в 4.00 автобус отходит от гостиницы. Важно, чтобы гости накануне освободились пораньше и вовремя легли спать, иначе не растолкаем.

Я согласно кивнул, сделав пометку в блокноте. Раз уж купил его, надо начинать использовать.

— А уже известно, будут ли сопровождающие у делегации? — поинтересовался я.

— Точно будет переводчик, — ответил Михаил Иванович, — могут еще кого-то из министерства прислать, но это не точно. Подтверждения пока нет.

По его интонации я понял, что представителя министерства никто на заводе особенно видеть не хочет. Оно и понятно, без внимательного и чуткого контроля сверху головной боли будет на порядок меньше.

Мы максимально подробно обсудили с начальником профсоюза все детали предстоящего визита по дням, исходя из той информации, что уже имелась. В результате в моем блокноте появилось несколько плотно исписанных страничек с мелкими делами, которые требуют контроля.

Ну что же, пока все, вроде, неплохо.

Вернулся в бухгалтерию уже после четырёх. Разобрался с текущими путёвками, разнёс их по ведомостям. Заварил ещё раз чаю. Доел последний бабушкин пирожок. Нарисовал самолёт на черновике…

До визита к директору оставалось еще около сорока минут. Как время-то тянется?! Изольда ушла. Если сейчас и главбух уйдёт и кабинет закроет, мне что, по улице слоняться до половины шестого?

Что может означать это приглашение? Зачем я понадобился Шанцеву? Если бы не Вася мне его передал, подумал бы, обычный контроль исполнения поручения. Хочет убедиться, что к встрече чешской делегации всё готово.

Подождал ещё немного и пошёл коридорами в соседний корпус. Будь, что будет. Приду рано, подожду.

В приёмной Шанцева секретаря уже не было. Дверь в кабинет директора была распахнута. За своим полированным столом под красное дерево сидел Александр Викторович. Рядом с ним за приставленным торцом длинным столом для заседаний сидел Ахмад.

Они сидели достаточно далёко от двери из приёмной в коридор для того, чтобы их из коридора не было слышно. Но при этом прекрасно контролировали всю приёмную и всех входящих в неё.

Я постучал в дверной косяк.

— Заходи, Павел, — распорядился Шанцев.

Войдя, молча поздоровался за руки с обоими и сел напротив Ахмада.

Шанцев и потенциальный отчим с нескрываемым любопытством разглядывали меня. Молчание затянулось. Я не стал пытаться разрядить обстановку и ждал, пока кто-то из них первым заговорит.

— Тут товарищи из ОБХСС тебя рекомендовали, — сказал Шанцев. При Ахмаде сказал.

Ну приехали! Я едва сдержался, чтобы не выругаться. В голове уже складывалась сложносочиненная конструкция, которая не вписалась бы ни в одни нормы цензуры. Ну как так! Почему обхсс-ники так топорно работают? Как можно было меня так тупо слить директору? Как мне теперь карьеру делать на этом заводе, где каждый начальник, да и не только начальник, будет думать, что я в ОБХСС стучу? Удружили, нечего сказать!

Хотя я и понимал, почему так сложилось. Для Терентьевых я просто школьник, сопляк 16-летний. Им, видимо, и в голову не пришло, что не стоит о моем участии распространяться. Но все равно печально. Могли бы хоть на пару шагов вперед подумать. Ну что же, буду аккуратнее в будущем с ними общаться.

— Прямо, рекомендовали? — с сомнением спросил я. — Даже, не знаю, что сказать…

— Да, как есть, так и говори, — резанул Александр Викторович. — Кто ты, Паша?

Я промолчал, обдумывая, что ответить.

— Я не так давно случайно познакомился с двумя сотрудниками ОБХСС, они к другу моему пришли. Мы немного общались, они знают, что я в бухгалтерии кое-что понимаю, — начал максимально спокойно нейтральным тоном рассказывать я, раз уж слили меня, упираться смысла не было. — Пару дней назад снова встретил одного из них, разговорились, сказал, что в бухгалтерии на заводе работаю, оказалось, что ОБХСС тоже здесь расследует что-то, немного поговорили.

— Они сказали, ты знаешь, где искать надо, — перебил меня Шанцев.

— А вы что, не знаете? — включил дурачка я.

— У нас себестоимость очень высокая готовой продукции, если ты понимаешь, о чём речь, — вступил в разговор Ахмад. — А сейчас же все предприятия на хозрасчёте…

— Да, — перехватил инициативу Шанцев. — Ахмад пришёл и говорит: «у нас такая-то номенклатура убыточная». А она не может быть убыточной.

— Почему? — решил сразу уточнить я.

— Потому что аналогичные артикулы из аналогичных материалов не убыточные. Ахмад провёл анализ себестоимости и выяснил, что расход листового металла в убыточном артикуле сильно выше, чем в аналогичных.

— Все эти артикулы в одном цеху выпускаются? — спросил я.

— Нет, в разных.

— Вы с руководством цеха уже общались?

— Нет, — вновь вступил в разговор Ахмад. — Если бы что-то не так было с нормами, то в кладовой цеха образовывался бы излишек металла. А его нет. Мы с технологом проверили шаблоны заготовок, раскладку на листе…

— Технолог был местный, из второго цеха или из другого? — сразу спросил я.

— Да, местный, — откинулся на стуле Ахмад. — Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Просто, раскладка раскладке рознь. Шаблоны отдельных деталей, может, и точные. Но разложить их на листе металла можно по-разному. Если уж швейники умудряются ткань экономить и больше деталей выкраивать с одного рулона ткани и левую продукцию гнать, то что уже про ваших говорить. А у швейников там уток, долевая, абы как наискосок лекала не положишь. А у нас как ни положи шаблоны, нормально будет, металл в любом направлении металл.

Шанцев и Ахмад молчали. Видно было, что они немного растеряны и не совсем понимают, как вести разговор. Видимо, моя речь слишком далеко вышла за рамки шаблона «простого школьника, помогающего бабушке по работе». Блин! Но ничего не поделать, молчать бессмысленно. Пусть сами пытаются свои мысли в кучку собрать. Надо их отвлечь немного от этого процесса, а то сейчас дым из ушей пойдет. Я почти что слышал, как шестеренки в их мозгах проворачиваются. Но поймал себя на том, что мне как-то даже уже все равно. Злость на обхсс-ников прошла, я расслабился и немного забавлялся над тем, как развивается ситуация.

— Сфотографировать надо в моменте, как они там в цеху, на самом деле, шаблоны на листе раскладывают. — подсказал я.

— И что нам даст фотография? — спросил Шанцев.

— Увидим, сколько и каких, реально, с одного листа заготовок у них получается. — ответил я. — Если по официальной раскладке у них, к примеру, один лист — один комплект из пяти элементов, а, на самом деле, они, ну, чисто гипотетически, из одного листа сделали десять элементов одного вида, из второго десять элементов второго вида и так далее, то из пяти листов у них получается не пять, а десять комплектов. Пять сэкономленных листов на ум пошло.

— А дальше что? — с сомнением спросил Шанцев. — С завода их как вывезти?

Ахмад уже ничего не спрашивал и сидел задумчивый и угрюмый.

— Да какие проблемы? — ответил я, усмехнувшись про себя. — Иметь всего одного своего водилу в гараже и вывози потихоньку хоть весь завод частями.

— У нас охрана! — вскочил с места директор. — Они досматривают каждую машину.

— На предмет чего досматривают? — спросил я. — Чтобы чего лишнего не вывезли? А кто им мешает документы на свои излишки нарисовать? — возразил я.

— Что значит, нарисовать? — начал злиться Шанцев. — Это же бланки, печати, подписи!

— У вас все кабинеты открытыми остаются, когда сотрудники ненадолго выходят куда-то, на обед, в соседний кабинет на день рождения… Заходи кто хочешь, бери что хочешь, печать ставь куда хочешь. Нет. — рассуждал я. — Документы на вывоз, чтобы охрану носом ткнуть — это последняя проблема, которая их волнует. Охранники же у вас не эксперты-почерковеды, подписи на подлинность не проверяют.

Шанцев побагровел от охватившего его гнева, как будто никогда не думал и не представлял себе такую вероятность. Ну, что же он такой прямой-то как рельс?! Где он работал до завода? Здесь, с бабулей, говорил, успел два года поработать? За два года уже можно было спуститься с небес на землю и понять, что за люди тебя окружают.

— Эх! Пулемёта нет!.. — воскликнул Шанцев и рубанул кулаком по столу.

Фронтовик, что ли? Или бывший военный?

— Да, не переживайте так, — стал успокаивать я его. — Мы их обязательно вычислим. И выведем на чистую воду.

— И головы их вам принесём, — сурово поддержал меня Ахмад.

Я взглянул на него украдкой. Теперь и ёжику было очевидно его горское происхождение. Такие решительность и упорство увидел я на его лице, что захотелось дать заднюю. Надеюсь, про головы, это такая шутка, впрочем. Хотя молчать все равно не стал.

— Ахмад, при всем уважении, но вам самому этим заниматься нельзя. У вас должность не та, чтобы по цехам ходить. Только нос свой сунете в технологические вопросы, они тут же ваш интерес поймут и непонятно что сделают, хорошо, если просто на дно залягут. А то ведь могут еще начать защищать свой налаженный бизнес. Подстерегут после работы в темном переулке… Что я потом маме скажу?

Ахмад кивнул, мол, понимаю.

Шанцев сидел с несколько охреневшим видом после моей последней фразы.

— Дела семейные, — сказал директору Ахмад.

Да уж. Объяснил так объяснил.

— Там кого-то из местных вербовать надо. Чьё присутствие ни у кого подозрений не вызовет, — продолжил я. — К тому же, мы с вами не знаем, о каких объёмах «экономии» идёт речь. Я думаю, что там речь о десятках тысяч рублей, а это значит, что лед под нами тонкий, махинаторам очень даже есть, что терять и за что бороться, — я старался максимально доходчиво донести до собеседников потенциальную опасность. — Пусть этим специально обученные люди занимаются. Не зря же ОБХСС агента сюда внедрял.

По ошарашенным лицам Шанцева и Ахмада, я понял, что Васю им не раскрыли. Своих агентов значит берегут, а на меня пофиг. Учтем на будущее.

— А вы думали? Я и есть теперь агент ОБХСС! Как выяснилось, к моему удивлению. — гротескно встал я в величественную позу. — Сами же сказали, что вам меня рекомендовали.

Шанцев, как моя бабушка, махнул на меня рукой. Ему бы ещё кухонное полотенце в руки и, вообще, один в один было бы.

Ахмад губами улыбнулся, но глаза не смеялись.

— Так, какие наши действия, в итоге? — спросил он.

— Пока ждём, я думаю, — пожал плечами я. — Это же не наша операция. Мы обсудили ситуацию, определили возможное направление работы для них, а дальше их дело.

— И как в ОБХСС узнают, что мы тут определили? — спросил Шанцев.

— Ну они же связались с вами. Контакты наверняка оставили. Давайте подготовим им краткое заключение и предоставим, — предложил я.

— И всё же. — настаивал Ахмад. — Как ты себе представляешь, что будет дальше?

— ОБХСС, по-любому, нужна фотофиксация, — предположил я. — У них задача не только выявление схемы хищения, но и сбор доказательной базы. Виновных же надо обличить и наказать.

— Фотофиксация… сбор доказательной базы… — Шанцев с подозрением взглянул на меня. — Сейчас я допускаю, что ты агент ОБХСС.

Я усмехнулся.

— Это шутки всё, — невозмутимо сказал я. — Про агента. А вообще, меньше народу, больше кислороду. Кто ещё в курсе, что на заводе ОБХСС работает?

— Ирина, — ответил Шанцев.

— Викторовна? Главбух? — уточнил я.

Директор кивнул.

— Это плохо… — пробормотал я. — Когда женщины не замешаны, как-то спокойнее.

— Почему? — с интересом разглядывая меня, спросил Шанцев.

— Во-первых, это может быть небезопасно. А во-вторых, женщины эмоциональны, могут сболтнуть лишнего.

— Ну, с первым согласен. А со вторым… Не волнуйся, Ирина себя контролирует получше любого мужика.

— Ага. Я помню, как она орала на Изольду!

Шанцев усмехнулся, тоже это вспомнив, и ничего не сказал. Возразить-то нечего.

— Кроме главбуха больше никто про расследование не знает? — уточнил я.

Шанцев отрицательно покачал головой.

Я удовлетворенно кивнул. Это хорошо. Ситуация не так критична. Если допустить, что директор не ошибся по поводу способности Ирины Викторовны хранить секреты, то посвященных не так и много. Лучше бы все так и осталось.

— Ну, что? Вроде основные вопросы выяснили. По домам? — спросил я в повисшей тишине.

— Какой по домам? — вскинулся Шанцев. — У нас тут под носом завод растаскивают!..

— Вы, со своей стороны, уже сделали всё от вас зависящее, — возразил я. — Теперь надо дать возможность ОБХСС расставить мышеловки и терпеливо ждать, что за крысы в них попадутся.

Шанцев и сам всё понимал. Немного успокоился, махнул рукой на меня и достал откуда-то с нижней полки шкафа у себя за спиной початую бутылку коньяка.

Ахмад поставил перед ним два стакана.

— Вот это правильно. Не буду вам мешать, — одобрительно сказал я, поднимаясь.

Надо валить, пока они не додумались третий стакан достать.

Попрощавшись с ними, вышел из здания правления и пошёл к проходной.

Вася ждал меня. Может, конечно, я придумываю, но как только я подошёл к проходной, он вышел мне навстречу, закуривая и вопросительно кивнул головой, типа, ну что?

— Поговорили. Шанцев рвёт и мечет…

— Что решили? — вдруг спросил меня Вася.

— Мы что решили?! — недоумённо спросил я. — А мы тут причём? Сейчас ваш выход, вообще-то.

— Наш… — согласно кивнул Вася. — И что мне делать?

Я стоял и смотрел на него, пребывая в некотором ступоре. Оперативник спрашивает школьника, что ему делать! Н-да! Ладно, спишем на магнитные бури… Я начал вкратце обрисовывать ситуацию.

— Вась, у них там, во втором цеху, какие-то махинации со списанием материалов на выпуск продукции. Завышены нормы расхода на конкретный артикул. Есть утверждённая схема раскладки шаблонов на листе, но, похоже, она далеко не оптимальная и надувает себестоимость. Намеренно её такую утвердили или нет — это вопрос десятый. Очевидно, кто-то её оптимизировал потому, что не остаётся ни излишков листов, ни отходов. Надо сфотографировать в моменте, как они там в цеху, на самом деле, шаблоны на листе раскладывают. Вам же нужны будут доказательства?

— И как сфотографировать?

— Ну, не знаю… Какая у вас шпионская аппаратура есть в распоряжении? Не обычным же фотоаппаратом снимать, стоя над душой у махинаторов.

— Шпионская аппаратура! — громко хмыкнул Вася. — Откуда?!

— Тогда только вербовать аборигенов.

У меня волосы на затылке зашевелились. А вдруг Игнат участвует в схеме?! Он же из второго цеха. Это как же я тогда Юльку подставил!